Я ухожу, оставляя за собой поверженных врагов, раздавленных конкурентов,
уничтоженных соперников.
...Дверь закрывается за мной. В поток прохожих попадаю я, в поток
дождя, в поток повседневности. Я поднимаю воротник, твердой рукой достаю
сигарету и закуриваю, прищурив верный глаз.
И медленно шагаю по улице, мышцы налиты сталью, взгляд холоден, пульс
спокоен и четок. По улице идет Смелый-Быстрый-Меткий-Самый-Первый-В-Ми-
ре-Майк.
Он идет, уверенно глядя сквозь дождь, сквозь лица, сквозь витрины...
Вдруг - толчок в грудь.
- Ну куда лезешь-то? - слышу я. - Ну прям нелюди, ей-Богу, прут, не
видют! С магазина не вытти!
- Извините, - говорю я.
- Нахал! - извиняет меня тетка. - Глаза разуй!
Я вхожу в магазин. Пельмени, кефир, батон...
Самообслуживание - это очень удобно. Вообще, после того как Нина
окончательно ушла к этому своему рыжему, у меня появились новые привя-
занности - домовая кухня, кафе "Минутка", универсам. И салон игральных
автоматов. Мир, полный рыжих. Мир, где неизменно первенствует Великолеп-
ный Майк...
- Здравствуйте, Миша, - говорит знакомая кассирша. - Два сорок.
- Здравствуйте, - говорю я, беру сдачу и выхожу на улицу.
Дубов
Дубов живет в двухкомнатной квартире. Окна выходят во двор. Двор -
правильный квадрат, стороны которого образованы пятиэтажными домами. По-
середине двора под навесом стоят мусорные баки. Каждое утро приезжает
мусоровоз, баки с отходами увозят, на их место с грохотом ставят пустые.
Дубов встает рано и, пока жена готовит завтрак, наблюдает за сменой ба-
ков. "Вот грохочут!" - думает он. Потом Дубов идет на кухню, включает
репродуктор.
"...скошены на 27 миллионах гектар. По-хозяйски готовятся к зиме в
колхозах и совхозах Башкирии..."
Дубов слушает и ест жареную картошку с мясом и пьет чай. Позавтракав,
отправляется на службу. Работает Дубов в научном институте в должности
старшего инженера, хотя высшего образования у него нет.
Придя в отдел, Дубов говорит "Здравствуйте, Алексей Алексеевич" - на-
чальнику и общее "Здрасте" - сослуживцам.
Дубов усаживается за свой стол, проверяет, не запачкалась ли зеленая
бумага, приколотая к крышке стола. Потом достает из стола нарукавники,
надевает их, вынимает деловые бумаги, карандаши, бритву, резинки - чер-
нильную и простую - и начинает работать.
Работает Дубов размеренно, методично. Начальство хвалит его, правда,
редко, но зато никогда не ругает. Однажды Дубова сфотографировали в
галстуке и повесили фотографию на Доску почета. Фотография висела год, а
потом ее вместе с большинством других сняли и повесили новые.
Сослуживцы относятся к Дубову по-разному, но в целом неплохо.
Сам Дубов делит сотрудников на две категории. Первые - это люди в
возрасте, давно тут работают, они никогда не опаздывают, не выпрашивают
в долг карандашик или бритву. Другие - в основном молодежь. Любят поку-
рить в коридоре, стоят да анекдоты травят.
В обеденный перерыв Дубов идет в котлетную, что напротив института,
съедает котлету и выпивает стакан жидкости под названием кофе с молоком.
Потом, если солнышко, стоит на улице с кем-нибудь, например с Петром
Петровичем или с Солодовниковым, разговаривает про что-нибудь. А если
холодно, то возвращается в отдел, садится за свой стол и до конца обе-
денного перерыва читает газету. Читает Дубов, начиная с первой страницы.
Потом читает вторую, третью и четвертую. Прочитанное запоминает надолго.
Наиболее важные международные события обсуждает с сослуживцами. Напри-
мер, ураган в Японии.
Иногда по отделу проходит сбор денег на подарок кому-нибудь по случаю
свадьбы или рождения ребенка. Дубов долго расспрашивает подробности,
изучает список сотрудников, которые уже внесли, вносит тоже и при этом
как-нибудь шутит. Потом эту шутку несколько раз повторяет с удовольстви-
ем.
Изредка Дубова выбирают - страхделегатом, или профоргом, или от-
ветственным за ДНД. Тогда Дубов становится беспокойнее, говорит громче,
острее реагирует на безалаберность молодежи. Потом срок его полномочий
кончается, и все входит в норму.
Перед концом рабочего дня Дубов снимает нарукавники, идет в туалет,
моет руки с мылом, возвращается в отдел, убирает бумаги в стол, говорит
начальнику: "До свиданья, Алексей Алексеевич", - и сотрудникам: "Будьте
здоровы", - и выходит на улицу. Если утром жена велела, то заходит в ма-
газин, а если нет - садится в автобус, едет прямо домой.
Дома Дубов обедает - уже по-настоящему: первое, второе, третье. Поо-
бедав, ложится на кушетку и часок спит. Проснувшись, разговаривает с же-
ной. Обсуждает с ней события на своей работе и на ее работе. Потом об-
суждает прочитанные в газете международные новости. В кино Дубов ходит
нечасто. Попадает обыкновенно на индийские двухсерийные фильмы. Зато
смотрит много телевизионных передач. Особенно нравится ему развлека-
тельная программа "А ну-ка, девушки!" Дубов выбирает себе какую-нибудь
девушку и за нее болеет.
Из книг Дубов предпочитает военные мемуары. Читает их медленно, тща-
тельно. Потом обсуждает с женой.
На праздники и дни рождения к Дубовым приходят гости. В основном
родственники жены. У самого Дубова родственников нет. Детей у них с же-
ной тоже нет. Раньше Дубов жалел, а теперь уже не жалеет.
Гости садятся за стол, едят селедку, салат, соленые грибы, пьют вод-
ку, а женщины портвейн, а по телевизору идет "Огонек". Дубов пьет в ме-
ру, выпив, веселеет, говорит про политику. Потом вспоминает анекдот, ко-
торый услыхал на работе. Рассказывает долго, конец перевирает. Потом
объясняет смысл анекдота, несколько раз повторяет, смеется. Потом обсуж-
дает последний фильм, что они с женой смотрели. Говорит, что артисты
понравились и режиссер вообще хороший. И музыка хорошая. А фильм - так
себе. Ни к чему две серии. Лучше бы одна, а то больно долго... Потом
разговор переходит на то, что нет порядка. С этим все соглашаются, при-
нимаются рассказывать, где именно нет порядка.
- Захожу вчера в магазин... - начинает родственница жены.
Все слушают, кивают, соглашаются. Дубов тоже кивает. Потом кто-то
опять говорит:
- А я вчера прихожу...
И опять все кивают, сочувствуют.
Потом разговор заходит о зарплате. Начинают вспоминать, кого из зна-
комых повысили, кто много получает, кто по справедливости, а кто зря.
Про это говорят долго, до чая.
Во время чая говорят про разное, касаются жилищного вопроса. Кто в
кооператив вступил, кто менять собирается. Начинают спорить, какой район
в городе лучше. Спорят долго, но потом кто-то скажет: "Всяк кулик свое
болото хвалит", и с этим все согласятся.
Потом гости уходят. Дубов помогает жене унести в кухню посуду. Потом,
сопя, раздевается, заводит будильник, залезает в постель.
- Хорошие люди, - говорит ему жена про гостей.
Дубов уже не слышит - спит.
Сначала ему ничего не снится. А потом опять возникает тот сон. Война,
и он бежит, и в него стреляют, и он кричит, и в него опять стреляют, и
он умирает, а потом появляется дикторша Центрального телевидения, и у
нее лицо Лиды, когда она еще не была женой Дубова, и она улыбается и ма-
шет Дубову, и он к ней идет, идет, а ее уже нет, а он включает телеви-
зор, а телевизор не работает, но он точно знает, что там, за экраном,
Лида, и он стучит по экрану, только это уже не экран, а дверь, и она не
открывается, а он все стучит, стучит, стучит, а она не открывается...
Утром Дубов просыпается и некоторое время лежит с открытыми глазами.
Жена говорит ему:
- Ты все же лишнего вчера выпил. Уж и кричал во сне, и ворочался. Что
снилось-то?
Она идет готовить завтрак.
Дубов встает, подходит к окну. Что-то смутно беспокоит его, что-то
такое вроде вспомнить надо, что ли? Только что вспомнить? Про него само-
го или про что-то другое? Стоит Дубов, смотрит в окно. "Вот грохочут", -
отмечает машинально.
- Ты что? - Жена заглядывает в комнату. - Опоздаешь!
Дубов вздрагивает, отходит от окна, идет на кухню.
"...Дополнительные обязательства приняли на себя труженики рыбохо-
зяйственных предприятий области..."
Дубов сидит, ест. Сперва не слушает, думает о чем-то. Потом начинает
слушать.
Фиеста
- Входите скорей, Оленька!.. Осторожно, здесь тумбочка. Захлопните
дверь... Ну вот, вот мы и одни!.. Какое счастье иметь друзей с квартира-
ми... Давайте ваш плащ, снимайте туфли, надевайте тапочки... Я не форси-
рую?.. Просто у них пол намазан. Сейчас мы будем пить вино, слушать му-
зыку... Имеют право два человека на маленький праздник?.. Где-то здесь у
него пластинки... Так, выбирайте. Скрябин или Гайдн? Правильно, мне тоже
больше Пугачева. Сейчас мы будем пить! Рислинг венгерский... Любите? А я
боялся... Симпатичный? Кто? А, это хозяин дома. В жизни он хуже... Кста-
ти, я должен ему сейчас... Буквально минуту...
- Алло! Это ты? Это я... Да... Да... Еще нет... Не твое дело... Ос-
тавлю под половиком...
- Оленька, извините, теперь все. Штопора нет - я протолкнул. Давайте
за вас!.. Знаете, я так давно хочу вам сказать... Вы... Я так люблю...
Ваш почерк на машинке... Я, когда читаю, ничего не соображаю, все мысли
о вас... Вчера дошло до того, что я забыл подшить копию к делу! Предс-
тавляете?! Кстати, пока я вспомнил... Буквально минуту...
- Алло! Дайте пятый. Алло, это ты? Это я. Слушай меня внимательно:
бегом беги в ППО, возьми у них наш ТРП и там, где у нас стоит один и
семь, поставь сто один и восемь... Больше не надо, будет подозри-
тельно...
- Оленька, извините... Эта работа... Сумасшедший дом. Еще рислинга?..
Давайте за Венгрию! Вы не были? Оленька, это что-то... Будапешт! Это ка-
кая-то сказка, можно сойти с ума. Говорят... Нет, мы бы поехали с вами в
Испанию! Помните, у Хемингуэя? Они там убивают быка на корриде и посвя-
щают его своей даме. Интересно, да? Когда в мире так с мясом... Шучу! Я
бы посвятил своего быка вам! Кстати, хотите есть? Он сказал - сырок кис-
ломолочный... Вам смешно... Неудобно? А вы на диван - прямо с ногами...
Я не форсирую?.. И вот думаешь: взять - и на самолет, где ничего - ни
работы, ни этих рож, ни машин... И не думать ни о чем... Кстати, пока не
забыл... Буквально два слова...
- Алло! Это вы? Это я. Узнали?.. Ну, помните, я к вам приходил? Такой
еще - в пиджаке?.. В пиджаке и фары вдребезги... Уже сделали?! Только
левую? А правую... Как это - еще столько же?! Вы что? Вы думаете, я их
печатаю? Да нет, да я... Да я не отказываюсь... Это вам спасибо... И по-
жалуйста... И извините...
- Представляете, Оля? Фары для "Запорожца", а унижаешься, как из-за
"Мерседеса"... Боже мой, о чем я? Вы здесь, вы на меня смотрите, а я с
какой-то ерундой... Вы знаете, когда вы рядом, я чувствую, что я еще
многое могу! Вот как в том фильме... Помните, когда он - раджа, а у нее
мать парализована. И отец... А сестра немая... Но потом у них все поп-
равляются, и они уходят вдвоем... Идут, идут... Помните? Вам не жарко?
Вы так раскраснелись - снимите кофточку... Я не форсирую? Даже наобо-
рот?.. Ну, тогда сейчас мы возьмем - и перевернем Пугачеву!.. Куда вы?
А... Там нижний выключатель... Я пока один звонок...
- Алло! Это я. Мама, перестаньте кутать ребенка! А я говорю, перес-
таньте кутать! Да, я считаю, достаточно двух пальто. Надо закалять!..
То, что вы просили, я купил. Нет, по девяносто не было. Я вам дома
объясню, почему не привезли!..
- Оленька, вы уже?.. Интересно все-таки, правда? Ведь вас могли расп-
ределить в другое место... В другой город... И мы бы никогда - даже
страшно подумать... Вы так смотрите... Как будто ждете, что я вам должен
что-то сказать, да? Не сказать?.. Давайте еще рислинга - за то, что мы
все-таки можем вот так - и все! А? Своеобразный у этого рислинга букет,
да?.. На валерьянку?.. Вы сегодня злая... Кстати, пока я вспомнил, ми-
нутку...
- Алло! Аптека? Скажите, вы не получили такое средство... Оно по ли-
цензии. Такое в капсулах... А в таблетках есть? А в порошках?.. А ва-
лерьянка?.. А горчичники?.. А что есть? Лотерейный билет?.. Горчицей на-
мазать...
- А здорово у нас, Оля? Чего надо - никогда нет... Господи, что я не-
су? Вы знаете - я раньше не видел снов, никогда. А тут мне приснилось,
что все хорошо, представляете? И главное - никто не видит!.. И я иду с
вами, и мне хочется говорить вам какие-то глупости... Так и делаю. Вы
сегодня злая... Вам на диване неудобно, да?.. В кресле лучше... Хотите
еще рислинга? Дрянь, да?.. Вы правы... Такое продают... Кстати, бук-
вально минутку. Это действительно важно...
- Алло! Это вы? Так вот: я вам давно хотел сказать, что я на вас пле-
вал, плюю и буду плевать всегда. Как - куда? Это Смирнов? Морг?.. Изви-
ните, я думал, это Смирнов... Вот телефон работает, да?
- Все, Оленька, теперь все... У вас сейчас такие глаза... Польские
тени... А глаза?.. А почему вы в кофточке? Вам дует? Я ему сделаю втык -
ключи дает, а щели не заделаны!.. А хотите, мы сейчас с вами... А почему
вы уже в плаще? Оленька, подождите, я идиот! Нет, идиот! Нет, идиот! Хо-
тите, я дам себе по морде?.. У вас тушь потекла... Почему не прово-
жать?.. Оля!.. Зачем же так... Зачем так хлопать дверью?..
Так... Допьем эту гадость - на брудершафт... Где тут был сырок?.. А
эта все поет...
- Алло, дайте пятый. Алло, это я. В ППО был? Послали? Ладно, скажи
им, он пошел...
- Алло, девушка, скажите, какой код звонить в Испанию? Как вы сказа-
ли? Ноль три?.. Ну правильно...
- Алло? Шестнадцать часов сорок минут. Правильно... Шестнадцать ча-
сов, сорок одна минута... Вот время летит, а?
Ступеньки
Счас, мужики, счас... Счас все нормально будет... Счас мы ко мне схо-
дим, у Нюрки моей десятку возьмем - и нам будет хорошо... Даже еще луч-
ше... Коля! Это уже какой этаж?..
Ч-ш-ш-ш! Мужики! Ч-ш-ш! Тихо! Это уже моя дверь, понял! Видал, на
двери слово нацарапано? Буквы узнаешь? Вот, значит, моя дверь... Ч-ш-ш!
Мужики. Пока я открываю, ложись отдыхай! У кого голова болит, об сту-
пеньки потри - они холодные...
Счас, мужики, счас... Чего-то замочная скважина на ключ не надевает-
ся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43