Это придумала Кристина Копперфильд, мать ее. Твоя подружка! Но ты сказал, что они тебе нравятся!
– Они мне нравились и сейчас нравятся! Они очень милые. Но, Хелен, нам было четырнадцать лет. Мы учились в одном классе. Мы были просто друзьями, вот и все.
– Ты так и не позвонил мне после дискотеки.
– Было Рождество. Кто звонит одноклассникам в рождественские каникулы? Я позвонил, когда ты не пришла в школу после Нового года.
– Через неделю.
– Послушай, я поверить не могу, что мы об этом говорим. Наверное, стоит помыться, принять душ, а потом сесть и спокойно поговорить.
– Мне нравится чувствовать себя грязной.
– А мне нет, и ты лежишь в моей постели.
– А ты был в моей заднице!
– Да как, черт возьми, это связано!
– Ты получил то, что хотел, Эдвард, и не имеешь права командовать мной!
Ньюсон решил, что разговор лучше прекратить. Он знал, что вступает на опасную территорию. Он и эта женщина из его прошлого только что сделали такое, что редко проходит без последствий. К тому же ему казалось, что это часть ее плана.
Неужели его развели?
– Я иду в душ, – сказал он.
В ванне по-прежнему были лужи мочи, и Ньюсона чуть не стошнило от отвращения к самому себе, от ненависти за то, что они наделали с этой странной женщиной. Теперь он понял, что не знал Хелен Смарт в тот раз. А теперь, без его ведома, она взвалила на него свою тайную боль и неуверенность в себе. Он встал в душевую кабинку, и его наконец обильно вырвало.
Он мылся с бесполезным остервенением, уделяя особое внимание члену, он его намылил и смыл пену раз шесть или семь. Если Хелен Смарт увлекалась незащищенным анальным сексом, она почти на сто процентов была больна. Он изучил свой член. Он был в Хелен не долго, и конечно, риск в этом положении был гораздо большим для нее, чем для него. И все же Ньюсон знал, что утром пойдет к врачу, и потом еще раз, через три месяца, и только после этого сможет вздохнуть спокойно.
Когда мыться больше было невозможно, он обернул полотенце вокруг пояса и немного постоял, собираясь с мыслями для разговора с Хелен. Он собирался убедить ее немедленно уйти из его дома и из его жизни.
Именно в этот момент сработала система противопожарной безопасности. На секунду в затуманенном алкоголем, плохо соображающем мозгу Ньюсона родилась мысль, что это еще один элемент изощренного сексуального репертуара Хелен. Возможно, она любила заканчивать свои грязные выкрутасы душераздирающей какофонией звуков. Затем он унюхал запах гари и вспомнил о картошке. Он рванул вниз. Кухня постепенно наполнялась дымом, который и заставил сработать сирену. Ворвавшись в кухню, чтобы выключить газ, Ньюсон поскользнулся в луже оливкового масла. Размахивая руками, он почувствовал, что пол уходит из-под ног, и с грохотом рухнул на пол. Основной удар пришелся на голову и поясницу, и позже он понял, что, наверное, на мгновение потерял сознание. И поэтому, когда начал звонить телефон, ему было трудно выделить звонок среди шума сирены.
Пытаясь подняться, он изо всех сил напряг мозги, чтобы сориентироваться и найти телефон. Он должен ответить. Просто должен, потому что это наверняка пожарная служба, и если он не ответит, они вышлют бригаду, а этого Ньюсону хотелось меньше всего на свете. У него в голове царила полная каша, но в одном он был уверен: ему не нужны шестеро здоровяков, пытающихся выломать его дверь топорами.
Он поднял трубку и услышал голос Хелен. Наверное, она говорила с аппарата из спальни.
– Да, я чувствую запах гари, – говорила она. – Наверное, в кухне пожар.
– Нет! – рявкнул Ньюсон в телефон. Никакого пожара нет.
– А мне кажется, есть, Эд, – ответила Хелен. – Я ведь чувствую запах гари.
– Да, запах есть, но…
– Так, значит, пожар есть? – вмешался в разговор третий голос.
– Да, небольшой…
– Вам нужна пожарная бригада?
– Нет! – крикнул Ньюсон.
– Но дама сказала, что пахнет гарью, сэр.
– Конечно, пахнет. Поэтому и сработала сирена.
– Значит, пожар есть?
– Это просто картошка. Картошка выкипела.
– Значит, пожара нет, – сделал вывод третий голос.
– Нет, – ответил Ньюсон.
– Нет – в смысле он есть, или нет – в смысле его нет?
– Нет никакого пожара. Есть картошка.
– Я не глухой, сэр. Вы же понимаете, что мне нужно во всем убедиться.
– Конечно, извините.
– В стрессовых ситуациях очень легко возникает недопонимание.
– Я понимаю.
– И если пожар был, а я не смог помочь, и это привело к смерти или увечьям, вы призовете меня к ответственности, и будете иметь на это полное право.
– Да, я понимаю. Вам нужно убедиться.
– Да, сэр. Значит, пожара нет.
– Нет… То есть пожара нет. Да, пожара нет. Однако если я не пойду и не выключу газ, он точно будет.
Мужчина из службы спасения поблагодарил Ньюсона, и он услышал щелчок отбоя в трубке.
– Идем ко мне, – сказала Хелен в трубку телефона из спальни.
Ньюсон выключил газ под обуглившейся чугунной сковородой и вернулся в спальню.
Хелен лежала именно там, где он ее оставил, она сбросила простыню и снова была абсолютно голая.
– Я хочу еще, – сказала она. – Вечер только начинается.
– Хелен, – ответил Ньюсон. – Я действительно думаю, что тебе нужно в душ. А я пока уберу грязное белье.
– С ним все в порядке.
– Ничего подобного.
– Мы его просто перестелем.
– Нет.
– Да. Я хочу, чтобы ты сделал со мной все то же самое еще раз.
– Хелен. Я думаю, нужно пойти вниз, я приготовлю поесть. Нам нужно поговорить, а потом я вызову тебе такси.
– У меня нет штанов. Я их порвала, чтобы тебе было удобнее входить в меня.
– Хелен, мы оба знаем, что мы сделали. У нас был бурный секс по обоюдному согласию, и мне не нравятся последствия, жертвой которых стал один я.
– Все как всегда, верно? Как в старые добрые времена. Тебе было хорошо, а потом ты встал и ушел.
– Поднимайся, Хелен. У меня нет ни малейшего желания впадать в комплекс вины из-за того, о чем я понятия не имел двадцать лет назад. Мне правда жаль, что ты тогда так это поняла, и мне жаль, что ты чувствуешь так сейчас, но мне было четырнадцать, а четырнадцатилетние мальчишки гуляют с кем хотят. К тому же я понятия не имел, что ты воспринимала наши отношения именно так.
– Но ты бросил меня. Даже как друга ты меня бросил.
– Послушай! Я был возбужден, поняла? Я был до безумия влюблен в Кристину. Со второго класса был. Она была девушкой моей мечты, а я был перевозбужденным мальчишкой. Что касается тебя, я тебе в конце концов позвонил. Я думал, ты вернешься, и мы создадим журнал и снова будем нападать на тэтчеризм. Но ты не вернулась, Хелен. Ты ушла, вот и все. Мы все разошлись. А теперь вставай, иди в душ, а я найду тебе штаны и свежую футболку.
К огромному облегчению Ньюсона, Хелен поднялась и пошла в ванную. Через несколько секунд, стаскивая мокрые простыни с кровати, он услышал стон. Не крик, а низкий, покорный стон.
Дверь ванной была приоткрыта. Открыв ее, Ньюсон увидел, что по-прежнему голая Хелен стоит перед зеркалом. По ее щекам текут слезы, а по одному боку – кровь. Она ударила себя в сосок ножницами Ньюсона, проткнув его лезвиями насквозь. Ножницы торчали в ране, а Хелен стояла, безвольно свесив по бокам изрезанные руки и глядя на себя с любопытством, словно со стороны.
Ньюсона нелегко было заставить паниковать. Он был старшим полицейским офицером и знал, как действовать в кризисных ситуациях. Не говоря ни слова, он подошел к открытому ящичку на стене, из которого Хелен вытащила ножницы, и достал бутылку «Детола» и вату.
– Прости, – тихо сказала она.
Кровь уже стекала на ее ноги и на пол. Что она еще придумает, чтобы загадить этот дом? Он взялся за ножницы и вытащил их из груди Хелен одним резким движением. Она застонала от боли, но не пошевелилась и позволила ему залита рану антисептиком. Потом он приложил ватный шарик к каждой стороне кровоточащего соска, прикрывая порезы.
– Попытайся сдавить их, – сказал он. – Сильнее, я попробую его замотать.
Хелен держала ватные шарики, а Ньюсон обтер ее грудь туалетной бумагой, прежде чем наложить самодельную повязку.
– Сосок – не самая удобная часть тела для перевязки, – сказал он, – даже такой торчащий.
– Прости, – снова сказала Хелен.
Наконец Ньюсону удалось закрепить повязку на груди Хелен, и крови стало меньше.
– Нужно поехать в травмпункт, – сказал Ньюсон.
– Это глупость.
– Хелен, я очень плохо разбираюсь в анатомии соска. Ты воткнула в него ножницы, и я не знаю, к чему это приведет. Может быть, нужно наложить швы или прочистить рану. В противном случае может начаться заражение, и у тебя будут большие неприятности.
– Можно мне остаться? Ты такой хороший врач.
– Нет. Мы поедем в больницу.
Он вызвал такси и затем, смыв с Хелен губкой мочу и кровь, нашел ей просторную рубашку и штаны. Он оделся и сделал кофе, пока они ждали такси. Прошло меньше часа с того времени, как он собирался готовить ужин.
– Хелен, – тихо сказал Ньюсон. – Ты больна. Тебе нужно посоветоваться со специалистом.
– Нет, все в порядке, правда.
– Ты должна думать о Карле. У тебя ребенок. Это твоя самая главная ответственность. Я буду очень откровенен с тобой, Хелен. В своем положении я должен сообщить об этом в социальную службу. Ты мать-одиночка, склонная к нанесению себе увечий.
– Я никогда ничего серьезного не делала.
– А что, если однажды ты совершишь ошибку? Что, если ты будешь дома одна с Карлом, зайдешь слишком далеко, и он найдет тебя истекающей кровью на полу.
– Такого не будет. И никогда не было.
– Ты пойдешь к врачу?
– Я не могу оплатить лечение.
– Тебе нужно поговорить со своим участковым врачом, и он направит тебя на лечение за счет Национальной медицинской службы.
– И что они сделают? Отнимут у меня Карла? Нет уж, спасибо. Со мной все в порядке. Ты собираешься настучать на меня?
– Думаю, нет.
– Очень правильное решение. Потому что в противном случае, Эд, я расскажу обо всем, что ты сделал со мной, и это останется в твоем личном деле на веки вечные.
Приехало такси, и Ньюсон вздохнул с облегчением, когда Хелен подхватила свою сумку и без протестов села в машину.
– Не нужно ехать со мной. Я в порядке, – сказала она.
– Я хочу поехать, – ответил Ньюсон, и они оба знали, что это неправда.
– Хорошо.
В машине Хелен спросила Ньюсона, ответил ли он на предложение Кристины встретиться всем классом.
– Да, я сказал, что пойду, – сказал Ньюсон.
– После того как ты узнал, какая она на самом деле сука?
– Послушай, Хелен, мне очень жаль, но у меня воспоминания о школе и некоторых одноклассниках несколько другие, чем у тебя. Я понимаю, что ты была несчастна тогда и сейчас тоже, но это твои проблемы. Я с удовольствием встречусь с бывшими одноклассниками и с Кристиной тоже. Если ты думаешь, что я ужасный и противный, то извини, значит, я такой и есть.
– И естественно, ты никогда больше не хочешь видеть меня в своей жизни, так?
– Извини, Хелен. Мне это не нужно.
– Не извиняйся. Я все понимаю. И не волнуйся обо мне. Ты прав, у меня есть Карл. Я должна стараться ради него, так?
– Да.
Был еще довольно ранний вечер, поэтому в травм-пункте им пришлось прождать в очереди всего два часа, прежде чем рану Хелен как следует перевязали.
– Врач согласился с тобой, – сказала Хелен, пока они ждали такси в фойе больницы, поскольку Ньюсон настоял на том, чтобы отвезти ее обратно в Уиллзден. – Он сказал, что мне нужно обратиться к участковому врачу за направлением к психиатру.
– Ты это сделаешь?
– Может быть.
– Пожалуйста, сделай. Тебе это правда надо.
– Я подумаю. А насчет презерватива не беспокойся. Ты у меня первый мужчина за год.
– Не нужно было этого делать, Хелен.
– Ты зайдешь ко мне? – спросила Хелен. – Можно кофе выпить.
– Хелен… прости.
– Ну конечно, тебе ведь не терпится от меня улизнуть.
В ответ на это Ньюсон пожал плечами. Наверное, это выглядело жестоко, но что бы она ни думала, он за нее не отвечал.
– Пока, – сказала она и вышла из такси.
Ньюсон приехал домой в двенадцатом часу и провел следующий час, отмывая дом, пол в кухне, стирая простыни и обрабатывая ванну. Это было так ужасно, что он чуть не расхохотался. Он планировал скромный ужин на двоих, а теперь отмывал женскую сперму, мочу и лужи засохшей крови, выбрасывал порванную грязную одежду и возился с провонявшей постелью. Это был самый странный вечер в его жизни. Он подумал, что Наташе он о нем точно не расскажет.
Хелен сказала, что не станет ему звонить или писать, но она все же включила его адрес в рассылку сообщения, которое написала и отправила всем сразу, после того как оказалась дома.
«Всем привет.
Может, кто-нибудь меня помнит. Это Хелен Смарт.
Я ушла в середине четвертого класса. Я тут увидела, что Кристина Копперфильд планирует встречу выпускников, и решила поделиться с вами своими старыми воспоминаниями, чтобы вам было о чем поговорить. Кристина Копперфильд была злобной сукой…»
Она подробно описала историю с тампоном, которую рассказала Ньюсону в их первый совместный вечер.
17
На следующее утро Ньюсон проснулся в ужасном состоянии. Была суббота, у него была запланирована встреча с друзьями, но позвонил и отменил ее. Он страдал от похмелья, и его переполняло чувство отвращения и ненависти к себе. Каждый раз, закрывая глаза, он видел тот или иной ракурс обнаженной Хелен Смарт. Член был красный и ныл, так она его надергала.
Ньюсон не привык к таким ощущениям. Обычно он смотрел на жизнь с оптимизмом и не был склонен к депрессии, но вечер с Хелен просто убил его, во всей красе показав его полнейшее одиночество. Он решил, что нужно отдохнуть.
– Где? – переспросила Наташа, когда он позвонил ей в понедельник утром.
– Форт Уильям. Это в Шотландии. Я приехал в спальном вагоне в ночь на воскресенье. Просто описать тебе не могу, как здесь классно. Воздух просто как шампанское.
– Что ты там делаешь, в Шотландии?
– Прямо сейчас я поднимаюсь на гору.
– А зачем ты на нее поднимаешься?
– У меня выходной.
– В Шотландии? Ты проехал шестьсот миль, чтобы устроить себе выходной?
– Ну, в воскресенье я тоже тут был. Можно считать, что это мини-отпуск.
– А можно я буду считать это хренью собачьей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44