В результате этого похода Катрин стала счастливой обладательницей темно-синего бархатного платья, очень шедшего к ее каштановым волосам. До долгожданного воскресенья она успела надеть платье два раза: сначала отец водил их с Лео в ресторан, потом был праздничный ужин по поводу возвращения Сильви из Италии. Однако в воскресенье, собираясь к Антонии, Катрин вдруг обнаружила, что синее платье исчезло. Внутри у нее все замерло. Девочка сразу же бросилась разыскивать мать.
Родители сидели в гостиной и читали.
– Мама, ты не видела мое синее платье? – ровным голосом спросила Катрин.
– А? – Сильви сделала вид, что не расслышала.
– Я не могу найти мое синее платье.
Жакоб поднял глаза.
– Сильви, она имеет в виду синее бархатное платье – то самое, которое было на ней в день твоего возвращения из Италии.
– Ах да, помню. Я тут разбирала вещи и отдала его благотворительной организации. Для девочки этот наряд не подходит, – бесстрастно ответила мать.
У Катрин исказилось лицо. Жакоб растерянно замигал глазами.
– Завтра же куплю тебе новое выходное платье, – ласково пообещал он.
– Но сегодня я приглашена к Антонии на день рождения!
На сей раз Катрин не смогла сдержать слезы.
– У тебя достаточно тряпья, – твердым голосом отрезала Сильви.
А два дня спустя Катрин обнаружила на дне шкафа какие-то куски синей материи. Это было бархатное платье, искромсанное вдоль и поперек. Катрин представила, что нож режет не материю, а ее тело, и впервые испугалась по-настоящему. Отца дома не было. Стараясь не шуметь и не попадаться матери на глаза, Катрин стала дожидаться его возвращения. Когда Жакоб появился со свертком, в котором лежало великолепное бордовое платье, дочь показала ему обрезки. Она не произнесла ни слова, но взгляд ее был достаточно красноречив.
Жакоб обнял девочку.
– Я разберусь с этим, – сказал он устало.
Вечером опять звучали сердитые, громкие голоса родителей. Катрин хотела пойти к ним и попросить больше не кричать, но вместо этого зарылась головой в подушку и заплакала.
На следующей неделе у нее со стола исчезла тетрадка, в которой Катрин писала домашнюю работу по «Джейн Эйр». Несколько дней назад за ужином она говорила с отцом об этом романе – все не могла уразуметь, зачем Рочестер держал жену взаперти. Какого рода было ее психическое заболевание? Они долго обсуждали эту тему. И вот почти законченная работа исчезла. Катрин задрожала от ужаса. Именно в тот момент у нее и возник план бегства.
На следующий день в гостях у нее была Антония, которая осталась ночевать. Катрин шепотом сообщила подруге о своем замысле. Вообще-то Катрин предпочитала ночевать в доме Антонии, но на сей раз мать подруги позвонила и попросила оставить дочь на ночь – сказала, что они с мужем вернутся поздно, а у прислуги выходной. И вот девочки лежали рядом и перешептывались.
– Она украла мое сочинение, портит мои вещи. Я знаю, она хочет меня убить.
– Но почему?
– Понятия не имею. Ясно одно – мне нужно бежать. Другого выхода нет.
– Но куда?
В этот момент в комнату ворвалась Сильви.
– Ну все, хватит! Знаю я, чем вы тут занимаетесь. Антония, отправляйся спать в комнату Лео. Я не позволю, чтобы в моем доме занимались подобными гнусностями!
Девочки переглянулись, ничего не понимая. Затем Антония послушно последовала за Сильви.
На следующее утро, когда подруга ушла, мать заявила, что Катрин будет наказана за свое развратное поведение: выходные дни она должна просидеть у себя в комнате на хлебе и воде.
– И скажи спасибо, что легко отделалась, – ледяным тоном заявила Сильви.
Катрин была разгневана несправедливым наказанием, но в то же время возможность побыть в одиночестве ее радовала. Жить под одной крышей с Сильви становилось все страшнее. Катрин заметила, что мать уже несколько недель не носит свое любимое кольцо и вспомнила эпизод из раннего детства, когда ее обвинили в краже. Вдруг этот кошмар повторится? Лучше уж сидеть взаперти.
Окончательное решение было принято, когда Катрин, вернувшись из школы домой, увидела, что подаренные отцом краски разбросаны по полу, а копия вермеровской «Девушки с мандолиной», над которой она работала несколько недель, замазана суриком. И все же Катрин решила предоставить отцу последний шанс. Она уже дважды просила его отослать ее учиться в какой-нибудь пансион, но Жакоб лишь грустно качал головой: «Ты еще слишком мала, Катрин. Да и я буду по тебе скучать». У Катрин не хватило духу настаивать. Но в этот вечер она вновь постучала в дверь его кабинета.
– Папочка, я хочу отсюда уехать. Мне это необходимо, всем от этого будет только лучше. И тебе тоже.
– Да, Кэт. – Жакоб снял очки и устало потер глаза. – Думаю, ты права. Со следующего года я начну подыскивать для тебя подходящее учебное заведение. Мы все обсудим, выберем самую лучшую школу.
– Я должна уехать прямо сейчас, – перебила его Катрин.
– Но это невозможно!
Катрин взяла отца за руку и повела в свою комнату.
– Вот, полюбуйся.
Она оставила все как было – и разбросанные тюбики с краской, и изуродованную картину.
– Ну-ка, пойдем со мной! – гневно воскликнул Жакоб и потащил дочь за руку.
Он распахнул дверь спальни. Сильви лежала на постели, облаченная в прозрачное неглиже.
– Сильви, что ты натворила в комнате Катрин? Зачем тебе это понадобилось? Ты испортила картину, над которой девочка работала столько времени!
Сильви недоверчиво приподняла брови.
– Неужели ты думаешь, что я на такое способна? У этой девчонки вечно в комнате все вверх дном.
– Это неправда, Сильви, и ты это знаешь, – ровным голосом сказал Жакоб.
– Вечно ты веришь только ей! – взвизгнула Сильви. – Маленькая лгунья! Ей ты веришь, а мне нет!
Катрин повернулась и вышла. Она не желала больше этого слышать. Ночью, лежа в постели, она окончательно обдумала свой план. Завтра днем она отправится в банк и заберет со своего счета все деньги. Нет, не все, а сумму, необходимую, чтобы добраться до Бостона, и еще чуть-чуть. Иначе это может показаться подозрительным. Надо будет начистоту поговорить с Лео, убедить его, чтобы он приютил сестру у себя. Лео наверняка ее поймет. А потом она переведется в какую-нибудь бостонскую школу. Что будет дальше, Катрин не представляла.
Она снова посмотрела на часы. Обеденное время, пора подкрепиться. Со вчерашнего вечера Катрин ничего не ела – слишком нервничала. Она отправилась в вагон-ресторан. Худенькая длинная девочка с каштановыми волосами и затравленными серыми глазами шла по коридору, прижимая к себе школьный портфель.
Все столики в ресторане были заняты. Немного поколебавшись, Катрин села рядом с пожилым мужчиной, сосредоточенно читавшим газету. Официант принес меню, и Катрин углубилась в его изучение, подсчитывая в уме, во сколько ей обойдется эта трапеза. Кажется, значительно дороже, чем она рассчитывала.
– Рекомендую суфле а-ля меньер. Единственное съедобное блюдо из всего меню, – раздался дружелюбный голос.
Не поднимая глаз, Катрин поспешно сделала заказ.
– Уверяю вас, вы не пожалеете, – продолжил все тот же голос. – Я езжу этим поездом по меньшей мере раз в неделю. Терпеть не могу самолеты.
Катрин, наконец, осмелилась взглянуть на своего соседа. Это был мужчина в возрасте – пожалуй, даже старше, чем ее отец. Волнистые седые волосы, густые и длинные усы, не слишком сочетавшиеся со строгим полосатым костюмом.
Из-под кустистых бровей озорно поблескивали голубые глаза.
– Вы можете снять пальто, сесть напротив меня и выпустить из рук портфель, который прижимаете к себе столь решительно. Не беспокойтесь, его не украдут – я послежу.
Мужчина явно над ней потешался. Тем не менее Катрин молча сделала все, что он сказал.
– Ну вот, теперь мне гораздо удобнее на вас смотреть. Я вижу перед собой весьма хорошенькую девицу, которая, к сожалению, проглотила свой очаровательный язычок. – Он весело ухмыльнулся. – В моем родном городе Берлине, где я жил много лет назад, пока страну не испоганили нацисты, вас непременно прозвали бы grande dame sans merci. Но вы ведь по-французски не понимаете. – Он иронически хмыкнул. – В этой забытой богом стране иностранные языки не в моде.
– «Прекрасная дама без жалости в сердце», – не выдержав, перевела Катрин.
– Превосходно. Не только хороша собой, но еще и умна. Могу ли я предложить вам вина, юная барышня?
Катрин решительно покачала головой.
– А булочку?
На это она охотно согласилась и тут же впилась зубами в не слишком свежий рогалик. Мужчина продолжал наблюдать за ней.
– Ну что же, теперь, когда мы, можно считать, стали друзьями, сообщите мне, как вас зовут.
Катрин открыла было рот, но вспомнила о своем положении и решила не отвечать. В это время официант принес заказ, и это избавило ее от дальнейшей беседы. Изголодавшаяся девочка жадно накинулась на еду.
Седой мужчина рассмеялся:
– Как приятно видеть юный и здоровый аппетит. – Он вяло поковырял вилкой в тарелке. – Итак, мы ищем приключений. Нет-нет, можете мне ничего не рассказывать. Я прекрасно понял, что речь идет о страшной тайне. Ваше имя, насколько я понимаю, тоже засекречено. – Он заговорщицки перешел на шепот. – Я буду называть вас Шаци, ладно? Это по-немецки «маленькая драгоценность». А меня зовут Томас Закс. Причем – учтите – я называю вам свое настоящее имя. Вот, посмотрите. – Весело блеснув глазами, он извлек из бумажника визитную карточку.
Катрин прочитала: «Томас Закс, компания "Закс"«. Она вернула карточку владельцу.
– Нет, оставьте ее себе. Вдруг когда-нибудь пригодится? А теперь, поскольку вы закончили трапезу, расскажите-ка мне о себе. Обожаю слушать всякие истории. А за это в качестве гонорара получите большую порцию мороженого.
Катрин совершенно не владела искусством светской болтовни. Она порылась в памяти, но ничего подходящего там не обнаружила.
– Ну, хорошо, – вздохнул мужчина. – Тогда расскажите мне, что сейчас читают юные девицы.
– Я недавно прочитала «Джейн Эйр».
Вот подходящая тема для разговора, решила Катрин. Она стала излагать свои впечатления и соображения увлеченно, почти страстно. Принесенное официантом мороженое стояло нетронутым.
Томас Закс слушал внимательно, временами вставляя короткие реплики. Когда Катрин закончила, он сказал:
– Так я и думал. Вы, безусловно, весьма смышленая юная леди. А теперь прошу извинить старика, но мне пора пойти выкурить сигару. Не хочу отравлять табачным дымом воздух ресторана.
Он протянул руку, и Катрин пожала ее. Пальцы у него были сухие и холодные.
– Кстати, не беспокойтесь о вашем счете. Я уже расплатился. Спасибо за компанию.
Катрин едва успела пролепетать «спасибо», и мужчина зашагал прочь. Катрин увидела, что он худощав, невысок ростом, а походка у него легкая и молодая, совсем не по возрасту. Внезапно Катрин почувствовала, что ей стало гораздо веселей. Томас Закс превратил ее бегство в увлекательное приключение.
Когда поезд прибыл в Бостон и Катрин оказалась в старом здании вокзала, уже стемнело. К вечеру стало гораздо холоднее, в воздухе летали легкие снежинки. Девочка заколебалась. Она собиралась сесть в автобус, но в темноте привокзальная площадь казалась незнакомой и даже пугающей. Прежде Катрин бывала здесь всего один раз. Как добраться до Кембриджа, где Лео снимал дом вместе с другими тремя студентами? Немного поколебавшись, Катрин пристроилась к очереди на такси. Ждать пришлось долго, и девочка пожалела, что не захватила перчатки и шарф. Она засунула руки поглубже в карманы, стала притопывать замерзшими ногами.
В это время раздался голос:
– Шаци!
Она обернулась и увидела, что возле обочины притормозил сверкающий «роллс-ройс». В приоткрытое заднее окошко выглядывал Томас Закс собственной персоной.
– Может быть, вас подбросить?
Катрин с благодарностью согласилась. Определенно этот человек был ее добрым ангелом.
Шофер вышел и открыл ей дверцу.
– Скажите Гансу, куда вас доставить, – сказал Закс.
Катрин произнесла выученный наизусть адрес Лео и с удовольствием нырнула в теплый салон. Сидение оказалось мягким и просторным. Перед ним был маленький бар, весь уставленный бутылками с виски и бренди. Темная стеклянная перегородка отделяла салон от водителя.
– Очевидно, вас никто не встретил. – Томас Закс сокрушенно покачал головой. – А Бостон вы знаете не слишком хорошо, верно?
Не дожидаясь ответа, он нажал какую-то кнопку и приказал:
– Ганс, пожалуйста, обзорную экскурсию по городу.
Из-за света уличных фонарей в машине было светло, и Катрин чувствовала на себе изучающий взгляд Закса.
– Скажите мне, Шаци, сколько вам лет?
– Шестнадцать, – соврала она.
Фантазии придумать новое имя у нее не хватило, но с возрастом было легче.
– Так-так, – задумчиво покивал Закс. – Возраст вполне зрелый, хотя мне в мои годы все вокруг уже кажутся детьми. – Он грустно вздохнул. – Что ж, деточка, садитесь поближе, согрейте старика.
Катрин заколебалась.
– Да не бойтесь, я не сделаю вам ничего дурного.
Он взял ее за руку, притянул к себе. Катрин коснулась щекой мягкой ткани темного кашемирового пальто, от которого исходил легкий аромат лимона.
– Смотрите, вот знаменитый Бостонский парк. Целых сорок восемь акров. А вон там гранитный обелиск, посвященный битве при Банкер-Хилл, про которую вы, разумеется, слышали на уроках истории. Бостонцы очень серьезно относятся к своему славному революционному прошлому. Как-нибудь в дневное время советую вам вернуться сюда и погулять по булыжной мостовой. Там до сих пор помечены красным места, где пролилась кровь во время Бостонской бойни. С противоположной стороны вы можете видеть не менее прославленную реку Чарльз… Знаете, Шаци, чем больше я на вас смотрю, тем больше вы напоминаете мне одну работу кисти Тициана. Вы весьма, весьма соблазнительны.
Сухие губы коснулись ее щеки. Катрин не отодвинулась – точно так же ее целовал отец. Разве что у Жакоба не было усов.
Закс провел рукой по ее волосам.
– А теперь, Шаци, я покажу вам нечто не менее чудесное.
Голос у него стал хрипловатым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52