унитаз с полочкой в чаше
Толстяк злобно прикрикнул на них. Высоко подняв вверх руку с револьвером, он два раза выстрелил в воздух.
— Что, и умереть спокойно не хотите!
— Гадина толстая! — раздался из толпы крестьян чей-то молодой голос. — Зверствуй, зверствуй пока! Но придет и твой час!..
— Ха-ха-ха!.. — расхохотался Цао, подняв морду к небу. Резко оборвал смех и жестко сказал: — Марш в ямы!
Конвоиры хватали крестьян и сталкивали их в вырытые могилы. Бандиты железными лопатками стали тут же засыпать людей песком. В эту минуту Лян Юнь скомандовал:
— Огонь!..
Из-за дюн, из зарослей, как новогодние хлопушки, загремели выстрелы. Бандиты падали как подкошенные.
Лян Юнь давно держал на мушке толстяка. В темноте он был уверен, что это Цао. Толстяк с горящей
сигаретой во рту был мишенью — лучше не придумаешь. Отдав команду, Лян Юнь в ту же секунду нажал спуск. Толстяк взмахнул в воздухе руками и упал на песок.
Ошеломленные бандиты устремились к деревне. И в эту минуту навстречу им тоже хлестнули пули. Партизанская засада у дороги отрезала им путь к отступлению. Как волки, попавшие в окружение, беспорядочно отстреливаясь, разбегались они в стороны. Но везде их встречали пули. Один за другим бандиты падали на землю. Несколько человек устремились к морю и бросились в воду. Партизаны преследовали их. Разгорелась перестрелка, и через несколько минут волны раскачивали у берега безжизненные трупы карателей.
Крестьяне попрятались от выстрелов на дно могил. Из них никто не пострадал. Партизаны вытащили их из ям, развязали. Люди обнимали своих спасителей. Вдруг из деревни донеслись выстрелы. Это завязалась перестрелка третьей партизанской группы с бандитами, засевшими в укреплении.
Далеко за полночь в деревню на помощь хуань-сянтуаням прибыли из города гоминдановские регулярные части. К этому времени партизаны были уже далеко.
Ликвидация помещика Цао и урок, преподанный бандитам на отмели, возымели свое действие. Враги остерегались зверствовать по-старому. Крестьяне приободрились. Они передавали друг другу подробности о налете партизан. К ним снова вернулась уверенность. Многие говорили: «Настанет, наконец, светлый день! Коммунисты и Восьмая армия не ушли. Рано или поздно, а гоминдановцам конец придет!»
Партизанские отряды действовали по всему району. В городе тряслись от страха в своих особняках гоминдановские главари. В пригородных деревнях
стояли чанкайшистские войска. Хуаньсянтуани, почувствовав за своей спиной силу, снова начали бесчинствовать.
В Фанчэнпу они начали сооружать настоящий дзот. Приехал брат убитого помещика — Цао Вань-шоу. Этот Цао служил при японцах в марионеточной армии, был даже командиром роты. Опытный каратель! Он привел с собой пополнение для хуаньсянтуаней и принял под свое командование людей старшего брата. Он поклялся, что отомстит за брата, уничтожит всех партизан в районе, а Лян Юня возьмет живьем.
Однажды к партизанам пришел пожилой крестьянин. Часовые привели его в лагерь. Крестьянин заявил, что хочет видеть начальника района. Лян Юню его лицо показалось очень знакомым.
— Начальник Лян, не узнаешь меня? — спросил незнакомец, поглаживая бородку.
— Встречал вроде, — ответил, улыбаясь, Лян Юнь. Он прищурил глаза, стараясь вспомнить, кто перед ним.
— Ха-ха! Не узнал?
— Ай-я! Папаша Чэнь! — Лян Юнь бросился к старику и обнял его.
Перед ним стоял связной из уездного комитета партии. Лян Юнь видел его только один раз на каком-то заседании.
— Память у тебя неплохая! Узнал все-таки! Вот тебе письмо.
Лян Юнь принял от старика конверт. Вскрыл письмо.
«Товарищ Лян Юнь!
Хуаньсянтуани за последнее время активизировались. Вам нужно быть постоянно начеку. Гоминдановцы совершили недавно нападение на нашу главную базу. Поэтому нужно непрестанно теребить и дезорганизовывать врага в городе, любыми способами срывать его карательные планы и держать в напряжении, чтобы облегчить нам работу.
Ли С ю а н ь. 20 сентября».
Чэн заторопился назад. Лян Юнь собрал партгруппу и огласил на ней указания уездного комитета. Партизаны стали обсуждать план действий.
— Нам нужно, — сказал Лян Юнь, — чтобы они спасали одно, а попадались на другом, чтобы теряли голову. Только так, по-моему, мы сможем наносить им ощутимые удары.
Обсуждение было бурное. Один предлагал совершить дерзкий налет на какой-нибудь важный объект в городе, другой его урезонивал, третий предлагал не терять времени и нападать на вражеские укрепления вокруг города и истреблять как можно больше гоминдановцев.
— Мы не можем действовать случайными налетами. У нас должна быть определенная цель. А так — только напрасно губить людей, — охладил страсти секретарь Сюе.
Все примолкли.
Стояла темная ночь. Дул по-осеннему холодный ветер, заставляя людей зябко поеживаться. Попеременно, будто разговаривая между собой, стрекотали цикады. Тишину нарушил протяжный крик ночной птицы.
Лян Юнь сосредоточенно думал. Партия поручила ему руководить партизанским движением в районе. На нем такая ответственность, а он — безусый, неопытный юнец. Товарищи с выжиданием смотрели на него. Они ждали его решения. Ему вспомнилась их первая вылазка в Фанчэнпу. Он сказал:
— Мы должны искать самые уязвимые места у противника. А что с того, что мы прорвемся в город? Все равно в открытый бой с регулярными частями гарнизона мы не можем вступить. Поэтому будем пока обезвреживать наиболее злостных карателей. Если представится возможность нанести без потерь сокрушительный удар, используем такую возможность. Для начала пошлем в город разведчиков.
— Правильно, я согласен с мнением Лян Юня! — воскликнул оживившийся Юй.
Задача прояснилась, и они начали обдумывать план предстоящей разведывательной операции.
Одним ясным утром к Восточным воротам города подошли два человека с вязанками дров па коромыслах.
— Вы что? — крикнул им солдат в сдвинутой набекрень фуражке.
— Идем продавать дрова! — отвечал тот, что был постарше.
— Вы, наверно, балу?
— Ха-ха-ха! — расхохотался другой. — Валу? Балу давно уже все удрали!
Поведение молодого вызвало подозрение у солдата. Он шагнул к нему и, приставив к его груди штык, спросил:
— А ты откуда это знаешь? Отвечай!
— Своими глазами видел, почтеннейший. Его спутник торопливо пояснил:
— Балу говорили в народе, что в город вошла какая-то новая армия, говорили, что эта армия сильная, солдаты умеют сражаться, очень хорошо вооружены— оружие только американское... Куда же им до них! У них только старые ружья и негодные пушки-. Поэтому они и удрали.
— Почтеннейший, а ты, наверно, из этой новой армии? — с глуповатым видом спросил молодой.
Солдат подобрел, но все же со строгим видом прикрикнул:
— Давай, давай проходи, нечего языком трепать! — Он пошарил у обоих за пазухой, ткнул штыком в связку дров — ничего не обнаружил и разрешил пройти в ворота.
Отойдя на почтительное расстояние, молодой сказал:
— Чэнь, а, ты молодец. Сказал несколько слов, и у парня от похвалы закружилась голова...
— Отставить разговоры! — тихонько приказал ему спутник.
За месяц с небольшим город совершенно изменил свой облик. На всем лежала печать запустения и заброшенности. Было еще не холодно, но прохожие прятали руки в рукава, шли торопливо. На улицах на каждом шагу попадались солдаты в американских фуражках с большим козырьком и размалеванные женщины. Как бешеные носились «джипы» с американскими солдатами.
Они пришли в порт. На пристани теснились американские моряки в белой форме и гоминдановские — в синей. На рейде стояли светло-серые американские корабли и темно-серые — гоминдановские. От кораблей к пристани носились быстрые катера. Вдали, на Ласточкиной горе, с деревьев уже опадали листья. Над несколькими виллами развевался звездно-полосатый американский флаг.
Юй молча смотрел на все это. Он хотя и не выражал своих чувств, но внутри весь кипел.
«Ничего, — подумал он про себя, — подождите, придет время, и мы сбросим вас в море кормить черепах!»
Они покинули порт и пришли к маленькой харчевне на тихой, пустынной улице.
Чэнь положил коромысло на землю, открыл ворота и громко крикнул:
— Хозяин! Не нужно ли сосновых дров?
Из дома вышел молодой парень в длинной рубашке, похожий на бухгалтера, и окинул Чэня испытующим взглядом. Проговорил:
— Сосновые дрова? Мы возьмем их, если сосна без примеси!
— Будьте спокойны, хозяин! Мы старых покупателей не обманем!
Пароль был произнесен правильно. Человек оглянулся по сторонам и тихонько сказал:
— Заходите скорее! За дровами я пришлю, оставьте их у ворот.
Парень провел разведчиков в маленькую комнату, сплошь заставленную мебелью, приветливо спросил:
— Товарищи от партизан?
— Да! — ответил Чэнь.
— Этот месяц показался нам длиннее года. Мы все глаза проглядели, дожидаясь своих! Как дела? Есть хорошие новости?
Чэнь вкратце рассказал ему о положении в горах и в заключение добавил:
— Нам приказано регулярно поддерживать с вами связь. Сейчас нужны сведения о местном гарнизоне.
Харчевня была основным пунктом связи в портовом районе города. Хозяин и приказчики здесь были люди свои. Они весь месяц собирали сведения о передвижениях и дислокации войск противника. Хозяин знал очень много. Он подробно рассказал партизанам о расположении в городе вражеских учреждений и обо всех сколько-нибудь значительных акциях гоминдановцев против населения.
Когда он закончил, Чэнь задумался. Спросил:
— Гоминдановские офицеры где обычно собираются?
— У подножия Наньшаня, на берегу реки, есть вилла «Теплые ключи». Еще японцы построили в этом месте себе несколько дач. Говорят, что гоминдапои-ские офицеры часто ездят туда отдыхать. Вилла строго охраняется,.
Покинув харчевню, Чэнь и Юй пошли к горе Наньшань. Когда они вышли из города, вдали, у подножия горы, они действительно увидели желтую виллу. В это время мимо них на большой скорости проскочил «джип». В «джипе», высоко задрав ноги, сидел рябой офицер. Юй в сердцах вы'ругался: «Медведь! Подожди, достанется и на твою долю пуля!..»
Они прошли дачу стороной и двинулись дальше, по течению реки.Асфальтированное шоссе на всем протяжении от города до виллы освещалось фанарями. Посвистывал осенний ветер, и казалось, от него тусклые огоньки ламп мигали. У ворот виллы стояло около десятка автомашин и «джипов». С винтовками наперевес прохаживались двое часовых. Дальше через речку начинался склон горы, густо поросший кустарником. Было тихо.
Вдруг вода в речке легко всплеснула — так тихо, что ветер почти заглушил этот звук. Вслед за тем на берег, крадучись, вышли две темные фигуры. Прячась за машинами, они медленно пробирались вперед. Внезапно они выскочили из укрытия — два часовых успели только испуганно вскрикнуть.
Тогда прозвучал еле слышный сигнал. В кустах на противоположном берегу сразу же возникло еще около десятка темных фигур. Они перебежали мелководную речку и, разделившись, окружили виллу. В это время к ним присоединились Чэнь и Юй, сидевшие в придорожных кустах. Группа проникла в ворота.
Вилла была сооружена в японском стиле и походила на небольшой храм. Площадку с источником и купальней в центре окружали со всех сторон коттеджи. Была уже глубокая ночь, но во многих окнах еще горел свет. За окнами играли в кости. Доносились взрывы хохота. В будке возле ворот висела доска с надписью «Караульное помещение». Лян Юнь тихонько толкнул дверь. Комнатка была ярко освещена. На нарах в беспорядке спали несколько человек. На стене и на полке висели и лежали автоматы и винтовки. На кровати, стоящей в стороне, висела москитная сетка. На полу подле нее стояли кавалерийские сапоги — здесь, по-видимому, спал офицер. Лян Юнь тихонько подошел и откинул полог. Спящий вдруг открыл глаза и хрипло спросил; — Кто? По какому делу? Когда он осознал, что перед ним стоят одетые
в штатское люди с маузерами в руках, он вскрикнул и сел, растерянно щупая рукой под подушкой. В это время Лян Юнь выстрелил. Офицер упал в кровать. Лян Юнь сунул руку под подушку и достал оттуда пистолет.
Выстрел разбудил солдат. Они испуганно приподнялись на своих местах. На них смотрели дула нескольких пистолетов.
— Ни с места! Руки вверх!
Все, как один, подняли руки. Пленных согнали в угол. Партизаны, захватив по автомату, вышли во двор.
На дворе какой-то человек в накинутой на плечи верхней одежде с растерянными от сна глазами спросил:
— Кто стрелял?
В ответ Ляп Юнь выстрелил. Человек упал.Партизаны бросились в коттеджи. Они распахивали одну дверь за другой и, прочесав комнату автоматами, бросались в следующую. Поднялась паника. Выстрелы перемешались с .испуганными криками. Какой-то человек выскочил из дома полураздетым и тут же, скошенный автоматной очередью, упал. Лян Юня, распахнувшего двери в одну из комнат, встретил выстрел. Но он успел откачнуться к стенке. Пуля пролетела мимо. Как ему показалось, внутри мелькнула знакомая фигура Рябого. Не дав ему выстрелить во второй раз, Лянь Юнь нажал спуск автомата. Рябой покачнулся и упал.
В это„время Юй уже разжег огонь и перед дверью какого-то строения, похожего на склад, разлил две бутылки бензина. Затем бросил к двери гранату. Кверху взметнулось пламя. Горящий поток ворвался в склад. На складе тоже,- по-видимому, хранилось что-то горючее, потому что внутри тоже вспыхнуло ослепительное пламя. Во все стороны полетели искры. Огонь перекинулся на соседние строения.
Стрельба нарастала. Некоторые офицеры выпрыгивали из окон, становясь мишенями для укрывавшихся у стен партизан; другие, запершись в своих
комнатах, беспорядочно отстреливались. Пожар разгорался все сильнее. Партизаны подожгли стоявшие у ворот автомашины. Один за другим.взрывались.баки с бензином. Всего за несколько минут вилла превратилась в пылающий костер.
Воспользовавшись тем, что подмога из города еще не прибыла, Лян Юнь отдал приказ отступать. Повесив на плечи захваченные автоматы, партизаны стали уходить через речку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Что, и умереть спокойно не хотите!
— Гадина толстая! — раздался из толпы крестьян чей-то молодой голос. — Зверствуй, зверствуй пока! Но придет и твой час!..
— Ха-ха-ха!.. — расхохотался Цао, подняв морду к небу. Резко оборвал смех и жестко сказал: — Марш в ямы!
Конвоиры хватали крестьян и сталкивали их в вырытые могилы. Бандиты железными лопатками стали тут же засыпать людей песком. В эту минуту Лян Юнь скомандовал:
— Огонь!..
Из-за дюн, из зарослей, как новогодние хлопушки, загремели выстрелы. Бандиты падали как подкошенные.
Лян Юнь давно держал на мушке толстяка. В темноте он был уверен, что это Цао. Толстяк с горящей
сигаретой во рту был мишенью — лучше не придумаешь. Отдав команду, Лян Юнь в ту же секунду нажал спуск. Толстяк взмахнул в воздухе руками и упал на песок.
Ошеломленные бандиты устремились к деревне. И в эту минуту навстречу им тоже хлестнули пули. Партизанская засада у дороги отрезала им путь к отступлению. Как волки, попавшие в окружение, беспорядочно отстреливаясь, разбегались они в стороны. Но везде их встречали пули. Один за другим бандиты падали на землю. Несколько человек устремились к морю и бросились в воду. Партизаны преследовали их. Разгорелась перестрелка, и через несколько минут волны раскачивали у берега безжизненные трупы карателей.
Крестьяне попрятались от выстрелов на дно могил. Из них никто не пострадал. Партизаны вытащили их из ям, развязали. Люди обнимали своих спасителей. Вдруг из деревни донеслись выстрелы. Это завязалась перестрелка третьей партизанской группы с бандитами, засевшими в укреплении.
Далеко за полночь в деревню на помощь хуань-сянтуаням прибыли из города гоминдановские регулярные части. К этому времени партизаны были уже далеко.
Ликвидация помещика Цао и урок, преподанный бандитам на отмели, возымели свое действие. Враги остерегались зверствовать по-старому. Крестьяне приободрились. Они передавали друг другу подробности о налете партизан. К ним снова вернулась уверенность. Многие говорили: «Настанет, наконец, светлый день! Коммунисты и Восьмая армия не ушли. Рано или поздно, а гоминдановцам конец придет!»
Партизанские отряды действовали по всему району. В городе тряслись от страха в своих особняках гоминдановские главари. В пригородных деревнях
стояли чанкайшистские войска. Хуаньсянтуани, почувствовав за своей спиной силу, снова начали бесчинствовать.
В Фанчэнпу они начали сооружать настоящий дзот. Приехал брат убитого помещика — Цао Вань-шоу. Этот Цао служил при японцах в марионеточной армии, был даже командиром роты. Опытный каратель! Он привел с собой пополнение для хуаньсянтуаней и принял под свое командование людей старшего брата. Он поклялся, что отомстит за брата, уничтожит всех партизан в районе, а Лян Юня возьмет живьем.
Однажды к партизанам пришел пожилой крестьянин. Часовые привели его в лагерь. Крестьянин заявил, что хочет видеть начальника района. Лян Юню его лицо показалось очень знакомым.
— Начальник Лян, не узнаешь меня? — спросил незнакомец, поглаживая бородку.
— Встречал вроде, — ответил, улыбаясь, Лян Юнь. Он прищурил глаза, стараясь вспомнить, кто перед ним.
— Ха-ха! Не узнал?
— Ай-я! Папаша Чэнь! — Лян Юнь бросился к старику и обнял его.
Перед ним стоял связной из уездного комитета партии. Лян Юнь видел его только один раз на каком-то заседании.
— Память у тебя неплохая! Узнал все-таки! Вот тебе письмо.
Лян Юнь принял от старика конверт. Вскрыл письмо.
«Товарищ Лян Юнь!
Хуаньсянтуани за последнее время активизировались. Вам нужно быть постоянно начеку. Гоминдановцы совершили недавно нападение на нашу главную базу. Поэтому нужно непрестанно теребить и дезорганизовывать врага в городе, любыми способами срывать его карательные планы и держать в напряжении, чтобы облегчить нам работу.
Ли С ю а н ь. 20 сентября».
Чэн заторопился назад. Лян Юнь собрал партгруппу и огласил на ней указания уездного комитета. Партизаны стали обсуждать план действий.
— Нам нужно, — сказал Лян Юнь, — чтобы они спасали одно, а попадались на другом, чтобы теряли голову. Только так, по-моему, мы сможем наносить им ощутимые удары.
Обсуждение было бурное. Один предлагал совершить дерзкий налет на какой-нибудь важный объект в городе, другой его урезонивал, третий предлагал не терять времени и нападать на вражеские укрепления вокруг города и истреблять как можно больше гоминдановцев.
— Мы не можем действовать случайными налетами. У нас должна быть определенная цель. А так — только напрасно губить людей, — охладил страсти секретарь Сюе.
Все примолкли.
Стояла темная ночь. Дул по-осеннему холодный ветер, заставляя людей зябко поеживаться. Попеременно, будто разговаривая между собой, стрекотали цикады. Тишину нарушил протяжный крик ночной птицы.
Лян Юнь сосредоточенно думал. Партия поручила ему руководить партизанским движением в районе. На нем такая ответственность, а он — безусый, неопытный юнец. Товарищи с выжиданием смотрели на него. Они ждали его решения. Ему вспомнилась их первая вылазка в Фанчэнпу. Он сказал:
— Мы должны искать самые уязвимые места у противника. А что с того, что мы прорвемся в город? Все равно в открытый бой с регулярными частями гарнизона мы не можем вступить. Поэтому будем пока обезвреживать наиболее злостных карателей. Если представится возможность нанести без потерь сокрушительный удар, используем такую возможность. Для начала пошлем в город разведчиков.
— Правильно, я согласен с мнением Лян Юня! — воскликнул оживившийся Юй.
Задача прояснилась, и они начали обдумывать план предстоящей разведывательной операции.
Одним ясным утром к Восточным воротам города подошли два человека с вязанками дров па коромыслах.
— Вы что? — крикнул им солдат в сдвинутой набекрень фуражке.
— Идем продавать дрова! — отвечал тот, что был постарше.
— Вы, наверно, балу?
— Ха-ха-ха! — расхохотался другой. — Валу? Балу давно уже все удрали!
Поведение молодого вызвало подозрение у солдата. Он шагнул к нему и, приставив к его груди штык, спросил:
— А ты откуда это знаешь? Отвечай!
— Своими глазами видел, почтеннейший. Его спутник торопливо пояснил:
— Балу говорили в народе, что в город вошла какая-то новая армия, говорили, что эта армия сильная, солдаты умеют сражаться, очень хорошо вооружены— оружие только американское... Куда же им до них! У них только старые ружья и негодные пушки-. Поэтому они и удрали.
— Почтеннейший, а ты, наверно, из этой новой армии? — с глуповатым видом спросил молодой.
Солдат подобрел, но все же со строгим видом прикрикнул:
— Давай, давай проходи, нечего языком трепать! — Он пошарил у обоих за пазухой, ткнул штыком в связку дров — ничего не обнаружил и разрешил пройти в ворота.
Отойдя на почтительное расстояние, молодой сказал:
— Чэнь, а, ты молодец. Сказал несколько слов, и у парня от похвалы закружилась голова...
— Отставить разговоры! — тихонько приказал ему спутник.
За месяц с небольшим город совершенно изменил свой облик. На всем лежала печать запустения и заброшенности. Было еще не холодно, но прохожие прятали руки в рукава, шли торопливо. На улицах на каждом шагу попадались солдаты в американских фуражках с большим козырьком и размалеванные женщины. Как бешеные носились «джипы» с американскими солдатами.
Они пришли в порт. На пристани теснились американские моряки в белой форме и гоминдановские — в синей. На рейде стояли светло-серые американские корабли и темно-серые — гоминдановские. От кораблей к пристани носились быстрые катера. Вдали, на Ласточкиной горе, с деревьев уже опадали листья. Над несколькими виллами развевался звездно-полосатый американский флаг.
Юй молча смотрел на все это. Он хотя и не выражал своих чувств, но внутри весь кипел.
«Ничего, — подумал он про себя, — подождите, придет время, и мы сбросим вас в море кормить черепах!»
Они покинули порт и пришли к маленькой харчевне на тихой, пустынной улице.
Чэнь положил коромысло на землю, открыл ворота и громко крикнул:
— Хозяин! Не нужно ли сосновых дров?
Из дома вышел молодой парень в длинной рубашке, похожий на бухгалтера, и окинул Чэня испытующим взглядом. Проговорил:
— Сосновые дрова? Мы возьмем их, если сосна без примеси!
— Будьте спокойны, хозяин! Мы старых покупателей не обманем!
Пароль был произнесен правильно. Человек оглянулся по сторонам и тихонько сказал:
— Заходите скорее! За дровами я пришлю, оставьте их у ворот.
Парень провел разведчиков в маленькую комнату, сплошь заставленную мебелью, приветливо спросил:
— Товарищи от партизан?
— Да! — ответил Чэнь.
— Этот месяц показался нам длиннее года. Мы все глаза проглядели, дожидаясь своих! Как дела? Есть хорошие новости?
Чэнь вкратце рассказал ему о положении в горах и в заключение добавил:
— Нам приказано регулярно поддерживать с вами связь. Сейчас нужны сведения о местном гарнизоне.
Харчевня была основным пунктом связи в портовом районе города. Хозяин и приказчики здесь были люди свои. Они весь месяц собирали сведения о передвижениях и дислокации войск противника. Хозяин знал очень много. Он подробно рассказал партизанам о расположении в городе вражеских учреждений и обо всех сколько-нибудь значительных акциях гоминдановцев против населения.
Когда он закончил, Чэнь задумался. Спросил:
— Гоминдановские офицеры где обычно собираются?
— У подножия Наньшаня, на берегу реки, есть вилла «Теплые ключи». Еще японцы построили в этом месте себе несколько дач. Говорят, что гоминдапои-ские офицеры часто ездят туда отдыхать. Вилла строго охраняется,.
Покинув харчевню, Чэнь и Юй пошли к горе Наньшань. Когда они вышли из города, вдали, у подножия горы, они действительно увидели желтую виллу. В это время мимо них на большой скорости проскочил «джип». В «джипе», высоко задрав ноги, сидел рябой офицер. Юй в сердцах вы'ругался: «Медведь! Подожди, достанется и на твою долю пуля!..»
Они прошли дачу стороной и двинулись дальше, по течению реки.Асфальтированное шоссе на всем протяжении от города до виллы освещалось фанарями. Посвистывал осенний ветер, и казалось, от него тусклые огоньки ламп мигали. У ворот виллы стояло около десятка автомашин и «джипов». С винтовками наперевес прохаживались двое часовых. Дальше через речку начинался склон горы, густо поросший кустарником. Было тихо.
Вдруг вода в речке легко всплеснула — так тихо, что ветер почти заглушил этот звук. Вслед за тем на берег, крадучись, вышли две темные фигуры. Прячась за машинами, они медленно пробирались вперед. Внезапно они выскочили из укрытия — два часовых успели только испуганно вскрикнуть.
Тогда прозвучал еле слышный сигнал. В кустах на противоположном берегу сразу же возникло еще около десятка темных фигур. Они перебежали мелководную речку и, разделившись, окружили виллу. В это время к ним присоединились Чэнь и Юй, сидевшие в придорожных кустах. Группа проникла в ворота.
Вилла была сооружена в японском стиле и походила на небольшой храм. Площадку с источником и купальней в центре окружали со всех сторон коттеджи. Была уже глубокая ночь, но во многих окнах еще горел свет. За окнами играли в кости. Доносились взрывы хохота. В будке возле ворот висела доска с надписью «Караульное помещение». Лян Юнь тихонько толкнул дверь. Комнатка была ярко освещена. На нарах в беспорядке спали несколько человек. На стене и на полке висели и лежали автоматы и винтовки. На кровати, стоящей в стороне, висела москитная сетка. На полу подле нее стояли кавалерийские сапоги — здесь, по-видимому, спал офицер. Лян Юнь тихонько подошел и откинул полог. Спящий вдруг открыл глаза и хрипло спросил; — Кто? По какому делу? Когда он осознал, что перед ним стоят одетые
в штатское люди с маузерами в руках, он вскрикнул и сел, растерянно щупая рукой под подушкой. В это время Лян Юнь выстрелил. Офицер упал в кровать. Лян Юнь сунул руку под подушку и достал оттуда пистолет.
Выстрел разбудил солдат. Они испуганно приподнялись на своих местах. На них смотрели дула нескольких пистолетов.
— Ни с места! Руки вверх!
Все, как один, подняли руки. Пленных согнали в угол. Партизаны, захватив по автомату, вышли во двор.
На дворе какой-то человек в накинутой на плечи верхней одежде с растерянными от сна глазами спросил:
— Кто стрелял?
В ответ Ляп Юнь выстрелил. Человек упал.Партизаны бросились в коттеджи. Они распахивали одну дверь за другой и, прочесав комнату автоматами, бросались в следующую. Поднялась паника. Выстрелы перемешались с .испуганными криками. Какой-то человек выскочил из дома полураздетым и тут же, скошенный автоматной очередью, упал. Лян Юня, распахнувшего двери в одну из комнат, встретил выстрел. Но он успел откачнуться к стенке. Пуля пролетела мимо. Как ему показалось, внутри мелькнула знакомая фигура Рябого. Не дав ему выстрелить во второй раз, Лянь Юнь нажал спуск автомата. Рябой покачнулся и упал.
В это„время Юй уже разжег огонь и перед дверью какого-то строения, похожего на склад, разлил две бутылки бензина. Затем бросил к двери гранату. Кверху взметнулось пламя. Горящий поток ворвался в склад. На складе тоже,- по-видимому, хранилось что-то горючее, потому что внутри тоже вспыхнуло ослепительное пламя. Во все стороны полетели искры. Огонь перекинулся на соседние строения.
Стрельба нарастала. Некоторые офицеры выпрыгивали из окон, становясь мишенями для укрывавшихся у стен партизан; другие, запершись в своих
комнатах, беспорядочно отстреливались. Пожар разгорался все сильнее. Партизаны подожгли стоявшие у ворот автомашины. Один за другим.взрывались.баки с бензином. Всего за несколько минут вилла превратилась в пылающий костер.
Воспользовавшись тем, что подмога из города еще не прибыла, Лян Юнь отдал приказ отступать. Повесив на плечи захваченные автоматы, партизаны стали уходить через речку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27