Моей жене и другу Рите Григорьевне

Приглашение к вальсу
Человечество танцует с незапамятных времен. Уже в на­скальных рисунках, созданных несколько тысяч лет тому назад, встречаются изображения пляшущих людей. А в дошедших до нас творениях живописи и скульптуры Древ­ней Греции и Рима, Древнего Египта и Китая танцеваль­ным сюжетам нет числа. И рядом с человеком танцующим нередко изображен человек играющий, с музыкальным ин­струментом в руках. Музыка и танец - неразлучные дру­зья, танец без музыки почти немыслим. Но танцевальная музыка двухтысячелетней давности для нас, к сожалению, потеряна, да и о самих танцевальных движениях мы ма­ло что знаем. Однако чем ближе к нашей эпохе, тем све­дений у нас все больше, а о танцах последних пятисот лет нам уже многое известно.
Танцевальная мода за это время неоднократно меня­лась. Тем более что у каждого народа есть свои пляски, у каждой общественной группы - свои танцевальные сим­патии, у каждой эпохи - свой танец-фаворит. На балах у испанских королей некогда танцевали медлительную павану или торжественно-чинную сарабанду, а на палу­бах кораблей английские матросы лихо отплясывали жи­гу, французские предпочитали матлот. В украинских де­ревнях плясали гопак, в горных аулах Кавказа - лезгин­ку, а на улицах итальянских городов царила в дни карна­вала тарантелла.
Однако история знает случаи, когда какой-либо мест­ный танец постепенно распространялся во многих странах Европы и надолго завоевывал их. Таков был, например, менуэт. Возникший как народный хороводный танец в деревнях французской области Бретань, он затем попал в столицу и стал исполняться на королевских балах; а из Парижа, этого законодателя европейской моды, он рас­пространился по другим странам и стал в XVIII веке од­ним из главных бальных танцев придворных, аристокра­тических, буржуазных кругов.
Галантный менуэт! Танцующие двигаются маленькими шажками, кавалер изящным движением снимает шляпу, кланяется, дама церемонно приседает в глубоком реверан­се. Они танцуют, по сути дела, раздельно, лишь иногда позволяя себе коснуться друг друга кончиками пальцев. Движения медлительны, па изысканны... Из бального зала менуэт проник на оперную сцену, а затем вошел как чисто музыкальный жанр в сонату, квартет, симфонию.
Но век менуэта не бесконечен, ему на смену пришел другой фаворит - вальс, самый популярный в Европе XIX и XX веков танец. Вот уже двести с лишним лет живет вальс - для нашего быстротекущего времени срок очень большой. Появилось немало других массовых тан­цев: танго, фокстрот, чарльстон, затем рок-н-ролл, твист, шейк, а пары все кружатся под звуки вальса.
Вальс устарел,- говорит кое-кто смеясь.
Век усмотрел в нем отсталость и старость.
Робок, несмел, наплывает мой первый вальс...
Почему не могу я забыть этот вальс?..
Твист и чарльстон, вы заполнили шар земной.
Вальс оттеснен, без вины виноватый.
Но, затаен, он всегда и везде со мной,
И несет он меня, и качает меня
Как туманной волной.
Смеется вальс над всеми модами века...
(песня Э. Колмановского и Е. Евтушенко «Вальс о вальсе»)

Как музыкальный жанр вальс прожил богатую собы­тиями жизнь. Сотни композиторов сочиняли вальсы, на­писано их много, десятки тысяч, может быть, даже мил­лион; никто и нигде этого не подсчитал. Но представим себе, что существует «музей вальса»; мы отправляемся туда на экскурсию, чтобы познакомиться с наиболее ин­тересными, с самыми разнообразными экспонатами.

Как возник вальс
Вот три любопытные бытовые картинки. Первая: празд­ник в чешской деревне. Сельский ансамбль - скрипка, флейта, кларнет, волынка, контрабас - расположился на деревенской площади и заиграл танцевальные мелодии, молодежь пустилась в пляс. Один танец сменяет другой: скочна, соуседска, полька, матеник. Последний особенно забавен: «матеник» значит «путаница»; имеются в виду танцевальная путаница - всякие забавные коленца и вы­крутасы и музыкальная путаница - перебивы трехдоль­ного движения двухдольным.
Одна из разновидностей матеника - фуриант (что зна­чит «франт», «гордец»). Вначале танец этот имел юмори­стический характер. Юноша, пародируя расхваставше­гося толстого, надутого седлака, танцует, упирая «руки в боки» и топая ногами, скидывает во время танца каф­тан, чтобы показать свою дорогую полотняную рубаху, и устремляется за девушкой, кружащейся в легком танце и старающейся упорхнуть от назойливого кавалера; но юноша настиг девушку, обнял ее за талию, и они танцуют соуседску. А крестьяне, стоящие вокруг, поют веселую песню, популярный и знаменитый «Седлак»:
Седлак, седлак, седлак,
Еще разок седлак.
Седлак, седлак, седлак,
Он знатный пан.
Он такой пузатый,
Пояс на кожухе...
Тули-тули-тули-
Ту-тули-пан.
В дальнейшем фуриант утратил черты пародийности, в характере его исполнения теперь акцентируется горде­ливый задор. Именно так использован фуриант в «Славян­ских танцах» (№ 1 и 8) Антонина Дворжака - как выра­жение стихийной народной силы, гордости и молодечества. Важно, однако, отметить, что в народных мелодиях фурианта, как впоследствии и в фуриантах Сметаны и Дворжака, есть много эпизодов музыки характерно валь­сового строения. Этот танец - один из истоков будущего вальса.
Картинка вторая: гуляние во французской деревне. Здесь свои танцы, и один из самых популярных - вольт. Он зародился в Италии, но особое распростране­ние получил во Франции. Танцуют вольт парами, с вра­щением на месте, с различными поворотами (итальянское «вольтаре» и означает «поворачивать») одного из танцую­щих вокруг другого. А в музыке вольта звучат предвест­ники вальса.
Картинка третья: народный праздник в австрийской деревне, в области Ландль, граничащей с Германией. Здесь самый любимый танец - лендлер. Когда-то это был танец сватовства. Начинался он лирической сцен­кой знакомства юноши и девушки; сам танец был степен­ным и сдержанным. Со временем лендлер, утратив обря­довое значение, превратился в быстрый и веселый танец. Кавалер, выбрав понравившуюся девушку, выводил ее на круг, вращал партнершу вокруг себя, и оба постепенно продвигались по кругу за другими парами.
Лендлер, самый близкий к вальсу из его предшествен­ников, именовался различно, по названиям местностей: «тирольский танец», «штирийский» или - шире - «немецкий танец» - либо по характеру движений: «дреер», «роллер» и, наконец, «вальцер», что значит «вертя­щийся».
Словом, вальс родился из многих танцев разных наро­дов Европы. Это произошло в 70-х годах XVIII века. Бы­стрый и зажигательный, стремительный и жизнерадост­ный, вальс пришел на смену чопорному и медлительному менуэту.
В чем заключается новшество вальса - музыкальное и танцевальное? Вначале о музыке. Вальс, как лендлер и менуэт, танец трехдольный. Но в мелодиях лендлера звучат в каждом такте чаще всего пять или шесть нот, а в мелодиях вальса - три или две, даже одна нота; мелодии лендлера несколько медлительны, а вальса - подвижны. В менуэте подчеркиваются все три доли такта, причем довольно часто на каждой доле берется свой ак­корд, да еще нередко со сменой гармонии, что отвечает сдержанному и чинному, несколько тяжеловесному харак­теру этого танца. В вальсе же, где в такте, а иногда в двух, четырех и даже восьми тактах сохраняется одна гармония, где из такта в такт повторяется почти обязатель­ная неизменная формула аккомпанемента «бас - ак­корд - аккорд», подчеркивается только первая доля; ба­совая нота словно снимает тяжесть с «привешенных» к ней двух последующих аккордов. Все это сообщает музы­ке вальса живость, придает легкость и стремительность его вращательным и скользящим движениям.
Вместе с музыкой изменился и характер танцеваль­ных движений. Вспомним, что в менуэте кавалер и дама танцуют фактически раздельно; в лендлере или фурианте партнеры по танцу связаны более органично, позволяют себе в общении больше «вольностей». Но именно в вальсе дама и кавалер - одна танцующая пара, кружащаяся в едином довольно сложном движении. Как земной шар вращается вокруг своей оси и одновременно движется по орбите вокруг солнца, так и вальсирующая пара вра­щается «вокруг себя» и стремительно несется по «орбите танцевального зала».
Итак, наступила новая танцевальная эпоха. В масшта­бах жизни всего человечества, на фоне исторических со­бытий, потрясших Европу на рубеже XVIII и XIX ве­ков, смена танцев-фаворитов - факт более чем скромный, но и в нем проявились некоторые прогрессивные устрем­ления времени. Великосветскую церемонность вытесняли большая простота нравов, естественная общительность в поведении, свобода и раскованность чувств.
Однако путь вальса к всеобщему признанию был не­легок. Аристократической и буржуазной среде многое в новом танце казалось неприемлемым. Движения валь­са находили неприличными: виданное ли дело, чтобы кавалер при всех обнимал барышню за талию и прижимал к себе... Ужасно! Как сказал один французский журна­лист, «предел непристойности и скабрезности». Энтузиазм, с которым танцевали вальс, воспринимался тогда, вероятно, так же, как сейчас воспринимаются неистовст­ва молодежи, танцующей твист или шейк.
Против вальса были официальные и неофициальные выступления. В Вене в первое десятилетие XIX века запрещалось танцевать вальс больше десяти минут. Джордж Байрон написал в 1813 году шуточную поэму «Вальс», сатирические стрелы которой направил против принца-регента и его министров; мимоходом английский поэт высмеивает и вальс, в ту пору входивший в моду. Байрона поддержал автор одной из статей в газете «Тайме», высказавший возмущение тем, что в программе королевского бала - это было в 1816 году - оказался и вальс, «чувственный и непристойный танец». На балах, которые давались во дворцах немецких кайзеров, вальс был под запретом на протяжении почти всего XIX века. Запрет снял лишь кайзер Вильгельм Второй при вступ­лении на престол в 1888 году.
В России вальс также подвергался гонениям. Его не­взлюбила Екатерина Вторая, а при Павле Первом опуб­ликовали полицейское предписание, запрещавшее «упот­ребление пляски, вальсеном именуемой».
Но запреты не помогали, и вальс распространялся по Европе, как было сказано в одном трактате, «наподобие эпидемии насморка». XIX век прошел под символом вальса, его танцевали везде, во всех кругах общества; он проник в другие жанры профессиональной музыки - оперу, балет, симфонию, сюиту, его музыка приобрела самостоятельное концертное значение. Вальс оказал существенное влияние на развитие европейской музыки XIX и XX веков.
Одно из самых первых описаний вальса в художественной ли­тературе дал Иоганн Гёте в романе «Страдания юного Вертера», написанном в 1774 году. В письме к другу («Страдания юного Вертера», как известно, «роман в письмах») Вертер рассказывает о знакомстве с Шарлоттой и о том, как они отправились на заго­родный бал, затеянный молодежью, где танцевали менуэт, англез, контрданс - и вальс!
«Танец начался, и мы некоторое время с увлечением выделыва­ли разнообразные фигуры. Как изящно, как легко скользила она! Когда же в вальсе закружились все пары, поднялась сутолока, потому что мало кто умеет вальсировать. Мы благоразумно подожда­ли, чтобы наплясались остальные, и, когда самые неумелые очисти­ли место, выступили мы еще с одной парой... Никогда я еще не двигался так свободно. Я не чувствовал собственного тела. Поду­май, Вильгельм,- держать в своих объятиях прелестнейшую девуш­ку, точно вихрь носиться с ней, ничего не видя вокруг...»

Венский вальс
На одной из маленьких уютных площадей Вены, над входом в ресторан «Грихенбайзель» («Греческий каба­чок»), высится скульптура музыканта с волынкой в ру­ках. Надпись поясняет: «Здесь пел свои песни милый Августин». Итак, музыкант с волынкой - это знамени­тый Августин, певец и балагур, весельчак и острослов, любимец Вены. Неизвестно, был ли Августин реально существовавшей личностью или он - герой легенды. А легенд с ним связано много, и большинство из них повествует о событиях 1679 года, когда в Вене зверство­вала страшная эпидемия чумы, «черной смерти». Расска­зывают, будто бы Августин, возвращаясь с веселой пи­рушки, «свалился вместе со своей волынкой в яму, куда сбрасывали скрюченных чумой. Проснувшись, музыкант выкарабкался из ямы и как ни в чем не бывало пошел восвояси» (Л. Степанов) - веселый Августин победил чу­му. По другой легенде, Августин, которого и смерть не брала, поддерживал своими песнями у венцев бодрость духа; когда чума наконец покинула Вену и венцы, прятав­шиеся от нее по своим домам, осмелели и вышли на ули­цу, первым, кого они увидели, был веселый, неунываю­щий Августин со своей волынкой и песнями. Благодарные венцы сложили в его честь песню «Ах, мой милый Ав­густин», под которую «отплясывали» победу над «черной смертью». Впоследствии весельчаку Августину поставили в Вене несколько памятников, но лучший из них - песня «Ах, мой милый Августин»:
Ах, мой милый Августин, Августин, Августин,
Ах, мой милый Августин, плохи дела!
Счастья нет, друга нет,
Черным стал белый свет,
Ах, мой милый Августин, жизнь тяжела!
С этой песни, ставшей народной и приобретшей черты вальса, и начинается, возможно, история венского вальса. Но есть и более точная дата его рождения: год 1786-й.
Венский «Бургтеатр» переживал кризис, нужна была новая опера, которая привлекла бы публику. Из пред­ставленных на объявленный конкурс нескольких произве­дений руководители театра отдали предпочтение опере «Редкая вещь» пребывавшего тогда в Вене испанского композитора Висента Мартина-и-Солера. Премьера состоя­лась 17 ноября 1786 года, оперу приняли весьма добро­желательно. Особенно понравился публике финал второго акта, где четыре девушки - Кита, Лила, Тита и Лубия - танцуют под музыку, которую композитор обозначил как «вальс» - первое упоминание вальса в опере! Успех «Редкой вещи» нарастал от спектакля к спектаклю, что даже явилось одной из причин, почему великий шедевр Моцарта - опера «Свадьба Фигаро», премьера которой со­стоялась в мае 1786 года, - прошел на сцене всего девять раз и был снят с афиши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20