Быть может, когда-нибудь — скажем, в 1938 году, в год их столетия, — им позволят всем вместе провести на земле хотя бы день, чтобы в свете ошибок своих преемников уяснить себе, какие ошибки они совершили в собственной жизни; и, быть может, тогда впервые, с тех пор как человек, единственный из всех плотоядных, принялся за свое воспитание, они узрят мир, на который ранимые и робкие натуры смогут смотреть без содрогания.
А. Николюкин. ЖИВОЙ СВИДЕТЕЛЬ ИСТОРИИ США
Наряду с прославленными жанрами романа, поэмы, драмы издавна существует жанр более скромный, но не менее почтенный. Это мемуары — повествование о реальных событиях и людях прошлого на основе личных впечатлений. Начало этой традиции восходит к воспоминаниям древнегреческих историков. Целые эпохи общественного и литературного развития различных стран запечатлены в воспоминаниях Бенвенуто Челлини, Сен-Симона, Гете, Стендаля, Гейне, Франса, Роллана, Тагора и многих других писателей, известных русскому читателю в переводах.
В России книги подобного жанра, весьма многообразного в своей эстетической и повествовательной манере, особое значение приобретают начиная с прошлого века. Здесь и «Былое и думы» Герцена, и воспоминания декабристов, «Семейная хроника» Аксакова, литературные мемуары Панаевых, Тургенева, Гончарова и других, «История моего современника» Короленко и автобиографическая трилогия Горького.
В Америке мемуарный жанр зародился в сочинениях первых писателей-хроникеров XVII века, формировался в знаменитой «Автобиографии» Бенджамина Франклина, пережил расцвет в XIX столетии, когда вышли многочисленные воспоминания об американской революции и Гражданской войне, а в XX веке ознаменовался появлением писательских воспоминаний, среди которых выделяются книги «Праздник, который всегда с тобой» Э. Хемингуэя, «История рассказчика» Ш. Андерсона, «Это я, господи» Р. Кента, «Воспоминания» У. Дюбуа. Одной из наиболее признанных книг американской мемуаристики давно считается «Воспитание Генри Адамса» (1907) автобиография писателя, историка и публициста, написанная в третьем лице.
Чем явилась книга Адамса для Америки и чем она интересна сегодня? Адамс стал одним из первых выразителей «американской мечты» — понятия, в котором переплелись иллюзии и надежды американского народа на счастливое будущее.
На американский континент съезжались люди, нередко обиженные судьбой у себя на родине. Они везли с собой надежду обрести «новое небо и новую землю», мечту о процветании, о всеобщем благоденствии. Эта мечта, в основе своей демократическая, нашла отражение во многих книгах американских писателей. Однако единой «американской мечты» не существует. В истории США и их общественной мысли всегда существовало две мечты: буржуазно-апологетическая и демократическая. С одной стороны, мечта американских трудящихся о равенстве и братстве, мечта негритянского населения и других национальных меньшинств о гражданских правах; с другой стороны, провозглашение «американского образа жизни» подлинным выражением «американской мечты». Подобно тому как «царство разума» просветителей оказалось «идеализированным царством буржуазии», а «вечная справедливость» обернулась буржуазной юстицией, так «американская мечта» низведена ныне до рекламы американской буржуазной демократии.
Г. Адамс выступил провозвестником «американской мечты» как национальной идеи американского народа. Хотя сам термин получил права гражданства лишь в 1931 году в книге американского историка Джеймса Т. Адамса «Эпос Америки», идея «американской мечты» была сформулирована еще Р. У. Эмерсоном в книге «Черты английского народа» (1856). Рассказывая о своей поездке в 1848 году в Европу, он вспоминает, что там ему как-то задали вопрос: «Существует ли американская идея и есть ли у Америки подлинное будущее?» В тот момент Эмерсон подумал не о лидерах партий, не о конгрессе и даже не о президенте и правительстве, а о простых людях Америки. «Бесспорно, существует, — отвечал он. — Однако те, кто придерживается этой идеи, фанатики мечты, которую бесполезно пытаться объяснить англичанам: она не может не показаться им смешной. И все же только в этой мечте заключена истина».
Идеи Эмерсона были восприняты Адамсом в новых исторических условиях, когда США вступали в эпоху империализма, когда пересматривались прежние концепции американской истории и создавалось новое понимание американизма, в чем он принял самое непосредственное участие. В 1884 году он писал, что американский демократ «живет в мире мечты и принимает участие в событиях, исполненных поэзии в большей степени, чем все чудеса Востока». Развивая эту мысль, Адамс склоняется к идее избранности американского народа и утверждает, что американцам уготовано «управление миром и руководство природой более мудрым способом, чем когда-либо прежде в истории человечества».
И поныне Адамс является для Америки одним из исконных выразителей «американской мечты», провозгласивших (вслед за Г. Мелвиллом, У. Уитменом) особый характер американского народа и особую миссию, предназначенную ему в истории.
Именно эти настроения и в то же время разочарование в «американской мечте» получили свое выражение в «Воспитании Генри Адамса». По словам американского литературоведа Роберта Спиллера, для более молодого и менее разочарованного поколения американцев, чем то, к которому принадлежал сам Адамс, его книга «превратилась в Библию», ибо в ней они обнаружили свой собственный голос, свои представления о прошлом, настоящем и будущем Америки.
Со временем «Воспитание», как всякое значительное произведение литературы, стало объектом мифологизации, в него вкладывалось читателями представление об «американской мечте» в наиболее полном виде. Произошло определенное переосмысление книги, превратившее ее в памятник литературы, исполненный некоего скрытого, эзотерического смысла. Это и позволило американцам воспринимать ее в наше время как произведение, несущее «сверхтекстовое» содержание. При этом пессимизм и разочарования Адамса как бы сбрасывались со счетов, так же как и его вывод о деградации американской буржуазной демократии.
Генри (Брукс) Адамс (1838–1918) родился в Бостоне в семье, давшей Америке двух президентов, посла в Англии и целую плеяду историков — самого Генри Адамса и его двух братьев Чарлза и Брукса. Прадед писателя Джон Адамс был участником американской революции, избирался делегатом первого и второго Континентальных конгрессов (1774–1777) и стал вторым президентом страны. Дед — Джон Куинси Адамс — умерший, когда мальчику исполнилось десять лет, был шестым президентом США (1825–1829), а ранее первым американским посланником в России, дипломатические отношения с которой установились в 1809 году.
Пребывание в президентской должности стало своего рода семейной традицией Адамсов, а Белый дом считался в семье чем-то вроде родового поместья, в котором чуть было не поселился и третий представитель этого рода — отец писателя. Когда Генри был ребенком, ирландец-садовник как-то сказал ему: «Небось думаешь, тоже выйдешь в президенты!» Для мальчика было открытием, что в этом можно сомневаться.
Жизнь в таких условиях с детства была наполнена историческими реминисценциями. Дом Адамсов в Бостоне как бы застыл в новоанглийском пуританизме XVIII века, его традициях и преданиях. В гостях часто бывали те, кто занимал видное место в политической истории Америки прошлого века.
Осенью 1858 года Адамс, проучившийся четыре года в Гарвардском университете, отправился в Берлин изучать гражданское право, хотя ни он, ни его родители не знали, что такое гражданское право и зачем оно ему. В Берлине обнаружилось, что он плохо знает немецкий. Пришлось взяться за его изучение, но оказалось, что он не обладает способностью к языкам. Друзья, в которых у Генри никогда не было недостатка, увлекли его в пивные, музыкальные и танцевальные залы.
Оставив помыслы о гражданском праве, Адамс отправился с друзьями в прогулку по Тюрингии, провел несколько весенних дней в Дрездене и два года туристом путешествовал по Германии, Бельгии, Голландии, Италии, Франции. Особенно запомнился ему майский вечер 1860 года в Риме, когда он с путеводителем в руках сидел на ступенях церкви Санта-Мария ди Арачели, где за столетие до того Эдварду Гиббону, которого Адамс почитал величайшим английским историком, пришла мысль написать историю упадка и разрушения Римской империи.
Этот вечер Адамс считал решающим в своем духовном развитии и не раз возвращался к нему в автобиографической книге, написанной в старости. Однако восприятие окружающего Адамсом было совсем иным, чем у Гиббона: английский историк смотрел на римские развалины, думая о том, что над ними восторжествовало христианство; американского туриста волновал вопрос о неизбежном крахе нынешней цивилизации. «Ведь стоило поставить слово „Америка“ на место слова „Рим“, и вопрос этот становился личным».
Вернувшись осенью 1860 года в США, Адамс стал секретарем своего отца-конгрессмена, стремившегося в то напряженное время изыскать компромисс, позволяющий сохранить единство Союза штатов. Тогда же в бостонских газетах появляются первые политические статьи Генри Адамса, не привлекшие, правда, к себе особого внимания.
В канун Гражданской войны, в марте 1861 года, президент Линкольн назначает отца Генри Адамса послом в Англии. Отец взял с собой сына в Лондон в качестве секретаря, так же как когда-то его отец, Джон Куинси, назначенный посланником в России, взял его с собой в Петербург. Генри отправился с отцом в Англию уже после начала Гражданской войны. Проведенные в Англии семь лет — самый интересный и, может быть, самый важный период его жизни.
Еще до отъезда в Англию Генри договорился, что будет посылать корреспонденции для газеты «Нью-Йорк таймс», которые затем сыграли определенную роль в поддержке многотрудной миссии его отца. Английское правительство, объявив формально нейтралитет, на деле признавало мятежных южан воюющей стороной и оказывало им поддержку. Таково было положение, когда американский посол с сыном-секретарем высадились на английском берегу.
В Англии Генри познакомился со многими знаменитостями того времени, встречался с геологом Чарлзом Лайеллом, беседовал с экономистом Джоном Стюартом Миллем, писателями Ч. Диккенсом, Р. Браунингом, А. Суинберном.
Как секретарь американского посла, он видел, какой ненавистью пылали правительственные сферы Англии к борьбе Севера за единство штатов и к Линкольну, главному поборнику этой идеи. В Лондоне «придумали некое чудище и придали ему образ Авраама Линкольна», писал Адамс. Ослабление Соединенных Штатов виделось английским государственным деятелям желанным итогом Гражданской войны, который позволил бы им сохранить свое превосходство. Французский император Наполеон III шел еще дальше. Он предлагал вернуть всю Америку в прежнее, зависимое от Европы положение.
Когда летом 1868 года Генри Адамс наконец вернулся в Америку, то испытал глубокое разочарование, ибо страна стала иной, а он, «пережиток восемнадцатого века» (как сам называл себя), всегда на полвека отставал от современности. Ему пришлось постигать все заново и в атмосфере, враждебной полученному им в Англии воспитанию. Тем не менее пружины власти в США предстали перед Адамсом во всей их неприглядности.
Коррупция администрации Гранта и его преемников на посту президента потрясла Адамса, если вообще что-либо могло потрясти столь рационально и научно-исторически мыслящего человека, каким был Адамс. Администрация Гранта губила людей тысячами, а пользу из нее извлекали единицы.
С убийственным сарказмом говорит Адамс о периоде Реконструкции, последовавшем за Гражданской войной: «Прочтите список конгресса и тех, кто служил в судебных и исполнительных органах в течение двадцати пяти лет с 1870 по 1895 год, и вы почти не найдете имен людей с незамаранной репутацией. Период скудный по целям и пустой по результатам». Девять десятых политической энергии, свидетельствует Адамс, растрачивалось на пустые попытки подправить, подновить политический механизм всякий раз, когда он давал сбой.
В 1870 году Адамс становится профессором Гарвардского университета и редактором журнала «Североамериканское обозрение», в котором он постоянно печатался. Ему принадлежат биографии Альберта Галлатина, министра финансов при президенте Джефферсоне (1879), виргинского политического деятеля Джона Рэндолфа (1882), поэта Джона Кэбота Лоджа (1911), статьи по истории, политике и экономике. Однако как историк Адамс снискал известность прежде всего своей 9-томной «Историей Соединенных Штатов во времена правления Джефферсона и Медисона» (1889–1891), после выхода которой он был избран президентом Американской исторической ассоциации.
Идеи ранних работ Адамса-историка существенно отличались от его поздних концепций, выраженных в «Истории» и особенно в «Воспитании». Советский историк И. П. Дементьев отмечает, что Г. Адамс первоначально выступил пропагандистом «тевтонской теории» в США. В 1873/74 академическом году он вел в Гарвардском университете семинар по изучению англосаксонских институтов, а два года спустя опубликовал работу «Очерки англосаксонского права», где рассматривал некую общность, якобы имевшуюся у народов тевтонского происхождения.
Существенное влияние на концепцию Адамса оказала книга английского историка Э. Фримена «Сравнительная политика и единство истории» (1873; рус. пер. 1880), которая дала толчок развитию американской интерпретации доктрины англосаксонизма. Односторонне применяя методы сравнительного литературоведения и мифологии, Фримен рассматривал политические институты вне социально-экономических условий, их породивших, а сходные черты политического устройства в разных государствах в различные исторические периоды объяснял расовой общностью. Особыми способностями к созданию конституционных учреждений обладало, по его мнению, тевтонское племя, англосаксы, перенесшее в V веке свои политические институты на Британские острова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84