Он не успел все хорошенько рассмотреть, потому что из ка-
бинета вышел Супонин.
- Ну? - спросил Брикетов.
- Плохо, - сказал Супонин.
- Температуру смерила? - спросил Брикетов.
- Нет, - сказал Супонин. - Она сказала, что ей запах не нравится. Я
говорю: "Доктор, я у друга на рождении был".
- А она что? - спросил Брикетов.
- А ничего, - сказал Супонин. - Говорит, пришел не по адресу.
- Да, - сказал Брикетов, - совсем дошла медицина. Людям вон сердце
пришивают, а ей бюллетеня жалко. "Не по адресу"! Ну и черт с ней!
- Правильно! - сказал Супонин. - Не заплачем.
Оба вышли на улицу и, посовещавшись, направились к зубной поликлини-
ке.
Древняя игра
- Двери закрываются, - просипел вагонный динамик.
Электричка пошла.
- Поехали, - сказал Брикетов, глядя в окно. - На лоно природы.
Супонин кивнул и стал разворачивать эскимо.
Брикетов тоже развернул мороженое.
- Ты сыграть-то взял? - спросил Супонин. - Почти час ехать.
- Взял, - сказал Брикетов. - В сумке лежит.
Супонин поднял голову и поглядел на металлическую полку над окном,
где стояла сумка. Из сумки торчал край деревянной шахматной доски. Потом
он опустил голову и откусил от мороженого.
Некоторое время оба смотрели в окно.
- И все-таки я его не одобряю, - вздохнул Брикетов. - Не одобряю.
- Кого? - спросил Супонин.
- Фишера, - пояснил Брикетов. - Совсем уже зарвался Бобби.
- А-а, - сказал Супонин. - Бобби-то, точно, зарвался. Он, я слыхал,
за каждую партию миллион требует. Это если белыми играть, а если черны-
ми, то еще больше. Десять партий сыграть - вот и десять миллионов. И все
в валюте.
- Это само собой, - сказал Брикетов, комкая бумажку от эскимо и пряча
ее под сиденье. - Но не в этом дело. Он, Коля, в дебютной теории отстал,
потому что не следит за новинками, вот он до чего зазнался.
- Не может быть, чтобы в дебютной, - сказал Супонин с сомнением. -
Неужели до этого дошло дело?
- Ты что ж, мне не веришь? - спросил Брикетов. - Ведь ты пойми, Коля,
ведь дебют - это ж самое начало. А уж как начал, так и кончил.
- Это точно, - сказал Супонин, выбрасывая свою бумажку в окно. - Кон-
чил дело - гуляй смело.
- А знаешь ты, сколько на свете всевозможных дебютов? - спросил Бри-
кетов. - Их тыщи. Всяких там испанских гамбитов.
- Я королевский гамбит знаю, - сказал Супонин. - Пешкой от королевы.
- Королевы нету, - сказал Брикетов. - Королева - это ферзь. А тура -
это ладья.
- Ну да, - согласился Супонин. - Ладья - это тура, а офицер - это
слон.
- Ну что, - спросил Брикетов, - сыграем?
- Давай доставай, - сказал Супонин. - А то не успеем оглянуться -
приедем.
Брикетов снял с полки сумку и достал шахматную доску.
- Прямо на коленях? - спросил он, раскрывая доску-коробку.
- А где же? - сказал Супонин, глядя на действия Брикетова.
- Жаль, третьего нет, - сказал Брикетов.
- Будний день, - сказал Супонин, оглядывая почти пустой вагон.
- Пики - козыри! - объявил Брикетов, кончив сдавать. - Я хожу, у меня
шестерка.
- Ходи! - сказал Супонин, разворачивая карты веером. - Это тебе не
"е-два е-три"!
На черно-белую доску шлепнулась первая карта.
Электричка подъезжала к первой остановке.
Закон сосудов
- Дела! - сказал Супонин, складывая газету. - Дела-а! Слышь, физики
новую частицу нашли!
- Иди ты! - обрадовался Брикетов.
- Вот если хочешь знать, кого я по-настоящему уважаю, - сказал Супо-
нин, - так это я тебе скажу кого.
- Мясников? - предположил Брикетов.
- Это-то да, - сказал Супонин. - Это само собой. А помимо мясников я
еще уважаю научных деятелей, в том числе и ученых. Математиков там, хи-
миков, физиков...
- Физика - это да! - сказал Брикетов. - Физика - это... - он поискал
слова, - царица полей!
- Царица полей - это пехота, - возразил Супонин. - И еще кукуруза. А
физика - это царица наук. Я это прочитал в журнале "Наука и жизнь".
- Правильно написано, - определил Брикетов. - Я тебе больше скажу: я
об этом сам думал. И выходит, что все великие люди были физиками. Ломо-
носов - раз, Архимед - два, и потом этот, ну как его?.. Альфред, что ли?
- Альберт Эйнштейн, - важно сказал Супонин.
- Во-во! - сказал Брикетов. - Только что он изобрел, я забыл.
- Он то изобрел, что все относительно, - сказал Супонин.
- Постой, - сказал Брикетов. - Разве это он, а не Циолковский?
- Ты все спутал, - сказал Супонин. - Циолковский - он не по этому де-
лу. Он все открыл насчет космоса. Он, если хочешь знать, самый был вели-
кий гений, хотя и глухой. Я про него кино смотрел. Так он там только че-
рез трубку слышать мог.
- Ну и что? - сказал Брикетов. - Это ничего не значит. Вот у тещи мо-
ей бывшей...
- Погоди, - сказал Супонин. - Я тебе еще про этого хотел досказать,
про Альберта. "Все, - говорит, - относительно". Взять хоть тебя. Ты му-
жик здоровый. А из чего состоишь?
- Из чего? - Брикегов пожал плечами. - Из мяса. Из костей и мускула-
туры.
- Вот, - сказал Супонин. - А мясо из чего?
- Из жил, - сказал Брикетов.
- Из атомов! - с торжеством сказал Супонин. А атомы относительно тебя
- фигня. Их и в микроскоп не видать.
- Колоссально, - сказал Брикетов. - А вот атомы из чего?
- Из частиц, - сказал Супонин, подумав. - Из частиц и материи.
- А материя? - не отставал Брикетов.
- Неизвестно, - сказал Супонин. - Про это ничего не написано. Может,
сами не знают.
- А может, и знают, - сказал Брикетов, - да это государственная тай-
на.
- Ну, что тебе сказать, - вздохнул Супонин. - Непростая вещь - физи-
ка. Там еще бывают другие законы. Например, закон, что плюс на плюс бу-
дет минус.
- Закон бутерброда, - сказал Брикетов. - Как ни роняй - все маслом
вниз. Я вчера уронил - точно! Я еще два раза попробовал, для опыта. Как
из пушки маслом книзу, и все!
- А потом? - спросил Супонин.
- Потом съел, - сказал Брикетов. - А вот ты про закон сосудов слыхал?
- Закон сосудов? - Супонин оживился. - Это как? Сколько вольешь,
столько и выпьешь, что ли?
- Ну, в общем, да, - сказал Брикетов. - Это если, значит, разные со-
суды соединить, так вода будет на уровне, понял? А если разъединить, так
потечет.
- Ежу понятно, - сказал Супонин. - Мне про этот закон вчера один фи-
зик объяснил. С тридцать девятой квартиры. "Зайдите, - говорит, - у меня
опять в ванной течет".
- Пойдешь к нему? - спросил Брикетов.
- Мне он тот раз пятерку уже дал, - сказал Супонин. - В этот раз мо-
жет не дать. Сходи ты лучше.
- Ох, эти физики, - сказал со вздохом Брикетов. - Может, сделать ему
нормально?
- Ну что тебе сказать? - проговорил Супонин. - С одной стороны, ко-
нечно, наука, это мы уважаем. А с другой стороны, о себе тоже надо ду-
мать...
Оба взяли свои чемоданчики с ключами и прокладками, расписались в
журнале техника-смотрителя и отправились трудиться.
Сто тысяч луидоров
- Стой, Коля, - сказал Брикетов. - Перекурим.
Оба остановились, закурили.
- Тяжелая, зараза, - сказал Супонин.
- Это еще самый мелкий, - сказал Брикетов. - Другие-то вдвоем и не
поднять.
- Говорят, в Италии один чудак жил, скрипки обожал делать, - сказал
Супонин. - Страдивариус его фамилия была.
- Вчера в "Добром утре" про веселого архивариуса пели, - отозвался
Брикетов.
- Страдивариус - архивариус! - восхитился Супонин. - Стих получается!
Да, ну вот. Он, старикан этот, самый был крупный специалист. Маленькие
такие скрипочки изготовлял, лакированные. И между прочим, хорошие деньги
имел.
- А какие у них деньги были?
- Как какие? - не понял Супонин.
- Ну, рупии там или кроны?
- Нет, не рупии, - сказал Супонин. - Постой, какие же у них деньги
были? Шиллинги, что ли? Нет... А, вспомнил - луидоры. За одну скрипку
ему сто тысяч давали.
- А луидор - это сколько рублей? - с интересом спросил Брикетов.
Супонин задумался.
- Луидор, - решил он, - это рубля полтора.
- Сто пятьдесят тысяч, значит, - сосчитал Брикетов. - За одну штуку.
Ничего себе жил.
- Ну и правильно, - сказал Супонин. - Ведь скрипка, понимаешь ты, это
такая вещь! Золотой инструмент. Сама малюсенькая, а звук такой - всю ду-
шу переворачивает.
- Это верно, - согласился Брикетов. - Звук у нее пронзительный, даже
уши закладывает, такой звук. А возьмешь ее в руки и не подумаешь. Помню,
я одному профессору как-то скрипку нес. В футляре. Красивый был футляр,
черный. Так мне профессор за это пятерку дал, а там весу-то было от силы
два кило.
- Вот я и говорю, - сказал Супонин. - Умный был человек этот Стради-
вариус. Хорошую вещь изобрел. Свои деньги по совести получал.
- А тому, кто вот эту бандуру придумал, я бы ни луидора не дал, -
сказал Брикетов.
- Точно, - подтвердил Супонин. - Намучаешься с ней, будь здоров, а
получишь ту же пятерку.
Они погасили сигареты, бросили окурки, надели лямки и потащили пиани-
но на следующий этаж.
Кстати о птицах
- Телевизор включить? - спросил Супонин.
- Обязательно, - сказал Брикетов. - Телевизор - это, я тебе скажу,
окно в мир!
- Вот именно, - сказал Супонин, включая телевизор. - Именно окно.
- Ну, будем! - сказал Брикетов.
- Давай! - сказал Супонин.
- Ффффффу! - скривился Брикетов. - Гадость!
- Ничего, - сказал Супонин. - Запей!
На телеэкране закружились под музыку черные журавли.
- "В мире животных", - сказал Брикетов. - Интересно, про кого сегодня
будет. Прошлый раз про этих было, про кенгуру.
"Сегодня, товарищи, мы расскажем вам о пингвинах", - сказал мужчина с
экрана.
- Нормально, - сказал Супонин. - Про пингвинов - это нормально.
- Про кенгуру тоже колоссально было, - сказал Брикетов. - Смотрел?
- Не смотрел, - сказал Супонин. - Про кенгуру не смотрел.
- Ну, будем, - сказал Брикетов.
- Давай, - сказал Супонин.
- Охххххх, гадость, а? - сказал Брикетов. - Бррр!
- Ничего, - сказал Супонин. - Если запить.
"Пингвины, - сказал голос за кадром, - достигают роста ста двадцати
сантиметров..."
- Гляди, - сказал Супонин. - Вон их сколько. Стоят, ничего не делают!
"Пищей пингвинам служит в основном рыба..."
- Слыхал? - сказал Супонин. - Рыбу им подавай. Тоже мне, цацы.
"Пингвины, - ласково сказали с экрана, - великолепно плавают и ныря-
ют..."
- Слышь, - сказал Супонин. - Плавают и ныряют, а летать не могут ни
шиша. Курица - не птица, понял?
"Самка пингвина приносит одно яйцо", - сказал телевизор.
- Гляди-ка! - сказал Супонин. - Здоровое. Это тебе не по рубль трид-
цать.
- Само собой, - сказал Брикетов.
- Интересно, - сказал Супонин. - Съедобные эти пингвины или нет?
- Ну, будем, - сказал Брикетов.
- Давай, - сказал Супонин.
- Ффффффу! - сказал Брикетов.
- Нич-чо! - сказал Супонин. - Главное - запивать!
"...А сейчас мы простимся с этими удивительными птицами..."
- Летят перелетные птицы! - запел Брикетов. - А я остаюся с тобой! Ты
понял, перелетные птицы летят! А я остаюся! Об-бидно!
"Теперь мы переходим ко второй теме нашей передачи, - сказал мужик с
экрана. - Это тоже птицы, на этот раз самые маленькие - колибри..."
- Обратно птицы? - мрачно сказал Супонин. - Все птицы, птицы... Ты
мне про кенгуру давай.
"Некоторые колибри так малы, что их вес едва превышает полтора-два
грамма..."
- Стой! - сказал Брикетов. - Стой, Коля! У меня на них душа горит, на
этих гадов. Зачем птичек мучают?
- Давай, - сказал Супонин. - За их здоровье!
- Фффффууу! - сказал Брикетов. - Ф-фу ты!..
- Нормально, - сказал Супонин. - Только запивать, и все!
"Поразительно яркая окраска этих птичек не имеет себе равных", - ска-
зали с экрана.
- Окраска! - сказал Супонин. - Ты давай скажи лучше, съедобные они
или нет?
- А ну переключи! - сказал Брикетов. - Переключи, пока я ему не вре-
зал!
Супонин крутанул переключатель.
Там оказалась тетка, которая сказала в микрофон: "Сен-Санс. "Умираю-
щий лебедь". Исполняет..."
- Нет, ты видел? - сказал Брикетов. - За что животных мучают, а?
- Там птицы и здесь птицы! - закипел Супонин. - Везде птицы! А я тебе
не птица, понял? Я по восемь часов вкалываю!
- Ну! - закричал Брикетов. - А я по сколько?! Оба с чувством пожали
друг другу руки.
- Давай!
- Поехали!
- Ффффуууххх, - сказал Брикетов. - Тьффу!
- Нич-чо, - сказал Супонин. - Запей, или я тебя уважать не буду!
- Гляди, - сказал Брикетов. - Чего это там?
- Лебедь умер, - сказал Супонин.
- Замучали птицу, - со слезами сказал Брикетов. - Живодеры!
- Все, - сказал Супонин. - Кончилось.
- Поч-чему кончилось? - обиделся Брикетов. - Нич-чего не кончилось! Я
им этого не прощу, понял? Я за птицу, знаешь!..
- Нет, - сказал Супонин. - У нас тут уже кончилось. Надо, это, сбе-
гать...
- Сбегать? - сказал Брикетов. - Раз надо - значит, надо! Никто не от-
казывается, понял?
- Вот сейчас выключим, - сказал Супонин, - и пойдем!
- Правильно, - сказал Брикетов. - Выключи, пока я ему не врезал. Ты
меня знаешь!
- Гляди, - сказал Супонин. - Диктор! Во морду отъел, а?
- Погоди, - сказал Брикетов. - Это трюмо... Телевизор вон... Дай я
сам!
Они выключили телевизор, обменялись рукопожатием и в обнимку пошли
вниз по лестнице.
Экология
- Нет, ты скажи, - в сердцах сказал Брикетов, - ты мне скажи, откуда
этого мусора столько берется?
- Ясно, откуда, - откликнулся Супонин. - Загрязнение среды называет-
ся. Все загрязняют, кому не лень. В Японии - жуткое дело! В реках уже
воды не осталось, одна ртуть течет.
- Япония - ерунда, - сказал Брикетов. - Ты про Бискайский залив слы-
хал?
- Слыхал, - сказал Супонин. - Он между Грецией и Турцией.
- Ты что! - сказал Брикетов. - Между Турцией и Грецией - пролив
Ла-Манш. А Бискайский залив - он ближе к Норвегии. Ну так вот, в заливе
этом вообще уже все сдохло. И рыбы все сдохли, и водоросли. Все из-за
нефти.
- Конечно, - сказал Супонин. - Эти пароходы как тонут, так всю нефть
и выливают. Чтоб пожара не было. А так они спокойно утонут, и все.
- Им-то наплевать, - подтвердил Брикетов. - Они утонули, и все. А те-
бе потом в заливе в этом не искупаться. Так что, Коля, я тебе говорю:
хреново с океанами у нас.
- Да, - сказал Супонин. - С океанами я тебя не поздравляю. И с сушей
не поздравляю. А атмосфера? Ты чувствуешь, чем мы дышим?
- Нет, - сказал Брикетов. - У меня нос заложен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43