" - Я прошу, хоть не на долго..."
"Боль моя, ты оставь меня, - подхватил целитель, юморист, дамы, повинуясь дирижерскому взмаху голливудского секс-символа. - Облаком, синим облаком, ты улети к родному дому. Отсюда к родному до-му..."
Хор на сцене пел не стройно, но с трепетом: "Берег мой, покажись вдали краешком, тонкой линией. Берег мой, берег ласковый, вот до тебя, родной, доплыть бы, доплыть бы хотя б когда-а-а-а то..." - вывели старательные голоса.
- Дальше - все вместе! - скомандовал Ам Арелло, поднимая зал. Загромыхав креслами публика вставала, светлея лицами.
"Где-то далеко, очень далеко идут грибные дожди..." - понеслось по рядам, обретая мощь "Интернационала", исполняемого участниками Первого съезда РСДРП. -"В маленьком саду у реки созрели вишни, наклонясь до земли. В памяти моей, в памяти моей теперь как в детстве светло..." - пел зал, все больше вдохновляясь. Женщины молодели, как на первом свидании, по некоторым мужественным лицам текли слезы просветления.
- Вот это самое, не знаю, как у вас выражаются, а я обычно называю катарсис, - объявил в микрофон рыжий. - А теперь по-тихому, рядками очистим помещение... Басам подтянуться! Колоратуру погуще! Не сбивайтесь с ритма, умоляю, родимые! И душевней, душевней...
Проследив за организованным выходом хора во все имеющиеся двери, американец изобразил для телекамеры глубокий реверанс, с каким являются на поклон лебеди в финале незабываемого балета. Где-то очень кстати прокукарекал петух и на экране телевизора, ошарашив Пальцева, появилась заставка: "Трансляция прекращена из-за прохождения спутника через космическую орбиту".
Глядя в одеревеневшее лицо Федула, Альберт Владленович поднял телефонную трубку и набрал врезавшийся в память номер. Козлиный голос Шарля проблеял:
- Аллё?
- Мы согласны на ваши условия, - сказал Пальцев, слабея. - Готовьте документы контракта.
Глава 21
День во всех отношениях выдался неудачный, хоть и воскресный. То дождь, то снег, милиция - зверюги, наверно, получили указания из метро частных торговок гонять. Тетка Леокадия облюбовала переход на "Соколе". Ехать хоть не далеко, и то через пару часов торговли ноги гудят - артрит с детства, прогрессирующий, лишающий всяческой трудоспособности. Но деньги-то в дом приносить надо - плюс к грошовой пенсии? Как погибла в автомобиле младшая сестра с мужем, так двое ее дочек на руках одинокой и насквозь больной инвалидки и осталось. Приходится из последних сил крутиться, выстаивать тут на больных ногах со своим не ходовым товаром.
Начала Леокадия бизнес с продажи не очень породистых котят соседской Муськи. В благодарность соседка свела ее с людьми, разводящими кошек в домашних условиях. Оказалось, что вислоухий британец идет за семьсот долларов! А если окотится четверыми? Страшные деньги. Но на вислоухих производителей надо еще заработать, ведь держать придется парочку. Для заработка Леокадия взялась распространять некондицию клубных производителей. Вначале ей улыбалась удача - одноклассники Ани и знакомые Мары разобрали уцененных британцев и американских экзотов. А потом произошел сбой. То ли корма подорожали, то ли людям совсем не до удовольствия стало, но приобретением кошачьих друзей москвичи теперь интересовались мало. Остались трое подростков кошачьей породы дома, а через год начали размножаться. К тому же Серафиме подарили клубного перса и она прикупила к нему пару. А длинношерстные кошки вышли из моды - грязи от них полно, аллергия. В результате в комнате Серафимы жили пять взрослых особей периодически обзаводящиеся потомством. Аня и Мара сносили зоопарковую вонь - лишь бы потискать теплого урчащего зверушку, пригреть на коленях какого-нибудь подхалима, ожидающего подачки в виде дорогостоящего сухого корма.
В общем, пришлось Леокадии признать, что в бизнесе она не сильна. Но куда девать котят, не топить же?!
Уже третье воскресенье она выносила в переход станции "Сокол" четверых подростков неизвестной кошачьей национальности, называя чисто символическую цену - все бес толку. Часов в восемь измученную торговку прогнал милиционер.
- Чтоб тебе пусто было! - пожелала она сердитому лейтенантику, спускаясь к платформам. Это была низенькая, плотная краснолицая старуха пятидесяти трех лет. В метро Леокадия приглядывалась к попутчицам, прикидывая возраст, и думала, что если ей такую шубу и шляпу надеть, то, верно, получилось бы не хуже. А еще шампунь с формулой "PH-5" и помаду "Ревлон" применить, так и вовсе иномарку подавай. Ничего этого отродясь у Леокадии не было. Не появилось и теперь по причине бедности, болезненности и абсолютной ненужности. Не для кого рядиться, надо на похороны экономить.
В темных переулках за "Речным вокзалом" свистел ветер, гоняя вдоль тротуаров хлесткую снежную крошку, под ногами чавкало, в кошелке возились и пищали голодные, намаявшиеся в тесноте котята. Жалея себя до слез, Леокадия плелась к месту жительства, тяжело переваливаясь на больных ногах. Удар в спину сбил ее с ног. Рухнула прямо в грязь плашмя, раскинув руки. Тут же налетели пацаны в высоких шнурованных ботинках и, саданув взвывшей старухе под бок, подхватили сумку.
Заглянув внутрь, длинный парень грязно выругался, подкинул сумку и поддал ее футбольным пасом. У Леокадии оборвалось сердце. Хватая ртом воздух, она спрятала лицо в грязь, чтобы не видеть, как пинают ногами маленьких и беззащитных животных эти сильные, здоровые парни. Те гоготали, матерились, швыряли в лежавшую безмолвно бабку грязью и нарочито громко орали: "Пасуй сюда, давай еще..."
После этого случая Леокадия два дня не вставала с постели, пригревая единственного оставшегося в живых котенка.
Холодно и печально было в маленькой квартире. Никто из троих женщин не хотел вспоминать, что им по праву полагается праздник.
Телефон звонил долго, Аня нехотя сняла и передала Маре трубку.
- Привет, подруга. Это Игорь. Гарри-повар. Узнала? Извини, я взял твой телефон у мадам Левичек. Мне нужно заехать по делу. Срочно.
- Но... - оторопела Мара, - мы тут уборку затеяли. Тетка болеет... Она сделала паузу. - Угостить нечем.
- Я в гости не жрать езжу, - бодро объявил Игорь. И через пять минут стоял в прихожей - очевидно, звонил из машины по мобильному. Его руки отягощали две огромные плетеные корзины, с которыми ходят удачливые грибники. Накрыты корзинки были полотняными полотенцами, а под ними... Мара заохала, в коридор выползли тетка и Аня.
- Мамочки мои! - схватилась за голову Леокадия. - Это что ж... - Она в ужасе замолкла, решив, что ловкий фирмач таким образом навязывает покупателям дорогие продукты. - Сколько ж такая упаковка стоит? - покрутила она в руке незнамо чего в красиво граненой, словно хрустальной, баночке.
- В настоящий момент цены, сударыня, - моя проблема. Поверьте, я ее решаю удачно. А ваша задача, милые дамы, подготовить поле для успешной деятельности профессионала высшего класса. - Он по-хозяйски прошел на кухню. - Та-ак, ясненько... Работать придется в экстремальных условиях. Маргариту Валдисовну прошу быть внимательной а аккуратной с инструментом. Юная леди, - он хитро покосился на Аню, - может делать конспект.
- Сразу на двух языках, - похвасталась леди и представилась, сделав книксен: - Анна.
- Игорь одарил Анну восторженным взглядом, достал из пакета и привычно подвязал поварской фартук, второй протянул Маре, одетой кое-как - в джинсы и растянутый свитер. Затем обернулся к тетке:
- Дело в том, уважаемая сударыня, что я обещал Маргарите Валдисовне блиц-курс высшего пилотажа. Программа узкая: мы будем готовить перепелов, фаршированных фазаньими грудками. То, на что вы с таким отвращением взираете, называется сморчками. Это грибы, совершенно незаменимые в данном случае.
Через двадцать минут в квартире запахло божественно. О ноги Гарика, похожего на фокусника Акопяна-младшего, терлись наиболее пронырливые коты, другие наблюдали круглыми от удивления глазами со шкафов и с холодильника. Словно завороженные сидели на табуретках зрительницы, следя за быстрыми руками повара, порхавшими над столом. Сосредоточенно и молча выполняла распоряжения шефа Мара. Казалось, пятиметровая кухня увеличилась втрое, и все, находившееся в ней, стало предметами культа - от старой электроплиты, до стола и тумбочек, на которых в определенном порядке, без навала, ненужных липких бумажек, надорванных пакетов, а в мисочках, плошках, на специальных досках, прихваченных гостем, были разложены необходимые ингредиенты. Блистали бутылочки с вином и соусами, круглые головки банок со специями. В духовке на медленном жару в соусе из чернослива и инжира млели фазаньи грудки...
Двухчасовое священнодействие завершилось праздничным ужином. Коллектив успел сблизиться и перейти на дружескую ногу. Стол, задействовав праздничные фужеры и сервизы, очаровавший тетку и Анну волшебник, накрыл сам. А перед тем, как приступить к дегустации, Игорь попросил дам переодеться, а сам ненадолго отлучился. Явился с букетом цветов, фантастически великолепным даже для тропической страны.
- Примите мои поздравления, удивительнейшая! - Гарик протянул Маре цветы и покосился на ее порезанный, пластырем заклеенный палец. - Экзамен по приготовлению перепелов сдан на отлично. Ты на редкость способная повариха, отделалась малым увечьем, ножи-то у меня, как в операционной... Ну, это во-первых. А во-вторых, и в- главных, - с днем рождения, королева!
- Ой, правда, - спохватилась тетка, принарядившаяся в платье, которое упорно считала красивым, - из пестрого кримплена шестидесятых годов.
- А я подарок к завтрашнему дню готовлю. Всегда ведь в воскресенье отмечают, - нашлась Аня, начисто о дате забывшая.
- В паспорте у меня день рождения сегодня, - Мара взяла букет и посмотрела на Игоря светящимися радостью глазами.
После выяснилось, что про день рождения Игорю сказала Белла "случайно" обмолвилась. А он не упустил повода. К Маре его тянуло, но не так, как обычно тянуло к дамам.
- Понимаешь, к ним хочется залезть под юбку, а тебе в душу, - объяснил он Маре через месяц платонических, весело-приятельских отношений.
Глава 22
Пальцев навестил Беллу. После недолгой, но бурной любви он сидел в кровати, томно откинув голову к задрапированной розовым атласом спинке. Тело массивного плейбоя, выглядевшее в умело сшитых пиджаках мощным и сильным, оказалось белым, нежным и довольно рыхлым, как у стареющей толстухи. Взмокший чубчик прилип ко лбу, словно приклеенный. Смяв шелковые простыни, рядом возлежала Белла. Она прильнула щекой к животу Пальцева, его рука перебирала длинные, круто вьющиеся волосы одалиски. Озеркаленные арками стены размножали отражение в разных ракурсах. Краем глаза из-под длинных ресниц Белла успела оценить мизансцену и нашла ее удачной. Ее голос прозвучал властно:
- Я свободна, Берт. И мне надоело слышать про бесконечно хворающую и лечащуюся на курортах психопатку Ангелину.
Покрутив в руках коробок сигарет, Альберт скомкал его и швырнул на ковер. Даже сейчас, в ситуации нервной и напряженной, он не позволил себе расслабиться. Здоровье - прежде всего. Человеку баснословно богатому и удачливому подобает жить долго.
Еще в юности Альберт увидел в каком-то документальном фильме, запущенном по телевизору, завтракающего Ротшильда. Сухонький старичок хозяин могучей империи, одиноко восседал за сервированным со сказочной роскошью столом. Перед ним зеркально сверкали блюда, тарелки, соусники, бокалы, рассчитанные на трапезу из сорока блюд. Слуга с почтительной церемонностью подал хозяину гигантский поднос, на котором скромно белело яичко в серебряной подставке и налил в бокал нечто полезное, вероятно, модный по тем временам тыквенный сок. "Вот это и есть настоящий кошмар", подумал Пальцев и решил никогда не пренебрегать собственным здоровьем.
- Ты как всегда права, дорогая, Лина опасна. После грабежа фонда марафона несчастная женщина рвалась объявить журналистам, что ее муж прячется с любовницей, прихватив деньги, - он вздохнул. - Не просто иметь дело с ревнивой дурой.
- Следовательно... - напористо подталкивала его к выводам Белла. Закинув руки, она скручивала волосы на макушке. Выглядела так - с торчащими тяжелыми грудями и темными подмышками, невероятно соблазнительно.
- Следовательно, - Альберт повалил ее, прижал плечи к кровати и посмотрел в лицо. - Мы должны отодвинуть ее с нашего пути. Совсем.
Красивые черты Беллы не исказил ни страх, ни жалость. Кошачьи глаза вспыхнули опасной зеленью, губы приоткрылись, словно в ожидании лакомства.
- А это значит... - сладко вымолвили губы. Альберт не выдержал. Ни одна женщина не возбуждала его так сильно, как эта чертовка, особенно, когда говорила об убийстве.
Пальцев со смаком обсуждал вместе с Беллой детали устранения неугодных лиц, наслаждался полученными известиями о происшествиях и полным замешательством следственных органов. Делал он это, как сейчас, - в процессе любви. Изысканная приправа к сексу. Не многие могут позволить себе подобную роскошь.
Белла всегда поддерживала коварные планы любовника. Лишь однажды она защитила жертву. Юродивого физика Горчакова следовало убрать со сцены сразу же после отыгранного им эпизода. Но Альберт дал ему возможность спрятаться, а потом засомневался:
- Он поселился в деревне где-то на Валдае. Может, разыскать и ликвидировать? Там места пустынные, никто не заметит, никто не вспомнит, лениво предложил Пальцев.
Белла зашипела, как кошка:
- П-ф-ф! До чего же не элегантно! Оставь беднягу, он и так сбрендил от страха. Если поднаберется смелости и станет мешать - успеешь от него отделаться.
На этот раз три часа интенсивной любви в розовой спальне были посвящены захватывающему обсуждению двух вопросов: ликвидации супруги Берта (обсуждалось в постели) и назначение на пост замдиректора ресторана сотрудницы Беллы - Мары Илене ( рассматривалось за столом).
- Ой, не трогай ее, зайчик, - Белла кормила любовника пельменями, сделанными домработницей и выдаваемыми за собственную продукцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76