- Что с ранеными?
- Двое получили повторные ранения.
- А мотоциклисты?
- Ушли. Точнее, три машины ушли, а четвертую гранатой подбил военфельдшер Алексей Васильев.
- Усильте охрану. Раненых отправляйте в тыл с личным оружием. Васильева представьте к награде.
Итак, мелкие группы противника уже просачиваются к нам в тыл, в горловину мешка, а связи со штабом армии все нет.
- Есть связь!
Это голос полковника Федюнькина. Он спешит по траншее, улыбается, как именинник, машет бланком радиограммы. Читаю: 78-й дивизии отойти на новый рубеж обороны - Холуяниха, Веретенки, железнодорожная станция Холщевики, Ново-Дарьино, Фроловское, Кострово8
Рубеж этот нам хорошо знаком. На нем тогда еще тыловом - главные силы дивизии стояли около двух недель. Там отрыты окопы полного профиля, подготовлены артиллерийские позиции, создана сеть КП и НП. Была проведена и тщательная рекогносцировка местности. Словом, рубеж обжитый, подготовленный к обороне.
Главная теперь задача - отойти с наименьшими потерями. От Озерны до нового рубежа около 20 километров - один марш-бросок. Однако броском от противника не оторвешься. Он связал нас боем, у него танки. Догонит и перегонит. Да и перегонять-то ему особенно не придется. Стоит только свернуть полки в колонны, как он обхватит их танками с севера и юга, сомкнет горловину мешка.
Нам придется применить подвижную оборону, отходить "перекатами", по промежуточным рубежам. Медленно, зато верно.
Связываюсь с 258-м полком Суханова:
- Отходим, Михаил Афанасьевич. Ты прикроешь. В твоем распоряжении противотанковый дивизион.
Получили соответствующие приказы и другие командиры частей. Все пришло в движение. 40-й полк Коновалова и 131-й полк Докучаева, выставив сильные арьергарды, начали стягиваться к онуфриевской дороге. Из Сафонихи двинулись на восток машины медсанбата и тыловых служб, деревня опустела.
Во второй половине дня главные силы дивизии, пробив себе дорогу контратаками, вышли из мешка и заняли оборону на промежуточном рубеже, у деревни Онуфриево. Правый. наш фланг был надежно прикрыт Тростенским озером, левый - разведбатальоном капитана Ермакова.
Несколько часов спустя к главным силам присоединился и 258-й полк точнее, два его батальона. Третий во главе с капитаном Романовым все еще дрался на Озерне. Ему выпала самая трудная задача - обеспечить отход прикрывающих сил.
Суханов доложил, что Иван Никанорович дерется свирепо, что его батальон опять ворвался в Федчино, но оказался отсечен от полка.
- Не беспокойтесь, прорвется, - заверил Суханов.
И верно, вскоре Иван Никанорович Романов, как всегда суровый, подтянутый и чисто выбритый, появился на командном пункте. Он доложил, что батальон с приданной ему батареей вышел из окружения, и вручил нам два портфеля, набитых немецкими штабными документами.
- Эге! - раскрыв портфели, воскликнул полковник Федюнькин. - Восемьдесят седьмая пехотная дивизия! Оперативные сводки, ведомость личного состава. Потери. Это ж клад! Где откопал?
- Есть у меня... кладоискатель, - усмехнулся комбат. - Пулеметчик сержант Мигрантов.
При отходе с рубежа Озерны Романов оставил для прикрытия несколько бойцов с ручными пулеметами - в зрительной связи друг с другом. Повар наполнил котелки тех пулеметчиков свежими щами, мясом, да еще и шуткой приправил: "Подкрепляйтесь, ребята, вы у нас самые нынче работяги". Ушел батальон, заняли позицию пулеметчики. Мигрантов с удовольствием хлебал щи, как вдруг услышал: "Рус, сдавайся!" Оглянулся сержант - а на дороге четыре немецкие легковые машины, из них вылезали офицеры. А один уже бежал к нему, размахивая пистолетом, хотел, видимо, лично захватить в плен. Мигрантов мгновенно лег за пулемет, первой очередью скосил бегущего, потом ударил по машинам. Ну и другие пулеметчики добавили огонька. И когда они подошли к "опелям", то насчитали пятнадцать трупов. Все, кроме шоферов, были офицеры, причем один - в чине полковника. В машинах были найдены и те два портфеля с документами.
Рассказ Романова развеселил нас. Мне остается добавить: два "опеля" оказались исправными. Потом они еще долго служили нам.
Выйдя из окружения, батальон Романова, не задерживаясь в Онуфриево, отправился догонять 258-й полк, который уже подходил к основному рубежу. Следом за ним выступили 131-й полк и часть дивизионной артиллерии.
Под Онуфриево, на промежуточном рубеже, остались 40-й стрелковый полк и 159-й артиллерийский. Они теперь выполняли роль прикрытия. Эти части стойко отражали все атаки противника и продержались те десять - двенадцать часов, которые понадобились главным силам дивизии для того, чтобы прочно занять оборону по Волоколамскому шоссе.
План отхода в целом нам удалось выполнить, однако это потребовало большого напряжения сил, особенно от подразделений прикрытия. Фашисты буквально висели на хвосте у отходивших частей, пытаясь их расчленить и окружить.
В арьергарде 131-го полка шел 2-й батальон с противотанковой батареей. Командовал арьергардом начальник штаба полка капитан Анатолий Сергеевич Рыбко. По складу характера он не любил засиживаться в штабе: если полковая разведка шла к противнику в тыл, ее нередко возглавлял сам Рыбко; если наступали, он всегда был в передовом батальоне; если отступали - в замыкающем.
Под деревней Петрово, что в 4 км восточнее Онуфриево, фашистские танки и мотопехота отсекли арьергард от главных сил полка. В подобной обстановке некоторые командиры стремились любой ценой прорываться к своим. Рыбко поступил иначе. Он развернул пулеметную роту и противотанковую батарею перед фронтом атакующего противника, а стрелковые роты скрытно вывел ему в тыл. Так окружающий сам оказался в положении окруженного.
Пулеметчики во главе с младшим политруком Василием Прокофьевичем Крикуном метким огнем остановили фашистскую пехоту, а батарея заставила отойти вражеские танки. Особенно отличился наводчик орудия младший сержант Иван Яковлевич Саввиных, подбивший два танка и бронетранспортер. Атака противника захлебнулась, а внезапный удар стрелковых рот с тыла завершил его разгром.
А. С. Рыбко, И. Н. Романов, Н. М. Уральский, В. П. Крикун и все другие товарищи, проявившие мужество и воинское мастерство в арьергардных боях, были отмечены впоследствии правительственными наградами.
Главные силы дивизии уже сражались на Волоколамском шоссе, когда командир 40-го полка Коновалов доложил мне, что его 2-й батальон до сих пор не присоединился к полку, что связь с командиром этого батальона Уральским потеряна. Недосчитался одной батареи и командир 159-го артполка Осипычев.
Этого можно было ожидать. Оба подразделения еще вечером 19 ноября дрались в окружении на Озерне, на самом тяжелом участке - у деревень Мары и Слобода. Памятен последний телефонный разговор с Уральским.
- Как обстановка, Николай Матвеевич?
- В деревне Мары - противник. С пятой ротой Макарычева связи нет. В Слободе держим три крайних дома. Танки ведут огонь по моему КП.
- Потери?
- Доложить точно не могу. Со мной четвертая рота Марченко и взвод шестой роты Шпака. Около сотни бойцов.
- Собирай батальон, отходи через Никольское к Онуфриево.
- Есть отходить к Онуфриево. Разрешите уточнить?
- Да.
- В Никольском сильный бой. Там фашистские танки. У меня в тылу, за овражком, немецкие автоматчики.
- Прорывайся любой дорогой. Надеюсь на тебя. До встречи!
Только сутки спустя, когда 40-й полк оставил Онуфриево и вел бой примерно в четырех километрах восточнее, у деревни Мансурово, появился на КП дивизии и капитан Уральский.
Батальон прибыл в самый напряженный момент. Мы отбивали очередную атаку: цепи эсэсовцев залегли на снегу, в трехстах метрах от КП. Все работники штаба вышли в траншею и вели огонь по противнику. Я поставил Уральскому боевую задачу, и он тут же повел своих подчиненных в бой.
Атаку мы отбили.
А вскоре сюда же, к Мансурово, прорвалась из окружения и 2-я батарея 159-го артполка. Батарейцы побывали в трупной переделке. Фашистские автоматчики, захватив деревню Мары, отрезали НП, где находился командир батареи, от огневой позиции и окружили ее.
Комиссар батареи младший политрук Г. М. Тыло организовал круговую оборону. До позднего вечера артиллеристы отбивали атаки эсэсовцев. Противник подбросил на машинах пехоту, а также тягачи с минометами. Но батарейцы встретили колонну огнем прямой наводки и разбили почти все машины. Особенно метко стрелял наводчик младший сержант С. Т. Батурин, уничтоживший Десятки вражеских солдат.
На батарее кончались боеприпасы, когда разведчик сержант Асхат Касимов, чудом пробравшийся через кольцо автоматчиков доложил комиссару батареи, что батальон капитана Уральского тоже окружен под Слободой, что немецкие танки далеко в тылу
Григорий Михайлович Тыло решил идти на прорыв. Пушки ударили по противнику прямой наводкой, батарейцы бросились в штыки. Впереди, круша эсэсовцев штыками и прикладами, шли два могучих сибиряка - лейтенант Николай Шарапов и старшина Константин Хруслов, которого за необъятную ширину плеч бойцы любовно называли "танк KB".
Эсэсовцы дрогнули, побежали. Артиллеристы взяли свои орудия в передки и лесными тропами, по вражеским тылам, вышли к Мансурово, где снова вступили в бой.
Онуфриевский рубеж (Онуфриево, Мансурово, Петрово) позволил силам прикрытия успешно отразить атаки численно превосходящего противника. Лесные дебри, овраги с крутыми стенами сковывали действия вражеских танков и его пехоты. Не любили фашисты лесной чащобы, побаивались. Здесь за эти десять двенадцать часов эсэсовцы на собственной шкуре испытали разницу между проческой какой-нибудь рощи и регулярным боем в лесистой местности.
Все дороги к Волоколамскому шоссе мы плотно перекрыли артиллерией. Дивизия "Рейх" с приданными ей танками, лишившись главного своего преимущества маневра, была вынуждена атаковать нас в лоб и, естественно, понесла большие потери.
Группа эсэсовских войск попыталась с ходу прорваться к Волоколамскому шоссе. Колонна, состоявшая из мотоциклистов, мотопехоты и артиллерии, двинулась из Онуфриево к деревне Мансурово. Не знаю, что именно понуждало командование дивизии "Рейх" без какой-либо разведки предпринять этот марш-бросок. Возможно - сама близость дороги, ведущей на Москву, возможно неверно истолкованный факт нашего отхода из Онуфриево.
Как бы там ни было, но вражеская колонна, вытянувшись на 1 - 1,5 километра, на полной скорости шла к Мансурово, к боевым порядкам 40-го стрелкового полка и 1-го дивизиона 159-го легкого артполка.
Колонна - цель узкая и длинная. Можно, конечно, обстрелять се с закрытых позиций сосредоточенным артиллерийским огнем. Однако эффективность будет не столь значительной, как при стрельбе прямой наводкой. И командир дивизиона майор Гараган принял верное решение. Он вывел батареи на открытые огневые позиции, разделил движущуюся колонну на батарейные участки, скомандовал:
- Беглый огонь!
В течение 15 - 20 минут артиллеристы расстреливали колонну. Раскалились орудийные стволы, пар подымался от них в морозном воздухе, таял снег под щитами. А когда дым разрывов рассеялся, весь отрезок дороги выглядел как один громадный костер.
И этот эпизод, и прорыв 2-й батареи из окружения, и геройская гибель 1-й батареи под совхозом "Бороденки" ярко характеризуют роль 159-го легкого артиллерийского полка в боях на Озерне и при отходе дивизии к Истре.
Успехи артполка по достоинству оценил и командующий войсками Западного фронта. Приказом No 231 он наградил большую группу воинов этого замечательного воинского коллектива. Характерная деталь: упомянутым приказом было награждено 47 бойцов, командиров и политработников дивизии, из них 27 человек - это люди 159-го артполка. Среди удостоенных ордена Красного Знамени - Валентин Михайлович Лебедев, павший смертью героя у совхоза "Бороденки", учитель по гражданской профессии, наводчик орудия - по военной.
Боевые действия дивизии на рубеже Онуфриево, Петрово, Мансурово в силу сложившейся обстановки были весьма кратковременными. Пока мы отбивали атаки эсэсовской дивизии "Рейх" к югу от Волоколамского шоссе, другие немецкие части успели продвинуться по этому шоссе на восток, захватили Ново-Петровское, подошли к Ядромино, потеснив соседнюю с нами дивизию. Танки 10-й немецкой танковой дивизии нависали над правым флангом нашей дивизии, что, видимо, и побудило штаб 16-й армии поторопить нас с выходом на основной рубеж, на Волоколамское шоссе.
Оборона здесь, как я уже говорил, была подготовлена нами в первой половине ноября. 40-й и 131-й полки заняли свои же участки, 258-й полк составил второй эшелон дивизии. Артиллеристам тоже не пришлось тратить время на оборудование огневых позиций и пристрелку ориентиров.
Эта особенность данного рубежа положительно сказалась на последующих боевых действиях. Помогал нам и сам рельеф местности. Правый фланг дивизии опирался на речку Маглуша, левый - на Малую Истру. Их русла, заваленные ранними снегопадами, представляли серьезное препятствие для подвижных войск противника. А в нашем тылу, в 12 - 14 километрах, имелся еще один заранее подготовленный рубеж обороны. Он проходил по восточному берегу реки Истра и через город Истра.
В целом же это междуречье, с двумя оборудованными рубежами, с глубоким районом обороны, давало нам определенные преимущества. Среди тех многих компонентов, из которых складывалась стойкость войск 16-й армии в сражении под Москвой, далеко не последнюю роль играл выбор оборонительных позиций. Это надо иметь в виду, когда мы говорим о полководческом мастерстве К. К. Рокоссовского.
Ожесточенные бои, развернувшиеся в треугольнике рек Маглуша, Истра, Малая Истра, продолжались пять суток подряд. Продвижение противника в полосе дивизии измерялось сотнями метров в день, а потери - тысячами солдат и офицеров.
За пять суток перед нами появлялись различные танковые и пехотные соединения немецко-фашистских войск, но одно из них - моторизованная дивизия СС "Рейх" - оставалось главным и постоянным нашим противником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57