Вопрос состоит в том, что мы с вами предпочитаем вымысел или реальность. Честно говоря, я на стороне хорошего вымысла. Но то, что мы сейчас с вами сидим здесь и жуем, свидетельствует в пользу реальности. А кроме того - история не горит. Здесь в каждом зале живут тени минувшего. И шепчут, шепчут!
Перед сменой блюд, дорогая, мы совершим ознакомительную экскурсию. Обожаю великолепие! Это от несчастного детства. Представьте, Мара, приют, а в нем хиленький сиротка... Ах, не представляйте, не представляйте ни в коем случае - не хочу портить вполне жизнеутверждающую атмосферу вечера. Вообразите лучше что-нибудь нежащее - ресторан на берегу океана. Играет скрипка, только вы и я! - Игорь загляну ей в глаза и смешливо подмигнул.
- Уж лучше останемся здесь, а вы мне покажите другие залы, предложила Мара, отметив в себе расцвет не часто посещавшей ее веселости.
...Когда в банкете наступил перерыв и гости начали подниматься, гремя стульями и роняя с колен салфетки, Гарик скомандовал:
- Пошли, - он внимательно оглядел Мару. - Не сочтите за пошлость, но меня преследует ощущение, что я вас где-то видел.
- Вполне возможно, - выйдя из-за стола, Мара поправила узкое, плотно охватывающее тело платье. Бретельки постоянно спадали с плеч. Вероятно, модельер задумал подобный эффект, но Мару это раздражало и все время хотелось закутаться во что-то мягкое и теплое. - Я демонстрирую и продаю шубы в салоне "Шик". И еще снялась в эпизоде хорошего фильма. Хорошего но не заметного.
- Часто именно так и бывает, поскольку интересует людей больше не хорошее, а скандальное. Вот, к примеру, виртуозно исполненный бифштекс проглотят и не заметят. А мочевой пузырь крокодила в розовых лепестках под соусом "экскримент"?.. - Взгляд Гарика стал стеклянным. К ним, распахнув руки и сияя белым пластроном сорочки, направлялся шустрый иностранец.
- О! О-о-о! Счастлив снова видеть вас, мой друг! Давненько не встречались, говубчик!
Возражения застыли на устах Гарри, изобразивших самую радушную улыбку. Двумя руками Боннар потряс протянутую лодочкой кисть повара, увидел Мару, склонился к ее руке, бормоча нечто восторженное. Потом поднял остробородое лицо к дубовому потолку и резко взгрустнул:
- Бывал я здесь, бывал... Интереснейшие вещи происходили в сем чертоге. Тут, именно тут собиралось правление Союза писателей. Э-э-э, деточка, вам невдомек, сколь важна миссия литератора в обществе! Союз Писателей СССР - дитя русской словесности и государственного аппарата. Капризное, уродливое, но могучее: помесь танка с патефоном. А роль Правления Союза можно сравнить лишь... - Он воздел глаза, но тут же, словно смутившись, перешел на серьезный тон. - Принимало Правление в ряды инженеров человеческих душ, исключало, давало советы, поощряло... М-да!.. И характеристики составляло, письма протеста в ЦК... Активная велась деятельность! А уж насчет путевочек, дачек, зарубежных читательских конференций - сами знаете - имелся определенный фонд и требовалось выбирать достойных. Увлекательнейшая процедура!
- Редкая осведомленность для жителя других, гм... широт, - восхитился Гарик, так и не выяснивший ни гражданства, ни места проживания Шарля.
- По случаю, друзья мои, по печальному случаю. "Доктора Живаго", помнится, здесь разбирали, тысызыть, анализировали стилистические особенности, идейную направленность произведения рассматривали... Горячее было дельце. Не любили в Стране Советов Нобелевских лауреатов.
- Зато теперь чтят, - восстановил справедливость Игорь. - И все исторические ошибки критически обсуждают.
- Вот оно-то и радостно! Оно-то и обнадеживает! - иностранец просиял. - А люстра здесь знаменитая. Вам, конечно, известно, что это подарок Иосифа Виссарионовича?
Мара и Гарик, переглянувшись, пожали плечами.
- Дело, видите ли, было так. В день открытия первой станции метро к товарищу Сталину подошел сочинитель Горький, этот самый Союз писателей возглавлявший, и в который раз пожаловался, что у клуба литераторов нет своего здания. Все есть - и темы, и идейная направленность, и мощь художественного слова, и совесть партийная, а здания нет. Вождь сочувственно покачал головой, обещал дом выделить и добавил, указывая пальцем на станционный "канделябр": "А люстру вот эту вазмы". - Шарль ловко изобразил акцент. - Невообразимый, скажу вам, был человек. Как-то на даче в Усово засиделись мы с ним до звезд. Комары, знаете ли, звенят, сирень так и светится, луна за соснами и тишина сумасшедшая. Коба пыхтел, пыхтел трубкой, а потом спрашивает: "Скажи, Шарло, а через сто лет меня помнить будут?" Ну, что я мог ответить? Вынужден был спешно уехать за границу.
Игорь и Мара переглянулись и собрались вежливо улизнуть от разъюморившегося господина.
- Я как раз собирался показать моей девушке дом, - Гарик отступил, любезно кланяясь, с явным намерением отвязаться от Шарля. Но тот оживился:
- Охотно, охотно пройдусь с вами и поделюсь информацией. У графа Ивана Семеновича Олсуфьева, выстроившего для семейства эти хоромы, был неплохой вкус. Общество собиралось отменное и стол, знаете ли, стол - лучший на всю Москву. Повар из Парижа, винный погреб с драгоценнейшим содержимым... Может, Грибоедов и читал здесь возлежащей на канапе даме выдержки из "Горе от ума", но мало вероятно, что она доводилась ему теткой, хотя, как известно, вопрос крови - самый загадочный.
Они спустились на первый этаж и вошли в широкую дверь. Нельзя сказать, что бы дым в Дубовом зале стоял коромыслом. За столиками по углам мирно ужинали господа, ничем не напоминавшие о богемном разгуле. Прохлада, свойственная не жилым помещениям или комнатам, предназначенным для официальных собраний витала над белыми скатертями.
- Дубовый зал служил для особо торжественных случаев. При графе здесь заседала масонская ложа. О сем свидетельствует четырехлистник в стрельчатых окнах. Как известно - их знак. А вот двуглавые орлы в рисунке балконной решетки - самодержавные. Так и остались, не улетели, не испугались визита генералиссимуса в скрипучих сапогах... А в соседнем, каминном зале сохранились деревянные панели - первозданные, настоящие... Надо сказать гуляли здесь литераторы до потери членских билетов и предметов личного пользования! - Взгляд Шарля заиграл отсветами минувших банкетов. - Помню, Константин Симонов, получив шестую Государственную премию в 1950 м...
Игорь вздохнул, демонстрируя ангельскую терпимость к болтовне навязчивого джентльмена.
- Мне хочется взглянуть на Пестрый зал, - робко подала голос Мара, которой забавный иностранец нравился. - Вероятно, у господина де Боннара найдется не мало историй...
- Пестрый считался одним из самых богемных кафе в "оттепельной" Москве. Прямо на стенах оставляли шаржи и автографы знаменитости, перехватил инициативу Игорь.
"Когда будешь есть тушенку не забудь про Евтушенку", - процитировал де Боннар и обратился к Игорю: - Ваш просветительский пыл похвален, мой юный друг. Но нет никакой возможности пропустить коронные блюда шефа, которые сейчас вон на тех тележках покатили к нашему столу. М-м... Поразительная вещь: кухня русско-французская, повар австриец, продукты из Швейцарии и Германии, а пахнет благополучием и процветанием.
- Эти штуки называются "фуллите из лосося тартар" мудрено, а? раскланявшись с иностранцем, Везун увлек Мару к столу. - На самом же деле простейшая вещь - розово-черная слоеная башенка. Можете наскоро приготовить сами: слой копченого лосося, слой черной икры, прозрачный ломтик свежемаринованного лосося и букетик сочной зелени. Я лично предпочитаю "Олсуфьева". Жареное филе форели с креветками, шампиньонами, артишоками и соусом "Салтыков". Хотите я вас научу готовить? Или лучше перепелов "Галицино"?
Мара подозрительно взглянула на черноглазого весельчака:
- Вы настоящий джентльмен.
- Джентльмен? Ерунда! Я повар, дорогая девочка. И этим все сказано.
Глава 18
Игорь Везун теперь частенько думал, что фамилия прилепилась к нему не случайно. С того сентябрьского дня, когда в особняке Пальцева насморочный ученый докладывал о запуске какого-то прибора, компания заговорщиков собиралась еще дважды.
Подслушав разговоры в кабинете, Игорь кое-что смекнул о происходящем и понял: пробил его звездный час. Канул в прошлое наивный сирота, позволявший, как теперь говорят, крутануть себя всякому сопляку. Исчезла круглоглазая удивленность, робость, подобострастие к вышестоящим товарищам. Вместо них заявила вдруг о себе разбойничья лихая удаль. Будто стоял он всю жизнь не у плиты, а на пляшущем корабельном мостике, был жилист, зол, опоясан широким кожаным поясом, из-за которого торчали рукоятки пистолетов, а волосы воронова крыла перехватывал алый шелк. Плыл под его командой в Карибском море фрегат с черным гробовым флагом. И гнался за отчаянными флибустьерами корвет, и стлался над волной пушечный дым. Но уходил от погони отчаянный пират, гроза морей, владеющий несметными сокровищами и властью...
В таком состоянии духа "проговорился" как-то повар хозяину, что стал невольным свидетелем собрания в кабинете особняка, мало что понял, но хочет быть полезен делу всеми своими преданными потрохами. Разговор происходил на даче. Холодный ветер нес по дорожкам сада палую листву. Нечто опасное, хищное промелькнуло в холеном лице Пальцева. Он устремил внимательные глаза на вспотевшего под кожаным пиджаком повара, смотрел долго, а потом отвернулся, засвистел: "Ты возьми меня с собой, я пройду сквозь злые ночи..." - и двинулся по ведущей в осенний лесок дорожке. Сзади семенил флибустьер, раздираемый противоречивыми желаниями: то ли воткнуть по рукоять в широкую спину благодетеля острый и длинный кухонный нож, предусмотрительно припрятанный за брючным ремнем, то ли, если дело выгорит, целовать барскую ручку. Минут пять оба висели между жизнью и смертью. Просчитывал Альберт Владленович варианты поварской участи и, наконец, подвел итог. Обернулся, подманил пальцем, обволакивая ласковым взором:
- Это хорошо, что ты не таился и проявил инициативу сотрудничества. Только... ситуация для неподготовленного мышления уж больно стремная. Парень ты сообразительный, смекнул, полагаю, в какие игры люди играют... Так вот, в дело тебе вникать нет никакого смысла, а есть у меня к тебе встречное как бы предложение.
Альберт Владленович приобнял Игоря за плечи, и похлопывая по спине, увел в дом. Там за коньячком, как с равным партнером, развил свою идею. "Музе" нужен собственный ресторан закрытого типа. Игорь получит кредит на аренду помещения, экипировку, поездку в Европу для заключения контрактов на поставки необходимого оборудования и продуктов. В предельно сжатые сроки наладит работу пищевой точки и закроет глаза на все, что будет происходить в ней. Собственно, в исполнении последнего пункта выбор отсутствовал. Везун встал на трассу, финиш которой представлял простейшую развилку: либо загрести миллионы, либо сыграть в ящик. Последнее вовсе не улыбалось.
Игорь тепло поблагодарил патрона за доверие, но руки не целовал. Он стал полезным винтиком в запущенном на полную мощь механизме.
Теперь шеф-повар и хозяин готовящегося к открытию ресторана элитарного клуба "Муза" был допущен к сборищам высокого ранга. Игорь как никогда чувствовал себя на коне, хотя и на строптивом, а к тому же- в прокатном пиджаке. В подобных случаях он предпочитал одеваться с изысканным шиком - в специально приобретенный смокинг американской фирмы, одевавшей миллионеров в сериале "Династия".
Но милой девушке Маре он, вроде, и без парадной формы приглянулся. Славная малышка, совсем не похожа на тех пронырливых шлюшек, которые подвизаются в кругу солидных бизнесменов. К тому же, как выяснилось, сирота. В светло опьяненном сознании Игоря затеплился огонек родственной симпатии, появлявшийся чрезвычайно редко.
- Давай выпьем на брудершафт, - предложил он в финале банкета. Поцелуй обещаю символический, а отношения и в самом деле - братские. Дело в том, что мне отчего-то приспичило опекать тебя, девочка.
Мара улыбнулась и предложение приняла.
...Заманив подругу в дамскую комнату Белла не выдержала:
- Как тебе Альберт Владленович?
- Твой тип. Победитель, барин, - без восторга констатировала Мара и в упор посмотрела на Беллу: - Хочешь правду? Опасный он.
- Я тоже! - расхохоталась Белла.
- Это серьезно, - без тени шутки предупредила Мара, зябко дрогнув обнаженными плечами.
- Для тебя. Ты не игрок, лапушка, и предпочитаешь обиженных страдальцев. Предпочитаешь, я знаю... И поэтому сейчас сообщишь о наглом навязчивом брюнете, окучивавшем тебя весь вечер. Ведь как я поняла из рассказа Альберта, рыцарь плиты и сковороды преуспевает. А следовательно, способен вызвать у тебя лишь стойкую антипатию.
Мара подняла на подругу загадочные свои глаза:
- Он сирота и совсем одинок.
- Ах, вот оно как... - сочувственно вздохнула Белла. - Жаль парня.
И подумала, что подарит Маре на свадьбу очаровательную шубу. Даже если она и состоится весной.
Глава 19
Во время банкета, подкараулив Альберта в курительном холле, Шарль имел с ним короткий разговор.
- Вижу, друг мой, вы приняли решение и готовы подписать документы.
Пальцев сделал честные глаза:
- Я переговорил с членами союза. Но, как и полагал, не все восприняли предложение о вашем участии в деле с радостью.
- Кто именно артачится?
- М-м-м... Перманентов и Барнаульский, - неохотно назвал первые пришедшие ему в голову имена Пальцев.
- Понятно... - грозно сверкнул стеклами пенсне Шарль. - Придется уговорить. Хорошо хоть Рамзес Свеклотаров под ногами вертеться не будет. Уехал, говорят, вместе с другом-охранником в Европу, - ехиднейшая улыбка тронула губы Шарля. Пальшев предпочел ее не заметить.
- Несимпатичный был человек. Пусть заграницей буйствует, подрывает там экономику изнутри, - вздохнул Пальцев. - А мы здесь как-нибудь сами.
- Совершенно согласен с вами, - улыбаясь криво и загадочно, Шарль протянул Альберту Владленовичу руку. - Сами, все сами. А насчет разногласий в среде единомышленников не беспокойтесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76