"Предлагаем постоянный контракт".
Слово "контракт" звучало реформаторски и демократски. Я говорю: "А
что надо будет делать?" - "Ты обязуешься писать в первую очередь для
нас". - "А вы что обязуетесь?" Друзья озадачились, потом сказали: "Печа-
тать, наверное".
Идея контракта понравилась. И "Московские новости" были близки - как
по направлению, так и по месту жительства. И в "МН" возникла рубрика
"Искренне ваш" с моим портретиком. Я на нем чрезвычайно мудрый.
Вообще, читать вчерашнюю прессу нелепо - кому нужна злоба вчерашнего
дня? Или позавчерашнего?
Но когда проходит много времени - интерес опять возникает. Уже исто-
рический. Отсюда все эти рубрики типа "О чем писал наш журнал сто лет
назад".
Тут, правда, предлагается не столетней давности коллекция, а лет за
пять. Так ведь и время у нас идет с другой скоростью...
"В страмне"
Во мне ничего не происходит.
Читаю - зависть берет: во всех происходит. В одном происходит, в дру-
гом. Во мне - ни черта. Возникает вопрос: а чего тогда пишешь? Ответ:
именно из зависти.
Вообще еще недавно аж раз были иллюзии, что процессы протекают именно
внутри меня. Какие-то обольщения и разочарования, приливы и откаты. Те-
перь понял: это не во мне - это лишь отражения, отзвуки и отголоски вы-
шележащих рубрик. "В мире" и "В стране" отражаются "Во мне". Стих полу-
чился... Кстати, очень наша иерархия. Сперва "В мире", потом "В стране",
потом в трудовом коллективе, в отряде, в лестничном комитете, а потом
уже в личности гражданина. "Я" - демократично последняя буква.
В последней букве ничего не происходит.
Книги читать отучился. Газеты надоели. Телевидение с его Кравченко и
с его критиками, и с их криками: "Долой Кравченко и его телевидение!" -
осточертели.
Слухи перестали возбуждать. "Говорят, скоро все начнут приватизиро-
вать". "Говорят, скоро не начнут". "Говорят, скоро все кончится и будет
переворот". Какой им еще переворот? И так все перевернуто. Ну, перевер-
нут еще раз. Что изменится?
Социологи шныряют среди прорабов перестройки. "Вы за президента, или
вы за его отставку, или вы за Ельцина, или вы за..." Сил нет больше. По
мне пусть публично поцелуют друг друга в присутствии присяжных.
В языке укрепляются позиции мата и новых слов, смысл которых неясен,
но выяснять неохота. Брокер, дилер, лизинг, бартер. Или чартер. Неважно,
к нам это отношения не имеет. Параллельная жизнь.
Экономисты перестали завораживать. "Что сперва - стабилизировать рупь
или сократить дефицит?" Сперва застрелиться, потом повеситься. Вообще к
ужасам помаленьку адаптировался. То есть когда видишь, как там наши бьют
наших, а потом, наоборот, свои режут своих, конечно, оторопь еще берет,
мороз по коже еще имеет место. Но уже без первозданной свежести. Уже
втянулись ужасаться.
В мире - в стране - во мне. Во мне - в стране - в мире. Вот хорошо
Ортега сказал, только не наш никарагуанский кореш, а Ортега-и-Гасет, фи-
лософ: "Я - это Я плюс мои обстоятельства". Дня без обстоятельств не бы-
вает. А время такое - обстоятельства все больше не внутри меня, а снару-
жи.
"В мире" - происходит. Чего-то там мир жужжит про новый мировой поря-
док. Премьер чего-то там с канцлером, Шамир чего-то там с Шаройом. Или
наоборот. В мире все при деле. Мир далеко, страна близко.
"В стране" - очередной последний и решительный. Или решающий. Разме-
жевания и противоборства: "Вы за то, чтобы всем стоять в отдельных суве-
ренных очередях или в обновленной союзной очереди?" Впрочем, можно иначе
выбирать: в очередь за продуктами или в очередь за визой. Социалистичес-
кий выбор.
Наиболее оголтелые носятся с визгами: "Вы за суд над коммунистической
партией или вы..." Я против. Я вообще против глупостей, и партию поэтому
тоже не люблю. Ни ее не люблю, ни ее судить. Тогда и резерв партии су-
дить надо, комсомол, и профсоюзы - школу коммунизма, и пионеров - смену
комсомола, и октябрят привлечь. Скучно, ребята, все мы одна партия...
В стране - во мне... Это уже одно и то же, кажется.
Рубежи можно объединить: "В страмне".
Отличает еще только биология. Еще на хорошеньких оборачиваюсь. Куда
идете, девушка? На конкурс красоты. Стать "мисс чего-то" и уехать мо-
делью в Париж. Попутный ветер, девушка.
В ушах застревают обрывки. "Нападки на армию..." "Историю чернят..."
"Ленина шельмуют..." За что, правда? Он же предупредил: "Приезжайте к
нам через десять лет". Мы не торопились, мы приехали через семьдесят...
Гениальная история - в каждый следующий период можно жалеть о преды-
дущем. Вот народ с теплотой уже вспоминает Николая Ивановича.
В стране - во мне. Страна - мои обстоятельства. Поэтому во мне благо-
дарность бундесверу. Родственникам принесли в дом гуманитарный паек. Ну,
правильно, как им в окопах без салфеток? Все в аккуратных коробочках. На
коробочках - буковки. Жаль, не читаю по-немецки. Может, там написано:
"За взятие Кенигсберга", "За Берлин"... Так что закусь от побежденных
пришла. Во мне другая озабоченность. Врачи говорят, пить нельзя. То есть
они и вообще говорят, что нельзя, а тут они еще и в частности сказали,
что нельзя, мол. Родился во мне поэтому еще стих - протеста: "Пока есть
с кем пить, можно жить. Пока есть с кем жить, можно пить". Хороший стих,
по-моему. Надо будет Саше Кабакову прочитать.
Еще во мне печаль: друзья пропадают. Тот куда-то убыл, этот убыл.
Убывают друзья наши в разных направлениях. И мы убываем нашими друзьями.
Не самый лучший каламбур.
Оставшиеся же при встрече в течение секунды переходят на политику. И
говорить нельзя - и не говорить нельзя. "Какой главный результат перест-
ройки?" Болото проснулось. Забулькали пузыри, побежала рябь, зачавкало,
захлюпало, заухало. "Ого-го-го-го, болотные! Так боле жить нельзя-а!"
Эхо отвечает: "Нельзя-а-а-а..."
Главный результат: сонная абстракция светлого грядущего преобразова-
лась в живую конкретику: до лета бы дожить. До осени. Перезимовать бы.
Интересно, что при всем этом надежда еще не окочурилась окончательно.
Полузасохшаяся, конечно, больничного вида, но вот трепыхается еще во
мне.
Интересно даже...
12.05.91.
Новый человек
Вначале - слово.
Даже два.
Приставь к любому существительному слово "советский" - получишь знак
качества. Советские квартиры, советские дороги, советское сельское хо-
зяйство.
Приставь "социалистический" - предмет растворится в мистическом тума-
не.
Социалистический гуманизм. Каких людей любить? То ли только тех, ко-
торые за социализм, то ли всех, но лишь во имя социализма? Сумерки.
Социалистическая законность. То есть, с одной стороны, она, конечно,
законность. Но с другой, конечно, социалистическая.
Грань между реальным социализмом и социалистическим реализмом стерта
в силу непостижимости ни того ни другого.
Советская социалистическая таблица умножения.
Пользуясь которой и получили результат. И напрасно орут, что ничего
не удалось. Один результат налицо. Другого, может, ничего не сделали, но
одну задачу решили. Новый человек - выкован!
Новый человек - он чем новый? Главное, тем, что он не за свободу, а
за справедливость. То есть его не волнует, что ни хрена нет, а чтоб это
"ни хрена" - поровну! Не то, что он - нищий, а что у другого - привиле-
гия. Его интересует, чтоб в очередях стоять по-честному всенародно. А
для торжества соц. справедливости нарезать всем талоны. То есть, конеч-
но, сперва визитки по паспортам, по которым выдавать купоны на карточки.
И уже по ним организовать списки на талоны. Так что в стране уже оста-
лось всего две очереди, где без талонов пока. Мавзолей и "Макдональдс".
Можно их для удобства даже объединить. Как символ единства теории и
практики. Зашел - поклонился, вышел - скушал пирожок...
Новый человек отличается от нормального не тем, что врет и ворует. А
тем, что врет и ворует, одновременно возмущаясь враньем и воровством!
Причем и то и другое искренне.
Под собственные стоны о нехватке духовности.
Какое-то помешательство. Один выскакивает, другой, третий: "Как так?
В чем дело? Где наша духовность? Где нравственность?"
Насмотришься их всех по телевизору, думаешь: ну что, правда, я такой
бездуховный, как баран! Думаешь, надо стать духовным. Часа полтора хожу
духовный, потом надо на улицу... Вообще, конечно, жить как мы живем,
жрать то, что мы жрем, но оставаться нравственно прекрасными - вот зада-
ча, достойная народа-победителя!
А вообще новый человек верен слову. Причем тому, которого сам не да-
вал, кто за него дал, не помнит, смысла которого не понимает, но умрет
за это слово, а нормально жить не будет.
Новый человек чужой опыт презирает, а свой - не помнит. Вон опять вы-
бегает из первых рядов и опять через столько лет! - начинает: "Эксплуа-
тация человека человеком..." Мать за ногу! А кем?!.
У нового человека и язык новый. То есть он, с одной стороны, сузился,
с другой - обновился. Без мата уже никто не разговаривает - ни хирурги,
ни балерины... Мат несет информацию, а остальные слова, как уже сказано,
растворили смысл. Как в отдельности, так и в произвольных сочетаниях.
Недавно наткнулся опять: "О дальнейшем усилении борьбы за улучшение
обслуживания покупателя". Здесь одно слово правды - "О". Остальное -
бред. Ни усилить нельзя, ни улучшить, ибо обслуживания - нет. Ибо нет в
стране покупателей. Покупатель - это который заходит, рассматривает, об-
нюхивает, выбирает - выбирает! - в окружении трех улыбающихся девочек и,
выбрав, переходит через дорогу, чтобы выбирать там. Покупатель - это
атом свободы.
К слову "покупатель" пристегни слово "советский". Получаешь одичавшее
существо с безумными зрачками и хрипом: "Без прописки не давать!!" И он
- не покупатель, и то, что он урвал - не покупка. Это добыча больного
охотника. И продавца поэтому нет. А советская наша Клавка - это не про-
давец, а втиснутый в грязный халат центнер ненависти и лени, приставлен-
ный к одному огромному корыту, и злая, потому что из него все украли еще
до нее.
Новый мы человек. И логика наша новая, и эмоции новые и мысли. И пра-
вительство - новей не бывает. Такого нигде в мире больше нет, чтоб народ
ему со всех сторон вопил: "В отставку!", а оно отвечало: "Не мешайте ра-
ботать!"
Ну раз они - по-новому, может, и нам еще новей действовать?
Мы их сменить не можем, может, нам себя надо сменить?
Выйти на площадь с лозунгом: "Народ - в отставку!"
Пусть они тут сами, а мы, чтоб не мешать, в леса уйдем, в болота, за-
таимся, отсидимся - дождемся, пока самодвижением природы у нас, у новых,
не начнут все больше рождаться нормальные.
А тогда вернуться и на обломках этой новой жизни начать потихоньку
возводить нормальное житье.
02.06.91.
Закон загона
Свобода, мужики!
Воля практически!
Уже они там исторически решили: можно выпускать из загона!
В любую сторону твоей души!
Конечно, были схватки. Одни кричали: рано, наш человек еще не готов.
Другие: наш человек давно готов, но не дозрела страна. А самые остроум-
ные их уговаривали: закон нужен, потому что его требует жизнь.
Они там до сих пор всерьез думают, что жизни нужны их законы.
- Следующий! Имя, фамилия, отчество?
- Шпак Леонид Львович, очень приятно.
- Объясните, Шпак Леонидович, почему решили уехать из страны?
- А можно вопрос?
- Ну?
- Вы это спрашиваете, потому что у вас инструкция или вы лично идиот?
- Следующий! По какой причине решили...
- По причине - козлы! Я ему говорю: я не превышал! Он говорит: превы-
шал! Я говорю: где превышал? Он говорит: давай права! Я говорю: козел!
Он забрал права - я беру визу в правовое государство! Козлы! Козлы!
Коз...
Жизнь за жизнью - течет очередь, исходит, истекает, утекает - чтоб
нам всем провалиться... Вздохи, всхлипы... "Квота!", "Статус", "Га-
рант"...
- Следующий! Почему решили...
- Потому что я там живу!
- Так вы не наш? А почему так хорошо говорите по-нашему?
- Потому что я раньше был ваш, потом уехал туда.
- А зачем вернулись сюда?
- Испытывал ностальгию, хотел повидать родину.
- А чего же уезжаете?
- Повидал родину, хочу испытыватъ ностальгию...
...Оставались проверенные, отрывались доверенные. Писатели - пооди-
ночке, балерины - пачками, парторг сухогруза - вплавь ушел, три эсминца
не догнали...
- Следующий! Почему едем, товарищи?
- Нэмци будем. Казахстана будем. Едем родной култура сохранять. Гам-
бург приедем - хаш делать будем. Гансик, дорогой, попрощайся. Скажи, ау-
фидерзеен, дядя Султан. Скажи, гуманитарный помощь тебе пришлем - с род-
ной земли на родину...
Утечка мозгов. Утечка рук, утечка сердец... Вслед всхлипы: "Пусть ка-
тятся!", вслед стоны: "У, счастливые!..", вслед бормотанье: "Багаж...
билеты... таможня..."
- Следующий! Куда собралась, мамаша?
- Куда? Никуда!
- А чего ж стоишь?
- А я знала? Все стоят, я встала, все отмечались, я отмечалась.
- Следующий! Почему...
- Потому! Потому что все прогнило! Хватит терпеть! Хочу бороться про-
тив этого кошмара!
- Так тем более, куда ж ты? Иди борись!
- Нет уж, дудки! Я - другим путем. Я, как Ленин, я из Женевы начну...
...И вслед плевали, и первый отдел ногами топал, и собрание было еди-
ногласно...
И вот - вперед, время! Вот уже можно официально - из загона. Спасибо
за закон! Вовремя. Молодцы!
"Посадка на рейс Аэрофлота..."
"Следующий!.. Следующий!.. Следующий!.."
Кровотечение из страны.
23.06.91.
География
Судьба - понятие географическое.
Родился бы выше и левее - и звали бы не Миша, а Матти Хрюккинен, и
был бы белобрысый, толстый, пьющий, и бензоколонка источала бы запах пи-
рожных.
Родись ниже и правее - и был бы не Миша, а Мжабалсан, остроглазый,
кривоногий, пьющий, и выгнали бы в шею из юрты начальника, потому что
начальник не любит, когда пахнет не от нет.
Или вообще - левее и ниже. Там вообще не Миша там Марио, загорелый,
курчавый, пьющий, полузащитник, тенор, любимец мафии, с надписью на мо-
гиле:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43