Ты помнишь, как мы ходили смотреть «Копы из Беверли-Хиллз»?
Ньюсон никогда в жизни не смог бы забыть этот роскошный рождественский подарок. Идя по Гилдфорд-стрит к кинотеатру «Одеон», они были так близки и счастливы, закутанные в зимние пальто, наслаждающиеся морозным, солнечным днем в рождественские каникулы 1984 года. На Кристине были длинный шарф и вязаная шапочка, и Ньюсон смешил ее всю дорогу от одного конца Хай-стрит до другого. Несчастного вида шахтеры собирали милостыню у кинотеатра, и Ньюсон бросил им пятьдесят пенсов и поднял кулак в жесте солидарности.
– Шахта – не приговор! – прокричал он.
Большие, крепкие, угрюмые мужчины улыбнулись и поблагодарили его:
– Все правильно, парень. Так им и скажи.
На Кристину это оказало очень большое впечатление, хотя она и была настроена резко против забастовки.
– Ты знаешь, что они получают кучу денег из России?
– Это вранье партии тори, – ответил Ньюсон. – у русских нет кучи денег.
Ньюсон заплатил за билеты и купил шоколадное мороженое и апельсиновый сок, но Кристина сказала, что это для младенцев и ботаников, и послала его за кока-колой.
– Я считаю, что в кино нужно есть правильные вещи, – сообщил он ей. – Это должно быть шоколадное мороженое и дрянной апельсиновый сок. Это правильно, понимаешь?
Кристина засмеялась. Ее смешило все, что говорил Ньюсон, и наградой ему был поцелуй. Настоящий поцелуй в последнем ряду кинозала, и не только поцелуй. Она позволила ему залезть себе в рот языком и рукой под джемпер. Она даже положила ему руку на бедро и немного потерла, правда, только снаружи. Это был самый волнующий момент в его жизни.
Выйдя из кинотеатра, они увидели, что уже стемнело, и на Хай-стрит зажглись рождественские огни. Они остановились у рождественских яслей рядом с церковью и послушали, как оркестр Армии спасения играет рождественские гимны.
– Ненавижу, когда из Рождества делают чисто церковный праздник, – заметил молодой Ньюсон. – Кажется, люди забыли, что Рождество – это коммерческий фестиваль, во время которого нужно напиваться и тратить много денег.
– Ты такой забавный, – сказала Кристина и снова поцеловала его.
Он все еще помнил потрясающее прикосновение ее холодной щеки. Они ужинали в «Макдоналдсе», который был еще новым и модным, потом доехали на автобусе до Годалминга, где жила Кристина. Он проводил ее до самого дома и получил последний рождественский поцелуй, продолжительный, глубокий, под омелой над дверью. Затем ее позвал отец, и она ушла. Он летел домой как на крыльях. Но никогда раньше не был так счастлив.
На следующий день Кристина позвонила ему и сказала, что бросает его. Это было жестоко, но его отчаяние не было абсолютным. Он знал, что это был сон и что скоро, очень скоро ему придется проснуться.
– Я правда не хотела бросать тебя, – сказала теперь Кристина, наливая себе еще вина. – Мне в общем-то пришлось это сделать.
– Потому что я был коротышкой Ньюсоном, а ты – Кристиной Копперфильд, и насчет этого существовали определенные правила.
– Да, наверное, так.
– Все в порядке, Кристина. Я был просто поражен тем, как долго ты плевала на общественное мнение.
– Ну, ты был такой клевый, и вообще. Все так думали, кроме тебя. Я думаю, отчасти поэтому ты был такой классный, ну, потому что вроде бы не верил в это… Ты просто не был сексуальным, вот и все.
– Да, это точно.
– По крайней мере, тогда. – Она мило улыбнулась и посмотрела Ньюсону в глаза. – Кто бы мог подумать, что ты станешь инспектором, а Пол Тарагуд окажется в «Теско»?
– Я не понимаю, чем плох «Теско».
– Да ладно тебе, Эд, все ты понимаешь.
– Нет.
– Ну, я бросила тебя не ради Пола. Я уже знала, что он неудачник. Я бросила тебя ради Пита Конгрива.
– А, это шестиклассник, да? Я его не знал. Ты была очень резка, когда кого-то бросала. Это жестоко, когда вдруг ни с того ни с сего тебя вышвыривают из общества с волчьим билетом. Знаешь, кажется, мы с тобой после этого почти не разговаривали.
– Господи, наверное, я была такой сукой. Я иногда вижу Пита, когда приезжаю домой на Рождество. Он работает на почте.
– Полагаю, тебе это тоже кажется не очень крутым?
– Ну, почтовым служащим не разрешается носить оружие, так?
– Я очень редко ношу оружие.
– Вот видишь! – заверещала она. – Я просто не верю, что это говорит Эд Нъюсон\ Никто бы другой просто до этого не додумался.
Бутылка вина почти опустела, и оба были слегка пьяны. Кристина наклонилась вперед, опершись локтями на стол и положив подбородок на руки. Ее силиконовые, стоящие горизонтально груди висели в воздухе, словно две большие, застывшие в полете управляемые ракеты. Нужно сказать, что они не казались естественными или приятными… В отличие от грудей Наташи. На секунду Ньюсон понял, что снова думает о Наташе.
Но Кристина вдруг поцеловала его в губы.
– Это за прекрасный день, – сказала она.
– Это ты все устроила, а не я, – ответил Ньюсон, переведя дыхание и чувствуя, как у него встает член. – Ты все организовала. И вообще, все еще впереди. Мы еще не познакомились с Диком. Пойдем, – сказал он, вставая.
Они встали и направились к сцене. Дик Кросби стоял в стороне, разговаривая с Саймоном Бейтсом. Ньюсон бесстрашно повел Кристину к очередному заграждению, около которого их остановили внушительного вида люди в форме, но жетон Ньюсона снова совершил чудо.
– Полиция, – коротко сказал он, и их пропустили дальше.
– А у тебя не будет из-за этого неприятностей? – спросила Кристина.
– Возможно, если поймают. Но я абсолютно уверен, что я здесь самый старший полицейский, и я просто не вижу, кто сможет поймать меня.
– Эд! Перестань быть таким клевым!
Но он ничего не мог с собой поделать. Его было не остановить.
Они подошли к сцене и на минутку остановились, чтобы насладиться видом. Вся восточная сторона Гайд-парка казалась сплошной стеной людей, их было по меньшей мере пятнадцать тысяч, все прыгали и подпевали «Вниз по течению» в исполнении солиста Man At Work.
– Так вот что такое быть звездой, – сказала Кристина, снова стискивая руку Ньюсона и прижимаясь к нему бедром.
Прямо перед ними стоял Дик Кросби, сверяясь с заметками перед очередным выходом на сцену.
– Пойдем. Я ведь сказал, что представлю тебя самому главному, так? Пойдем, пока он здесь.
Слегка замявшись, будто в смущении, Кристина позволила подтащить себя к группе здоровенных мужчин в черном и женщин, с серьезным видом говорящих что-то в микрофоны.
– Мистер Кросби?… Дик, – сказал Ньюсон. – Ньюсон, инспектор Эд Ньюсон, Скотленд-Ярд.
– Да, инспектор? – поднял голову Кросби.
– Это Кристина Копперфильд, моя подруга, – сказал Ньюсон, и Кросби с улыбкой повернулся к Кристине. Она ответила ему ослепительной комбинацией зубов, грудей и сияющих глаз. Кросби был известным волокитой, и на мгновение Ньюсон подумал, что представлять ему Кристину было ошибкой. Последнее, чего он хотел, это чтобы Кросби ее сманил. Но беспокоиться было не о чем. Кросби определенно оценил вид Кристины по достоинству, но его гораздо больше интересовало, что делает инспектор за сценой на его тусовке.
– Я на службе, – объяснил Ньюсон. – Вы тут ни при чем. Подобное событие всегда привлекает людей определенного поведения, и мы присматриваем, чтобы все было в порядке. Я просто решил подойти поздороваться, пока я за сценой. Мы разговаривали в ФОП пару лет назад… Федерация офицеров полиции… Вы работали с проблемой насилия в городах. Помните, неугомонные соседи.
– Да, я помню, – ответил Кросби, сделав вид, что вспомнил Ньюсона, с которым он на самом деле никогда не разговаривал. – Мы подумали, что столкнулись с большой социальной проблемой, а оказалось, что мы просто расследовали телевизионное реалити-шоу.
Они рассмеялись шутке Кросби, и в этот момент самую большую звезду этого дня позвали, чтобы польстить собравшимся и заставить их продолжать перечислять деньги в «Кидкол».
Ньюсон и Кристина спустились вниз с подмостков, Кристина не замолкая восхищенно трещала о том, как это круто и какая это честь для нее – познакомиться с мистером Кросби.
Именно в этот момент они и встретились с Хелен Смарт. Она шла по направлению к лестнице справа от сцены, и они буквально столкнулись. У Хелен в руках была большая кипа бумаг с цифрами и графиками, они упали, она присела и начала собирать их. Ньюсон попытался помочь ей, но она оттолкнула его руку.
– Хелен! – сказал он. – Ух ты… Привет. Хм… Кристина, Хелен, наверное, вы друг друга помните… ну, со школы. Да, конечно.
– Хелен! – заверещала Кристина. – Хелен Смарт! Я просто поверить не могу, что это ты. Ты потрясающе выглядишь! Какая у тебя классная прическа! Так современно! Нет, правда, мне так нравится.
– Привет, Эд, – сказала Хелен, отказываясь смотреть на Кристину.
– Хелен, это просто здорово! – не сдавалась Кристина. – Ты здесь! Эд сказал, что ты можешь быть здесь. Я правда надеялась увидеть тебя, поэтому мы и пришли за сцену, правда, Эд? Я тебя вспоминала в своей речи, когда мы пили за здоровье наших одноклассников. Правда, Эд?
– Да.
– Так что теперь ты просто должна пойти и увидеться со всеми нами, присоединиться к встрече выпускников, потому что, я думаю, пора двигаться дальше, так, Хелен? В смысле того, что ты написала…
– Я – не – иду – на твою вонючую тусовку, грязная шлюха.
Ньюсона поразила ярость в голосе Хелен.
– О! – сказала Кристина. – Не стоит…
Хелен повернулась к Ньюсону:
– Значит, ты снова подцепил эту шлюху, да? Молодец, приятель. Только смотри, чтобы эти титьки не оказались около микроволновки. Они могут взорваться.
– А ну-ка, постой, – сказала Кристина.
– Нет, это ты постой. Какого хрена вы тут делаете? Где ваши пропуска?
– Мы просто зашли на минутку, Хелен, – тихо сказал Ньюсон.
– Отлично. А теперь валите отсюда.
– Послушай, Хелен, – запротестовала Кристина, – это глупо. Я же сказала, что мне жаль, разве этого не достаточно? Мне правда жаль. Я…
– Я сказала: валите отсюда.
– Знаешь, это просто дикость.
– Кристина, мне насрать, что считает такая вонючая шлюха, как ты, – сказала Хелен, снова поворачиваясь к Ньюсону. – Полагаю, ты воспользовался своим жетоном, чтобы пробраться сюда, это единственное объяснение. Это превышение полномочий, и тебе лучше свалить прямо сейчас, или я напишу на тебя жалобу. Я так и сделаю, Эд, не думай, что я шучу. Я просто поверить не могу, что ты привел сюда ее. Зная, что она со мной сделала… Ты должен был знать, что я здесь буду.
– Я догадывался, Хелен, но мы хотели познакомиться с Диком Кросби. Извини, но это правда.
– Насрать. Мне все равно. Валите отсюда.
– Нет, – сказала Кристина. – Я никуда не собираюсь. Вообще-то, я хотела бы еще выпить.
– У вас нет пропуска. Я позову охрану.
– Ври, да не завирайся. «Я позову охрану… Я расскажу учительнице…» Ты всегда была слегка убогой, так, Хелен? Зови кого угодно. Эд здесь самый старший полицейский, и я с ним. Ты думаешь, его собственные копы его арестуют? Кого ты позовешь? Охотников за привидениями? – Кристина повернулась на каблуках и направилась к банкетному столу.
– Послушай, Хелен, – сказал Ньюсон. – Мы выпьем и уйдем.
– Кристина Копперфильд. Господи, Эд! Кристина Копперфильд. Как ты мог?
Хелен утомила Ньюсона, утомила и разозлила. Если все, в чем она обвиняла Кристину, было правдой, тогда у нее были все причины злиться и не прощать ее. Но ей не обязательно постоянно быть такой занудой. И не нужно все время загружать его своими проблемами. Он не запихивал ей в рот тампон двадцать лет назад. Более того, меньше двух недель назад она обманула его, заставив заниматься с ней незащищенным анальным сексом. Это преступление, сумей он это доказать. Если бы все было наоборот и он совершил подобное с ней, это было бы преступлением на сексуальной почве и пришлось бы за него отвечать. У Хелен Смарт не было причин так себя вести.
– Хелен, пожалуйста. Сделай себе одолжение. Забудь эту историю. Ты живешь только один раз. Нужно жить в мире с собой. Мы очень скоро отсюда уйдем. Хорошо? – сказал Ньюсон, отворачиваясь.
– Мой сосок в порядке, спасибо, что спросил, – с горечью сказала Хелен.
– Я тебя не резал, Хелен. Ты сделала это сама, и я говорю, что тебе обязательно нужна помощь. Подумай о Карле.
– Знаешь что, Эд? Единственное, чему я научилась, работая на «Кидкол», – так это тому, что в случае насилия недостаточно просто стоять в стороне и качать головой. С этим нужно что-то делать.
– Я сделал то, что мог, Хелен. Разве нас собрали не за этим?
– Меня от тебя тошнит. Прощай.
Ньюсон повернулся и пошел к Кристине.
– Я заказала нам выпить и взяла пудинг, – сказала она. – Торт со взбитыми сливками и фруктами. Меренга просто восхитительна!. Обожаю вкусно поесть, а ты?
Ньюсон ей улыбнулся. Ему очень нравилась эмоциональная гибкость Кристины. Да, она по большому счету пустышка, зато довольна собой, поэтому зачем стараться быть кем-то еще?
– Бедняжка Хелен, – сказала Кристина, тщательно слизывая крем с губ. – Не хотела бы я оказаться на ее месте! Ей просто необходимо прийти с собой в согласие. Так и хочется сказать: Хелен, господи, приди в себя!
– Именно это я ей и сказал.
– И правильно сделал. Вообще, ну ее, она не сможет испортить мне день, а этот день просто самый лучший. Единственный вопрос, как мы его завершим? – спросила Кристина, глядя Ньюсону прямо в глаза.
Он знал, что пришло время сделать шаг.
– Кристина?
– Да, Эд?
– Мы можем уехать отсюда?
– Куда?
– Может быть, к тебе. Или ко мне. А может, в гостиницу?
– Хорошо.
– Здорово.
– Давай поедем ко мне. Мне нужно кормить кошек своих соседок. Они обе в отъезде.
– Кошки?
– Ты такой забавный! Соседки. Поэтому мне нужно кормить кошек.
– Понятно. Отлично. Как думаешь, нужно со всеми попрощаться?
– Нет. Деньги я собрала. И ты единственный, кого мне по-настоящему хотелось увидеть. Господи, Салли Уоррен выглядит просто ужасно! Если у меня когда-нибудь будут дети, я ни за что до такого не докачусь.
Они допили и собрались уходить. Проходя полицейский кордон, Ньюсон оглянулся назад и увидел Хелен. Она смотрела им вслед, по ее щекам текли слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44