.. А ограниченный контингент с гастролями поехал за
границу... А еще...
* * *
...А которые в сауне... ну, да... неприятно пока... Прежде обком...
Но эти-то рано или поздно отмоются... А детишки ихние вообще втянутся
чистить зубы. А внуки окончат Гарвард, или что там... Конечно, хотелось
бы пообщаться сразу с правнуками - но не успеть.... Придется пока с эти-
ми... Но вот тут-то и есть вся прелесть этой налетевшей эпохи кнопочек:
не хочешь - можешь не общаться лично. Набрал номерок - наговорил на ав-
томат насчет мочевины. Прямо на тот самый струйный или даже лазерный...
И себе тоже установи: "Меня дома нету...Сообщите опосля сигнала..." А
если нет у тебя такой информации, если нету струйного, если ты такой ло-
пух, что у тебя даже мочевины нет... Тогда, значит, свободное время
есть. Тогда сиди, лопушок, и читай классика с самого начала: "Эх, птица
тройка!.."
И так далее.
11.07.93.
Кошмар за скобками
Последнее время упрекают, что много ругаюсь.
Что, мол, каждое второе слово - "козел".
Прислушиваюсь к критике и делаю из нее практический вывод: критики -
козлы. Но отключимся от склок. Включим радио.
В эфире треск. Это великие перевернулись в гробах и сцепились в скан-
дале.
- На, слушай теперь! Твоя работа!
- Моя? А кто сто лет орал: "Я первый изобрел радио!"?
- Я правильно орал! Потому что я изобрел ра-ди-о! А не "Радио - сто
один"! И не "Радио-семь"! И не "Радио-макси..."
* * *
- Ша, Попов! Молчи, Маркони! Дай послушать!
* * *
- А теперь, друзья, к нам сюда прозвонилась Аленка! У Аленки большое
горе, у нее был мальчик Филя, которого она любила, но вчера она оставила
его навсегда, и поэтому сейчас по Аленкиной просьбе для мальчика Фили я
толкаю в эфир последний компактик, который только что приволок в студию
наш Петюня. Кстати, Петюня простужен, - не зарази нас Петюня, ха-ха! - и
сейчас тут варит себе кофеечек. Надеюсь, он плеснет и мне. А пока мы
насладимся крутой командочкой (средней внятности англоязычное бормота-
ние) с ихним последним забойным хитом (англобормотание)...
* * *
Доморощенные рэйнджеры эфира, путаясь в деепричастиях, кайфуют на
ультракоротких волнах. Мы за то и боролись - лишь бы они не кололись.
О, бэби!
Но вот уже и потраченные временем дядьки и тетьки, задрав штаны, хро-
мают за этим комсомолом. Уже и флагманские станции, где гудит еще эхо
державного левитановского рокота, вдруг заголосили над головами сограж-
дан, как муэдзины в Стамбуле.
- Радио России-и-и-и-и-и-и-и! - надрывается солидная некогда волна.
- Мая-а-а-а-а-а-к! - блеет другая!
Вырубаем радио - врубаем телевизор. И тут же начинаем любить радио.
Потому что этих же еще и видно...
* * *
Щелк! - "...а те, кто обвиняет нас в коррупции, сами по уши сидят в
коррупции... но эти факты нами уже переданы в комиссию по дерь... то
есть, коррупции, которая работает..."
Щелк! - "...не чисто, а безупречно чисто!.."
Щелк! - "...и уже вскрыла факты коррупции сил, которые пытаются не
допустить разоблачений про коррупцию, которую пытаются свалить на..."
Щелк! - "...жареный арахис и много много вкуснейшего шоколада!.."
Щелк! Щелк!
* * *
В вольном эфире Родины весело плещется мутное единство формы и содер-
жания. Единство содержания в том смысле, что все вещающие - за Россию и
против тех, кто против России. Единство формы в том, что до такой всеоб-
щей корявости никогда не опускалось даже бывшее радио бывшей империи. Ну
и хрен с ним. Мы не для падежей побеждали. Мы побеждали, чтоб телерадио-
волна перестала быть огородом комуняк и ихних прихвостней. Теперь мы в
своем праве, братва. И потому теперь в наш эфир может забежать с улицы
каждый, как в общественный туалет, и сделать то же самое.
Выключаешь изображение - получается радио (см. выше). Выключаешь звук
- получается угадайка: телевидение какой страны ты смотришь? Сумасшедшей
правильно, но какой именно? Наиболее зоркие уверяют: все-таки это мы в
России, мы дома все-таки. Они утверждают: зеленая в клетку рубаха плюс
синий галстук на экране дают именно нашего парламентария, тем более он
опять поискал пальцем в носу, в чем виновато само телевидение, разжигаю-
щее... забыл что.
Да и стыдно уж клевать этого парламентария. Он не виноват. Это нам
урок: выбирать новый парламент из числа овладевших носовым платком, если
такие уже есть, что вопрос... Но вот этого телеведущего мы с тобой точно
не выбирали. Мы с тобой не знаем, откуда он впорхнул в студию, этот бе-
зумный попугайка. Ахнул, ухнул, хохотнул, ущипнул какого-то мужичка,
вроде даже президента (правда, бывшего, нынешнего под рукой не оказа-
лось, а то б он и ему не спустил!), и дерзко так намекнул, что лично он
его, бывшего, никак не одобряет. Тот было пригорюнился, да этот про него
уж и позабыл, зато нас с тобой заметил. Так прямо нам с тобой, миллио-
нам, и сказал: "Звоните, мои дорогие, мне в прямой эфир".
Это, значит, мы с тобой, миллионы - его дорогие, попугайки этого.
* * *
Что приятно, не один он там. Их - стаи.
Которые совсем молочные, чего-то там на своем птичьем языке блекочут
насчет дисков. Кто постарше, производит интервью. Причем исключительно
эксклюзивные, ты понял? Тут на днях одна из этой стаи очень эксклюзивно
того художника прищучила. "Как же, - говорит, - вы можете честные кар-
тинки рисовать, если родилися при Сталине?" Тот экал, бекал... Смех!
(Вообще-то он не художник был, а поэт. Или даже композитор. Да наплевать
на него, главное, она в такой блузочке была - караул.)
Вообще же у волшебного ящика два варианта развлечений. А если выки-
нуть за скобки помимо рекламы эту ихнюю борьбу с тенью коррупции, то
один вариант.
В ящике - поют.
* * *
То есть, мы будем так условно называть то, что они там делают.
Нет, конечно, мы за то и боролись, чтоб не комуняки назначали кому
петь, а чтоб любой... Забежал, дал - и музицируй. В конце концов, сортир
же теперь тоже платный, правильно?
Но, конечно, преувеличение, что каждый может. На самом деле отбор да-
рований ведется, и очень даже тщательный. Потому что случайно набрать на
все каналы такое количество юных (не знаю как их называть, чтоб не засу-
дили) нельзя.
Что приятно, правда, это что все с разной вокальной манерой. У кото-
рого гантеля в ухе - это Вовик, а которая босая, в тулупе - Эльвира...
Или нет, босая - это Юрик. А Калерия у них главная по клипам. Ох, пос-
ледний клип у нее улетный! Помнишь, там такой паровоз, а она на фоне
топки колготки снимает - видно, ей жарко от страсти. Кстати, о борьбе с
преступностью. Вот же они, каждый вечер по нескольку человек в татуиров-
ке суетятся в дыму, а стойка микрофона все никак не ломается. По сравне-
нию с тем, что они поют, "Мурка" - это как бы "Аве, Мария". А эти из МВД
бормочут, что преступники в розыске. Чего разыскивать - включи ящик!
* * *
Впрочем, все ерунда. Попов с Маркони помирятся.
Парламент выберут. Еще получше этого.
Радио с телевизором разовьются. Искусство юриков через спутник доно-
сится уже до самых дальних пастбищ. Ну, снизилось поголовье овец, ниче-
го, привыкнут овцы. Наше поголовье тоже чуток снизилось. И ничего.
* * *
Даже детей не жалко. Они другого не видали. А мы им не расскажем. А
расскажем - они не поверят и сделают поярче изображение и погромче звук.
10.10.93.
Кофе через суд
Значит, вы думаете, что все эти люди, кричащие, что черных вон из
Москвы, что жидов вон из России, что иуду Ельцина - вон из Кремля, и за-
одно, что слава Сталину, - вы думаете, эти добрые люди носители какой-то
идеологии? Вы серьезно считаете, что вон та белоглазая тетка с раззяв-
ленным в крике ртом и красным флажком - борется за фашизм? Или за комму-
низм? Или что она знает разницу?
Вот что, батенька. Не приезжайте к нам через десять лет! А прямо сей-
час поезжайте в Домодедово. Так у нас это... Реторта неона, сторож не-
бесных ворот. Так поэт написал, большой фантазии художник. Проще ска-
зать, аэропорт. То есть, они так это место назвали. Из начитанности.
А вам, батенька, приспичило, допустим, в Новосибирск. Конечно, могло
приспичить и в Абакан, тоже славное место. Или в Душанбе, где якобы ды-
ни. Но тебе, Ермак ты наш, именно в Новосибирск загорелось.
* * *
- Алло, справка? Рейс 171 вылетает по расписанию?
- По расписанию.
Дураков нет верить с одного раза. Контрольный заход:
- Справка? 171 по расписанию?
- По расписанию.
Что-то больно гладко. Подозрительно. А ну третий раз!.. Опять гово-
рит, по расписанию. Не к добру.
* * *
Такси, как вид транспорта, осталось в тоталитарном прошлом.
Везет друг. Берегите друзей с машинами.
Мимо домов и строек, мимо башен и будок, в общем, мимо ристалищ, ка-
пищ, как написал другой поэт, тоже отсюда родом, прямиком туда, откуда
улетают... Кто-то назвал это место - аэропорт. Из юмора.
* * *
Ревущий кавардак из кожаных курток, мата, мусора, криков "Такси не
надо?" (Всего за семьдесят тыщ до центра... Какой смысл за семьдесят до
Москвы, когда за шестьдесят две - до Новосибирска.) Нищий деловито бор-
мочет, что его обокрали (сожгли, изнасиловали, убили) и не хватает трех
тыщ до Владивостока... может, и не врет, но для удобства считаем, что
жулик, что пользуется ситуацией... До Владивостока ему... Нам самим, мо-
жет, до Новосибирска... Гороскопы продают... Лотерея - можно прямо тут
же огрести десять тысяч баксов!... Можно в туалет платный - сто рублей,
и кайфуй... Можно тут же у дверей: "Чебуреки с мясом!.. С мясом чебуре-
ки!.." Интересное кушанье... А с творогом чебуреков нету? Были, говорит,
у одной - возле справочного бюро...
* * *
"Справочное бюро". Почему кстати, именно бюро, почему не ателье?
За стеклом - девушка, если конечно, не вглядываться.
- Девушка, сто семьдесят первый по расписанию?
Могла бы плюнуть через амбразуру, а она подтверждает, что по расписа-
нию. И что регистрация идет уже, и что слушать надо ушами, и что русским
языком уже по радио сказали, кажется.
* * *
И стойка есть, и цифры горят, и регистрация идет. Неужели, действи-
тельно...
* * *
Регистрируюсь. Иду просвечиваться. Друг уезжает. Настоящий. Ждал до
конца.
* * *
"Объявляется посадка..." Клянусь, именно на Новосибирск. Прохожу в
пассажиронакопитель. Пассажиронакапливаюсь.
За окном этой грязной стеклянной кишки (реторта неона) стоят крылья
родины. Неужели, улетим? Не верю!.. Но вот она идет за нами.
* * *
Вот она пришла за нами, аэрофлотовская мисс лет пятидесяти в золотых
коронках и нечистых сапогах.
- Сто семьдесят первый! Новосибирск, пошли за мной!..
Неужели, улетим?
* * *
Есть правда на земле. Не улетим.
- Переносится на сутки, - орет золотозубка, - самолет сломался.
Значит, он сломался, когда мы уже прошли регистрацию? Значит, они не
знали? Значит...
Ну, дальше как положено. Тоскливые вскрики типа "Возмутительно! Вы не
имеете!.."
Золотозубка четко послала.
Пошли. Облепили амбразуру "Начальник аэропорта". (Они это место так и
назвали - аэропорт. Из садизма.) Там вторая мисс, даже миссис - в мохе-
ровой кофте.
"По техническим и погодным причинам "Аэрофлот" ответственности не не-
сет..."
Нормальный пассажир понимает. Но тут один тупой попался. (Это я был.)
- А по каким, - говорит, - несет?
Остальные попались тоже не умней. Ну, рейс такой.
- Вы хотя бы обязаны...
- Хотя бы гостиницу...
- Хотя бы автобус...
Один вообще чокнутый. (Опять, вроде, я.)
- Хотя бы, - говорит, - кофе бы людям дали!
Ответ ее был гениален.
- Ради бога, - сказала аэромиссис. - Через суд.
Поступь прогресса сотрясает землю отечества!
Еще вчера - пошел в ж... Сегодня - кофе через суд. Правовое госу-
дарство, о необходимости которого...
Практически построено.
* * *
Опускаю дальнейшие мелочи. Опускаю пропихивание к выходу через мешки,
толчки, шелестящие вопросы кожаных: "Помочь с билетом, брат?" Опускаю
путешествие из Домодедова в Москву, и назавтра из Москвы в Домодедово.
Опускаю, что опять все справки наврали. Опускаю, что и назавтра не поле-
тел... И что опять кофе - через суд. И опять из Домодедова на Большую
землю... И вообще опускаю все, о чем уже и до меня и после...
* * *
А вот там одна девушка молоденькая сказала громко: взять бы автомат и
всех их тут...
И по глазам ее было видно: могла бы. И тот мужик - мог бы. И вон та,
с ребенком, - тем более...
* * *
И вот если бы автомат был у каждого пассажира... у аэромисс... у всех
там в этом воздушном клоповнике... Или на железнодорожном... Или на поч-
те... На рынке... И вообще... Когда уровень взаимной ненависти уже пе-
рехлестывает линию ординара... Плюс пятна на Солнце... Да плюс авто-
мат...
Каждый второй дом давно бы стал - Белым.
* * *
Кстати, на выборах-то опять всех победим. Так что триумфу победителей
посвящается.
31.10.93.
Вскрытие покажет
Я имею в виду вскрытие урн.
Хотя, говорят, на тему выборов уже стыдно.
А насчет остального им, значит, не стыдно.
Из-за чего мы имели столько склок, скандалов, выдирания волос и вооб-
ще парламентаризма?
Именно из-за выборов. Грызня шла за такой закон о выборах, чтоб мог
удовлетворить весь нар-р-р-р-од, олицетворяемый по мысли грызущихся са-
мими грызущимися. В итоге дискуссия зашла в тупик, хотя танки смотрелись
хорошо. А потому что все эти ветви власти, полные цветов и листьев, пе-
репутали закон с нашей Лялькой. Это Лялька может удовлетворить весь на-
род, но не такая дура.
А закон - не Лялька, он не обязан удовлетворять! Он обязан уважаться.
Кого не удовлетворяет закон Ома, сунь палец в розетку. Удовлетворение
под вопросом, но уважение придет.
Между тем настоящий избирательный закон в природе существует. И вышел
он, конечно, не из президентского окружения, а из меня лично.
Значит, конспектируй:
"Если масса избирающихся превышает массу избирающих, мозги последних
приходят в состояние равномерного и прямолинейного движения к психушке".
Девятый (избирательный) закон Мишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43