Вряд ли это была его жена. С женой я как-то разговаривал по телефону, и голос у той был куда приятнее.– Знакомься, – сказал Горбанюк, разворачиваясь в сторону пассии. – Светлана.– Угу, – произнес я, – так и думал, что это не твоя жена. Надеюсь, законная супруга в курсе, с кем ты тут обретаешься? Что-то не слышно было, чтобы вы с ней разводились.– Еще чего не хватало! – испуганно взвизгнул Горбанюк. – Зачем это ей быть в курсе?!– Ты ставишь меня в идиотское положение… – В свое время Джаич научил меня, как обращаться с Игорем Артемьевичем, когда требуется прибрать его к рукам. – Я еще не настолько погряз во лжи, чтобы скрыть от нее столь немаловажный факт.– Но вы ведь с ней даже не знакомы! – в отчаянии взвыл он.– Зато мы дважды разговаривали по телефону. Этого вполне достаточно, чтобы проникнуться чем-то вроде чувства ответственности…– Не могу поверить! Неужели ты меня шантажируешь? И это в благодарность за помощь, которую я тебе когда-то оказал?– Ну, это уже быльем поросло… Меня сейчас вот что интересует. – Вспомнив, что стою на роликах, я выбрался из песка и сделал круг, за центр которого условно принял Горбанюка. – В Испании имеется представительство «Гвидона»? В Мадриде или Барселоне? В Барселоне было бы даже предпочтительнее.Горбанюк наморщил лоб.– Если я не ошибаюсь, наше испанское представительство находится в Бильбао.– Что ж, за неимением другого сойдет и Бильбао. Мне нужно, чтобы ты связался с ними и выяснил все о банкирском доме Карас. И еще мне нужен образец почерка доктора Мебеля. Он – один из совладельцев гостиницы «Вавилон любви» – здесь, в Лорет.– Между прочим, я в отпуску, – проворчал он. Но слово «капитуляция» уже пылало крупными буквами у него на лбу.– Горбанюк, не будь формалистом, – сказал я. – Мы же с тобой работаем на одну и ту же идею.– На какую это?– И тебе не стыдно? – Я сделал пируэт. Неожиданное появление Горбанюка добавило мне сил. – На идею всемерного процветания нашего дорогого и любимого «Гвидона»!– А, – сказал он. – Понятно.Потом с обреченным видом опустил руку в задний карман шорт и достал записную книжку.– Сейчас попробую.– Так ведь сегодня воскресенье!– Неважно, может быть кого-то и удастся застать. Застал же ты, в конце концов, на месте мою заместительницу.– И то правда.Он меня убедил.– Стремится побыстрее от меня отделаться, – прокомментировал я, когда он отправился на поиски ближайшего телефона-автомата.– Слушай, – сказала Света, – ты – молодец, у тебя потрясные детективчики.– Ты это определила, полистав один из них?– Да нет же! Я прочла их все запоем. Это я специально сказала в присутствии своего охломона, чтобы усыпить его бдительность. А вдруг нам захочется познакомиться поближе?Если не придавать большого значения ее голубым волосам, она была, вообще-то, ничего. Если бы не та фотографии, Аська, норвежки и Рыжая…– И не стыдно тебе своего спонсора величать охломоном?– На то он и спонсор, – ухмыляясь, ответила она.Сам виноват, подумал я о Горбанюке.– Приглашаю вас сегодня вечером на «Шоу ужасов», – сказал я.– Обоих? – уточнила она.– Естественно.– А что это такое?– Ну, это такой большой дом, где обитают чудища, которые бросаются на посетителей с ножом. И режут им глотки.– Понарошку? – спросила она.– Почему, понарошку? По настоящему…– Никого нет, – сообщил, возвращаясь, Горбанюк. Вид у него был разочарованным. Ведь ему не удалось сразу же отцепиться от меня.Потом он вздохнул:– Отдыхают люди…Светящаяся реклама с оскалившим клыки монстром привлекала внимание праздно шатающейся публики. «Шоу ужасов» находилось в удачном месте – неподалеку от площадки, на которой мы с Аськой катались на роликах. У входа нас тщательно обыскали – нет ли горячего или холодного оружия. Как объяснил один из служителей, стоящих у входа, некоторые посетители настолько входят в раж, что способны нанести «монстрам» серьезные увечья. Однажды актер, изображавший Фредди Крюгера, даже был убит.– А актеры не входят в раж? – настороженно поинтересовался Горбанюк.– Ну что вы! Они ведь профессионалы.– Они не входят в раж, они перевоплощаются, – уточнил я. – А это куда опаснее.Мне совершенно не нужно было, чтобы он сейчас расслабился.– Тогда иди туда сам.– Я тоже хочу! – взвизгнула Света.– Мало того, что я заплатил за билеты, – проговорил я. – Так он еще и выкобенивается.– Билеты на эшафот, – парировал Горбанюк с тяжелым вздохом.Я развернул схему «Шоу ужасов» и сообщил, что нам нужно обязательно попасть в павильон № 4.– Почему именно туда? – уточнил Горбанюк. – Там что, расстреливают посетителей из крупнокалиберного пулемета или сжигают огнеметом?– Просто там – все наиболее интересное.– Отсюда можно попасть только в павильоны № 1, № 2 и № 3, – заметила Света, оглядевшись.По схеме выходило, что к павильону № 4 удобнее всего добраться через павильон № 3 – «Чужие».Только мы оказались в огромном, практически темном, освещенном лишь редкими тусклыми фонарями, помещении, как в лицо Горбанюку тут же полетело что-то напоминающее мерзкую липкую медузу. Он с трудом отодрал ее от щек, но она так и осталась на ладони. Горбанюк в отчаянии потряс рукой.– Забери у меня эту гадость, – приказал он Свете.– Ну вот еще! – отозвалась та. – Ты может быть вообще теперь заразный. Наверное теперь с тобой и спать нельзя.Тут же она заверещала от ужаса и помчалась по пересеченной местности, заваленной остовами каких-то загадочных сооружений. На нас с Горбанюком надвигалось отвратительное чудовище. Из его зубастой пасти выскочили зубы помельче и щелкнули у меня перед самым носом. Чудовище издало неприятный писк. Мы с Горбанюком тоже бросились бежать, но Горбанюк зацепился штаниной за торчащий из земли обломок трубы и упал. Чудовище наклонилось над ним, и тут Горбанюк влепил ему в пасть свою медузу. Послышался крик, не имеющий ничего общего с предыдущим писком, чудовище рухнуло на пол и забилось в конвульсиях. Какое-то мгновение Горбанюк удивленно смотрел на все это, потом ткнул в него пальцем, повернулся ко мне и захохотал.– Бежим! – крикнул я.На него надвигались два таких же «красавчика». Но, вопреки ожиданиям, Горбанюк выдернул из земли кусок трубы, о который споткнулся, и мужественно повернулся к опасности лицом. Увидев, что дело принимает нешуточный оборот, чудовища ретировались. Тем более, что и помимо Горбанюка им вполне хватало на кого наводить страх – вокруг носились люди с перекошенными от ужаса физиономиями.Горбанюк снова расхохотался. Его смех мне не понравился. Я двинулся между обломками каких-то гигантских аппаратов. Потом я увидел, как «красавчики» схватили молодого мулата и под истошные крики куда-то поволокли. Из рук мулата что-то выпало. Я осторожно приблизился к предмету и поднял его с земли. Это было нечто, по форме напоминающее бластер. Я нажал на спусковой крючок. Сильный луч света прорезал тьму. Одно из чудищ, тащивших мулата, взвизгнуло и упало навзничь. Мне это показалось забавным. Я повторил трюк дважды, и оба чудовища, еще продолжавшие удерживать мулата, тоже брякнулись на землю. Мулат благодарно помахал мне рукой и исчез среди груд металлолома.– Крайский! – послышался вопль. – Крайский!Это была Света. Я узнал ее издали по голубым волосам. Руки и ноги ее были прилеплены какой-то гадостью к сталактитам. А прямо перед ней раскрывались лепестки огромного яйца. Из яйца показалась мерзкая тварь вроде той, что сиганула на Горбанюка. Я долбанул по яйцу из бластера, и тварь как-то сразу сникла, завяла. С грехом пополам я высвободил Свете все четыре конечности. Пока я это делал, она умудрилась несколько раз сладострастно лизнуть меня в лицо.Я схватил ее за руку, и мы побежали. Неожиданно все вокруг принялось дрожать, греметь и рушиться. Бесстрастный женский голос на нескольких языках объявил, что через пять минут корабль взлетит на воздух. Замигал красный аварийный свет.– Скорее! – крикнула Света. – В другой павильон!Не снижая темпа мы повернули налево и побежали туда, где мерцала ядовито-зеленая надпись «Выход». Здесь нас поймали служители. Бластер у меня отобрали. Мы оказались в межпавильонном помещении. Отсюда можно было попасть в павильоны № 3, № 4 и № 6. Мы сели в кресла отдохнуть. Неожиданно показался Горбанюк, который бегал среди удивленных людей, размахивая обломком трубы. Его пытались поймать двое служителей. Наконец, им это удалось.– Дорогой, успокойся, – сказала ему Света.– Здорово! – отозвался Горбанюк.Я решительно его не узнавал.– Куда дальше? – бодро поинтересовался он.– В павильон № 4.– А что это такое?– «Праздник всех святых».– Звучит заманчиво.– Хочу чего-нибудь выпить, – заявила Света.– Но здесь ведь ничего не продают! – воскликнул Горбанюк.Ему уже, видимо, не терпелось забраться в следующий павильон.– На то ты и мужчина, чтобы что-нибудь придумать. Меня мучит жажда. Вот Крайский наверняка бы что-то придумал. Правда, Миша?– У него профессия такая – придумывать.– Ничего подобного! – возмутился я. – Я ничего не придумываю. Все, о чем я пишу, происходило в действительности.– Вот видишь, – сказал Горбанюк Свете. – Крайский тоже бы ничего не придумал.Я внимательно посмотрел на схему павильонов.– Если нам удастся благополучно разминуться с Майклом Майерсом и достичь выхода из павильона «Праздник всех святых», в следующем зале находится буфет.– Тогда вперед, – проговорила Света.Мы оказались на улице ночного города. Где-то вдали мерцал одинокий тусклый фонарь. И еще – мигающая реклама ночного бара. Повсюду были разбросаны чучела людей с перерезанными глотками. Эльзу Кук не сразу вчера обнаружили – принимали за такое же чучело. Пока кто-то не поскользнулся в луже крови и не плюхнулся в ее объятия. Неожиданно окружающие нас люди завизжали, начали шарахаться в разные стороны, прятаться в подворотни, карабкаться по стенам домов. На другом конце улицы появился здоровенный детина с забинтованной головой. Майкл Майерс. В поднятой руке он сжимал огромный кухонный нож, вроде того, каким пользовались Аська с Гойей, когда готовили денер-кебаб. Майерс медленно пошел в нашу сторону. Горбанюк принялся оглядываться по сторонам. Видимо искал замену обломку трубы.– Интересно, он и дальше собирается идти в том же темпе? – проговорила Света.Майерс приближался. Тогда Света предложила:– Давайте перебежим на ту сторону улицы.Мы совершили маневр, Майерс мгновенно отреагировал и снова пошел на нас. Но темп его движения не изменился.– Черепаха, и та движется быстрее него, – сказала Света.– А ты попробуй, походи так целый вечер, – принялся защищать Майерса Горбанюк.Ради забавы мы принялись бегать перед самым носом у зловещего Майкла.– Покажи ему прием джиу-джитсу, – сказала Света Горбанюку.– Какой? – уточнил тот.– А какие ты знаешь?– Никаких.– Тоже мне, мужик.Света остановилась напротив Майерса, а когда тот подошел, выдвинула вперед правую ногу и принялась водить ее носком вправо-влево. Майкл Майерс посмотрел вниз, и в тот же самый момент Света шлепнула его ладонью по бинтам. Майерс дернулся, отпрянул назад и неожиданно захохотал. Этот живой смех совершенно не вязался с обликом зловещего маньяка. Все же Майерсу удалось взять себя в руки, и он снова поднял нож над головой. Игра в кошки-мышки возобновилась.– Неужели это прием из джиу-джитсу? – поинтересовался Горбанюк у Светы.– Ага.– А как он называется?– Прием Чарли Чаплина.Вскоре мы обнаружили, что Майкл Майерс все же потихоньку ускоряет темп. Просто происходит это незаметно, вроде того, как увеличивается темп в «Болеро» Равеля. Нам надоело бегать, и мы решили укрыться в ночном баре, реклама которого все время обливала нас голубым и красным. К нашему удивлению бар оказался настоящим. За столиками сидели люди, а за стойкой орудовал самый настоящий бармен.– Очень кстати, – обрадовалась Света и повернулась к Горбанюку. – Возьми мне чего-нибудь попить.– Что именно?– Сам подумай.Мы направились к свободному столику. Вернулся Горбанюк, зажав в клешнях бутылку с «Пепси-колой».– Плохо подумал, – безжалостно констатировала Света.На Горбанюка было жалко смотреть. Я бы не удивился, если бы узнал, что он уже начал скучать по своей жене.– Тогда скажи сама! – по петушиному прокукарекал он.– Разумеется, виски с содовой, – последовал презрительный ответ.– А тебе? – поинтересовался он у меня.Почему-то мне тоже до чертиков захотелось виски с содовой.– Стакан апельсинового сока, – твердым голосом проговорил я.Бар размещался в полуподвале, и через маленькие оконца можно было разглядеть лишь ноги тех, кто находился на улице. Здесь было причудливое освещение, при котором волосы Светы обрели уж вовсе невероятный, неоновый оттенок. Все присутствующие откровенно пялились на нее.Мимо бара протопал табун, или, если хотите, стоножка. Вскорости показались ноги, обутые в кованные сапоги. Неторопливым чеканным шагом они проследовали в том же направлении, что и стоножка.– Вчера здесь убили одну девчонку, – сообщил я.Мне захотелось немного попугать Горбанюка а заодно мобилизовать его внутренние ресурсы в преддверии ожидаемых событий.– Все ясно, – мигом отреагировал Горбанюк. – А я тут причем?– Я ведь тебе уже пытался объяснить… Да, вот еще что. Пожалуйста, не вздумай сбежать отсюда на другой курорт как в свое время Кислярский от Остапа Бендера. Вспомни, чем это закончилось для Кислярского. Я разыщу тебя и в Италии, и в Португалии, и на Канарских островах.– А где именно ее убили? – оживилась Света. – В каком павильоне?– Ну, разумеется, в этом, – промямлил Горбанюк. – Иначе зачем бы он нас сюда так упорно тащил?– Я хочу осмотреть место, – сказала Света голосом генерального прокурора и залпом осушила бокал.– Но я и сам толком не знаю, где это произошло. – Я уже начинал жалеть, что брякнул лишнее. – По-моему, в одной из подворотен…– Пойдемте, – Света чуть ли не силой потащила нас из бара.Мы вновь очутились на темной, зловещей улице.– Я думаю, здесь, – сказал я, когда мы завернули за угол.Неожиданно чья-то ладонь тяжело легла на мое плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58