– Мне очень приятно с вами познакомиться, – сказала она с сильным нью-йоркским выговором.
Более чем приятно, я полагаю.
– Эрик, – сказала я, чувствуя легкую тошноту, – принеси мне что-нибудь выпить.
– Какой разговор, – с готовностью ответил он. – Что ты хочешь?
Яду – и немедленно.
– Виски со льдом, будь добр.
Итак, мы оказались наедине. В скором времени – миссис экс-Орнстайн и миссис новая Орнстайн. У меня в голове пронеслось, а может быть, заявить ей, что мне все известно и нет никакого смысла притворяться, что ничего не происходит. Гораздо более цивилизованный путь – сесть рядышком и спокойно обсудить, как наименее безболезненно решить все наши маленькие проблемы. Нужно было бы непременно упомянуть, как я восхищаюсь ими обоими, – что, конечно, было бы явной ложью, потому что на самом деле я едва сдерживалась, чтобы не вцепиться в нее и не сорвать ее искусственные ресницы. Однако я прекрасно играла свою роль, не выходя за рамки приличий.
– На экране вы выглядите совсем по-другому.
Довольно странное замечание. Как мне расценить его: как комплимент или укол?
– Благодарю вас. Чем занимаетесь?
Я могла гордиться собой, поскольку все-таки удержалась от того, чтобы не продолжить вопрос «… я имею в виду с моим мужем».
– Я декоратор, – сказала она, и ее круглые глаза нервно забегали по залу. – Странно, что вы об этом не знали. Эрик нанял меня, чтобы заняться вашей квартирой.
Ну это уж слишком. Еще не остыло наше супружеское ложе, а меня уже выставляют вон.
– О! – сказала я. Неподражаемо.
– Мне действительно не терпится начать, – сказала она, играя своим поясом из ракушек.
А я вдруг ужасно озаботилась внешностью будущих деток Эрика. Ведь у их мамы подправленный нос, и еще совершенно неизвестно, каким он был раньше. От злости я совершенно позабыла, каких именно генетических свершений ждут от этого союза.
– Какое счастье, что он нашел ту, кто сможет это сделать, – сказала я и улыбнулась своей телевизионной улыбкой. – Ведь он никак не может решить, какого цвета должна быть детская.
Она слегка позеленела, не так, конечно, как ее поясок, и принялась свирепо щелкать друг о друга ногтями.
– Впрочем, – добавила я, – нам, пожалуй, следовало бы подождать, пока не родится ребенок, а уж потом заняться выбором цвета.
Тонкие губы Роны задергались, словно старались выплюнуть подходящее слово.
Всем своим видом я показывала, как страстно жду вопроса, который она никак не могла решиться задать, чтобы развеять или подтвердить свои худшие ожидания. Я же, со своей стороны, отнюдь не спешила разрешать ее сомнения. Наконец она решилась.
– А что, разве Эрик и вы, – пролепетала она, – я хочу сказать, разве вы и он ждете ребенка?
Я, естественно, усмехнулась самым неопределенным образом. Как это было принято у дам на коктейлях в Вашингтоне, когда у власти находились республиканцы.
– Значит, да? Я права? – прошептала она в смертельной тоске.
И я пожалела ее. Она выглядела такой изголодавшейся, такой беззащитной. Она была так напугана тем, что, может быть, потеряет свою заветную мечту. Я могла бы ей солгать и довести ее до судорог. Одним-единственным словом я могла бы уничтожить все ее надежды, обратить их в пепел и прах… Однако я могла сделать и другое. Я могла отнестись к ней с пониманием, уйти с ее пути и позволить ей жить с моим мужем. Но если бы я это сделала, даже не употребив в качестве защиты самую невинную ложь, я бы сама себя приговорила к самостоятельной жизни, а эта жизнь меня пугала… Поэтому в своем ответе я должна была найти золотую середину. Рона Пирс должна была пострадать хотя бы самую малость, зато потом обнаружить, что Мэгги Саммерс отошла в сторону.
– Нет, я еще не беременна, – застенчиво проговорила я. – Но Эрик так хочет иметь ребенка…
Строго говоря, это была не такая уж и неправда. Это было нечто вроде вызова: кто из нас сможет раньше угодить отчаянному желанию Эрика.
Позеленелость Роны сменилась мертвенной бледностью.
– Я думала, что вы не хотите иметь детей… – проговорила она.
– С чего вы взяли? – сердечно поинтересовалась я, а про себя пожалела, что не осталась на работе.
– Я хочу сказать, – запинаясь, ответила она, – что вы заняты своей карьерой. Мне кажется, такие люди, как вы, очень загружены и все такое…
Я взяла ее за руку.
– Конечно, вы правы, Рона, но все это гораздо сложнее.
Она отшатнулась от меня и, вытаращив глаза, зашлась кашлем. Не обращая внимания на ее легкий припадок, я энергично продолжала:
– А вы замужем?
– Нет, еще нет, – ответила она, давясь кашлем.
– Но ведь у вас кто-то есть?
Она наконец справилась с кашлем.
– Можно сказать, что так, – холодно кивнула она.
– И давно вы с ним встречаетесь? – поинтересовалась я так сердечно, словно беседовала с собственной сестрой.
– Это вас не касается, – отрезала она. Я была вынуждена отступить.
– Простите, я и не думала вмешиваться.
– Просто я стараюсь не смешивать свою работу со своей личной жизнью, – высокомерно заявила она. – Если я буду заниматься вашей квартирой, то лучше нам не вдаваться в эти вопросы.
Так я ей и поверила.
– И когда же Эрик сказал вам начинать?
– Что начинать?
– Заниматься квартирой.
– О, как только я сочту возможным. Он сказал что хотел бы закончить к лету.
У меня, оказывается, осталось уже не так много времени.
– Мне бы хотелось, чтобы вы взглянули на квартиру одной моей подруги. У нее только что случилось несчастье, но ее дом очень мил, – сказала я.
– Я вас не понимаю.
– Дело в том, что мужчина, с которым она встречалась, вернулся обратно к своей жене. Он, конечно, оплатил квартиру, а также заплатил за ремонт. Но все равно моя подруга безутешна… Так вот, мне очень нравится ее гостиная.
– Я предпочитаю работать самостоятельно и не попадать под чужое влияние. Тогда у меня получается гораздо лучше… А как долго они были вместе?
– Кто?
– Ну эта ваша подруга и ее женатый приятель…
– А-а… Около шести месяцев. Впрочем, это не имеет большого значения, потому что женатые мужчины редко бросают жен.
Вдруг она разозлилась. И даже забыла о том, что собиралась не смешивать свою работу и личную жизнь.
– Как бы не так, очень даже бросают. Особенно если жены холодны, как мороженая рыба, а возлюбленные по-настоящему страстны.
Если бы наш разговор происходил на борту самолета, то по крайней мере под рукой находился бы индивидуальный пакет. Впрочем, Эрик появился раньше, чем я успела отреагировать. Он принес виски со льдом – для мороженой рыбы, и «кровавую Мэри» – для по-настоящему страстной возлюбленной. С его стороны это было очень мило. Особенно, если учесть, что он даже не поинтересовался у Роны, что она будет пить. Эта небольшая деталь красноречиво доказала мне, что дело тут зашло далеко. Может быть, и до любви. Обычно мой муж не отличался подобной невнимательностью.
– Эрик, – возбужденно начала Рона, – рассейте мои сомнения. Ваша жена говорит, что вы все еще стараетесь заиметь ребенка.
Господи, святый Боже. Эта женщина не только вознамерилась прибрать к рукам мою квартиру с туалетом, отделанным кедром, а также моего мужа. Она желает, чтобы еще и рассеяли ее сомнения!
Эрик дико озирался по сторонам, словно надеясь, что какая-то добрая сила вызволит его из этой ужасной ситуации. Однако он не только не был вызволен, но даже ухитрился еще больше усугубить неловкость. Одно неосторожное движение, и бокал с «кровавой Мэри» выскользнул из его руки. Он попытался его поймать, но не сумел. «Кровавая Мэри» расплескалась прямо на зеленую юбочку Роны. Рона с визгом отпрыгнула в сторону и принялась отряхивать юбку. Эрик умоляюще посмотрел на меня, но я только пожала плечами.
– Вот, Рона, – пробормотал он, протягивая ей салфетку, – возьми!
Но она оттолкнула его и, должно быть, побежала чистить перышки в дамскую комнату. Мы остались вдвоем.
– Она очень мила, – заметила я.
– Кто? – спросил Эрик неестественно напряженным голосом.
– Рона.
Мы немного помолчали, потом начали что-то говорить одновременно и снова умолкли.
– Говори ты, – засмеялась я.
– Да нет, ничего. Что ты хотела сказать? – спросил он мрачно.
– Как ты с ней познакомился?
– Она дочь миссис Пирс, и когда та болела воспалением легких, она ее замещала. Это было около двух месяцев назад, и она только что приехала из Флориды. Мне кажется, она развелась или что-то в этом роде.
Развелась или что-то в этом роде. Он, конечно знает не только всю ее историю, но даже щупал ее между ног. Я думаю, она не возражала.
– Она похожа на миссис Пирс.
– Нет! – живо возразил Эрик. – Она гораздо симпатичнее.
В сущности, об этом даже не стоило говорить. Конечно, Эрик заслуживал гораздо большего. Я была никудышной женой, а Рона, без сомнения, удовлетворит всем его запросам. Впрочем, Эрик не дал мне долю находиться в этом добродушном настроении.
– Я не сержусь, Эрик, – нежно сказала я.
– Ты о чем? – лицемерно удивился он.
– О Роне, – сказала я сердечно.
– А с чего это тебе сердиться из-за нее? Это я должен рассердиться, потому что ты бог знает что болтаешь людям – что мы с тобой стараемся заиметь ребенка!
– А разве нет? Разве ты постоянно не твердишь мне об этом? Разве не для этого ты каждое утро пристаешь ко мне, чтобы я измерила температуру?
– Ч-ч-ч!.. – зашипел Эрик. – Замолчи!
Он совершенно помешался. Спутался с первой встречной, которая пообещала ему ребенка. Вместо того, чтобы попытаться завоевать собственную жену.
– Почему это я должна молчать? Разве это не правда?
– Послушай, Мэгги! Одно дело говорить, другое – делать. Это совершенно разные вещи. В любом случае у нас с тобой ничего не получится.
– Ты так считаешь? – Я вдруг почувствовала, что все разваливается окончательно и бесповоротно.
Меня захлестнула тоска.
– Кроме того, – продолжал он, используя подходящий момент для объяснения, – я несчастлив с тобой.
– Гм… А ты много старался, чтобы быть счастливым?
– Послушай, – вдруг сказал он, хватая меня под руку, – если ты согласна забеременеть, я все готов для этого сделать. Слово только за тобой.
Такая перспектива, однако, меня нисколько не вдохновляла. Я не хотела превращаться в наседку.
– Эрик, – проговорила я с досадой, – мне нужно домой. Я должна закончить одну работу. Поговорим об этом в другой раз.
Он кивнул и повел меня сквозь толпу. Мы миновали раздвижные двери и вошли в приемную, украшенную розовыми купидонами и белыми облаками. Мы стояли и ждали лифта. В этот самый момент появилась Рона. На ее юбке красовалось огромное влажное пятно. Я протянула ей руку.
– До свидания, Рона. Очень рада была с вами познакомиться.
Она игнорировала мою протянутую руку. Посмотрев сначала на Эрика, а потом на меня, она только передернула плечами. На ее губах появилась самодовольная усмешка.
– Думаю, что рано или поздно вы все равно об этом бы узнали, – сказала она мне.
– Ради бога, – воскликнул Эрик, – мне это слишком дорого обойдется!
Лифт постоял и снова уехал, а я так и осталась в приемной, между Эриком и Роной. Я взглянула на Рону.
– Я хочу, чтобы она знала, – закричала Рона, – если у тебя будет ребенок, то он будет и у меня!
Я взглянула на Эрика.
– Я же говорил тебе, что все устрою, – пробормотал он сквозь зубы, обращаясь к Роне.
Я взглянула на Рону.
– Ну да, так я тебе и поверила! Не очень-то ты для этого потрудился!
Она ткнула пальцем прямо ему в грудь, а он схватил ее за палец так, что она вскрикнула.
– Ой!
Я взглянула на Эрика.
– Послушай, – закричал он, – я держу свое слово. Все, что от тебя требуется, – это заниматься своими тряпками, а остальное предоставить мне!
Я взглянула на Рону.
– Да пошел ты, ничтожество! После того как она рассказала мне, что ты все еще пытаешься сделать ей ребенка…
Я взглянула на Эрика.
– Но она все-таки пока что моя жена! – взвизгнул он.
Я взглянула на Рону.
– Так ты еще ее защищаешь?! Я взглянула на Эрика.
– Вовсе я ее не защищаю, – зашипел он. – Но ты ведь не хочешь остаться нищей?
Я взглянула на Рону.
– Ты всю жизнь будешь платить ей алименты! – зашипела она в ответ. – Кто женится на ней? Посмотри, у нее все руки в чернилах!
– Прошу прощения, – вежливо сказала я, похлопав Эрика по спине.
Они оба перестали кричать и уставились на меня так, как будто видели впервые. Может быть, они думали, что я давно уже спустилась на лифте вниз?
– Что ты еще хочешь от меня? – прищурившись, спросила его Рона. – Тебе мало того, что ты мне наговорил?
– Рона, – вспылил Эрик, – заткнись! Она же, естественно, начала плакать.
– Господи, – замычал Эрик, – говорю тебе, перестань!
– Я не могу, – всхлипнула она. – Я тебя люблю!
И сразу все переменилось. Теперь она была потерпевшей стороной. Она призналась ему в любви и завоевала себе такой авторитет, о котором я не могла и мечтать. Она превратилась в существо, которое нельзя было не обожать, не уважать, не любить. Она любила его, а против этого он не мог устоять.
– Мэгги, – холодно обратился ко мне Эрик, – разве ты еще не ушла? Тебе что, дать денег на автобус?
На такси он мне уже не предлагал. Стало быть, мои дела были совсем плохи.
– Спасибо тебе, Эрик. У меня есть деньги. Однако он уже выудил из кармана несколько центов.
– Вот, возьми. Вдруг тебе понадобится мелочь, – сказал он и вытер ладонью губы.
Но в настоящий момент меня заботила судьба более крупных сумм. А именно, моей зарплаты, которая оседала на счету в его банке в течение последних нескольких лет. Впрочем, сейчас не время было с этим разбираться.
– Эрик, можно сказать тебе пару слов наедине? Он повернулся к Роне.
– Ты подождешь?
– Ага, – всхлипнула она.
– Ну, в чем дело, Мэгги? – спросил он, отводя меня подальше в сторону.
Однако Рона находилась в прямой видимости.
– Эрик, мне очень жаль, что это произошло. Я чувствую себя ужасно.
– А что, по-твоему, произошло? – жестко поинтересовался он.
Я не очень-то поняла, о чем он спрашивает меня. Впрочем, можно было догадаться.
– Я все понимаю, Эрик.
– Ну и что же вы понимаете, мисс Журналистка? Я покачала головой.
– Что же ты стоишь, как будто воды в рот набрала, – продолжал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53