Ц А-а, Григорий!.. Заходи, брат, заходи, Ц обрадовался Романов. Ц Вижу, про
читал. Рисунок понравился? Я предложил. Решил, что такой больше всего подо
йдет.
Ц Я не читал своей поэмы, Ц сказал Григорий. Ц Я читал вашу статью.
Ц Какую статью?
Ц «Гуманизм или?..» С многозначительным вопросительным знаком и многот
очием.
Ц Это Вербовский писал. Там ведь указано.
Ц Вербовский Ц это псевдоним.
Ц Мой псевдоним ты ведь знаешь. Кстати, я его ни разу не менял. Впрочем, эту
статью я подписал бы тоже. И с чистой совестью. Ц Романов тяжело вздохну
л. Ц Да, печален удел журналиста. Вот у вас, людей свободного творчества, п
олный простор, а нам приходится, как это говорил Маяковский, «вылизывать
чахоткины плевки…». Будешь курить? Ц спросил он, протянув портсигар.
Ц У меня свои.
Ц Да что с тобой?
Ц Скажите, как вы понимаете слово «журналист»? Ц спросил Таранец.
Ц Мне надо разогреть кофе и поджарить гренки. Пойдем, там и поговорим.
Они прошли на кухню. Гриша стоял в дверях, смотрел, как Романов орудует у п
литы.
Ц Итак, тебя интересует, что такое журналист? Журналист Ц это человек, ч
утко реагирующий на все события. Если образно Ц это совесть своего наро
да. Журналистами были Маркс и Энгельс. Ленин считал себя журналистом.
Ц Амфитеатров и князь Мещерский тоже были журналистами, могу назвать е
ще мерзавцев, готовых за сенсационную строчку сжечь родную мать на костр
е!
Романов оставался внешне спокойным. Высыпал кофе из кофемолки в кофейни
к и спросил:
Ц Скажи, друг, существует на свете благодарность или она сейчас не в чест
и?
Ц О какой благодарности речь? Ц глухо спросил Григорий.
Ц Послушай, ведь я из тебя человека сделал.
Ц Вы все перечеркнули вот этой статьей. Вы не могли сделать из меня челов
ека, потому что вы подонок и заплечных дел мастер. И я пришел, чтобы сказат
ь вам это!
Ц А ну-ка убирайся вон отсюда, щенок, Ц рявкнул Романов. Лицо его налилос
ь кровью. Ц Убирайся или… Я сейчас милицию вызову.
Ц Я уйду, Ц сказал Григорий. Ц Я уйду. Но прежде… Считайте это пощечиной
.
Он сделал шаг вперед и замахнулся свернутыми в трубку газетами. Романов
отпрянул, зацепился о дорожку, пошатнулся. Стараясь удержаться, ухватилс
я за висевший на стене шкафчик. Тот оборвался. Загремела посуда. Тяжелая м
ясорубка свалилась на голову. Романов глухо вскрикнул и упал. От виска че
рез весь лоб медленно поползла темная струйка крови.
Таранец посмотрел на Романова, на разбитую посуду, на плиту. Там, на сковор
одке, горело масло, комната затянулась дымом. Гриша выключил газ, перешаг
нул через Романова, пошел к телефону, вызвал «скорую помощь», потом позво
нил в милицию. Трубку снял знакомый милиционер, Иван Череда, который неда
вно приехал из-под Винницы. Узнав Таранца, обрадовался.
Ц А мы тут тильки твои вирши читалы, Ц сказал он, и в голосе его послышала
сь гордость оттого, что он знаком с автором. Ц Гарни вирши.
Ц А статью Вербовского вы читали?
Ц Читалы, Ц вздохнул Череда. Ц Такэ лихо!
Ц Это Романов написал. И я звоню к вам сейчас из его квартиры. Он лежит у се
бя в кухне с пробитой головой. Так что приезжайте. Ц Гриша назвал адрес.
Ц «Скорую помощь» я уже вызвал.

42

Волошина пригласила Багрия к себе.
Ц Я всегда к вам хорошо относилась, Андрей Григорьевич, Ц произнесла он
а негромко.
Ц А я никогда и не сомневался в ваших добрых чувствах, Людмила Владислав
овна, Ц сказал Багрий.
Ц Но после того, что произошло, Ц продолжала она, Ц после того, как Гали
на Тарасовна позволила…
Она надеялась, по-видимому, что Багрий подскажет ей нужное слово. Но тот н
е собирался идти ей навстречу. Больше того, он с иронией спросил:
Ц Что же она себе позволила?
Ц Убить свою мать.
Ц И вы хотите сказать, что я как заведующий отделением несу ответственн
ость за то, что произошло?
Ц Я понимаю, Андрей Григорьевич, вам нелегко, и все же мне кажется, что так
ая ситуация обязывает вас… Ц Она опять сделала паузу, подбирая нужные с
лова.
Багрий и на этот раз не попытался помочь ей. Он сидел и спокойно смотрел, к
ак на ее щеках то вспыхивали, то гасли розовые пятна. «Ей нелегко дается эт
от разговор, Ц думал он. Ц И надо бы мне пожалеть ее, а я сижу вот и молчу. О
на думает, что я рад ее замешательству… А что, я и в самом деле рад. Потому чт
о в данную минуту она мне далеко не друг. Скорее недруг. А когда недруг поп
адает в затруднительное положение, надо радоваться…»
Ц Вы хотите, чтобы я подал заявление?
Она кивнула.
Ц Мы бы вам устроили торжественные проводы, Андрей Григорьевич.
Ц Самое подходящее время для торжественных проводов. Самое подходящее
время.
Ц Да нет же, мы подождем, пока улягутся страсти. А после этого мы зачислил
и бы вас консультантом. Я договорилась уже с заведующим здравотделом.
Ц А еще о чем вы договорились?
Волошина вскинула на него глаза:
Ц Не понимаю.
Ц Вы умная и предусмотрительная женщина. Так вот, как вы решили поступит
ь, если я откажусь подать заявление?
Ц Мы, конечно, предусмотрели и это, Ц сказала Волошина и положила перед
Багрием лист машинописи.
Багрий неторопливо прочитал.
Ц Значит, освободить «как не обеспечивающего необходимый на данном эта
пе уровень…». Знаете, этот вариант меня больше устраивает.
Ц Но почему? Ц спросила Волошина. Ц Почему люди сами себе наносят ущер
б? Ведь если вы подадите заявление Ц вы останетесь самой почетной фигур
ой в больнице.
Ц А я не хочу быть фигурой, Ц сказал Багрий. Ц Это во-первых, а во-вторых,
я уже однажды сделал такую глупость. У меня в жизни было немало промахов. Н
о дважды одну и ту же ошибку я обычно не делаю. Заявления не будет потому, ч
то я не хочу уходить ни по своему, ни по вашему желанию.
Ц Мы имеем право… Ц начала было Волошина, но Багрий жестом остановил ее
:
Ц Я тоже имею права. Впрочем, поступайте, как считаете нужным.
Он поднялся. Волошина тоже встала, обогнула стол, подошла к Багрию, довери
тельно взяла его за руку.
Ц Успокойтесь, Андрей Григорьевич, то, что я предлагаю, лучший выход. Не н
адо никаких приказов. Подайте заявление Ц и все будет хорошо.
Ц Для кого хорошо? Ц спросил Багрий.
Ц И для вас, и для меня, и для коллектива отделения, который души в вас не ч
ает.
Ц Для меня лучше Ц без лицемерия.
Он помолчал несколько секунд, спокойно глядя на Волошину. Потом спросил
тихо:
Ц Если я правильно вас понял, на работу мне завтра можно и не выходить?
Ц Вы меня правильно поняли. Вы читали приказ. Я его подписываю. Ц Она взя
ла ручку. Наклонилась над бумагой и быстро, словно хотела отделаться от ч
его-то очень тягостного, расписалась. Ц Отделение сдайте Вадиму Петров
ичу. С этим, я полагаю, лучше не тянуть.
Ц Я понимаю вашу поспешность, Людмила Владиславовна. Но считаю своим до
лгом предупредить: я сделаю все, чтобы аннулировать ваш приказ. До свидан
ия.
Он вышел, довольный тем, что сдержался, не наговорил ничего лишнего, и напр
авился к себе в отделение. В ординаторской никого не было. Андрей Григорь
евич опустился на стул. Задумался. Казалось, когда все равно, можно бы и ус
покоиться. Но спокойствия не было. Наоборот, чувство тревоги стало еще ос
трее.
Пришла старшая сестра и сказала, что Прасковья Никифоровна скончалась.

Ц Какая Прасковья Никифоровна? Ц испуганно спросил Багрий.
Ц Пятачок. Прасковья Никифоровна Пятачок. Вадим Петрович уже оформил и
сторию болезни. Вам надо подписать.
Багрий перелистал историю болезни, вздохнул и подписал. Он поймал себя н
а мысли, что даже обрадовался тому, что эта женщина умерла наконец, и умерл
а, не приходя в сознание.
Ц Завтра вы дежурите, Андрей Григорьевич.
Ц Спасибо, что напомнили, Ц поблагодарил Багрий. Ц Я в этой сутолоке за
памятовал. А только завтра вместо меня будет дежурить кто-нибудь другой.

Итак, завтра впервые за всю жизнь в обычный рабочий день он вынужден оста
ваться дома. Нет уж, лучше на рыбалку.
Багрий уже собирался уходить, сбросил халат, потом вспомнил, что хотел ещ
е зайти к патологоанатому, чтобы узнать результаты микроскопического и
сследования опухоли Валентины Лукиничны после вскрытия, и снова надел х
алат. Узнавать, собственно, нечего было. Была операция. Исследование опух
оли производилось.
В глубине, правда, у самого позвоночника, рядом с аортой и чуть правее прощ
упывались еще два плотных узла. Но Остап Филиппович не стал удалять их. Бы
ло ясно, что это метастазы, а гоняться за метастазами… Конечно, сомневать
ся нечего было. И все же Андрей Григорьевич сомневался Ц не мог не зайти
в лабораторию. За многие годы привык заходить сюда после вскрытия. И кажд
ый раз не мог отделаться от чувства тревоги. Сколько ни пытался Ц все нап
расно. Ожидание окончательного заключения патологоанатома всегда волн
ует.
«Все мы неврастеники, Ц думал Багрий, как бы оправдываясь. Ц Наш век Ц в
ек неврастеников.
Да нет же, это прошлые ошибки настораживают. Это все бессонные ночи и горь
кие раздумья после каждого промаха. Воспоминания Ц как деревья в дрему
чем лесу во время густого тумана. И ты блуждаешь меж этих деревьев, ищешь,
где оно, то единственное, старое, знакомое. Тебе надо его найти, обязательн
о. Глянуть на зарубки. Они подскажут, что дальше делать. И чем гуще туман, те
м больше тревога Ц не заблудиться бы, не пройти мимо. Это интуиция, стари
к, интуиция».
Было время, когда он подсмеивался над этими словами. Пустяки. Мистика. А по
том убедился, что эта проклятая интуиция существует, черт бы ее побрал, и в
се реже подводит. Вот почему теперь, когда появляются предчувствия, даже
очень смутные, он всегда настораживается, принимается порой вопреки здр
авому смыслу доискиваться, откуда они идут, эти предчувствия.
Патологоанатом сидел за микроскопом у своего столика возле окна. Это был
уже немолодой, сухопарый, среднего роста человек с умным лицом и глубоко
посаженными серыми глазами. Андрею Григорьевичу всегда казалось, что эт
от человек знает что-то известное только ему одному и потому хитровато щ
урится. До того как возглавить патологоанатомический кабинет в больниц
е, он долго работал судебно-медицинским экспертом. Прошло много лет с тех
пор, как он ушел из лаборатории судебной экспертизы, а врачи оттуда все ещ
е приходили к нему за советом, и следователи приходили.
Звали его Николаем Николаевичем. Как-то студенты-практиканты окрестили
его коротко: Ник-Ник. Так и остался он Ник-Ником. Он не обижался, когда его т
ак называли, нередко и сам себя так величал: «Если Ник-Ник говорит о чем-ни
будь «несомненно», значит, он уже все продумал, прочел, что нужно было проч
есть по этому вопросу, и убежден окончательно». Если же он не был в чем-либ
о убежден, он говорил обычно «вероятнее всего», и все в таких случаях уже з
нали, что Ник-Ник допускает возможность хотя бы еще одной версии. Если кто
, несмотря на его «несомненно», все же выражал сомнение, Ник-Ник не обижал
ся.
Ц Человеку свойственно ошибаться, но когда я говорю «вероятнее всего»,
вероятность ошибки маловероятна. Когда же я говорю «несомненно», вероят
ность ошибки снижается до невероятно малой величины. А всякая невероятн
о малая величина практически невероятна и потому может быть сброшена со
счета.
Увидев Багрия, Ник-Ник оставил свой микроскоп и поднялся навстречу.
Ц Добро пожаловать, Андрей Григорьевич. Что вас привело в наши мрачные п
енаты?
Ц Меня интересует гистологическое заключение опухоли Бунчужной.
Ц Ничего нового, Ц сказал Ник-Ник и, предложив Багрию сесть, раскрыл пап
ку из плотного картона, в которой хранились препараты до того, как отправ
лялись в архив. Ц Вот! Ц выложил он один за одним стеклышки. Ц Как и тогд
а.
Ц «Несомненно» или «вероятнее всего»? Ц спросил Багрий.
Ц Несомненно! Ц Ник-Ник прищурился, посмотрел на Багрия и спросил: Ц А
вы ожидали чего-то другого?
Ц Вы же знаете, я всегда ожидаю чего-нибудь другого, Ц сказал Багрий.
Он присел на табурет, взял одно стеклышко с препаратом, задумчиво поверт
ел его.
Ц Хотите посмотреть?
Ц Если позволите.
Ник-Ник извлек из-под микроскопа препарат, который до этого рассматрива
л, взял из рук Багрия стеклышко, четким движением пальцев повертел микро
метрический винт туда и обратно, встал, уступая место Багрию.
Ц Пожалуйста!
Андрей Григорьевич долго рассматривал препарат.
Ц Как вы думаете, Ц спросил Ник-Ник, Ц чем вся эта история закончится?
Ц Боюсь, добром она не закончится.
Ц Мое заключение играет какую-нибудь роль?
Ц Будалов говорит, что результаты вашего исследования могут стать реша
ющими в комплексе смягчающих обстоятельств.
Ц Тогда я вам прочту свое заключение, Ц сказал Ник-Ник.
Он открыл ящик стола, извлек оттуда черновой набросок, стал неторопливо
читать. Заключение было длинновато, с обилием подробностей. Но чувствова
лось, что Ник-Ник от всей души хочет, не поступаясь правдой, хоть чем-нибуд
ь помочь Галине Тарасовне. И это тронуло Багрия. И последний абзац заключ
ения тоже тронул. Он был ясный и недвусмысленный: «Заболевание, безуслов
но, смертельное».
Ц А заключение судебных экспертов не разойдется с вашим?
Ц Нет, они тоже укажут, что смертельный исход был неизбежен.
Ц Да, пожалуй, от таких опухолей никто не выживал, Ц сказал Багрий.
Ц Вы читали статью?
Ц Читал, Ц вздохнул Багрий. Ц Подлость, отлично замаскированная благо
родным протестом и возмущением.
Ц Кто бы это мог? Ц спросил Ник-Ник.
Ц Не знаю, не знаю, Ц ответил Багрий. Ц Сегодня вообще день сплошных сен
саций: сначала эта статья, потом это покушение на Романова…
Ц Слышал, слышал, Ц сказал Ник-Ник. Ц Как он там?
Ц Пока без сознания. Но Остап Филиппович говорит, что все обойдется самы
м лучшим образом. Перелом височной кости. Небольшой. Осколки убрали. Мозг
овая оболочка не повреждена. Вы дадите препарат Валентины Лукиничны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46