Затем Джаич показал, где начинается знаменитая Курфюрстендам. И я решил, что не время вилять и ходить вокруг да около.– Джаич, – сказал я, – если это – капитализм и если это – зараза, то, может быть, здесь найдется какой-никакой завалящий публичный дом?Сверх всяких ожиданий он не расхохотался. Он только на мгновение перестал перемалывать челюстями жевательную резинку.– Официально проституция в Германии запрещена, так что домов с фонариками ты здесь не найдешь. Но проститутки, разумеется, есть. Где их нету?У меня чесался язык добавить, что даже в страну развитого социализма они умудрились проникнуть, но сейчас мне было невыгодно дразнить его.– Знаешь что… – Джаич щелкнул зажигалкой и принялся отравлять воздух дымом «Партагаза». – Здесь имеется масса заведений, где особи противоположного пола берутся помочь одинокому идальго с помощью руки. Дешево и сердито.– Насколько дешево? – поинтересовался я.– По-моему, марок десять. Мне кажется, что для таких командировочных, как мы, это вполне по карману.– И они знают свое дело?– Поверь мне, – проговорил Джаич и осекся.Это прозвучало в высшей степени убедительно.Мы еще немного побродили по Курфюрстендам, а затем приблизились к одному из подобных заведений. Световая реклама и музыка, доносившаяся изнутри, были самого высокого качества. Джаич остался на улице, а я вошел. Стены здесь украшали большие фотографии с весьма соблазнительными голенькими девицами, сделанные на подсвеченном стекле. Девицы поощрительно улыбались. Они только и составляли мне компанию, поскольку больше в зале не было ни души. Отсюда можно было попасть в несколько отдельных кабинок. Я вошел в одну из них и закрыл за собой дверь. В кабинке имелась еще дверь, а помимо этого довольно много широких клавиш, на каждой из которых тоже размещалось по женской фотографии. Здесь женщины были куда паршивее. Я с трудом отыскал одну, мало-мальски приемлемую, и нажал на соответствующую клавишу. Раздался ласковый перезвон бубенчиков, и из соседней двери появилась о н а. Я сразу понял, что фотография на клавише лжет и что она сделана по меньшей мере лет десять назад. На лице у нее было килограмма два косметики, но все бы еще ничего, не угоразди ее снять с себя блузку и остаться в одних лишь шортиках. Терпеть не могу отвислые груди, а эти, пожалуй, были самыми отвислыми и морщинистыми в мире. Она улыбнулась и протянула руку к моему зипу, но меня только и хватило, что сунуть в эту руку десять марок и в панике броситься наутек. Я вылетел на улицу с такой скоростью, что Джаич чуть было не упустил меня. Потом меня едва не стошнило.– Так быстро? – удивленно вскинул он брови. Он продолжал отравлять воздух «Партагазом».Я высказал ему все, что думаю теперь о подобного рода заведениях.– Я ведь говорил, что зараза… – согласился Джаич. – И, вообще, эта проституция…– Это такая зараза, что она даже проникла в страну самого развитого в мире социализма, – Теперь я мог не заботиться о его настроении. – Именно проститутки послали нашу страну в глубокий нокаут. С подачи Запада, разумеется.
Когда мы вернулись домой, Джаич предложил бросить жребий, кому занять маленькую, а кому – большую комнату. Честно говоря, я был даже несколько озадачен, поскольку чисто автоматически считал квартиру своей: ведь она так сильно напоминала мою собственную. Однако предложение Джаича, безусловно, являлось справедливым.Думаю, излишне упоминать, что жребий я проиграл. Джаич принялся бодро прыгать посреди выигранной жилплощади со скакалкой в руках, очевидно, совершая свой обычный вечерний моцион. Я же, почистив зубы и побрившись, разместился на узкой неудобной кровати в чуланчике.Вдоволь напрыгавшись, Джаич заглянул ко мне.– Эй, Крайский, завтра у нас появится собственная машина, и вечером мы поедем на улицу «17 июня».– Чем интересна улица «17 июня»? – полюбопытствовал я.– А там такой бабец в одних плавочках стоит – пальчики оближешь. Правда, он обходится значительно дороже, но ведь за удовольствие нужно платить.– Я тебе не верю, – отозвался я. Внезапно мне сделалось очень одиноко.– Ну и напрасно, – сказал он. – Джаич никогда не врет.Потом он вернулся в большую комнату и заскрипел диванными пружинами. Вскоре послышался его храп.Вот я и на Западе, – подумалось мне. – И что же я имею с гуся? Какие-нибудь поражающие воображение апартаменты? Голубой кафель с черной сантехникой? Супермодерновые светильники? Подогревающиеся зеркала? Черта с два! Такая же точно квартира, что и дома, только без центрального отопления. К тому же там она целиком принадлежала мне, а здесь – один лишь чуланчик.
На следующее утро ровно в десять часов нам подогнали машину. Это был старенький обшарпанный «Варбург» бежевого цвета. За рулем восседал Горбанюк.– Уму непостижимо! – воскликнул Джаич, стоило ему увидеть автомобиль.– Что-нибудь не так? – с ангельским видом поинтересовался Горбанюк.– Крайский, натрави на него Саймона.Я подумал-подумал да и опустил Саймона на землю. Тот, конечно же, не стал рваться вперед и лаять. Напротив, со свойственным ему коварством принялся подбираться к Горбанюку с тыла.– Мне кажется, это как раз то, что вам необходимо, – тем временем внушал нам Горбанюк. – Небольшой автомобиль легко припарковать, к тому же он не привлечет к себе лишнего внимания…– Ты лучше расскажи, где тебе удалось раздобыть такую колымагу? – прервал его излияния Джаич.– Между прочим, это было не так уж легко, – с чувством отозвался Горбанюк.– Охотно верю.– А я думал, что в Германии как раз подобные драндулеты и привлекают к себе внимание, – подал я голос.– К сожалению, пока это не совсем так, – развел руками Горбанюк. – Гарантирую, что никто даже не посмотрит в вашу сторону.После ночи, проведенной в чулане, я готов был ему поверить. Тут я заметил, что Саймон уже успел занять стартовую позицию напротив обтянутых дорогими брюками ягодиц Горбанюка, и грозно подозвал его к себе. Тот подчинился, всем своим видом демонстрируя неохоту и разочарование.– Она хоть через три километра не развалится? – поинтересовался Джаич, критически осматривая «Варбург» со всех сторон.– Гарантирую, к тому же в салоне имеется стереомагнитола с колонками.– У меня и без того есть «Вокман», – возразил я.– Ладно, Крайский, садись, – махнул рукой Джаич. – Нечего на него время тратить, оно у нас денег стоит.– Текст доверенности в папке на заднем сиденье, – поспешно сообщил Горбанюк.– О'кэй.В салоне было тесно. Я примостился рядом с текстом доверенности, водрузив к себе на колени Саймона. Джаич уселся за руль, сунул в пасть очередную «партагазину» и включил двигатель.
Фрау Сосланд уже дожидалась нас в условленном месте. В джинсах и кожаной куртке, как и было обещано, а у ног ее отиралось несуразное существо, именуемое таксой.Джаич лихо притормозил рядом и открыл противоположную от себя дверцу.– Садитесь, – коротко бросил он.– Кто вы такие?! – испуганно взвизгнула фрау Сосланд. – Что вам от меня нужно?!– Меня зовут Николай Болин. А этот, второй, – Крайский.– А это, по-вашему, синий БМВ последней модели?!Она бросила брезгливый взгляд на видавший виды старенький «Варбург».– Я специально сказал про синий БМВ, – объяснил ей Джаич. – Если вы допускаете, что за вашим домом могут следить, то с неменьшим успехом они могут прослушивать ваши телефонные разговоры. Синий БМВ способен сбить их с толку. Садитесь, мы не можем тут больше стоять.– Не стану я садиться в неизвестную машину. Откуда мне знать, что вы действительно те, за кого себя выдаете? Раз уж у меня прослушивается телефон…– Так вот же болонка! – Джаич ткнул пальцем в Саймона. Он уже начинал терять терпение.Наличие болонки, как ни странно, ее успокоило. Фрау Сосланд крякнула, схватила таксу, словно кусок бревна, и взгромоздилась на переднее сиденье. Джаич тут же рванул с места.Стараясь поймать его взгляд, я с торжествующим видом уставился в зеркало заднего обзора. В госпоже Сосланд и близко не наблюдалось ничего худенького и изящного. Напротив, это была толстая корова, на которой джинсы и кожаная куртка смотрелись, словно смокинг на гиппопотаме. Лицо ее было старательно наштукатурено, а на ушах красовались огромные серебряные клипсы.Вдруг вспомнилась морда вчерашней шлюхи из увеселительного заведения, и меня снова чуть было не стошнило.Стоило машине тронуться с места, как Саймон и такса яростно сцепились друг с другом. Поднялся такой остервенелый лай, что ни о каком разговоре не могло идти и речи. Такса все время норовила выскользнуть из старческих рук хозяйки и тяпнуть Саймона за нос. Это ей почти удавалось. Я отодвинул Саймона в угол, и щелкающая зубами пасть таксы постоянно находилась у моего лица. Не будь фрау Сосланд нашей заказчицей, я бы, не раздумывая, разорвал таксу на куски.В конце концов Джаич нашел выход из положения. Он подрулил к большому скверу, в котором мы и должны были продолжить беседу. Но здесь мы столкнулись с новым препятствием, поскольку я наотрез отказался от предложения погулять с Саймоном где-нибудь в сторонке и дать им возможность пообщаться наедине. Ведь Лили поручила мне сопровождать Джаича повсюду.– Привяжи Саймона покрепче к дереву и отправляйся с нами, – предложил Джаич.– А если его украдут?– Да кому она нужна, эта ваша болонка? – подала голос фрау Сосланд.– Тогда лучше привяжите свою таксу.– И не подумаю.Короче, требовалось решить задачку наподобие той, где волка, козла и капусту нужно было в целости и сохранности перевезти с одного берега реки на другой.Наконец, мы набрели на большую поляну. Саймона привязали с одной стороны от нее, таксу – с противоположной, а сами заняли позицию посредине. Так чтобы нам были видны оба пса, а им друг друга видно не было. К тому же между ними пролегло расстояние не менее пятидесяти шагов.– Теперь можно и поговорить, – с облегчением произнес Джаич.– А что, собственно, вы рассчитываете узнать?– Ну, во-первых, чем вы так серьезно напуганы?– Я бы сформулировал иначе, – вмешался я. – Что конкретно вас беспокоит? Чего или кого вы боитесь? Что может случиться?Джаич скривился и с досадой посмотрел на меня. Видимо, моя правота в вопросе об истинных габаритах нашей заказчицы и, следовательно, об уровне ее вменяемости ничему его, бедолагу, не научила.– Может случиться самое ужасное и непоправимое, – вклинилась в наше немое противостояние фрау Сосланд.– А именно?– Моего сыночка могут… его могут…– Что? – не выдержали мы.– …убить. – Она принялась хлюпать носом.– Кто может убить? – насел тут же Джаич. – Почему вы так решили?– Мне не нужно решать, я чувствую… – Она вытащила из кармана носовой платок и принялась искать на нем чистое место.– Та-ак… Расскажите все же все по порядку.– Я уже рассказывала этому вашему Горбанюку. Какой-то негодяй несколько раз забирался в лавку Юрико…– А откуда вам известно, что негодяй был в единственном числе? – ухватился я.– Мне ничего не известно, я надеюсь. Если их было несколько – это конец света.– А почему вы называете вашего сына Юрико? Он грузин?Более идиотского вопроса Джаич не смог бы придумать. Видно, от оглушительного лая собак его слегка контузило.– Никакой не грузин! Самый натуральный… негрузин. Просто с детства мы так его прозвали. Уже не помню, с чего это началось.– А кто его так назвал, вы или ваш супруг?– Я же говорю, что не помню. Наверное, супруг.– Он уже умер?– Ха, он переживет всех нас. У него сеть аптек в Израиле. Можете себе представить, какие он принимает лекарства.– А живет он тоже в Израиле? – Джаич явно к чему-то клонил. Только вот к чему?– Конечно, у него там дом.– Я так понял, что он не из нуждающихся. Я говорю сейчас о деньгах.– Покажите мне человека, который бы не нуждался в деньгах. А моему бывшему муженьку их всегда не хватало.– А ваш капитал… м-м-м… имеет… м-м-м…– Вы хотите спросить об источниках нашего нынешнего состояния? И имеет ли к этому отношение мой бывший муженек?– Да.– Конечно, – сказала фрау Сосланд. – Я общипала его как могла. Но он был, разумеется, не единственным источником.– А сколько раз вы были замужем?Очевидно, Джаич пустился на поиски других источников. Но не тут-то было.– Мне вполне хватило одного раза, – отрезала фрау Сосланд. – С лихвой.– А других детей у вас не было?– Нет.– Хорошо, – похвалил ее Джаич. – Очень хорошо. И когда вы последний раз виделись с вашим бывшим супругом?– Приблизительно с месяц назад. Он приехал по делам и пришел повидаться с Юрико. Я как раз находилась у сына.– Антикварная лавка принадлежит Юрико?– Нет, нам обоим. Но последнее время всеми делами ведает он.– Однако вы разбираетесь в… этом бизнесе?Браво! Джаич произнес слово «бизнес» без видимого содрогания.– Разумеется. И должна вам сказать, совсем недурно.– В лавке сейчас имеются ценные предметы?– Не знаю, что вы подразумеваете под словом «ценные». В лавке есть вещи, которые стоят целое состояние.Если бы в свою очередь мы представляли, что она подразумевает под словами «целое состояние».– Но эти, как вы выразились, негодяи не проявляют к ним ни малейшего интереса?– Пока нет. По крайней мере, видимого.– Как вы можете это объяснить?– Никак. Я надеялась, что вы мне это объясните.– М-да… – Джаич призадумался. – На ваш взгляд, ориентируется этот самый гость – или гости – в ценах на антиквариат?– Думаю, он прекрасно во всем ориентируется, поскольку поливает краской лишь то, что представляет наибольший интерес.– Вот как?Джаич выразительно посмотрел на меня.– И это не только у Юрико. У других – та же картина.– У кого это, у других?– Я имею в виду остальных антикварщиков, которые специализируются на торговле предметами старины с территории бывшего Союза.– Вы хотите сказать, что к ним в магазины тоже проникает некий Х, чтобы пройтись по товару аэрозольными красителями? – с удивлением уточнил Джаич.– Ну да, конечно!– Ко всем антикварщикам Берлина?– По крайней мере, к тем из них, кто занимается русской культурой. Как я уже только что упомянула.– А вы говорили об этом Горбанюку?– Не помню.Джаич снова задумался.– И что полиция?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58