А кроме того, карта была буквально испещрена синими значками, которыми обозначались пулеметы, минометы, артиллерийские батареи. Она наглядно отражала очень насыщенную огневыми средствами оборону.
Противник создал здесь три оборонительные позиции: первую - в 6 - 8 км от города, вторую - по его окраинам, третью - в центре Кенигсберга. Однако трудно было отделить первую, например, позицию от второй, так как сплошные траншеи, прикрытые проволочными и минными заграждениями, шли одна за другой через каждые 200 - 300 метров. Не говорю уже о городских кварталах, где улицы были замкнуты баррикадами, а все прочные каменные здания превращены в укрепленные пункты.
Согласно директиве командующего Земландской группой войск, 43-я армия должна была прорвать внешний пояс обороны северо-западнее Кенигсберга и, взаимодействуя с левым соседом - частями 50-й армии, "к исходу третьего дня операции штурмом овладеть городом до реки Прегель"116.
Одновременно к этой реке предстояло выйти и соединиться с нами 11-й гвардейской армии, наступавшей на Кенигсберг с юга. Правый наш сосед - 39-я армия имела задачу прорваться к заливу Фришес-Хафф западнее города и, ликвидируя коридор, пробитый противником с Земландского полуострова к Кенигсбергу, отсечь гарнизон крепости от армейской группы "Земланд".
Особенностью этой операции для 43-й армии был, во-первых, очень узкий участок прорыва (5 км), а во-вторых, полное совпадение границ участка прорыва с границами армейской полосы в целом. Иначе говоря, вся армия представляла собой сосредоточенную на 5-километровом участке ударную группировку. Ни соседние 39-я и 50-я армии, ни наступавшая с юга 11-я гвардейская армия не имели столь плотных боевых порядков. Эта концентрация войск 43-й армии была вызвана спецификой боевой обстановки на данном участке. Наступая левым флангом и центром непосредственно на город, мы правым флангом наносили удар под основание пробитого противником коридора. Следовало ожидать, что фашисты предпримут отчаянные усилия с целью удержать этот коридор и нам вместе с левофланговыми соединениями 39-й армии придется отражать контратаки не только со стороны кенигсбергского гарнизона, но и с противоположной - со стороны армейской группы "Земланд".
Нашим армиям впервые предстояло прорывать столь мощную многополосную оборону, которая опиралась на крепостные форты. Сокрушить эти сооружения, разрушить их или, по меньшей мере, подавить могла только артиллерия самых крупных калибров - та артиллерия, которую в старину называли метким словом "осадная".
Уже после взятия Кенигсберга Иван Христофорович Баграмян в разговоре с участниками штурма заметил, что Кенигсбергская операция в значительной степени была операцией артиллерийской. И действительно, насыщенность войск артиллерийскими средствами - до сверхтяжелых (особой мощности) орудий - была предельно высокой.
Попытаюсь проиллюстрировать эту мысль на конкретных примерах. В каждой дивизии первого эшелона были созданы два штурмовых отряда (усиленные стрелковые батальоны) и четыре штурмовые группы (усиленные стрелковые роты). Что представлял собой штурмовой отряд? Он состоял из трех стрелковых рот (180 человек), пулеметной и минометной рот (еще 70 человек), а всего в нем насчитывалось 250 бойцов и офицеров. Из огневых средств помимо пулеметов отряд имел 21 орудие различных калибров (от 76 до 152 мм), около 60 минометов (калибры - от 82 до 160 мм), 9 танков и самоходно-артиллерийских установок117. В общей сложности это 90 артиллерийско-минометных стволов, или по одному стволу на, каждых двух стрелков. Внушительные цифры!
Насытить артиллерией боевые порядки пехоты и одновременно обеспечить ее продвижение огнем тяжелых батарей из глубины мы смогли за счет приданных нам артиллерийских средств. Армию усилили 5-м артиллерийским корпусом генерала Л. Н. Алексеева (две артиллерийские и одна гвардейская минометная дивизии) и рядом других частей и соединений. В результате на каждый километр участка прорыва армия имела по 230 стволов, причем более половины из них тяжелые118.
Артиллерия особой мощности, предназначенная для борьбы с крепостными сооружениями, была представлена 245-м дивизионом подполковника С. С. Мальцева и 75-м дивизионом капитана П. С. Чубукова, в общей сложности десятью мортирами калибром 280 мм (6 орудий) и 211 мм (4 орудия). Последние являлись трофейными и по своим тактико-техническим характеристикам значительно уступали (по мощности снаряда, например, почти вдвое) отечественным 280-мм мортирам.
Мортирным дивизионам Мальцева и Чубукова была поставлена задача вывести из строя наиболее прочные оборонительные сооружения противника в нашей полосе форты No 5 "Шарлоттенбург", No 5-а "Линдорф" и No 6 "Иудиттен"118. Они несколько отличались друг от друга по занимаемой площади, но прочие боевые характеристики фортов имели много общего. Обычная форма такого сооружения пятиугольник площадью 7 - 10 гектаров. Тремя этажами уходит он в землю; Стены и верхние перекрытия из кирпичной кладки 2 - 2,5-метровой толщины, усиленной еще метровым слоем бетона. А сверху форт накрывает земляная "подушка" 4-5 метров толщиной, густо поросшая деревьями и кустарником. Форт окружен высоким валом, бетонированные откосы которого спускаются в заполненный водой ров шириной от 15 до 30 м120.
В напольных стенках - множество амбразур для ведения ружейно-пулеметного огня и несколько орудийных капониров. Гарнизон форта - от 300 до 500 человек, артиллерийское вооружение - до 20 орудий и минометов, большая часть которых установлена во внутреннем дворе, на специально оборудованных площадках. Двор этот, открытый сверху, представлял собой настоящий лабиринт каменно-бетонных проулков, теснин и тупиков. И в каждой стене - бойницы, что позволяло гарнизону вести упорный бой даже после прорыва наступающей стороны на территорию форта.
В последние годы фашисты усилили крепостную оборону постройкой пулеметных дотов между фортами, а кроме того, соединили их громадным противотанковым рвом, который пересекал весь наш 5-километровый участок прорыва и тянулся за его пределы, опоясывая Кенигсберг.
Вместе с генералом Щегловым мы побывали на артиллерийских наблюдательных пунктах, убедились, что разрушить все" форты сразу будет трудно. И дело тут не только в мощном боевом покрытии этих сооружений.
С НП подполковника Мальцева форт No 5 - приземистый холм, поросший лесом, - просматривался хорошо, он находился вблизи переднего края, в 600 - 700 метрах от нас. Значит, и корректировка огня по форту облегчена.
Мы перешли на НП капитана Чубукова. Отсюда форт No 5-а, расположенный в глубине обороны противника, был виден уже хуже, а дальний форт No 6 вообще терялся в дымке, за садами и парками западного пригорода.
- Сначала разрушим форты номер пять и пять "а", - сказал Щеглов. - За форт номер шесть примемся, когда прорвем фронт и подойдем к Иудиттену. Иначе пустая трата снарядов.
Но кроме этих фортов были в нашей полосе и другие - в самом городе, близ центральной его части. Старинной постройки, меньшие по объему, они прикрывали с севера военный центр Кенигсберга - Августовские казармы, управление военного округа и комендатуру крепости. Пока что эти укрепления находились слишком далеко от наших наблюдательных пунктов, и визуальная корректировка стрельбы по ним также исключалась.
Поездка по наблюдательным пунктам заставила нас призадуматься. Конечно, мортиры особой мощности дело свое сделают, однако уповать только на артиллерию мы не можем. Среди нас были участники советско-финского военного конфликта, они помнили, какого труда стоил прорыв линии Маннергейма, несмотря на интенсивный огонь по дотам из орудий большой и особой мощности. Тогда ликвидация крупных дотов зачастую зависела от умелых и решительных действий саперов.
Генерал Колмаков предложил заранее подготовить и включить в состав штурмовых отрядов особые группы саперов. Их задача - зарядами взрывчатки пробивать напольные стены и верхние покрытия фортов. Это предложение было принято.
Большую помощь должна была оказать нам 1-я воздушная армия. Согласно плану, нам предстояло на различных этапах штурма Кенигсберга взаимодействовать с тремя бомбардировочными, одной штурмовой и двумя истребительными авиационными дивизиями.
Время шло быстро. К утру 28 марта 43-я армия сдала свою полосу на Земланде и была выведена в резерв. Корпуса совершили марш к Кенигсбергу и уже на следующий день начали интенсивную подготовку к штурму. Занятия проводились на учебных полях, оборудованных так, чтобы они детально имитировали укрепления противника на участке прорыва. Даже объемный земляной макет форта No 5 был построен саперами.
31 марта армия частью сил (полк от каждой дивизии первого эшелона) вышла на передний край северо-западнее Кенигсберга, сменив здесь левофланговый корпус 39-й армии. Остальные наши части продолжали готовиться к штурму в тылу на учебных полях.
По инициативе политработников в дивизиях были отобраны бойцы и офицеры, имевшие опыт уличных боев в крупных городах - в Сталинграде, Севастополе, Витебске, опыт штурма долговременных укреплений. Особенно много таких воинов оказалось в 263-й Сивашской и 33-й гвардейской Севастопольской стрелковых дивизиях. Состоялись сборы по обмену боевым опытом, ветераны передавали свои навыки молодежи.
Член Военного совета Сергей Иванович Шабалов, возвратившись из 33-й гвардейской Севастопольской дивизии, рассказал об интересном эпизоде. Беседовал он с бойцами о предстоящем штурме, упомянул фашистского гауляйтера Кенигсберга Вагнера. Этот Вагнер, обращаясь к своим солдатам переднего края по радио, через громкоговорители, заявил, что русские, опираясь на слабые сухопутные укрепления Севастополя, защищали город 250 дней, что солдаты фюрера обязаны столько же про- держаться на мощных укреплениях Кенигсберга.
- Что ответим Вагнеру? - спросил Шабалов окруживших его бойцов и сержантов.
- Обыкновенно ответим, - сказал один из них. - Мерки у нас с фашистом разные. Защищали мы Севастополь двести пятьдесят дней, а освободили за четыре.
- Как? - спросил меня Сергей Иванович. - Годится для радиопропаганды?
- Даже очень.
В тот же вечер лаконичный, полный достоинства ответ советского солдата передавался радиоустановками переднего края на немецком языке. Об этом опять же позаботились политработники.
Штурм крепости был назначен на 5 апреля, а с 1 апреля начиналась четырехдневная артподготовка. Главную роль в ней играли орудия большой и особой мощности. За этот срок им предстояло разрушить форты, доты и прочие долговременные сооружения. Однако длительный обложной дождь, хлынувший под утро 1 апреля, вынудил командование перенести начало артподготовки на целые сутки. Соответственно перенесен был и день пехотной атаки - на 6 апреля.
Весь день 2 апреля гаубицы, пушки-гаубицы и тяжелые минометы вели огневую разведку целей. Прежде чем начать разрушение фортов, дотов, железобетонных убежищ, надо было снять с них многометровое прикрытие, а в ряде случаев, когда разведданные вызывали сомнение, убедиться, что под этими холмами и рощами действительно скрыты долговременные оборонительные сооружения.
Артиллерийский огонь постепенно снимал с целей земляную "подушку". Разрывы с характерным серым дымом подтверждали, что снаряды рвались на бетонном покрытии, красный дым обозначал разрыв на кирпичной кладке.
Когда вскрытие целей было закончено (не подтвердилась только одна, оказавшаяся земляным бугром), вступили в дело орудия большой и особой мощности. Выявленные огневой разведкой доты, железобетонные убежища и дзоты вскоре же, после 2 - 6 прямых попаданий, были разрушены. Однако обстрел фортов должного эффекта не дал. Огонь 280-мм и 211-мм мортир был очень метким, форты No 5 "Шарлоттенбург" и No 5-а "Линдорф" получили по девяносто прямых попаданий каждый, но, как зафиксировано в документах, "разрушены лишь частично"121. Явные пробоины и проломы были единичными.
Обстрел еще продолжался, когда войска армии полностью вышли на передовую и заняли исходные позиции для наступления: на правом фланге - 90-й корпус генерала Э. Ж. Седулина, в центре - 13-й гвардейский корпус генерала А. И. Лопатина, на левом фланге - 54-й корпус генерала А. С. Ксенофонтова.
Во второй половине дня 5 апреля мы провели разведку боем. После короткого артналета несколько стрелковых рот атаковали противника, преодолели противотанковый ров и ворвались в первую траншею, овладев ею на отдельных участках.
И наш артналет, и ответный огонь противника, и траншейный бой с его ружейно-пулеметной трескотней заглушались канонадой артиллерии особой мощности. Кончался четвертый и последний день артиллерийской подготовки.
К вечеру, когда канонада стала смолкать, новый тяжелый и ровный звук повис над полем боя. Это шли на Кенигсберг бомбардировщики авиации дальнего действия. Они с воздуха атаковали кенигсбергский морской порт, железнодорожный узел, куда сходились семь дорог, и другие важные объекты.
Бомбежка продолжалась всю ночь. С горы Фухсберг мы видели пламя громадных пожаров. На берегах реки Прегель, в районе военной гавани, судоверфи и расположенных поблизости военных заводов - порохового, химического, ремонтно-артиллерийского - гремели колоссальной силы взрывы.
Перед рассветом к нам на командный пункт, в старинный помещичий дом, прибыли Маршал Советского Союза А. М. Василевский и генерал армии И. Х. Баграмян. Войска ждали сигнала о начале атаки.
В девять утра далеко за Кенигсбергом, на юге, заговорила артиллерия. Это перешла в наступление 11-я гвардейская армия генерала К. Н. Галицкого. Вскоре открыла огонь и артиллерия нашей армии - более 1100 стволов.
В полдень поднялась в атаку пехота. Сразу же обозначился успех. Стрелки полностью овладели первой, а затем и второй траншеями. Особенно сильно пошел 54-й корпус генерала А. С. Ксенофонтова. В 13.00 Александр Сергеевич доложил:
- Штурмовой отряд капитана Токмакова в тылу форта номер пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57