Внимание к своей особе они считали явлением неотъемлемым и обязательным для всех.
Антуан де Вандом внезапно услышал умоляющий шёпот спутника Филиппа:
– Ради всего святого, не делай этого! Удивлённый этими словами, де Вандом увидел, как Филипп, в чьих глазах полыхал огонь глубокой ненависти, откинул край плаща, обнажая шпагу. А в следующую минуту раздался спокойный голос Филиппа:
– Знаете, любезный, я не знаю, стоит ли мне считать себя оскорбленным? Вы прошли мимо меня, не замечая, что я точно подхожу под описания человека, которого ищут!
Антуан де Вандом весь напрягся, в то время как Филипп, как ни в чем не бывало, отпил глоток вина.
– Шутник, однако, – говоривший гвардеец засмеялся, за ним последовали его товарищи, – за такие шутки, приятель, ты можешь кончить на виселице.
Филипп медленно поднялся, несмотря на предостерегающие знаки Коринета и молчаливое предупреждение де Вандома. Поднявшись, он так же неторопливо подошёл к гвардейцу.
– Я никогда не шучу, сударь, никогда, в особенности, когда вопрос касается бургундцев, – голос Филиппа звучал совершенно невозмутимо, – по этой причине я настоятельно советую вам присмотреться ко мне. Что-то мне подсказывает, что я именно тот человек, который вам нужен!
Гвардейцы, привлечённые разговором, стали подтягиваться к своему товарищу, пробираясь сквозь столы.
– Вы же не станете отрицать, что я высок ростом, – спокойно продолжал Филипп, – у меня зелёные глаза.
– Послушай-ка, приятель, – перебил Филиппа гвардеец, – если ты ищешь неприятностей, так и скажи. Но не морочь мне голову своими шуточками, будто ты тот человек, которого мы ищем.
– Следовательно, вы мне не верите?
– Нет, – насмешливо ответил гвардеец.
– А зря, – взор Филиппа блеснул молнией, а в следующее мгновение он выхватил кинжал и воткнул в горло гвардейца. Издав хрип и захлебываясь в собственной крови, гвардеец рухнул на пол.
– К оружию, – громко закричали гвардейцы, бросаясь на Филиппа, который молниеносным движением перевернул ближайшие к себе столы, перевернул стулья, соорудив некий заслон на пути к себе. Посетители с криками пытались отбежать от разъяренного Филиппа, в то время как гвардейцы, расталкивая людей, с обнажёнными шпагами рвались к нему. Всюду в харчевне царили шум, переполох и толкотня. Филипп перебросил свое тело через несколько перевёрнутых стульев и, отбив нацеленный удар одного из гвардейцев, быстро увернулся от второго, в то же время запустив окровавленный кинжал в третьего гвардейца, который уже был готов нанести удар. Кинжал вонзился в грудь гвардейца. Филипп нырнул под падающее тело и воспользовался им как щитом. Одновременно двое бургундцев нанесли удар. Лезвия их шпаг вонзились в мёртвое тело, а Филипп, воспользовавшись лёгким замешательством бургундцев, выдернул кинжал из груди мёртвого гвардейца и отшвырнул тело в сторону двух противников, которые отскочили, но недостаточно быстро. Филипп настиг первого ударом в правый бок, а второй гвардеец отбил удар, направленный в грудь, но тут же попался на обманный манёвр, с помощью которого Филипп сперва отвёл его шпагу вправо, показывая, что наносит удар в грудь, но едва гвардеец прикрылся, как шпага змеёй обвилась вокруг его запястья, а в следующую минуту вошла по рукоять в живот. Расправившись с четвёртым гвардейцем, Филипп быстро огляделся. Остальные двое гвардейцев также были мертвы. Возле одного из них с обнажённой шпагой стоял Антуан де Вандом, возле второго, что лежал, раскинув руки на столе, стоял с окровавленным топором Коринет. Все с каким-то ужасом смотрели на Филиппа, включая и Антуана де Вандома.
– Добавим ещё шестерых бургундцев к оплаченному долгу, – совершенно хладнокровно произнёс Филипп. Он вытер шпагу и кинжал кафтаном одного из мёртвых бургундцев.
– Сударь, сударь, – раздался чей-то шёпот. Филипп резко повернулся на голос.
Хозяин харчевни махал им рукой. Лицо у него было обеспокоенное.
– Скорее, вам надо бежать. Сюда направляются гвардейцы. Скорее.
Ещё не стих голос хозяина харчевни, как дверь отворилась, и на пороге показались гвардейцы герцога Бургундского. Судя по шуму, их было очень много.
– Бегите, – закричал Коринет, подбегая к лестнице. Несколькими мощнейшими ударами топора он сломал обе подпорки, на которой держалась лестница. Гвардейцы повалились вниз, некоторые, цепляясь за отставший порог, выбирались наружу.
Филипп, Антуан выбежали вслед за хозяином на соседнюю улицу, на которой, ло счастью, никого не было.
– Бегите к мосту, сударь, там много людей, и вы сможете легко затеряться среди них.
Филипп протянул руку хозяину харчевни.
– Кого нам благодарить, мэтр?
– Крюшо, меня зовут Крюшо. Можете всегда рассчитывать на меня. А теперь, ради бога, бегите, иначе вас убьют.
Показался Коринет. Он был не на шутку встревожен.
– Там около полусотни гвардейцев!
– Встретимся завтра! – негромко бросил Филипп, пожимая руку Вандому. После этого они с Коринетом побежали в сторону моста, а Антуан де Вандом бросился в противоположную. Коринет ежеминутно оглядывался. Шум позади них явственно говорил о близости погони. Следовало немедленно что-то предпринять. Но что? Они со всей возможной скоростью приближались к площади, за которой начинался торговый мост. Вдруг невесть откуда появилась карета, которая едва не сбила их. Кучер резко натянул поводья и уже им вслед заорал во весь голос:
– Смотреть надо, что творится перед носом!
– Что случилось? – раздался изнутри кареты женский голос.
– Ничего, ваша светлость, двое полубезумных мужчин носятся по Парижу! Мы едва не задавили их.
Бордового цвета занавесь откинулась с дверцы кареты, а вслед за этим раздался женский вскрик. Дверца кареты отворилась. Мирианда Мендос вышла из кареты. Прижав руки к груди, она следила за бежавшими мужчинами.
Большой торговый мост имел в ширину более двадцати шагов и в длину более пятисот. И, несмотря на это, мост был полностью забит покупателями и теми, кто во весь голос предлагал свой товар. Филипп остановился у края моста и бросил Коринету:
– Здесь разделимся. Я пойду через мост, а ты спрячься. Они тебя искать не будут. Встретимся в полночь у аббатства Сен-Дени.
– Я не брошу тебя! – с твёрдостью ответил Коринет.
– Бургундцы, нет времени. Делай, что говорят, – Филипп бросился на мост, а Коринет, чуть помедлив, побежал налево, смешиваясь с небольшой толпой горожан, которая возвращалась, сделав удачные покупки.
– Что тебя взволновало? – Мария Анжуйская вышла из кареты вслед за кузиной. Она посмотрела туда, куда в волнении всматривалась кузина, но увидела лишь толпу торговцев.
– Ты меня пугаешь, кузина! Что произошло?
– Санито де Миран! Он на мосту, – выдохнула Мирианда. Она едва не упала в обморок, когда мимо неё пробежали около полусотни гвардейцев с криками:
– Это Санито де Миран, убийца. Ловите его! Мирианда рванулась вперёд с такой силой, что Мария едва удержала её.
– Отпусти меня, – взмолилась Мирианда, – я должна помочь ему, я…
– Бедняжка, – сочувственно произнесла Мария, – ты ничем ему не поможешь. Если он действительно на мосту, ему никто не поможет. Смотри!
Мария Анжуйская была права. С другой стороны моста приближалась большая группа гвардейцев. Ловушка захлопнулась. Оба выхода были закрыты. Торговцы, видя гвардейцев и предчувствуя скорую драку, стали быстро покидать мост. Их отпускали лишь после того, как убеждались, что это не тот человек, которого они ищут. Через несколько минут на мосту остались лишь два человека. Первый был Филипп. Он стоял посередине моста и смотрел на приближающихся к нему с двух сторон бургундских гвардейцев. Второй был единственный оставшийся на мосту торговец, который не мог покинуть мост по той причине, что недалеко от него гарцевал, переминая ногами, великолепный жеребец, чёрной масти, который был накрепко привязан к деревянным перилам моста. По-видимому, жеребца ему помогли привести сюда. Сам он боялся подходить к нему, но и покинуть не мог. Такой жеребец стоил целого состояния. Вот и стоял несчастный торговец, глядя со страхом то на Филиппа, то на приближающихся гвардейцев. Филипп сбросил плащ с себя и, выхватив шпагу, занял оборонительную позицию, с презрением наблюдая за приближением врагов.
– Он собирается драться, трижды безумец, – воскликнула Мария Анжуйская.
– Как мне его спасти, – чуть ли не рыдая, воскликнула Мирианда.
– Он сам о себе побеспокоится, – раздался возле них голос.
Обе девушки обернулись посмотреть, кто произнёс эти слова, и сразу же узнали грозного спутника Санито де Мирана. Коринет приблизился к девушкам.
– Не надо меня утешать, – горько произнесла Мирианда, я знаю, его убьют. Если это случится – я тоже умру, мне без него незачем жить.
– Он сильный. Ему под силу выбраться… боже, – руки и голос Коринета дрожали, когда он увидел, что между Филиппом и гвардейцами расстояние сократилось до сорока шагов.
Среди гвардейцев раздался грозный окрик:
– Всем стоять на месте! – вслед за этими словами из группы гвардейцев, появившихся с противоположной стороны моста, вперёд вышел маркиз д'Антраг.
– Сударь, – обратился он к Филиппу, – не вы ли тот человек, которого называют Санито де Мираном?
– Именно я, сударь, – громко ответил Филипп.
– В таком случае, я должен арестовать вас, по приказу герцога Бургундского, за убийство трёх гвардейцев… что произошло возле церкви святой Катерины!
– Сожалею, сударь, – на губах Филиппа заиграла едва заметная усмешка, – но ваши сведения устарели. Четверть часа назад я убил ещё четверых.
Д'Антраг, нахмурился.
– Сударь, я капитан гвардейцев. Мне весьма неприятно слышать ваши слова, но я не могу не признать, что вы очень храбрый человек. Сдавайтесь, и клянусь честью, я гарантирую вам жизнь, а впоследствии и справедливый суд.
– Справедливый суд? – вскричал Филипп, теряя хладнокровие. – Мне хорошо знакомы суды бургундцев. Справедливость вам неведома, равно как и понятия о чести, иначе вы бы не продали Францию англичанам. Изменники, предатели, убийцы – вот слова, которых вы заслуживаете.
– Сударь, – вскричал д'Антраг, хватаясь за шпагу, но тут же, словно резко передумав, спокойнее добавил, – сдавайтесь или умрите. У вас ровно одна минута на раздумье.
– Прекрасно, – Филипп отвернулся от д'Антрага и неторопливо направился к торговцу, который прижался к перилам и с ужасом смотрел на приближающего Филиппа.
Покопавшись, Филипп вытащил кошелёк с деньгами и протянул торговцу.
– Я у вас покупаю лошадь!
– Простите, – пролепетал торговец.
– Разве вы не продаёте лошадь?
– П-продаю!
– А я покупаю! – Филипп под взглядами сотен людей, которые неотрывно следили за ним, неторопливо подошёл к жеребцу и так же неторопливо отвязал уздечку, за которую был привязан к перилам жеребец. Д'Антраг с недоумением следил за его действиями. С каждой стороны стояло не менее полусотни гвардейцев. Лишь безумец мог надеяться прорваться сквозь такие силы.
– Осторожно, он дикий, – закричал торговец.
– Прекрасно, – прошептал Филипп, гладя рукой морду коня, которую тот норовил убрать подальше, – мы с тобой одинаковые. Итак, Малыш, ты мне станешь другом?
Филипп вскочил в седло. Жеребец бил копытом землю, но никаких попыток сбросить Филиппа не предпринимал. Словно он понял, что говорил Филипп.
– Итак, что вы решили? – спросил д'Антраг. – Лошадь вам не поможет. Примите совет, сдавайтесь!
– Сожалею, сударь, но как-нибудь в следующий раз, – ответил с усмешкой Филипп, а затем, нагнувшись к шее коня, прошептал:
– Ну что, мой друг, ты готов бросить вызов стихии?
– Взять его, – раздался приказ д'Антрага.
Филипп намотал на руку уздечку и тронул коня. Жеребец подошел к противоположным перилам. Филипп развернул его и со всей силы пришпорил.
– Вперёд, Малыш! Вперёд!
Перед самым носом гвардейцев чёрный жеребец рванулся и через несколько мгновений, перемахнув через перила, полетел с моста в Сену.
Единый вздох ужаса вырвался у окружающих. Перила моста в одно мгновение буквально облепили сотни людей. Сюда прибежали и Мирианда с Коринетом. Все, все смотрели на большие круги, которые расходились в том месте, где всадник и конь ушли под воду. Одно мгновение, другое… Показалась чёрная грива жеребца, который, громко фыркая, поплыл по течению в сторону Лувра. А ещё через мгновение показалась голова Филиппа. Он обхватил шею жеребца руками. Жеребец понёс его по течению. Зрители приветствовали его появление возбуждёнными криками, полными радости, гвардейцы – проклятиями.
– Клянусь честью, – пробормотал д'Антраг, – я предпочту иметь такого врага, как де Миран, чем такого друга, как Лануа. К тому же, он во многом прав. И мне самому не по душе союз с Англией.
Странно, но, упустив преступника, маркиз выглядел совершенно довольным. И со стороны могло показаться, что он умышленно бездействовал, дав преступнику сбежать.
Мирианда Мендос, охваченная радостью, обняла Коринета.
– Что вы делаете? – поразился Коринет.
– Вы поедете со мной, – схватив его за руку, она потащила Коринета к карете.
Мирианда находилась в том лихорадочном возбуждении, которое обычно бывает с людьми обречёнными, потерявшими надежду и вновь, волею желания господа или просто счастливому стечению обстоятельств, обретшим не только её, но и нестерпимое желание жить, наслаждаться каждым мгновением жизни. О, жизнь, как ты изменчива. Отбирая надежду, ты возвращаешь её вместе с острым чувством беспредельного счастья. Кто же осмелится винить бедняжку за то, что весь путь до дворца она не умолкала ни на мгновение, восторгаясь человеком, которого она любила всё больше и больше. Она не умолкая твердила о его храбрости, отваге, о уме и многих других достоинствах, при этом часто повторяясь. Дело дошло до того, что Коринет, который сам был безумно рад счастливому спасению Филиппа, не выдержал её словообилия и, дождавшись удобного случая, выскользнул из кареты. Впрочем, он и не собирался отправляться во дворец. Он подчинился Мирианде единственно из соображения собственной безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59