Затем в штабе дивизии и частях состоялись партийные собрания, на которых выступили члены Военного совета армии генералы С. И. Шабалов и Н. Л. Осин и начальник политотдела полковник С. П. Титов. Разговор был прямой и нелицеприятный, коммунисты дивизии вскрыли целый ряд недостатков в боевой и политической работе.
На частном эпизоде под Бауской я остановился для того, чтобы показать, к каким последствиям приводит самоуспокоенность, этот злейший враг командира. Самоуспокоенность не появляется вдруг, как некий перелом в характере. Она как бы подкрадывается незаметно, мало-помалу овладевая человеком, И чем значительнее боевые успехи части или соединения, которыми он командует, тем сильнее должна быть развита в нем критическая оценка собственных действий. Если же такой самокритики нет, самоуспокоенность превращается в самодовольство, что может привести к очень неприятным последствиям.
К чести Михаила Ивановича Кучерявенко, он правильно воспринял замечания товарищей. Быстро перестроился и вновь стал таким, каким привыкли все мы его видеть: отличным командиром, блестящим организатором боя, человеком, которого можно и должно ставить в пример другим.
В последних числах августа была получена директива о подготовке к Рижской наступательной операции, и уже 28 августа мы провели первую рекогносцировку местности на участке, намеченном для прорыва. По замыслу Ставки в наступление должно было перейти лишь правое крыло 1-го Прибалтийского фронта - 43-я и 4-я ударная армии, в то время как войскам левого крыла (6-й и 2-й гвардейским, 51-й армиям) была поставлена задача упорной обороной обескровить танковую группировку фашистов под Митавой (Елгавой) и Шяуляем.
Таким образом, наступательная операция 43-й армии носила частный характер. Боевая задача была сформулирована так: "Уничтожить баускую группировку противника, захватить гор. Иецава, выйти к реке Западная Двина (Даугава) и овладеть западной частью гор. Рига"97. Причем главным в этой задаче, как подчеркнул в беседе со мной Иван Христофорович Баграмян, являлся прорыв к Даугаве, выход армии на тыловые коммуникации вражеских войск, оборонявшихся юго-восточнее Риги.
- Успех этого прорыва во многом предрешит и освобождение Риги, - заметил он.
Для подготовки к наступлению нам дали две недели. Срок вполне достаточный, если учесть, что армия с середины августа находилась в обороне, что она уже получила пополнение людьми и техникой. В боевом составе армии произошли значительные изменения. Теперь в нее входили четыре стрелковых корпуса - 92, 84, 1 и 19-й (двенадцать дивизий) - и 3-й гвардейский механизированный корпус, а кроме того, две отдельные танковые бригады, четыре самоходно-артиллерийских полка и два тяжелых танковых. В общей сложности мы имели 368 танков и самоходно-артиллерийских установок.
Мощной была и артиллерийская группировка. Она состояла из двух бригад орудий большой мощности (203-мм гаубицы), четырех тяжелых гаубичных и пушечных бригад, двух бригад реактивной артиллерии, восьми отдельных артиллерийских и минометных полков. Всего, считая и артиллерию стрелковых дивизий, более 1000 стволов. Артиллерийские плотности на участке прорыва превышали 120 стволов на один километр98.
С первых чисел сентября усилила свою деятельность наша разведка. Она была очень результативной, особенно в полосах 235-й и 156-й дивизий. Допрос двух десятков пленных, захваченных в течение нескольких дней, помог уточнить имевшиеся у нас сведения. Перед фронтом армии, по северо-восточному берегу реки Лиелупе, оборонялись части трех немецких дивизий (281-й и 215-й пехотных, 388-й учебно-полевой), а незадолго до начала наступления в первую линию была введена и четвертая дивизия - 290-я пехотная. Пленные из этой дивизии были взяты в ходе комбинированной разведки, с применением дымовой завесы. Опять, как и на витебском направлении, отличился взвод химзащиты 732-го стрелкового полка 235-й дивизии. Точно рассчитанная по плотности и направлению дымовая завеса прошла над рекой Лиелупе с одного берега к другому, "ослепив" огневые точки противника и скрыв переправу разведчиков полка. Несмотря на интенсивный огонь фашистских минометов, разведка, выполнив задачу и захватив пленных, вернулась на свой берег без потерь.
Готовясь к наступлению, штаб армии в широком масштабе спланировал применение дымовых завес. Они должны были прикрыть и форсирование реки Лиелупе, и понтонные мосты после их наведения.
Лиелупе, через которую нам предстояло нанести удар, являлась водным препятствием средней трудности - ширина ее достигала 120 метров, глубина от 0,9 до 2 метров. Броды были разведаны, но дело осложнялось тем, что, по прогнозам нашей гидрометеослужбы, во второй декаде сентября ожидались ливневые дожди. Они могли значительно повысить уровень реки, что, разумеется, затруднило бы ее форсирование. Инженер-капитан Егошин представил Военному совету соображения по этому поводу, внес предложение построить временную плотину, которая снизила бы уровень реки Лиелупе. Задача облегчалась тем, что наиболее водоносный приток Лиелупе - река Муша протекала частично по нашим тылам. Начальник инженерных войск генерал-майор А. А. Колмаков поддержал предложение Егошина, и оно было принято.
10 сентября плотина длиной свыше 100 метров и высотой 3 метра перекрыла Мушу, и три дня спустя уровень Лиелупе снизился более чем на одну треть, несмотря на сильные дожди. Скажу заранее, что эта мера, предпринятая по инициативе работников гидрометеослужбы, очень облегчила нам форсирование реки. По обмелевшим бродам легко прошла не только атакующая пехота, но и танки, и часть другой тяжелой техники.
План наступления 43-й армии был трехэтапным. Задача первого этапа форсирование Лиелупе, прорыв на 9-километровом участке, овладение Иецавой. На втором этапе армии предстояло овладеть городами Балдоне и Текава и выйти к Даугаве, отсекая от Риги вражескую группировку, сражавшуюся юго-восточнее города. Третий этап - прорыв к западной окраине Риги, выход на побережье Рижского залива.
В целом операция преследовала ту же цель, что и предыдущая: отсечь немецко-фашистскую группу армий "Север" от группы армий "Центр".
Наступление было назначено на 14 сентября. Еще до рассвета на мой наблюдательный пункт приехали представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский и командующий фронтом генерал армии И. Х. Баграмян. Ночью прошел дождь. Утро выдалось мглистое, туман стоял плотной стеной. Я то и дело поглядывал на часы. Александр Михайлович Василевский сказал:
- Отложите начало артподготовки. Пусть погода прояснится.
Мы ждали долгих два часа. Наконец туман рассеялся, в 10.00 командующий артиллерией генерал Щеглов передал сигнал о начале артподготовки. Она продолжалась два с половиной часа, но еще до ее окончания стало ясно: сильного сопротивления врага ждать не придется. Его артиллерия замолкла. Наши наблюдатели докладывали с переднего края, что вражеская пехота бросает свои окопы, бежит в тыл.
Над Лиелупе бреющим полетом прошли девятки краснозвездных штурмовиков. Огненный вал рвущихся снарядов, подчиняясь отданной Щегловым команде, постепенно продвигался в глубину фашистской обороны. Почти вплотную за ним следовали стрелковые цепи. Они вброд стремительным броском форсировали реку и, не задерживаясь в захваченных траншеях, уже выходили к огневым позициям артиллерии 215-й и 290-й немецких пехотных дивизий. Громадные воронки, искореженные пушки и гаубицы, разбросанные взрывами штабеля снарядов - все это свидетельствовало об огневой обработке, проведенной нашей группой контрбатарейной борьбы.
В первые же часы наступления была освобождена Бауска. Введенный в прорыв 3-й гвардейский мехкорпус генерала В. Т. Обухова устремился вдоль Рижского шоссе на север, к городу Иецава. Противник оказывал слабое сопротивление и в этот день, и в следующий. Мы захватили 80 орудий и более 600 пленных. Их показания достаточно полно осветили картину разгрома на участке прорыва:
"Во время артподготовки русских половина солдат разбежалась. Отходить начали без приказа".
"В нашей роте было 60 человек. Сейчас роты нет. Оставшиеся в живых спасались поодиночке, кто как мог".
Это говорили пленные из 502-го полка 290-й дивизии. Так же обстояло дело и в 215 дивизии. В ее 390-м полку еще 14 сентября роты насчитывали по 75 - 80 человек, день спустя -по 15 - 20 человек. Противотанковый дивизион потерял все свои штурмовые самоходные орудия99.
Войска армии приближались к городу Иецава, к глубинному оборонительному рубежу по берегам одноименной реки. Характерно, что этот, четвертый по счету рубеж, о котором мы уже знали и по аэрофотоснимкам и по другим разведывательным сведениям, был гораздо более мощным, чем первые три. Если, например, оборона по реке Лиелупе состояла из одной-двух траншей, а местами только из отдельных опорных пунктов, то на иецавском рубеже мы встретили глубоко развитую оборону - три траншеи полного профиля, множество артиллерийско-пулеметных дзотов, блиндажей и прочих инженерных сооружений. Подступы к каждой траншее плотно прикрывались колючей проволокой, минными полями противотанковыми рвами.
Подобное построение обороны - с постепенным наращиванием ее мощности, с переносом ее центра тяжести от первого рубежа в глубину - не являлось случайным. Это была тактика противника, которую он начал применять еще в 1942 году, после своего поражения под Москвой, а с 1943 года, когда гитлеровцы потеряли и стратегическую инициативу, такого рода оборонительная тактика вошла у них в систему. В основе ее лежало стремление вражеского командования оградить свои войска от тяжелых потерь, которые причинял им обычно наш первоначальный удар вообще и артподготовка наступления в частности.
Под Иецавой, опираясь на развитую оборону, фашисты оказали нам сильное сопротивление. В их контратаках участвовали крупные силы пехоты и около 60 танков и самоходных орудий. Овладеть городом с ходу нам не удалось. Соединения втянулись в напряженные бои.
Наибольшего успеха добился правофланговый 1-й стрелковый корпус. Обходя Иецаву с востока, он прорвал здесь оборонительный рубеж и 16 сентября продвинулся еще на 12 км, а общая глубина прорыва корпуса за минувшие три дня достигла 40 км.
Особенно активно наступала 145-я дивизия генерала П. А. Дибровы. Петр Акимович четко и пунктуально, зачастую с превышением, выполнял очередные боевые задачи. Его дивизия первой перерезала железную дорогу Крустпилс Митава и, отражая контратаки танков и пехоты противника, продвигалась на север, к городу Балдоне.
Боевую работу войск 1-го стрелкового корпуса, его 145-й дивизии Военный совет армии отметил особым приказом, в котором командиру корпуса генерал-лейтенанту Н. А. Васильеву и командиру дивизии генерал-майору П. А. Диброве объявлялась благодарность. Этот приказ был зачитан в войсках.
Проанализировав сложившуюся обстановку, командование армии решило немедленно перенести главный удар из-под Иецавы на правый фланг, в полосу 1-го стрелкового корпуса. Было решено выдвинуть туда 3-й гвардейский мехкорпус с задачей стремительным ударом овладеть городами Балдоне и Текава и выйти к Западной Двине. Однако по ряду объективных и субъективных причин нам не удалось тут же перебросить мехкорпус на правый фланг. На это, в сущности, было потрачено около двух суток. А потеря времени не позволила развить успех 1-го стрелкового корпуса. Противник предпринял сильные контратаки на флангах, и корпус Васильева был вынужден сражаться в полуокружении.
На войне фактор времени всегда обоюдоострый. Если не сумел его использовать ты, это сделает твой противник. Образно говоря, он соберет в свой актив все, что ты потерял в пассиве.
Дни 16 18 сентября были как раз тем временем, когда маневр подвижных войск (танки, мотопехота) мог завершить разгром противника и вывести 43-ю армию к Риге. Но, повторяю, время было упущено: мехкорпус сосредоточивался медленно, вводился в бой некомпактно, слабо взаимодействовал с частями 1-го стрелкового корпуса.
18 сентября мы освободили Иецаву, но дальнейшее продвижение на север, к Текаве и Балдоне, проходило в более медленном темпе, в ожесточенных боях. Ежедневно части армии отбивали по 25 - 30 вражеских контратак, в которых участвовало до 60 пехотных батальонов и 70 - 80 танков. Противник сосредоточил в полосе нашей армии восемь своих пехотных дивизий (205, 215, 290, 58, 263, 225, 388, 281-я), 14-ю танковую и моторизованную "Нордланд" дивизии, две танковые бригады (2101-я и "Гросс"), два отдельных дивизиона штурмовых орудий и несколько сводных боевых групп в составе 12 - 14 батальонов пехоты.
Основные усилия этой крупной фашистской группировки были направлены против правого фланга 43-й армии, наделенного на Балдоне. Воины 1-го стрелкового корпуса при поддержке танкистов и мотострелков 3-го гвардейского мехкорпуса успешно отразили натиск противника. Нами была создана сеть противотанковых районов. Мы перебросили в эти районы и 36-ю истребительно-противотанковую бригаду из армейского резерва. Эти меры дали хороший результат. Только в полосе 145-й дивизии генерала Дибровы фашисты потеряли 28 танков и 16 бронетранспортеров.
Потери противника в живой силе и технике стремительно росли, что подтверждали и показания пленных. Например, 193-й немецкий самоходный полк потерял 27 штурмовых орудий из 30. В нем оставалось всего лишь 18 солдат. Прекратил свое существование и разведбатальон 14-й танковой дивизии, а в 108-м моторизованном полку этой дивизии после одного дня боя в ротах насчитывалось по 8 - 13 человек100.
Суммируя огромный урон, понесенный врагом в этих боях, я приходил к выводу: сила ударной группировки противника скоро иссякнет, это - дело нескольких дней. Было также очевидно, что, пытаясь задержать наше продвижение к Риге и сосредоточивая большое число танковых и пехотных частей и соединений перед 43-й армией, вражеское командование неизбежно ослабляет другие участки своего фронта. В том, что наше командование использует эту обстановку для нанесения решительного удара по врагу в Прибалтике, я не сомневался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57