- Я смогу остановить тебя! - надломленным голосом прокричала
Сефрения. - Ты забыл, насколько я сильнее!
- Конечно, Матушка. Но я могу позвать на помощь. Сможешь ли ты
справиться с десятью рыцарями, поющими со мною в унисон? Или с
пятьюдесятью? Или с полутысячью?
- Это бесчестно! Я не знала, что ты зайдешь так далеко, Вэнион. И я
доверяла тебе!
- И правильно делала, дорогая Матушка. Я не позволю тебе принести эту
жертву. Я заставлю подчиниться мне, потому что ты сама знаешь что я прав.
Ты отдаешь это бремя мне, потому что знаешь, что тебе нужны силы для
гораздо более важных дел.
- Дорогой, - начала Сефрения совсем ослабевшим голосом, - мой
дорогой...
- Я уже сказал, - прервал ее Вэнион, - диспут окончен.
За сим последовала долгая неловкая пауза, во время которой Сефрения и
Вэнион стояли друг против друга глаза в глаза.
- А доктор в Дабоуре не намекнул вам, что за предметы могут помочь
королеве? - Бевьер не выдержал и попытался прервать мучительную тишину.
- Он упомянул о копье в Даресии, нескольких кольцах в Земохе, о
браслете где-то в Пелозии и о самоцвете, венчавшим некогда корону Талесии.
Улэф усмехнулся.
- Беллиом.
- Ну тогда это все разрешает, - сказал Келтэн. - Мы отправимся в
Талесию, позаимствуем у Воргуна его корону и привезем ее сюда.
- У Воргуна ее нет, - сказал Улэф.
- Как это - "У Воргуна ее нет"? Он же король Талесии.
- Корона потеряна пятьсот лет назад.
- Но, может быть, можно ее найти?
- Все, конечно, может быть, но люди ищут ее уже пять веков, и безо
всякого успеха. Разве у нас есть столько времени?
- А что это за Беллиом? - спросил Тиниэн талесийца.
- Легенды гласят, что это огромный сапфир, вырезанный в розу.
Говорят, в нем заключено могущество Троллей-Богов.
- Правда?
- Ручаться не могу, я сам не видал его. Корона ведь потеряна,
помнишь?
- Но есть и другие предметы, - сказала Сефрения. - Наш мир полон
магии, хотя некоторые этого не замечают. И Боги создали много чудесных
вещей, наделенных могуществом, тем могуществом, которое ищем мы.
- Почему бы нам самим не сделать что-то в этом роде? - спросил
Келтэн. - Пусть соберутся несколько людей, сильных в магии, соткут
заклинания и вложат их в какой-нибудь самоцвет, в кольцо или еще
что-нибудь...
- Теперь я понимаю, почему ты не преуспел в Искусстве, Келтэн, -
вздохнула Сефрения. - Ты даже не понимаешь самых основ. Вся магия исходит
от Богов, а не от нас. Иногда они снисходят к нашим просьбам, но никогда
не позволят нам сделать что-то, что дано только им. Сила заключенная в
таких предметах - это часть их самих, их заповедного могущества. Они не
так уж легко жертвуют такими вещами.
- О... - разочарованно протянул Келтэн, - я и не знал этого.
- А должен был бы. Я рассказывала об этом тебе, когда тебе было
пятнадцать.
- Должно быть я позабыл...
- Что ж, я думаю все, что нам сейчас остается, это начать поиски, -
сказал Вэнион. - Я сообщу об этом другим Магистрам. Каждый рыцарь во всех
четырех Орденах будет искать.
- А я пошлю весть стирикам в горах, - добавила Сефрения. - Есть много
таких вещей, известных Стирикуму.
- А в Мэйделе что-нибудь интересное было? - спросил Спархок Келтэна.
- В общем-то, нет, - ответил тот. - Мы несколько раз мельком видели
Крегера, но все время издалека, и он смывался, прежде чем мы успевали
подойти. Проворный, гад, как хорек.
Спархок кивнул.
- Это меня и убедило окончательно в том, что его используют как
приманку. Что он там делал, как ты думаешь?
- Не знаю. Я же говорю тебе, мы не могли подобраться к нему близко.
Но что-то он там замыслил. Бегал по Мэйделу, как мышь по амбару.
- А Адус не показывался?
- Телэн и Берит видели его еще раз, когда он с Крегером выезжал из
города.
- Куда они направлялись, Телэн? - спросил Спархок.
Телэн пожал плечами.
- Когда мы их в последний раз видели, они ехали к Боррате, но они
могли и свернуть, как только исчезли из виду.
- У здоровяка была повязка на голове и рука на ремне, - добавил
Берит.
Келтэн рассмеялся.
- Видно, ты отрубил от него побольше мяса, чем мы думали, Спархок.
- Я очень старался, - мрачно заметил Спархок. - Избавиться от Адуса -
это одна из моих основных целей в жизни.
В этот момент дверь отворилась и появился Кьюрик, таща деревянный
короб с мечами павших рыцарей.
- Ты все еще настаиваешь, Вэнион? - спросила Сефрения.
- Я не вижу другого выбора, - ответил он. - Тебе все время приходится
куда-то ехать, а я могу исполнять свой долг сидя, или лежа в постели, или
мертвым, если дело дойдет до этого.
Сефрения бросила короткий таящийся взгляд на Флейту. Девочка мрачно
кивнула. Спархок был уверен, что только он заметил этот обмен взглядами, и
он его сильно обеспокоил.
- Только бери мечи по одному, - предупредила Вэниона Сефрения. - Это
страшное бремя и к нему надо привыкать постепенно.
- Мне приходилось и раньше держать в руках меч.
- Я говорю не о весе меча, а о том, что перейдет к тебе вместе с ним,
- она открыла коробку и достала оттуда меч сэра Пэразима, юного рыцаря,
убитого Адусом в Арсиуме. Взяв его за клинок, она протянула меч Вэниону.
Магистр поднялся и принял его.
- Поправь меня, если я ошибусь, - сказал он и запел по стирикски.
Сефрения присоединилась к нему. Пела она нетвердо, и глаза ее были
полны сомнения. Когда заклинание было окончено, лицо Вэниона посерело и он
покачнулся на ослабевших ногах.
- Боже, - выдохнул он, опустив меч острием к полу.
- Как ты, дорогой? - быстро спросила Сефрения, дотрагиваясь до него.
- Дай мне минуту отдышаться. Как ты выносила это, Сефрения?
- Мы делаем то, что должны. Я чувствую себя много лучше, Вэнион. Тебе
незачем брать остальные два меча.
- Нет, есть зачем. На днях погибнет еще один из Двенадцати, и его
тень доставит тебе новый меч. Я хочу, чтобы ты была свободна, когда он
придет, - он выпрямился. - Ну, вот я и готов. Давай следующий.

25
Тяжелая усталость навалилась на Спархока этим вечером. Казалось, вся
тяжесть напряжения последних недель навалилась на него, но несмотря на
утомление, словно свинцом наливавшее его члены, он не мог уснуть и
беспокойно метался на своей кровати в маленькой комнатке, похожей на
монашескую келью. Полная луна светила через узкое окно, посылая свои
бледные будоражащие лучи прямо ему в лицо. Спархок выругался и с головой
укрылся одеялом, прячась от назойливых ласк луны.
Наконец балансирование на грани дремы и бодрствования надоело ему. Он
сел.
Была весна. Долгая, показавшаяся бесконечной зима отступила, но что
он успел сделать за это время? Месяцы ускользали, а вместе с ними
ускользала и жизнь Эланы. Приблизился ли он хоть немного к ее освобождению
из алмазной темницы? В холодном свете он лицом к лицу столкнулся с
холодящей мыслью: может быть, все эти сложные и умудренные планы Энниаса и
Мартэла направлены только на то, чтобы отвлечь его от главной задачи -
спасения Эланы и заполнить скупо отмеренные ей дни жизни пустой суетой? С
тех пор как он вернулся в Симмур, он постоянно метался от одной трудности
к другой. Так может все эти хитроумные замыслы его врагов и не должны были
свершиться? Может, единственной их целью было отвлечь его? Спархоку вдруг
показалось, что все это время кто-то будто управлял им, и этот кто-то
наслаждается его гневом и отчаянием, играя с ним с продуманной холодной
жестокостью. Он снова улегся на койку, обдумывая пришедшую в голову мысль.
Он проснулся от внезапного холода, но не обычного ночного морозного
дуновения в раскрытое окно, а холода глубинного, извечного, проникающего в
самое нутро. Еще до того, как открыть глаза он понял, что в комнате он не
один.
Рядом с его кроватью стояла фигура рыцаря в тяжелых доспехах и лунный
свет переливался на полированной черной стали.
- Проснись, сэр Спархок! - воззвал к нему рыцарь холодным гулким
голосом. - Мне есть, что сказать тебе.
Спархок сел на кровати.
- Я не сплю, брат, - сказал он.
Призрак поднял забрало и Спархоку открылись черты давно знакомого
лица.
- Прости меня, сэр Танис, - печально произнес он.
- Всем приходится когда-нибудь умирать, - нараспев произнес призрак.
- А моя смерть не была напрасной. Это служит мне утешением в Чертоге
Смерти. Внемли мне, Спархок, ибо кратко время, которое я могу говорить с
тобой. Я скажу тебе, что должен ты сделать. За то, чтобы ты узнал это, я
заплатил жизнью.
- Я слушаю тебя, сэр Танис.
- Приди этой ночью в склеп, что под Кафедральным собором. Там ты
встретишь тень, которая расскажет тебе, что делать дальше.
- Чью тень?
- Ты знаешь его.
- Я сделаю, как ты сказал, брат мой.
Призрак вынул свой меч.
- А теперь я покидаю тебя, Спархок, - сказал он. - Я должен доставить
свой меч до того, как вернусь в вечную тишину.
Спархок вздохнул.
- Я знаю.
- Тогда прощай, брат. Помяни меня в своих молитвах. - Тень
повернулась и бесшумно вышла из комнаты.

Высокие башни Кафедрального собора врезались в звездное небо. На
западе, над самым горизонтом висела луна, наполняя улицы бледным
серебристым светом и чернильными тенями. Спархок тихо прошел через узкий
переулок и вышел на его пересечение с широкой мощеной улицей, упирающейся
прямо в ворота храма. Под свой дорожный плащ он как всегда надел кольчугу
и опоясался тяжелым мечом.
Странное чувство отчужденности владело им, когда он выглянул из-за
угла и увидел двух солдат церкви, стоящих у входа в храм. Их красные
наряды в призрачном свете луны потеряли свой цвет. Солдаты сонно
привалились к каменной стене собора.
Спархок обдумал положение. Охраняемые врата - единственный путь в
собор, все остальные входы должны быть заперты на ночь. Но закрывать на
ночь ворота любого храма было запрещено церковным законом, или традицией,
обретшей его форму.
Стражники клевали носами и совсем не пытались быть настороже. Один
быстрый решительный натиск устранил бы проблему. Спархок выпрямился и
потянулся за мечом. Но вдруг остановился - он не был особенно щепетилен,
но ему казалось, что он не должен идти на эту встречу, обагрив руки
кровью. Да и два тела, лежащих на пороге храма, могут навлечь на него
беду.
Спархок задумался. Что могло бы отвлечь солдат с их поста? Он
перебрал в голове с дюжину различных способов и, наконец, остановился на
одном. Он даже улыбнулся той идее, которая пришла ему в голову. Спархок
как следует припомнил про себя заклинание, и когда все слова встали на
свои места, забормотал по-стирикски. Заклинание было довольно долгим, в
нем было множество тонкостей, которые ему хотелось воплотить. Когда все
было готово, он выпустил заклинание мановением руки.
В конце улицы появилась женская фигура. На женщине был бархатный плащ
с откинутым назад капюшоном, и ее длинные светлые волосы ниспадали ей на
плечи и спину. Юное лицо ее было соблазнительно прелестно. Грациозной
походкой она подошла ко входу в храм и остановилась перед совсем теперь
проснувшимися стражниками. Девушка ничего не говорила - речь очень
усложнила бы заклинание, да и говорить-то ей было вовсе не нужно. Она
медленно расстегнула застежку плаща и распахнула его полы. Под плащом она
была полностью обнаженной.
Спархок отчетливо услышал ставшее вдруг хриплым и шумным дыхание
стражников. А девушка развернулась и призывно поглядывая через плечо
зашагала назад по улице. Стражники поглядели сначала на нее потом друг на
друга, потом вдоль улицы, и, убедившись, что вокруг никого нет, прислонили
алебарды к стене и ссыпались вниз по лестнице.
Фигура женщины остановилась под факелом на углу, немного подождала,
и, выйдя из круга света, скрылась в боковой улице. Стражники бросились за
ней вдогонку.
Как только пыхтящая парочка исчезла за углом, Спархок вышел из своего
укрытия. В считанные секунды он пробежал по улице, прыгая через две
ступеньки взлетел по лестнице и потянул за ручку огромной резной створки
храмовых врат. Оказавшись внутри, он улыбнулся, подумав как долго будет
искать распалившиеся стражники теперь уже исчезнувшую прекрасную
незнакомку.
В храме было сумрачно и холодно, пахло ладаном и свечным воском. С
каждой стороны алтаря метались на сквозняке огоньки одиноких тонких
свечек. Их слабый неуверенный свет не мог, конечно, рассеять настоявшуюся
темноту огромного собора, и только на драгоценных каменьях и золоте алтаря
мерцали слабые блики. Спархок тихо шел по боковому нефу. Его охватило
страшное напряжение, все чувства напряглись. Время было уже позднее, но
кто-нибудь из священников, живущих при храме, мог еще бродить здесь, а
Спархоку хотелось избежать шумных встреч.
Он привычно преклонил колена перед киотом и, поднявшись отправился по
темному решетчатому коридору, ведущему из бокового нефа к главному алтарю.
Впереди показался свет, тусклый, но ровный. Спархок прижался к стене и
продолжал красться дальше. Вскоре он оказался перед задрапированной аркой.
Осторожно отодвинув пурпурный бархат, он взглянул внутрь.
Первосвященник Энниас, облаченный не в обычную шелковую рясу, а в
суровое монашеское одеяние, преклонил колена перед маленьким каменным
алтарем часовни. Черты изможденного лица первосвященника были полны
ненависти, побелевшие пальцы заломленных рук, казалось, вот-вот будут
вырваны из ладоней. По иссеченным резкими морщинами щекам Энниаса катились
слезы, дыхание агонизирующе клокотало в горле.
Лицо Спархока посуровело, рука потянулась к мечу. Убийство солдат у
двери было бы бесполезным и жестоким делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55