Отдельные слова не воспринимались слухом, они скользили и обвораживали
Дара. Плач по лесной глуши, которой на самом деле не было, ностальгия по
месту, носящему имя Терра.
Потом присоединился Уайти. Тихим, удовлетворенным голосом он поведал
о том, что все миновало, но это в порядке вещей. Лона вновь повела партию
первой скрипки, как бы в изумлении перед тем, что человеку вновь
повстречалась глушь на далеких планетах под лучами звезд, невидимых с
Терры.
И снова припев, что все прошло, все миновало. И очередной куплет:
новая планета, сотни новых планет, встречающих звездопроходцев в своей
первозданности, чтобы приручить, чтобы уничтожить. И снова куплет, и снова
припев взмывал триумфально ввысь, ибо постепенно человек научился жить в
глуши и сохранять ее в неприкосновенности. И снова новые планеты манили
астронавтов вечной загадкой бытия.
Дар застыл над столом, потрясенный до глубины души. Как он мог
считать эту балладу великой, лишь прочтя, без музыкального сопровождения.
Музыкола Уайти загремела диссонансом и неожиданно перешла в
непристойные куплеты. Так прошел весь концерт - серьезная поэзия
в_п_е_р_е_м_е_ш_к_у_ с легкомысленными стишатами. Когда же поэт поднялся и
отвесил публике поклон, умоляя дать осипшему горлу передышку для иного его
употребления. Дар вскочил и заорал вместе со всеми: "Бис! Браво!"
Когда Лона, раскрасневшаяся и сияющая от сознания хорошо проделанной
работы, и улыбающийся Уайти подошли к столику. Дар почувствовал себя
глупо.
- Садись, садись, - загнал его обратно на стул Тамбурин, - и миллион
благодарностей, малыш. Величайшая награда певцу, когда слушатель забывает
обо всем, купаясь в его музыке!
Лона промолчала, но одарила молодого человека таким искренним
взглядом, что внутри у него запели райские птицы, а кровь забурлила. Но
тут официант разрушил очарование момента звяканьем стаканов, шеренгой
выстраиваемых перед артистами.
- Теперь я могу поверить, - вскипела Самми, - что величайший трубадур
современности опустится до того, что начнет расточать свой талант во
второстепенных барах!
- Гм, рад знать, что я все еще остаюсь самим собой, - ухмыльнулся
Альбинос. - Что я трубадур - признаю, но величайший... Увольте.
- Не обращайте на дедулю внимания, - ласково дотронулась Лона до руки
Самми. - Ты же не могла знать, что эпитеты для него - оскорбление.
- Но что побуждает вас мотаться по окраинным планетам?
- Путешествуем в поисках глотка чистого воздуха, - губы Уайти
сжались. - Публика в барах на Терре столь стерильна, что там кроме од и
гимнов ничего не исполнишь. К тому же нельзя сказать, что посетители
прислушиваются к стихам, поэт для них всего лишь фон, на котором они
веселятся. А скажи хоть слово о политике, бац - и ты уже за дверью! Жители
Терры превратились в безнадежных ипохондриков, и лучшие песни мира не
способны взбодрить им кровь. Ситуация улучшается по мере того, как
удаляешься от Терры, но и там, несмотря на некоторые проблески жизни, она
утратила радость и удивление. Народ предпочитает сидеть за крепкими
стенами и набивать брюхо, не желая слушать о летающих драконах...
Гигантский окорок с поросячьими глазками на лоснящейся физиономии под
два метра ростом и с талией соответствующей окружности прервал речь Уайти:
- Ты чего, куплетист, хаешь прогресс!
В глазах Альбиноса зажглись огоньки.
- Прогресс? Если у тебя в доме полно разных штучек-дрючек, это еще не
показатель того, что у тебя душа шире. А ты кто такой? Мой исповедник?
Бочка с жиром ухватила Уайти за грудки и подняла его вместе со
стулом.
- Что за болтливый клоп! Сначала треп о политике, теперь религия...
Нет, я просто обязан размазать тебя по стенке!
Уайти не потерял присутствия духа.
- Валяй! - весело выкрикнул он. - Чего ждешь?!
До громилы какое-то время доходило сказанное, потом глазки его
сузились и он размахнулся с грацией парового молота.
Уайти врезал ребром ладони по сгибу локтя верзилы. Тот взвыл от боли
и отпустил поэта.
К окороку на подмогу протиснулись еще два ушата сала. Завязалась
потасовка. Дара схватили за шиворот и шарахнули по скуле. Выбираясь из-под
стола, он слышал только возню, стоны и звуки ударов. Большинство
посетителей пробиралось на четвереньках к стойке, ища укрытия. Вокруг
Уайти пыталось образоваться кольцо из приятелей окорока, но отец Марко
ревел буйволом и махал кулаками почище ветряной мельницы. Дон-Кихота,
способного с ней справиться, среди толстяков не нашлось. Да и Альбинос
держался молодцом, раздавая тумаки направо и налево.
Самми и Лона отбивались спина к спине, применяя не столько кулаки,
сколько ногти и шпильки. Оборона девиц была успешной - вокруг них
полным-полно скакало на одной ножке любителей острых ощущений. И тут
блеснула полоска стали, метясь в живот Самми, - Дар не помнил, как он
оказался между нападающими. Бок пронзила острая боль. Бандит был похож на
стогаллонную бочку с дизельным топливом, гаденькая улыбочка блуждала по
его вывороченным губам.
- Тоже сгодишься, хлопчик! - сказал он и ткнул Дара ножом еще раз.
В запарке вольмарец перехватил руку подонка и взял ее на излом.
Короткий рывок и бочка завопила неожиданно визгливым голосом. Нож выпал, а
бандит растерянно осел на зад. В этот момент в голове Дара взорвалась
граната.
Он мигнул и тупо обозрел панораму пинающихся ног. Сквозь звон в ушах
донеслось противное завывание полицейских сирен. Давно пора! Потом ему
пришло в голову, что на ногах нет глаз и они могут принять его, Дара, за
коврик. Кряхтя, он встал на корточки, распрямился и уперся взглядом в
надпись на груди: "Полиция". Он поднял глаза на ухмыляющуюся физиономию
под краем шлема и заметил падающую на голову электрическую дубинку. Дар
дернулся в сторону, увидел станнер, нацеленный в его сторону, что-то
закричал и, пригнувшись, прыгнул влево. Дубинка опустилась, станнер
пальнул. Один полицейский был поражен электрошоком, другой парализован. В
это время третий обхватил Дара за талию. Дар, не глядя, двинул кулаком и
угодил в шлем. Костяшки пальцев заныли. Полицейский отпустил Дара и
выхватил из кобуры станнер. Нажать на курок он не успел, ибо благополучно
рухнул на пол. Отец Марко схватил вольмарца за руку:
- За мной, быстро!
Дар столкнулся с Самми, отлетел к Уайти, отец Марко распахнул дверь и
в нее первой проскользнула Лона.
- Все за ней! Уходим! - рявкнул священник.
Призыв совпал с природным инстинктом Дара, он только досадовал на
многочисленность компании. Слетев по бетонным ступеням, он оказался среди
полок, забитых пыльными бутылками.
- Быстрее, быстрее, скоро они примутся за погреб! - отец Марко
протолкнулся мимо Дара и распахнул потайную дверцу. Беглецы протиснулись
друг за дружкой. Дверца захлопнулась, и компания оказалась в кромешной
темноте.
- Дар, - прошептала где-то рядом Самми. Молодой человек чуть не
подпрыгнул от неожиданности.
- Здесь я, - прошептал он в ответ.
Внезапно вспыхнуло крошечное пятнышко света. Дар увидел лицо отца
Марко в свете, испускаемом кончиком отвертки.
- Правильно делаете, что шепчете. Не уверен, что полиция знает о
тайном убежище, но лучше не привлекать лишнего внимания, - тихо сказал он.
- Где мы, отче? - спросил Уайти. - Простите, ради Бога, неужели в
монашеском тайнике?
- Нет, - ответил священник, - преследования на этой планете никогда
не носили религиозного характера. Мы в подвале соседнего дома.
- Это в каком же, в прачечной Леонга Чакова?
- Нет, в другом.
- А, знаю, в котлетной мадам Тесси, - в голосе Уайти прозвучало
удивление. - Даже я не знал, что существует проход между этими домами.
Священник не ответил, ибо нащупывал что-то у стены. Раздался лязг,
пятно света дрогнуло. Отец Марко прошипел:
- Кажется, я нашел ступени.
Пятнышко закачалось из стороны в сторону и поползло вверх.
- Хозяйка заведения доверяет мне. Она сохранит в тайне наше
пребывание.
Луч из отвертки-фонарика уперся в дубовую панель.
- Тсс!
Яркий свет и бравурная музычка ворвались в подземелье. Беглецы
оказались в разгаре вечеринки с традиционным набором толстяков и
полуодетых девиц, чьи пышные формы заставляли трепетать мужские сердца.
- Должно быть, сейчас позже, чем я думала, - заметила Самми.
- Здесь так в любое время суток, - отозвался отец Марко. - Пошли
поищем укромное местечко для наших медитаций.
Если спросить Дара, то он бы с удовольствием медитировал бы здесь, в
окружении прелестниц в неглиже. Но священник уже пробирался вдоль стены к
лестнице, ведущей на второй этаж.
- Марко! - пышногрудая матрона налетела на него, выпятив накрашенные
губы сердечком, и впилась священнику в щеку с невероятным чмоканьем, потом
отогнулась в талии, держа мужчину за плечи. - Каким ветром тебя занесло?
Может, передумал и тебя снова потянуло на мои "котлетки", - она
подмигнула. - Имеются такие розанчики!
- Я не голоден, - он нежно похлопал по руке хозяйку "котлетной". -
Просто устал и ищу место, где мог бы поболтать со своими приятелями.
Мадам Тесси покачала головой.
- Поди ж ты, видный мужчина и так себя растрачивает! Друг мой, я так
надеялась... Вообще-то, стоило на тебя рассердиться, - она кокетливо
прикрылась веером, выскользнувшим из рукава.
- Из-за Розамунды, что ли? - отец Марко развел руками. - Ничего
нельзя было поделать, у тебя своя работа, у меня - своя.
- Обычно моим "котлеткам" это не вредит, поплачет, погорюет, а потом
снова в салон. Это придает им даже некоторую свежесть, клиенты ценят. Но
вышибить девочку из моего дела насовсем, это уже слишком. Не находишь? -
она шутливо похлопала веером ему по пальцам. - Шалунишка!
Священник мягко высвободился из объятий.
- Ну, будет-будет, Тесси. Кстати, что с ней потом стало?
Матрона передернула пухлыми плечами.
- Наверное, устроилась на какой-нибудь лайнер, мы же здесь все
пришлые...
- Отец Марко! - через секунду беглецов окружил эскадрон сюсюкающих
девиц, обдав их облаком сладких духов и запаха разгоряченных тел.
"Котлетки" гладили священника и непрестанно щебетали: "Отче, я пыталась
сопротивляться, но..." "У меня так много чего рассказать..." "Святой отец,
я так рада вас видеть..."
- Да, девы мои, понимаю вас, накопилось, но терпение, терпение и еще
раз терпение. Если не успею переговорить с каждой сегодня, приду завтра.
- Вы, случайно, не ученик священника? - рыжекудрая девица оттянула
рубашку Дара и забралась под нее прохладными пальчиками.
- Нет... не совсем. Правда, меня больше интересуют добродетели...
- И меня, - проворковала "котлетка", поглаживая голый живот Дара, -
это такая соблазнительная тема...
Кто-то ущипнул Дара за ягодицу. Из-за его плеча высунулась
ослепительная блондинка в ажурном лифчике с одной чашечкой.
- Друг святого отца - мой друг! - она ненавязчиво прижалось к нему
той грудью, которую забыли прикрыть.
- Вообще-то, я обожаю дружить, - Дар проглотил скопившуюся во рту
слюну.
Девиц было пятеро и все как одна игривые. Конечно, лучше было бы
иметь с ними дело по очереди, а не скопом, но "котлеткам" мадам Тесси был,
очевидно, изначально присущ инстинкт коллективизма...
Звонкий аккорд взмыл под потолок.
- Леди и джентльмены, - Уайти стоял на стуле, а рядом примостилась
Лона. - Для вашего развлечения позвольте предложить песенку о законе
Грешема!
Недовольный ропот пробежался среди клиентов заведения.
Снова раздался оглушительный аккорд и дед с внучкой запели в унисон:
Когда леди в город прибывают,
Тут же образуются круг,
Чтобы организовать клуб и в нем решить,
Кого в него впускать.
Кто-то похлопал Дара по плечу и голос отца Марко прошептал на ухо:
- Прости, что отвлекаю, но у нас есть дела, которые требуется
обдумать.
И тут Дар вспомнил, про электрическую дубинку, и содрогнулся.
- Конечно, отче, конечно. Нам, кажется, действительно следует
поторопиться.
Он протолкался за священником сквозь назойливые приставания
поклонниц, которые не только внимали пению. Песенка, должно быть,
затрагивала какие-то потаенные струны женской души. Ее строки ставили с
ног на голову представления о том, кто такая порядочная женщина, а кто
шлюха:
Взгляни на монету, которой ты платишь
заработок трудного дня.
Сравни их с "честной" платой,
за которую ничего купить нельзя.
Толстяки загоготали, а лица девиц покрыла вуаль некоторой
задумчивости. Дару пришло в голову, что Уайти, по всей видимости,
осуществлял ту же задачу, что и священник, но совершенно иными средствами.
- И это срочно, - втолковывал отец Марко Тесси, вставшей грудью на
его пути.
- Не надо ничего рассказывать, отче, иначе меня сочтут соучастницей.
Кроме того, прекрасно понимаю вас, мне самой иногда приходилось так
спешить, что я оставляла в руках воздыхателя какую-нибудь интимную деталь
своего туалета... Идите за мной! - мадам Тесси провела их через
затемненную комнату. Кто-то тихонько взвизгнул, кто-то выругался. -
Вольно! - скомандовала она невидимым голосам: мужскому и женскому,
устремляясь вперед.
Процессия свернула и оказалась либо в чересчур маленькой комнатушке,
либо в слишком просторном встроенном шкафу. Стены были увешаны костюмами,
сшитыми на небольших носорогов.
- Иногда наши... э... клиенты чувствуют потребность сменить гардероб,
после чего покидают мой гостеприимный салон через черный ход, - объяснила
владелица "котлетной".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31