Там уже расположились стрелки из спецподразделения по борьбе с террористами. Держа ружья на изготовку и широко расставив ноги, они, видимо, только ждали команды.
– Не завидую этому ублюдку, – спокойно сказал Джой.
– Ну не знаю, Ник, – говорил тем временем Брайн. – Условие было таким, чтобы Мэгги вошла одна.
– Я не хочу отпускать ее одну. На кой черт нам все это нужно, если мы не снимем это.
Брайн направился к диспетчерскому пункту, который располагался в центре улицы в окружении полицейских машин.
– Я попрошу его, – бросил нам Брайн.
Пока он вел переговоры с забаррикадировавшимся в своей квартире Гектором, я не могла не удивляться тому, как в случае необходимости мгновенно можно наладить линию телефонной связи, тогда как в обычной ситуации не дозовешься телефонного мастера и какой-то рядовой обрыв не ремонтируют по целым неделям.
– Только посмотри, – сказал мне Джой, показывая в сторону диспетчерского пульта. – У меня дома уже три дня не работает телефон, а телефонный мастер еще не приходил.
– Мы думаем об одном и том же, – удивилась я.
– А зачем ты носишь обручальное кольцо?
– Как зачем? Я замужем.
– Глядя на тебя, этого не скажешь.
– Я действительно не чувствую себя замужем, но это другая история, – улыбнулась я.
– И ты связалась с этим Полом Ньюменом, правильно? – проговорил Джой, взглянув на Брайна. – Но он не для тебя, малышка.
Ник сделал мне знак.
– Я хочу заснять тебя вместе с Брайном, – сказал он. – Ты обрисуешь телезрителям ситуацию: чего этот Гектор хочет, что он намерен сделать…
Я кивнула, все еще размышляя над словами Джоя.
– И приведи себя в порядок, – добавил Ник. – Причешись и постарайся выглядеть почувственнее.
Я направилась к такси, и со стороны зевак снова раздались приветственные крики.
– Эй, Мэгги, ты не замужем?
Очень скоро буду, подумала я и помахала им рукой.
– Улыбнись, Мэгги! Ты боишься этого пуэрториканца?
Я улыбнулась. Какие к дьяволу пуэрториканцы? Меня тревожат лишь евреи-брокеры, которые заграбастали мои деньги.
Когда я сидела в такси и наводила красоту, какой-то идиот начал орать:
– Браво, Гектор! Браво, Гектор!
Его крики подхватили в толпе, и через несколько секунд все зеваки хором скандировали:
– Браво, Гектор! Браво, Гектор! Чрезвычайное происшествие превращалось в шоу. Съемочная группа ждала, когда мы приступим к работе. Все волновались и чувствовали крайнее нетерпение. «Массовка» на Моррис авеню была готова к представлению. Однако Брайн, словно забыв обо всем, затеял горячую дискуссию с Ником, который, в свою очередь, был явно озабочен тем, чтобы съемочная группа сработала четко и без ненужных инцидентов.
– Как насчет того, чтобы через полчаса вслед за Мэгги вошла бы и съемочная группа? Договорились? – спрашивал Ник.
– Не знаю. Ему нужно время, чтобы с ней поговорить. Я не хочу, чтобы он нервничал. Чтобы он почувствовал, что на него как-то давят или принуждают к чему-то. Я хочу, чтобы женщины остались живы.
– Сколько же, черт возьми, ему нужно времени? – взорвался Ник. – Тридцати минут больше чем достаточно, чтобы Мэгги поговорила с ним наедине!
– Послушайте, – сказал Брайн, – единственное, что меня волнует, – это три женщины.
– Четыре, – поправил Ник. – Не забывайте про Мэгги.
Брайн явно разозлился.
– Не цепляйтесь к словам, Сприг. Я ни о чем не забываю.
– Так я смогу туда войти через тридцать минут?
– Пожалуй. Однако я хочу, чтобы вы потом убрались оттуда как можно быстрее. Мы договорились с ним, что, как только входит Мэгги, он сразу освобождает женщин. Вам ясно?.. Если вы не выйдете, то я буду вынужден принять меры.
– Что это значит, черт возьми?
– Это значит, – заорал Брайн, – что вам лучше не раздражать его своими камерами и лампами, иначе он разнесет полквартала.
Ник немного подался назад – чтобы не стоять с Брайном нос к носу. Брайн некоторое время рассматривал Ника, а потом сплюнул.
– Дерьмо, – сказал Ник, качая головой. – Какое дерьмо. Теперь я начинаю опасаться и за полицейских. – Тут Ник пристально взглянул на меня. – Мэгги, что ты об этом думаешь? Как насчет того, чтобы рискнуть в одиночку?
Брайн уже был около меня и обнимал за плечи.
– Не нужно так драматизировать, Сприг. Она ничем не рискует.
Ник смотрел на него с отвращением.
– Он ведет себя с тобой как последнее дерьмо, – сказал он мне. – Ему на тебя наплевать.
Брайн убрал руку с моих плеч.
– Заткните глотку, Сприг. У меня нет времени слушать вашу болтовню.
– Что касается меня, в моем распоряжении сколько угодно времени, если это нужно для безопасности Мэгги, – сказал Ник, нежно касаясь моей щеки. – Что ты об этом думаешь? – повторил он, обращаясь ко мне. – Я хочу, чтобы ты была совершенно уверена в своей безопасности.
Брайн нетерпеливо посмотрел на меня, но я никак не отреагировала.
– Я уверена, – обратилась я к Нику. – Все будет нормально.
Теперь Ник был занят расстановкой группы. Нужно было снять первый эпизод на фоне дома.
– Встань поближе к Брайну, – приказал он мне.
– Подождите секунду, – остановил его Брайн. – Я должен кое-что сказать моим людям.
Он принялся о чем-то говорить с полицейским из оцепления, который был, по-видимому, новичком и выглядел еще более напуганным, чем мы все. Ко мне подошел Джой.
– Ты боишься? – спросил он. Я задумалась на мгновение.
– Как ни странно, но у меня такое чувство, что все закончится благополучно.
Он улыбнулся.
– В этом нет ничего странного. Это интуиция. Подобное чувство не оставляло меня еще тогда, когда мы занимались съемками на морс.
Я внимательно посмотрела на него.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что мы только не снимали – войну, мятежи, революции. В общем, все то, что считается на телевидении самым крутым материалом. И я всегда полагался на свое чувство, на интуицию. Если я чувствую себя уверенным, то все проходит благополучно. Если нет… – Он запнулся.
– Что тогда?
– Тогда – хреново.
– Понятно… Скажи, а что ты все-таки чувствовал? Я хочу сказать, если ты отказывался…
Я не закончила фразы, потому что Ник и все остальные засмеялись.
– Раз уж вы начальник, Брайн, – говорил Ник, – то неплохо бы позаботиться о кормежке.
– Очень смешно, Сприг, – проворчал Брайн и снова повернулся к патрульному полицейскому. – Значит, один кофе и минералка. Поняли?
Патрульный кивнул.
– Прекрасно. Теперь так. Один хот-дог, побольше соуса, порция ветчины и плавленого сыра, порция тунца, вымоченного в водке, с кусочком помидора, а также большая порция чипсов.
– Эй, подождите еще минуту, – воскликнул Ник, когда патрульный зашагал по улице. – Если департамент полиции платит, то и Мэгги не помешало бы позавтракать!
– Погодите! – крикнул Брайн патрульному. – Ты как, Мэгги? – обратился он ко мне.
Ситуация становилась абсурдной.
– Вообще-то, я не голодна… – начала я, но тут меня прервал Джой.
– Закажи сандвич. Тебе тоже захочется, когда все вокруг будут жевать.
– Ну хорошо. Тогда просто булочку.
– Что-нибудь запить? – спросил патрульный.
– Кофе.
– Какой вы пьете?
– Одинарный, – ответил за меня Брайн.
Джой странно посмотрел на меня и занялся своей аппаратурой. Брайн уже успел надеть пиджак и начал причесываться.
– Все готовы? – поинтересовался Ник. – Тогда поехали!
– Детектив Флагерти, – начала я, – расскажите, что здесь происходит.
Флагерти прокашлялся.
– Здесь у нас проблемы с заложниками, – пробубнил он. – Некий Гектор Родригес удерживает в своей квартире жену и двух сестер. У него револьвер. – Брайн повернулся и указал на дом 510 на Моррис авеню, а Дик взял здание крупным планом.
– Когда это началось?
– Это началось ровно в десять двадцать утра. Нам позвонил сам террорист. Он сообщил, что намерен убить жену и сестер, а потом застрелится сам.
– Он объяснил почему?
– Да, объяснил. Но я не вправе об этом говорить.
– Детектив Флагерти, – продолжала я, бросив быстрый взгляд на Валери, – сейчас десять минут первого. Что изменилось за эти два часа?
– Что изменилось? – повторил Брайн, коснувшись языком своей верхней губы. – Этот самый Гектор Родригес выставил условие, чтобы вы вошли туда и переговорили с ним. Он желает рассказать о своих проблемах, прежде чем сдаться властям.
– Позвольте мне суммировать, детектив Флагерти, – начала я, чтобы те телезрители, которые только что подключились к репортажу, поняли, в чем дело. – Итак, тот человек наверху, – я указала на здание, – который удерживает в заложниках трех человек, утверждает, что сдастся властям, если только я войду и побеседую с ним. Я правильно поняла?
– Правильно, – подтвердил Флагерти.
– Ну что ж, детектив Флагерти, – сказала я со всем возможным пафосом, – пойдемте!
Таким образом, мы отправились. Во время нашей беседы Брайн был прежним Брайном, каким я его привыкла видеть. Только теперь я уже не могла относиться к нему как раньше.
Дик шел следом за нами, держа телекамеру, а Джой шел рядом, держа магнитофон и микрофон. В таком порядке мы и приблизились к подъезду дома. Брайн крепко держал меня за локоть. Его сильная рука была покрыта блестящими золотистыми волосками. Он подвел меня прямо к подъезду дома 510 по Моррис авеню. Я подождала, пока перепуганный патрульный подаст мне два бумажных пакета – с кофе и сандвичами, а потом стала подниматься по лестнице прямо к апартаментам Гектора Родригеса.
Это имя было написано крупными буквами на полоске бумаги, которая была приклеена прямо под дверным глазком. «Квартира № 40. Родригес». Придерживая приподнятым коленом бумажные пакеты, я освободила одну руку и постучала.
– Кто там? – громко спросил за дверью мужской голос.
– Это Мэгги Саммерс, новости Ай-би-эн, – ответила я как можно непринужденнее.
Внезапно раздался женский вой. Потом крик другой женщины. А потом третий голос разразился бранью по-испански.
– Как я узнаю, что вы одна? – прокричал мужчина, стараясь перекрыть женские голоса.
– А я и есть одна, – спокойно сказала я. – И потом, что значит, как вы узнаете об этом?
– Нет! – истерически выкрикнул он. – Я не это имел в виду!
– Нет, – автоматически повторила я. – Вы сказали, что…
– Но я-то не один! – продолжал кричать он. – Я-то знаю, что я не один!
Из одного бумажного пакета мне на колено стал капать горячий кофе.
– Гектор, – сказала я, полагая, что тот, кто говорит со мной, и есть Гектор, – я пришла одна, как мы и договорились. Теперь почему бы вам не впустить меня? К тому же я принесла ваш ленч.
Дверь отворилась, и передо мной возник испуганный и небритый мужчина лет тридцати пяти. На нем были драные коричневые штаны, рубашки не было, а на груди болтались многочисленные золотые цепочки и медальоны. У него была тонкая шея, и дрожащей рукой он отбрасывал падающие на глаза длинные черные волосы. Я заметила, какие у него страшные, кривые ногти. В другой руке у него был огромный револьвер, и этим револьвером он сделал мне знак, чтобы я вошла. Я сделала вид, что вообще не замечаю револьвера, которым он с явным удовольствием размахивал во все стороны. Я направилась прямо к столу, покрытому ветхой и замасленной синей скатеркой. Две заплаканные женщины забились в угол, а около них на полу лежала третья женщина.
– Сандвичи и напитки – для всех, – сказала я как можно веселее и начала разгружать бумажные пакеты.
Одна женщина, чрезвычайно полная, выглядела особенно перепуганной. Другая была очень худа, и у нее были черные усики и густые черные брови. Третья выглядела довольно вульгарно. Она только что поднялась с пола, и у нее были кривые ноги. Она вытащила из волос, выкрашенных в немыслимо красный цвет, заколку, и прядь волос упала на лицо, закрыв глаз. Улыбнувшись ей, я осторожно осмотрелась.
Светло-зеленые стены были сплошь залеплены картинами, изображающими Иисуса Христоса в различные моменты его многотрудной жизни. Крашеная «секс-бомба» переминалась с ноги на ногу около огромного телевизора, установленного на деревянной тумбочке. В комнате помещались также два продавленных и потрепанных дивана, разваливающееся кресло и два белых столика, на которых стояли фотографии Джона и Роберта Кеннеди, Мартина Лютера Кинга, а также фотография какой-то компании – видимо, Родригесы в полном составе где-нибудь на пикнике в парке отдыха. Пока я выкладывала на стол наш ленч, то успела заметить на полу около раскрытого окна три коробки из-под обуви. Коробки были обмотаны медной проволокой, белой клейкой лентой, и в них виднелось по крайней мере восемнадцать динамитных шашек.
– Смотрите, не выкиньте чего-нибудь, – нервно предупредил Гектор, шагая взад и вперед по комнате и размахивая над головой револьвером. Он слегка шепелявил и начинал заикаться, когда был особенно взволнован.
Две женщины в углу начали шептаться.
– Заткнитесь! – завизжал Гектор, подбегая к ним. В ответ они снова завопили и заплакали, пока крашеная женщина, очевидно, старшая в этой троице, не сказала им что-то по-испански. Они немедленно успокоились. Повернувшись ко мне, крашеная спросила:
– Они передали то, что я заказывала?
– Должно быть, забыли, – ответила я, заглядывая в пустые пакеты.
– Дерьмо, – проворчала она.
Не обращая на нее внимания, я обратилась к Гектору:
– Уберите ваш пистолет, Гектор, а то мне не удастся приготовить наш ленч.
Мои слова весьма напомнили мне те восхитительные солнечные дни у пруда, когда родительница говорила своей маленькой дочке:
– Брось эту гадость и вымой руки. Не то останешься без завтрака.
Как это ни удивительно, но, как только я упомянула о еде, Гектор безропотно положил револьвер на один из затертых диванов и уселся за стол. Обращаясь к женщинам в углу, я спросила:
– Будете с нами завтракать?
Они испуганно посмотрели друг на друга, а потом та, что страдала ожирением, поднялась и заковыляла к столу. Худая все еще не решалась подойти. Она вопросительно посмотрела на крашеную «секс-бомбу», чтобы та подтвердила, что в этом нет ничего предосудительного.
Крашеная посмотрела на меня.
– Я его жена, Эстелла.
– Очень приятно, Эстелла, – сказала я. – Почему бы вам не разрешить вашей подруге сесть за стол?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53