Я скажу, я приободрился. Потому что сбылись мечты.
Всегда хотелось быть именно академиком. Белый халат, ермолка, домра-
ботница Дуся, слова типа "голубчик" и "мой юный друг". Такой академичес-
кий академик, из кино пятидесятых. Сегодня-то академик - это плешивый
тип в мятом костюме, который всю жизнь просидел в секретном бункете,
изобрел дико секретную гадость, и получил за нее премию - настолько сек-
ретную, что сам о ней не знает.
Но неважно какой академик. Все равно звучит. Действительный член.
Член-корреспондент. Лучше всего почетный член: чем меньше потенция, тем
выше почести. Правда, ходят слухи, что среди академиков тоже есть жули-
ки. Хотелось бы верить, но, может, и врут, установить невозможно.
Невозможно. В стране уже установился такой уровень вранья, что самые
честные теперь здесь - это астрологи. У них, по крайней мере, логика.
"Луна вошла в неблагоприятную фазу, так что пенсионерам в среду не сле-
дует рассчитывать на кефир". Проверить невозможно, оспорить невозможно.
Луна, действительно, вошла, и кефира - нет... А что голова трещит - все
претензии к Меркурию. Тебя же вчера ясно предупредили: "Меркурий вот-вот
упрется в Козерога", а ты опять напился как свинья.
Да, на сегодня астрологические академики - самые надежные. У ос-
тальных - хоровая невнятица:
- Правительство надуло!..
- Парламент изоврался!..
- Пресса обнаглела!..
- Президент - проспал!..
Так ли, нет ли... Сердце-то верит. Ну для ума конкретных фактов нет,
а какие есть, в уме не помещаются.
Конечно, на этом фоне астрология - точнейшая, приятнейшая наука. К
тому же, в отличие от прочих, они изящно излагают. "Россия три года бу-
дет лететь над пропастью, но затем Юпитер сместится, и мы приземлимся на
мягкое место, и бурно возродим духовность".
Верю! Тем более, прогноз подтверждают иностранцы, что для местных
академиков - главное.
- Ваши соображения о ситуации в России, сэр?
- О! Россия - большое будущее, но, конечно, большие ресурсы, но, ко-
нечно, сердечные люди, но, конечно, в моей гостинице "пять звезд" очень
воруют.
Сэр - лопух. Его поселили в номере с удобствами и сказали, что это
все "пять звезд", и он поверил. Уж сколько лет сэры никак не врубятся,
что у нас один настоящий отель "пять звезд" - это Кремль. Где, кстати, у
постояльцев не воруют. Там, обычно, наоборот...
...А вот астрологи - молодцы. У них четко: Юпитер сместится, Марс уй-
дет наискосок, и начнется расцвет птицеводства. С яичницей буквально
чуть подождать - планеты уже зашевелились... Нет-нет, у них солидно. Ша-
почка, кисточка, а главное, все время какое-то разнообразие, интересно
следить.
"У Близнецов с утра возможны выгодные сделки".
"Рыб и Скорпионов ожидает неприятный секс от двух до пяти". То есть,
возможны варианты, что привлекает. Потому что все остальные бубнят одно
и то же. Все статьи, передачи и выступления начинаются фразой: "В то
трудное время в которое мы живем..." О чем бы ни говорили. О коксовой
батарее - "В это трудное время...", о конкурсе скрипачей - "В это слож-
ное время...", о пользе презервативов - "В это мрачное время..."
Можно подумать, у них будет другое время. И другая жизнь.
Заявляю, как академик академикам: не будет!
Ни времени другого, ни места, ни друзей поумнее, ни врагов поблаго-
роднее. И женщин других не будет - более отвечающих нашим высоким запро-
сам: чтоб готовила, получала в валюте и была развратной девственницей...
И шуток поостроумнее не дождетесь, и шутников повеселее...
Да, эта звездная академия тоже может врать. Даже наверняка. Это
только сами звезды не врут. Но пока их честный свет доползет сюда, мы
уже сместимся отсюда... А пока мы с тобой еще тут крутимся в созвездии
под названием "Здесь и сейчас". Ну, да, тускловатое; ну, не центр галак-
тики. Но - наше. До нас его не было, после - не будет. Это для нас, ака-
демиков, главное. Остальное семечки.
Проникнись - и померцай остальным по-хорошему. Ну, ладно, не всем -
но лично мне мигни разок.
В знак того, что не зря тут клокотала моя академическая мысль.
199?
Полигон
Пристали: почему ты ни слова о Чечне? Остальные уже доложились, неко-
торые уже по два раза. Тебя что, такая трагедия не потрясает?!
Не потрясает. Потрясение есть острое изумление. Нету изумления. Коме-
дия бы изумила. А трагедия... Что значит - таких не было? Ты-то почем
знаешь? Тут же степень трагизма традиционно измеряется числом покойни-
ков. А число неизвестно, потому что засекречено. Что значит, от кого? От
тех, кто еще не покойник, чтоб не суетился раньше очереди... Хотя просо-
чилось: по закрытым данным живых в стране пока еще больше. То есть, ус-
пех операции налицо. Уж такова наша традиция: успех - неизбежен. Рухнул
дом - успех снаряда. Устоял - успех кирпича.
Вообще, Чечня - это когда сбрендивший врач пытается лечить психа, во-
зомнившего себя психиатром. При этом окружающие удивлены результатами
лечения и обижаются на вранье персонала. До хрипоты: "Нам же врут же!
Это как же! Это нам же!.." И действительно: за всю родную историю тут
никогда не врал никто и вдруг...
Нет, если что и потрясает, так не факт вранья, а качество. Истинно
марочное вранье: без малейшей примеси логики - даже лживой. На фоне этой
пенистой враки очень убедительно звучит словосочетание "права человека".
- Какие права?! Какого человека? Где этот человек?
- Вон он!
- Где?
- Да вон лежит, босой!
- Это не тот! Этого уже опознали, сейчас будут запаивать... А тот
где? Тут комиссия по его правам приехала...
- Вон он! Вон вскочил, побежал! Жмуриком прикидывался! Не видишь?
Глянь через прицел! Эх, ушел, гад, в подвал юркнул!..
Вот из-за таких юркающих комиссия не может определиться - то ли прав
человека вовсе нет, то ли они есть, но их попрали. А которых права поп-
рали, не участвуя в дискуссии сидят в подвале, ждут, когда их закидают
гранатами.
Как - во имя чего?! Да целый же комплекс! Во-первых, ихние права,
во-вторых, вообще законность, особенно чтоб нефть не сосал кому не поло-
жено... Такой узел - головная боль. А тут еще в коридоре эта мамаша уби-
вается, мешает решать вопросы... Мы вместе с ней, конечно, скорбим...
Всеми комитетами... Надо с максимальной теплотой... В смысле, чтоб в со-
бесе на нее потише орать... А ей тоже поскромней надо быть, она у нас не
одна - это он у нее один был... А на его танке не было тогда той брони,
ты пойми! Потому что постоянно же нападки на армию! Но тут мы уже попра-
вили - уже лично отдан строжайший приказ: броню чтоб со всех сторон не-
медленно-моментально! И об исполнении чтоб сейчас же!..
Яволь, ваше благородие. Броню за три дня - теперь, а не за три месяца
- до того! Браво. Прямо-таки слепящий стратегический гений! Но я бы
дальше пошел. Я, ваше благородие, так полагаю: не на орехи играем! На
карте целостность и, как ее, легитимность! И не вонять, как разные во-
нючки, а проявить ответственность - упредить развал федерации! Для чего
по всем субъектам этой проклятой федерации нанести точечные атомные уда-
ры! Хирургические. С целью пресечь формирования и расщепляющиеся нарко-
тики, после чего восстановить детсады на облученных территориях!..
...Одна комиссия, вторая комиссия... То им фактов мало, то им факты
не те... Уже говорил, повторяю специально для комиссионеров: факты в на-
ших пенатах значения не имеют. Здесь факты всегда врут, а вот ощущения -
никогда. А ощущение одно: из всех вариантов власть безошибочно выбирает
наихудший. Как бы это народу с властью договориться - чего б они не ре-
шили, народ четко исполняет - но на сто восемьдесят градусов. Уж давно
бы ворвались в коммунизм, или в рай, что даже проще...
Милый дом. Отчий край. Вечерний звон.
Полигон бракованных вариантов. Чего ж ты хочешь добиться от нас, Гос-
поди? Узнать сколько еще продержится тут венец творения?
На пределе уже, Господи. Темная пустота уже свищет в пробоинах наших
душ. Видно, забыл Ты навесить на нас дополнительную броню. Так поторо-
пись, если Ты все-таки есть. И если хочешь сберечь любимых чад - хотя бы
часть! - для новых богоугодных свершений...
И тут - как в скверном триллере - звонок: "Включи телевизор, Листьева
убили!.."
Влад Листьев теперь.
Теперь - без Влада.
Опять заголосят: "трагедия"! Опять - "будут брошены все силы". Опять
один в печати потребует, другой с трибуны провизжит... Тот персонально
заверит... Этот возьмет под личный контроль...
Включи свой телевизор, Господи.
12.03.95.
V МОЙ БРОДВЕЙ
* Про переводы
Про переводы
Переводить я начал, потому что захотелось.
Я вообще люблю заниматься как бы не своим делом. "Как бы" - потому
что точно не известно - может, именно дело, которое считаешь своим - не
твое.
В переводе мне интересны и задача, и процесс. Снять одежду чужого
языка с безъязыкого смысла и одеть его в платье родной речи - чтобы не
топорщилось, и не сидело как с чужого плеча.
Дилетанту нужен глаз профи. Чтоб оценил честно, но не топтал самолю-
бия. Мне повезло - у меня был Леша Михалев. Кто читает книги, знает Ми-
халева по литературным переводам - ну, скажем, Стейнбека и Джеймса Джон-
са. Остальные знают по голосу - Леша был одним из лучших синхронистов
страны, он озвучил несметное число кинокартин для видео. При этом его
коньком были комедии - тут он не знал себе равных. Рука с трудом пишет
"знал", "был" - недавно и неожиданно Леша ушел от нас, не отметив своего
пятидесятилетия...
...Я дилетант осторожный - берусь только за то, с чем, думаю, смогу
справиться. Но, как принято вздыхать, судить читателю.
Вздыхаю. Вещественные доказательства - предъявлены.
Гарсон Кэйнин Н О В О Р О Ж Д Е Н Н А Я
Комедия в трех действиях
Американец Гарсон Кэйнин написал кучу пьес и киносценариев. Однако ни
одна из них не имела столь долгого и шумного успеха как "Новорожденная"
("Born yesterday"). За нее Кэйнина наградили престижной премией памяти
С. Говарда, а наиболее отважные критики даже назвали эту комедию амери-
канским "Пигмалионом". По пьесе был снят фильм (1950), где роль Билли
исполнила Джуди Холидэй, получившая за нее "Оскара", а недавно (1993) в
Голливуде создана еще одна киноверсия "Новорожденной" с Мелани Гриффит в
главной роли. Как ни странно, коллизии этой американской комедии,
премьера которой состоялась в Нью-Йоркском театре "Лицеум" в 1946 году,
вызывают кое-какие ассоциации с чертами нынешней российской дейсти-
тельности. Хотя, чего тут странного...
Действующие лица:
* Действие первое
* Действие второе
Б и л л и Д о у н - 30 лет, бывшая танцовщица варьете. На редкость
хороша собой и на редкость невежественна.
Г а р р и Б р о к - 40 лет, миллионер, похожий на миллионера: креп-
кий, крупный, пышущий энергией. Здоров как бык - это сказано о нем.
П о л В е р о л л - 30-35 лет, журналист. Симпатичен, несколько нас-
торожен. Склонен воспринимать окружающий мир чересчур серьезно. Впрочем,
обладает достаточной самоиронией, чтобы сознавать это. Носит очки.
Э д в а р д Д и в р и - 55-60 лет, адвокат. В молодости подавал
большие надежды. Надежды - в прошлом, а в настоящем - единственный кли-
ент, Гарри Брок. И единственное пристрастие - шотландский виски.
Н о р в а л Х э д ж ес - 55-60 лет, сенатор. Путем долгой тренировки
выработал на лице выражение государственной озабоченности.
Э н н и Х э д ж е с - без возраста, супруга сенатора. Весьма уязвлена
сознанием того, что одна до конца понимает степень государственной оза-
боченности супруга.
Э д д и Б р о к - 30-35 лет, кузен Гарри. То ли ординарец, то ли
адъютант, то ли денщик своего кузена. Скорее, и то, и другое, и третье.
Администратор гостиницы, горничные, коридорные, парикмахер, маникюр-
ша, чистильщик обуви, официант.
Действие первое
Все действие происходит в лучшей гостинице Вашингтона, в двухэтажном
люксе, который представляет собой дикий гибрид избытка роскоши и недос-
татка вкуса.
В центре - широкая винтовая лестница, ведущая на круглую балконную
площадку, где стоит громадная круглая оттоманка. За оттоманкой - двери
двух спален. Внизу слева - богато украшенный камин, возле которого на
железной подставке лежит несколько поленьев. По обе стороны камина стоят
два пуфика. На каминной доске - старинная ваза. Над камином - большое
зеркало в массивной бронзовой оправе. Над зеркалом и по бокам от него -
бронзовые бра. Сразу за камином дверь, ведущая в подсобные помещения.
При необходимости она может оставаться открытой. Правее двери, "лицом" к
зрителю - большая шведская горка в стиле "модерн". В глубине сцены, нес-
колько правее центра - входная дверь, открывающаяся внутрь. Слева и
справа от нее стулья с высокими спинками. Справа от винтовой лестницы
пол образует возвышение в виде платформы высотой около тридцати пяти
сантиметров и шириной полтора метра. Она тянется через правую часть сце-
ны и, изгибаясь внутрь помещения оканчивается двумя ступеньками.
Непосредственно пред платформой, "лицом" к зрителю стоит книжный
шкаф, полки его пусты. За шкафом - невидимая для зрителя полка для шляп.
Рядом со шкафом - большие старинные напольные часы.
Вся правая стена номера - это огромное обзорное окно террасы, на ко-
торую с платформы можно пройти через створчатые двери. Окно богато дра-
пировано бархатом и шелком. Вдали за окном можно видеть здание Капито-
лия. Справа от книжного шкафа стоит огибаемый платформой полукруглый ди-
ван. Перед диваном - круглый столик. Ближе к зрителю еще один большой
диван, справа от него - тумбочка, а перед ним - журнальный столик.
Слева, напротив камина - круглый резной столик, возле которого кресло
и два стула, на столике - массивный под старину телефонный аппарат.
Занавес поднимается
Администратор гостиницы и руководимые им горничные заканчивают уборку
номера. Старинные часы начинают бить девять часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43