- О чем это все, Спархок? - спросила она, снимая с седла Флейту.
- Я так думаю, что он просто мелкая сошка, пытающаяся показать свою
значимость. Давай пока не будем ничего предпринимать, а будем делать, что
он говорит.
- Отведите этих пленников в мой шатер, - как-то рассеянно произнес
Ульсим. Видимо "любимый ученик" не очень-то соображал, что ему делать
дальше.
Копейщики окружили их и повели к шатру, на верхушке которого болтался
флажок из темно-зеленого полотна. Грубо затолкав Спархока, Сефрению и
Кьюрика в шатер, копейщики опустили тяжелое шерстяное одеяло, прикрывающее
вход.
- Неотесанное дурачье, - презрительно пробормотал Кьюрик. - Они
держали свои пики словно это пастушеские посохи, и даже не догадались
обыскать нас.
- Может, и дурачье, - мягко сказала Сефрения, - но все же мы у них в
плену.
- Ненадолго, - проворчал Кьюрик, доставая свой кинжал. - Я сейчас
прорежу сзади шатра дыру, и мы выберемся отсюда.
- Нет, - сказал Спархок. - Через минуту по нашим следам будет мчаться
целая орда.
- Что ж нам теперь, так и сидеть здесь? - раздраженно спросил Кьюрик.
- Предоставь это дело мне.
Через некоторое время одеяло откинулось и в шатер вошел Ульсим, а за
ним еще двое.
- Я хочу знать твое имя, скотник, - надменно проговорил он.
- Меня зовут Махкра, господин Ульсим, - смиренно ответил Спархок. - А
это моя сестра, ее дочь и мой слуга. Могу ли я спросить, почему господин
задержал нас?
Ульсим прищурился.
- Есть такие, кто отказывается подчиниться власти святого Эрашама, -
объявил он. - Я Ульсим, его любимый ученик, ловлю этих отступников и
посылаю к столбу, на сожжение. Святой Эрашам полностью доверяет мне.
- Неужели они еще остались? - удивился Спархок. - Я думал, все враги
святого Эрашама уже давно мертвы.
- Нет, их еще много! - взвизгнул Ульсим. - Еще много отступников в
пустыне и в городах, и Ульсим не сомкнет глаз, пока последний не будет
предан пламени!
- Но вам не из-за чего подозревать меня и моих спутников, господин
Ульсим, - заверил его Спархок. - Мы почитаем Бога, и молимся, как
подобает.
- Это слова, Махкра. А можешь ли ты доказать, что у тебя законное
дело в священном городе? - Бородач самодовольно посмотрел на своих
сопровождающих.
- Как же, господин Ульсим, могу. Мы приехали к торговцу скотом по
имени Меррелик. Вы может быть, знаете его?
- Что могу иметь общего я, любимец святого Эрашама, с обычным
скототорговцем? - напыжившись от важности вопросил Ульсим.
Один из прихвостней "любимца" поклонился вперед, и что-то прошептал
на ухо Ульсиму. Самоуверенное выражение сползло с лица бородача и в глазах
его мелькнул испуг.
- Я пошлю к нему, - нехотя сказал он, - если он подтвердит твои
слова, я отпущу тебя, если нет, я отведу тебя на суд к самому святому
Эрашаму.
- Как пожелает господин Ульсим, - поклонился Спархок. - Пусть
посланец скажет, что здесь Махкра с приветом от его матушки. Он тотчас же
сам придет сюда.
- Что ж, надейся, Махкра, - угрожающе произнес Ульсим и повернулся к
своему человеку, который шептал ему на ухо перед этим. - Ступай разыщи
Меррелика, передай ему слова Махкры и скажи, что я Ульсим, любимый ученик
святого Эрашама, приказываю ему явиться сюда.
- Слушаюсь, властительнейший, - ответил тот и выбежал из шатра.
Ульсим посмотрел на Спархока и вместе со своим оставшимся прихвостнем
покинул шатер.
- Спархок, у тебя по-прежнему на поясе меч! - возмутился Кьюрик. -
Почему бы тебе было не очистить свет от этого пустозвона? А я бы занялся
остальными двумя.
- Зачем? - пожал плечами Спархок. - Я знаю Перрейна достаточно, будь
уверен, он сумел сделать себя необходимым Эрашаму. Он скоро явится и
поставит на место этого Ульсима, любимого ученика Святого Эрашама.
- Тебе не кажется, что ты играешь с огнем, Спархок? - спросила
Сефрения. - А что, если Перрейн не знает имени Махкра? Ты ведь жил в
Джирохе, а он здесь, в Дабоуре.
- Он может не знать имени, под которым я жил в Рендоре, но он не
может не знать тебя, Матушка. Это наш очень старый пароль. Пандионцы уже
много лет используют его.
- Я, конечно, очень польщена, - сказала она, - но почему никто не
сказал об этом мне?
Спархок удивленно посмотрел на нее.
- А мы думали, что ты знаешь...
Примерно через четверть часа мрачный худой человек в полосатом халате
и сопровождавший его Ульсим вошли в шатер. На этот раз на лице Ульсима
застыла раболепная улыбка, выпуклые глаза беспокойно бегали.
- Это тот самый человек, о котором я говорил, почтеннейший господин
Меррелик, - пролебезил он.
- А, Махкра! - сказал худой человек, подходя ближе и пожимая руку
Спархоку. - Рад видеть тебя снова. В чем здесь дело?
- Небольшое недоразумение, Меррелик, - ответил Спархок, легко
поклонившись своему брату-пандионцу.
- Ну теперь, я думаю, все в порядке. - Перрейн повернулся к любимому
ученику, - не так, ли, Ульсим?
- К... конечно, почтенный господин мой, - запинаясь произнес
побледневший бородач.
- Как посмел ты задержать моих друзей? - вкрадчиво спросил Перрейн.
- Я... я лишь преданный... слуга Святого Эрашама, и пытаюсь защитить
его...
- Неужто? А он просил тебя об этом?
- Нет, то есть да, то есть не то, чтобы меня, но... - Ульсим сник.
- Тебе известно, что думает Эрашам о тех, кто действует без его на то
воли? Многие из них потеряли свои головы.
Ульсим затрясся.
- Ну, я думаю, он простит тебя, если я расскажу об этом случае. Ведь
ты же его любимейший ученик... Что-нибудь еще, Ульсим?
Побелевший от страха Ульсим затряс головой.
- Тогда мы с моими друзьями пойдем, - сказал Перрейн и повел их прочь
из шатра.
Пока они ехали через палаточный лагерь, раскинувшийся вокруг Дабоура,
Перрейн со знанием дела рассуждал о том, как плохо теперь обстоят дела с
торговлей скотом. А между хаотично раскиданных шатров носились ватаги
грязных голых детей, и худые скучающие собаки поднимались из тени каждого
шатра, чтобы, лениво полаяв на проезжающих, снова свалиться в прохладный
песок в тени.
Наконец они подъехали к дому Перрейна. Он стоял на расчищенном
участке земли за палаточным лагерем и представлял собою кубическое
глыбообразное строение.
- Прошу, почтите мой дом, - воскликнул Перрейн, - и расскажите мне
поподробнее об этом пастухе.
Они вошли. Внутри было сумрачно и прохладно, весь дом представлял
собой единственную комнату. С одной стороны были неприхотливые кухонные
принадлежности, с другой стороны - кровать. Несколько больших кувшинов из
ноздреватой глины висели на потолочных балках, сочась мелкими капельками
влаги, которая падая собиралась в лужи на каменном полу. Посреди комнаты
стоял стол и две скамьи.
- Здесь не слишком роскошно, - извинился Перрейн.
Спархок бросил многозначительный взгляд на окно в противоположной
стене дома, которое показалось ему не совсем прикрытым.
- Здесь можно говорить спокойно? - тихо спросил он.
Перрейн рассмеялся.
- Конечно, Спархок. Я сам посадил терновый куст под этим окном, и
собственноручно его поливаю. Ты будешь поражен, когда увидишь, каким
здоровенным он вымахал и какие длинные у него шипы. А ты прекрасно
выглядишь, мой друг. Ведь мы не виделись еще с послушнических времен. -
Перрейн говорил с легким акцентом - в отличие от большинства пандионцев он
не был эленийцем, а пришел откуда-то из срединной Эозии. Спархоку он
всегда нравился.
- Похоже, ты научился здесь говорить, Перрейн, - сказала Сефрения, -
а раньше всегда был таким молчуном.
Перрейн улыбнулся.
- Это из-за моего выговора, Матушка. Я не хотел, чтобы надо мной
смеялись. - Он взял обе ее руки и поцеловал их ладони, потом испросил
благословения.
- А Кьюрика ты помнишь? - спросил Спархок, когда Сефрения
благословила Перрейна.
- Конечно, - ответил тот. - Он же обучал меня обращаться с копьем.
Здравствуй Кьюрик. Как Эслада?
- Чудесно, сэр Перрейн. Я расскажу ей, что вы ее помните. Вы не
объясните, что все это означало, я имею в виду этого индюка Ульсима.
- Он один из подхалимов, которые называют себя слугами Эрашама.
- Он и правда любимый ученик?
Перрейн презрительно фыркнул.
- Я сомневаюсь, что Эрашам хотя бы подозревает о его существовании, а
тем более знает его имя. Ибо бывают дни, когда он и собственного вспомнить
не может. Да тут куча таких Ульсимов, любимых учеников, которые бродят,
мешая жить честным людям. Скорее всего наш пучеглазый друг уже где-нибудь
в пустыне, миль за пять, да еще скачет во весь опор. Эрашам строг с теми,
кто преступает ту маленькую власть, которую он даровал им. Давайте
присядем.
- Но как тебе удалось добиться здесь такого влияния, Перрейн? -
спросила Сефрения. - Ульсим так перепугался, будто ты по меньшей мере
король.
- Это вовсе не трудно. Мое влияние зиждется на гастрономии. У Эрашама
после долгих лет подвижничества осталось только два зуба, а я каждую
неделю посылаю ему изрядный кусок нежнейшей молочной телятины, как знак
молчаливого почтения. А старики - они ведь заботятся о своем желудке, и
Эрашам испытывает ко мне особую благодарность за это. А люди вокруг него
не слепые, они считают меня любимцем Эрашама. Ну а теперь, может быть, вы
расскажите, что привело вас в Дабоур?
- Нам необходимо поговорить здесь с одним человеком, и не привлекая к
этому постороннего внимания, - ответил Спархок.
- Мой дом в вашем распоряжении, уж извините, такой, какой есть, -
усмехнулся Перрейн. - А что это за человек?
- Медик по имени Тэньин, - сказала Сефрения, приподнимая покрывало с
лица.
Перрейн внимательно посмотрел на нее.
- Ты и правда выглядишь нездоровой, Сефрения, но неужели не нашлось
врача в Джирохе?
Сефрения улыбнулась.
- Это не для меня, Перрейн. Это совсем для другого дела. Так ты
знаешь этого Тэньина?
- Каждый в Дабоуре знает его. Он снимает комнаты за аптекарской
лавкой на Главной площади. Ходят слухи, что он занимается магией, и теперь
здешние фанатики пытаются поймать его за этим.
- Видимо нам стоит прогуляться до этой площади, - сказал Спархок.
Перрейн кивнул.
- Только лучше сделать это когда стемнеет. Мне тоже пойти с вами?
- Нет, лучше мы с Сефренией отправимся одни, - ответил Спархок. -
Тебе ведь жить здесь, а нам нет. Раз Тэньин находится под подозрением,
посещение его может поставить под угрозу твое положение в Дабоуре.
- Держись подальше от всяких темных проулков, Спархок, - проворчал
Кьюрик.
Спархок поманил к себе Флейту, и она послушно подошла к нему. Он
положил руки на ее плечики и посмотрел ей в глаза.
- Я хочу, чтобы ты осталась здесь, с Кьюриком, - сказал он.
Девочка посмотрела на него мрачно и состроила гримасу.
- Перестань, и слушай меня. Я говорю серьезно.
- Лучше просто попроси ее, Спархок, - посоветовала Сефрения. - Не
пытайся ей приказывать.
- Пожалуйста, Флейта, - умоляюще проговорил Спархок. - Пожалуйста,
останься здесь.
Флейта улыбнулась, сложила руки перед собой и сделала реверанс.
- Вот видишь, как это легко, - улыбнулась Сефрения.
- Ну, раз у нас еще есть время, я приготовлю что-нибудь поесть, -
сказал Перрейн, поднимаясь.
- А вы знаете, что все ваши кувшины протекают, сэр Перрейн? - сказал
Кьюрик, указывая на лужи на полу под сосудами.
- Да, конечно. Это создает некоторый беспорядок на полу, зато
помогает поддерживать здесь прохладу, - он подошел к очагу и принялся
копаться среди своей кухонной утвари. Затем развел в очаге костер из сухих
шаров перекати-поля. Повесив над огнем котелок, он взял большой чугунный
горшок и налил туда масло. Устроив горшок прямо на горящих угольях,
Перрейн достал из большого прикрытого сосуда несколько кусков мяса. Когда
масло закипело и забулькало, он бросил в горшок мясо. - К сожалению,
сегодня у меня только баранина, - извинился он. - Я не ожидал гостей. - В
горшок были насыпаны всевозможные приправы, а потом Перрейн расставил на
столе тяжеловесные тарелки. Вернувшись к очагу Перрейн извлек из какого-то
небольшого сосуда горсть чаю, бросил его в кружку и залил кипящей водой из
котелка. - Для тебя, Матушка, - с улыбкой сказал, передавая Сефрении
кружку.
- Как чудесно! - сказала Сефрения. - Ты такой милый, Перрейн.
- Я живу, чтобы служить тебе, - ответил Перрейн. Потом он принес
свежего инжира, головку сыра, а посреди стола водрузил горшок с дымящимся
жарким.
- Перрейн, да в тебе, оказывается, были скрыты огромные таланты! -
воскликнул Спархок.
- Я привык обходиться без слуги и готовить сам. Здесь нельзя доверять
чужим людям, - Перрейн сел за стол. Все принялись воздавать должное его
кулинарному искусству. - Будь осторожен здесь, Спархок, - предупредил он.
- У последователей Эрашама туго с мозгами и они одержаны мыслью схватить
любого, кто совершит хоть малейший проступок. Эрашам проповедует каждый
вечер, и каждый раз пытается придумать какой-нибудь новый запрет.
- И что он запретил в последний раз?
- Убивать мух. Он говорит, что они посланцы Всевышнего.
- Ты шутишь?
Перрейн пожал плечами.
- Он просто перебрал уже все, что можно. А запреты надо продолжать.
Вот и... съешь еще кусок?
- Спасибо, Перрейн, нет, - сказал Спархок, взяв вместо этого горсть
инжиру. - Один кусок баранины - это мой предел.
- В день?
- Нет, в год.

22
Севшее солнце окрасило полоску неба над западным горизонтом в цвет
ржавчины, бросая на дома и лица людей красновато-коричневый отблеск. В это
время Спархок и Сефрения вышли на Главную площадь Дабоура. Левая рука
Сефрении безвольно висела на перевязи, а Спархок поддерживал ее с другой
стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55