– Берите людей и отправляйтесь в город, – приказал Филипп, – уничтожьте остатки гарнизона. Пленных отдайте горожанам. Пусть воздадут им должное за долгие годы издевательств!
Едва отзвучали слова Филиппа, как заскрежетал подъёмный мост. А через несколько минут около двух сотен арманьяков помчались по улицам родного города.
К Филиппу по лестнице спустился Антуан де Вандом и коротко доложил, что в замке не осталось ни одного бургундца.
– Позаботься, чтобы замок как следует убрали, – сказал ему Филипп, – негоже оставлять эту мерзость здесь. Достаточно они побыли в замке. А я отправлюсь в город.
– Хорошо, – отвечал Антуан де Вандом, он сразу же начал отдавать распоряжения слугам, которые сгрудились в одну кучу и пока не понимали, что происходит.
Филипп подобрал свой плащ, который он уронил в пылу схватки и, накинув его на плечи, вскочил на коня.
– Рука не болит? – спросил Коринет, вскакивая в седло, вслед за ним.
– Рука? – казалось, Филипп не понимает, о чём его спрашивает Коринет. – Ах, рука… я и думать о ней забыл.
Филипп не торопясь ехал по улицам Осера в сопровождении Коринета и ещё двух десятков всадников, несмотря на ранний час. А было около шести часов утра, горожане покидали свои дома и выходили на улицу, пытаясь узнать, что за крики раздавались по городу. И почему так много всадников скачут по улицам. Видя белые перевязи, которые были перекинуты через плечи всадников, они протирали глаза, не доверяя им. Такие перевязи во Франции носили только арманьяки. Но откуда они могли взяться в городе?
– Арманьяки! Арманьяки! – почему-то шёпотом произносили горожане. Все они шли по улицам, стекаясь к городскому рынку, куда и направлялся Филипп. Когда он подъехал туда, там уже находились Де Вуален и де Крусто со своими людьми. Перед ними валялись связанными около двадцати бургундских солдат. Горожане выкрикивали проклятия в их адрес.
Де Крусто и де Вуален, заметив Филиппа, подскакали к нему. Они сообщили, что гарнизон был намного меньше, чем они думали. Они нашли только этих, которые сразу побросали оружие.
Выслушав их, Филипп сказал:
– Одо, ты займешься городом. Делай, что считаешь нужным. А ты, Жорж, займись графством и герцогством. Поставь людей, чтобы следили за дорогой в Париж, набирай ополчения. Вообще, сделай всё, чтобы мы могли в ближайшее время отразить любой удар.
– А что делать с этим? – спросил де Крусто.
– С кем? – не понял Филипп.
По знаку де Крусто один из всадников подскакал к ним и сбросил с седла связанного человека. Связанный человек попытался встать, но не сумел и снова упал.
– Гийом де Монтегю, собственной персоной, – представил его де Крусто.
Филипп некоторое время молчал, но затем заговорил негромко, но с презрением.
– Арманьяки никогда не прощали предателей. Но для тебя я сделаю исключение. И не потому, что мне жаль тебя, а по причине глубокого уважения, которое я питал к твоему отцу, храброму и мужественному рыцарю. Его именем я сегодня тебя прощаю. Ты будешь помогать сиру де Вуалену. С этого дня твоя жизнь будет искуплением за предательство, которое ты совершил, прислуживая нашим врагам.
Высказав эти слова, Филипп развернул коня и поскакал обратно в замок. Де Вуален после отъезда Филиппа громко произнёс, обращаясь к горожанам, собравшимся вокруг них:
– Монсеньор приказал отдать пленных вам. Делайте с ними, что пожелаете!
Из толпы горожан раздался робкий голос:
– Ваше, сиятельство, о каком монсеньоре вы говорите? Де Вуален улыбнулся.
– О том, который только что стоял перед вами, – граф Арманьяк!
Воздух разорвался от приветственных криков. Люди так шумно выражали восторг, что ни де Вуален, ни Крусто не стали слушать, а тем более смотреть на то, что станет с бургундцами, которые истязали город более одиннадцати лет. Покинув рынок, они направились вслед за Филиппом в замок.
Филипп шаг за шагом осматривал замок, комнаты, в которых он вырос. Всё ценное, которое имелось в замке, исчезло. Бургундцы разграбили замок полностью. Даже оружейная была опустошена. Оружия, висевшего на стенах прежде, также не осталось. Филипп поднялся по лестнице на второй этаж и прошёл в комнату, где ранее были покои его родителей. К его удивлению, она была единственной, которая была почти не тронута. Даже одежда отца висела в большом деревянном шкафу, так же, как и одиннадцать лет назад, когда они покидали замок. Комнату успели убрать. Постель была застлана свежим бельём. Филипп снял с себя плащ, стянул рубашку и бросил всё на ковёр. Услышав скрип отворяемой двери, он обернулся. В сопровождении Коринета слуги внесли чан с горячей водой.
– Что это? – осведомился Филипп.
– Тебе надо помыться и сменить повязку, а потом ты хорошо выспишься, – коротко ответил Коринет.
Филипп хотел было возразить, но почувствовал, что неимоверно устал и ему необходим отдых.
Оставив Филиппа в руках слуг, которые не скрывали радости от того, что замок снова перешёл в распоряжение арманьяков, Коринет спустился вниз и проследил за тем, чтобы замок как следует убрали. Антуану это задание было явно не по плечу. Слуги часто игнорировали приказы молодого человека, когда один взгляд Коринета заставлял их мчаться со всей скоростью, на которую они были способны. Убедившись, что всё пошло на лад, Коринет вновь поднялся в покои Филиппа. Филипп успел уже искупаться и теперь лежал в постели с задумчивым выражением лица. Повязка на плече была сменена…
– Отоспись хорошенько, – Коринет собрался было опять выйти, когда услышал голос Филиппа.
– Ты верил, что мне удастся вернуть то, что отняли у моего отца?
– Я никогда не сомневался, что тебе это удастся, как не сомневаюсь в том, что ты заставишь пожалеть своих врагов о том, что они совершили одиннадцать лет назад!
– Позаботься о том, чтоб все люди отдохнули как следует, – попросил Филипп, – нам ещё многое предстоит сделать, они должны быть полны сил.
– Отдыхай. Об остальном я позабочусь. Коринет затворил за собой дверь. Через минуту по замку загремел его громовой голос, раздающий распоряжения.
Глава 13
РОК
На следующий день, 9 июня, передовым отрядом был замечен кортеж, состоящий из двух карет, на которых красовались бургундские гербы. Кортеж сопровождали около двадцати всадников, двигающихся по обе стороны кареты. Об этом тотчас было доложено Жоржу де Крусто. В сопровождении полусотни всадников Жорж де Крусто немедленно выехал из Осера. Уже через час он собственными глазами видел кортеж, наблюдая с небольшой возвышенности за дорогой, которая вела в Париж.
– Похоже, в карете находится важная особа, иначе к чему такая охрана, – пробормотал де Крусто, – клянусь дьяволом, бургундцам явно перестало везти.
За его спиной раздался смешок. Жорж де Крусто повернулся к своим людям, которые так и не покинули сёдел в отличие от своего капитана, и насмешливо произнёс:
– Думаю, настало время посмотреть, как хорошо умеют бегать бургундцы!
Жорж де Крусто вскочил в седло и через минуту бросил коня в крупную рысь. Вместе с передовым отрядом, который присоединился к ним, численность возросла до шестидесяти всадников.
Бургундцы и слухом не ведали, что опасность мчится по их следам и вот-вот настигнет. Кортеж, не прибавляя шага, медленно двигался вперёд. Да и чего они должны были бояться? Всё вокруг принадлежало герцогу Бургундскому Они были уверены, что находятся в пределах владений Бургундии. По вышеописанной причине охрана даже не смотрела назад, не утруждая себя излишней предусмотрительностью. Всадники немилосердно зевали, прикрывая рот рукой, и вглядывались вперёд, стараясь первыми увидеть окрестности Бретиньи, где их ждал отдых и добрая еда. Дорога, которая вилась серпантином, пошла в гору. Кареты ослабили ход. Кучера нещадно стегали лошадей, заставляя идти их быстрее. Солнце, находившееся в своём зените, припекало вовсю. Лошади, как и люди, изнемогали от жары и тем медленнее поднимались в гору. Бургундская охрана не сразу услышала топот за спиной. Поглощённые трудным подъёмом, они не сразу увидели крупный отряд всадников, стремительно догоняющий их. Наконец, когда топот нельзя было не услышать, один из бургундцев обернулся назад. У него вырвался крик при виде незнакомого отряда, который был не более чем в двух сотнях шагов от них.
– Разбойники, разбойники! – закричал он.
Все остальные резко откликнулись на его крик и посмотрели назад. Увидев отряд, начальник стражи засмеялся:
– Это не могут быть разбойники. Их слишком много. Наверняка это гвардейцы нашего герцога, которых он прислал помочь нам.
Начальник стражи повернул коня и поскакал навстречу, как он считал, своим товарищам. Однако очень скоро ему пришлось раскаяться в своём легкомыслии. Жорж де Крусто, который первым поравнялся с ним, не останавливая бега коня, ударил его рукояткой шпаги по голове. Бедняга тут же свалился с лошади как подкошенный. В мгновение ока бургундцы были взяты в кольцо. Заскрипев, остановились колёса обеих карет.
– Сдаёмся, сдаёмся! – завопили бургундцы.
Они поспешно спешивались и бросали на землю оружие. Их сразу же валили лицом на землю и связывали руки. В пылу всей этой суматохи занавесь в одной из карет колыхнулась, и из окна показалось лицо юной девушки с красиво уложенными волосами. Она некоторое время смотрела на происходящее удивлёнными глазами, а потом мягким голосом, в котором явственно различались повелительные нотки, спросила:
– Что происходит?
Жорж де Крусто, которого сразила красота этой девушки, буквально слетел с лошади, подскочил к карете и, отвесив глубокий поклон, ответил:
– Ничего такого, что бы вас коснулось, сударыня! Мы всего лишь предъявляем счёты людям, которые вас сопровождали. Потерпите немного, и вы сможете продолжить путь.
– А как же наша стража? – спросила девушка. – Когда вы их отпустите?
– Боюсь, что никогда, сударыня. Мы заберём их с собой!
Девушка отворила дверцу. Увидев это, де Крусто подал руку и помог ей спуститься. Вслед за первой девушкой вышла ещё одна, почти такая же миловидная, как первая. Жорж де Крусто обомлел, растерянно переводя взгляд с одной на другую.
– Боюсь, вы не отдаёте себе отчёт, сударь, – голос девушки оторвал де Крусто от грёз.
– В чём, сударыня?
– Для начала, сударь, – вы не могли бы приказать своим людям не обращаться столь грубо с нашей охраной, – девушка сделала это замечание, увидев, как связанных бургундцев поднимают с земли и привязывают друг к другу, создавая единую цепочку из пленных.
– Сожалею, сударыня, о том, что не могу выполнить вашу просьбу, – вежливо ответил де Крусто, – в моём понимании, они заслуживают и большего.
– Сударь, – высокомерно заявила девушка, – вы отдаёте себе отчёт, что, оскорбляя таким поведением моих стражей, вы тем самым оскорбляете меня? Прошу вас немедленно отпустить этих несчастных. В обмен я обещаю, что ничего не скажу отцу.
Де Крусто не сдержал улыбки.
– И кто же ваш отец, сударыня?
– Герцог Бургундский, – высокомерно ответила девушка, ожидая увидеть испуг на лицах своих захватчиков, но вместо этого… она увидела направленные на себя десятки взглядов, которые полыхали лютой ненавистью.
– Молчите, ваше высочество, молчите, – запоздало закричал один из связанных стражников, – разве вы не видите белые перевязи под плащами этих людей?
– Ну и что? – Луиза Бургундская непонимающе посмотрела на кричащего.
– Это арманьяки! Арманьяки!
– Арманьяки? – Луиза Бургундская внезапно побледнела, когда смысл этих слов дошёл до неё. Арманьяки – злейшие враги её отца, – их же всех убили, – прошептала она.
– Как видите, не всех, – мрачно отозвался де Крусто и, отвернувшись от неё, бросил своим людям: – Посадите её высочество в карету. Она поедет с нами.
Путь до Осера занял почти четыре часа. Все это время обе девушки, прижавшись друг к другу, вели между собой приглушённый разговор. Обстановка, в которой они оказались, внушала им сильный ужас и безотчётный страх. Обе были прекрасно наслышаны о кровавой вражде между бургундцами и арманьяками. Долгими ночами, особенно после того, как они отправились из монастыря в Дижон, они слушали рассказы о том, как могущественный герцог уничтожил своих кровных врагов. Для них эти рассказы были чем-то очень близкими и в то же время очень далёкими, как рыцарские романы, с той лишь разницей, что главным действующим лицом в них являлся герцог Бургундский. И вот весь ужас кровавой вражды стоял перед ними.
– Господи боже, что будет? Что будет? – шептала Шарлотта де Лаваль. – Арманьяки… они убьют нас, убьют. Мне рассказывали, что эти люди не знают, что такое милосердие. Они убивают всех, кто встанет у них на пути. Именно из-за этого и началась вражда. Это чудовища, которые могут подвергнуть самым изощрённым пыткам… О, Луиза, что нам делать? Где найти спасение?
– Не знаю, Шарлотта, – шептала со смятением в ответ Луиза, – будем уповать на святую деву Марию. Она не оставит нас в беде, как и этих несчастных, которых ведут, словно скот, – она сжала рукой медальон, подаренный аббатисой и, наклонив голову, горячо зашептала молитву.
– Смотри, Луиза, – голос Шарлотты был наполнен ужасом.
Луиза посмотрела в окно. Они въезжали в город, на стенах которого висели мёртвые тела. На одном из них остались остатки плаща, на котором виднелся Андреевский крест.
– Господи, защити нас! – одновременно вскрикнули обе девушки.
Филипп проспал до полудня следующего дня. Проснувшись, но ещё не открывая глаз, он понял, что очень давно не чувствовал себя таким свежим и отдохнувшим. Когда Филипп открыл глаза, то ему почудилось, что он всё ещё спит. Напротив постели стоял Коринет, в руках у него была шляпа Филиппа, которую он рассматривал со всех сторон, а потом, к ещё большему удивлению, поднёс её к носу и понюхал.
– Могу я спросить, что ты делаешь?
От неожиданности Коринет выронил из рук шляпу, но тут же нагнулся и поднял её. Растерянный взгляд Коринета блуждал рядом с Филиппом.
– Ты собираешься мне ответить?
– Я смотрю, чистая она или нет, – нашёлся Коринет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59