Я повернул голову. Майкл Майерс… И тут мне стало жутко. Я подумал, что, возможно, Майкл Майерс и распорол вчера нашей Эльзе глотку. Ведь кто его всерьез заподозрит?Нужно будет обязательно отработать эту версию!Майкл Майерс схватил меня за шиворот, высоко поднял над землей и вышвырнул из подворотни. У него была железная хватка. Не успел я подняться на ноги, как он уже стоял рядом со мной. Я попытался двинуть его в челюсть – если уж он меня швыряет, то и мне позволено. Но он поймал мое запястье, потом вновь обхватил за туловище и отшвырнул еще на несколько метров. Я снова попытался его атаковать, но с тем же успехом. Света с Горбанюком двигались за нами, фиксируя каждое наше движение. Постепенно во мне начал закипать гнев. Я все отчаяннее бросался на Майерса со сжатыми кулаками. И удары наносил все более яростно. Возможно даже, в эти минуты я был страшен. Но он неизменно уходил от удара, а потом швырял меня будто мешок с дерьмом.– Крайский, беги! – крикнула Света.– Встретимся завтра… – успел прокричать я в ответ, и в следующее мгновение вылетел из павильона.Разумеется, я мог бы дождаться Светлану и Горбанюка, если бы мне этого хотелось. Но мне не хотелось.Да, аттракцион они отгрохали что надо! Я посмотрел на часы. Было еще непоздно. Я отправился в один из местных клубов и проиграл в мини-гольф датчанину по имени Петерсен пять банок пива. Потом целый час кряду бросал мяч в баскетбольную корзину. Еще немного, и по меткости попаданий я бы превзошел самого Джабара.Вечер был приятный – не жарко и не холодно. Легкая прохлада овевала тело, проникая сквозь шорты и шелковую рубашку. Интересно, где сейчас Аська? «Гамбургеры и сосиски» – то уже наверняка закрылись. Неожиданно, я почувствовал голод и принялся размышлять, где бы заморить червячка. Потом вспомнил об одном симпатичном ресторане, расположенном на берегу моря прямо под южными звездами. Столики стояли на площадках, которые террасами спускались к воде.Я разыскал его, занял столик в непосредственной близости от моря и сделал заказ. Официант – белые брюки, белая рубашка и черная бабочка – неспешно удалился. Я посмотрел на воду, плескавшуюся почти у самых ног. В ней отражалась лунная дорожка, а чуть дальше начиналась кромешная тьма. Где-то там, за буйками, мы с Аськой недавно плавали на катамаране. Потом перед глазами снова возникла та фотография, которую я видел Лиловом зале «Блудного сына». Я оглянулся, посмотрел, не возвратился ли официант, и неожиданно увидел Симыну маму. Она сидела за столиком на самой верхней террасе. Меня будто током ударило. На ней было красивое вечернее платье и бусы из огромных жемчужин. Но может быть я ошибся? Я всмотрелся внимательнее. Да нет же, это она! Она!Вот это номер!Я нашел в себе силы подняться и направился в ее сторону.– Добрый вечер.Она повернула ко мне удивленное лицо, затем приветливо улыбнулась и спросила по-испански, чем она может быть мне полезна.– Вы ведь мама Симы, не та ли? – Я растерялся.Она снова заговорила по-испански, пожала плечами. К сожалению, она не понимает…Голос тоже принадлежал ей. Либо мне пора на свалку, либо голос тоже принадлежал ей.– Давно вы приехали?Она сделала жест рукой, словно бы отстраняясь от меня.– Давно вы приехали? – спросил я по-испански.– Откуда?… Что за чушь вы несете?!… Я здесь живу.Она отпила глоток кофе и воинственно посмотрела на меня. Чашка в руке не дрожала. В этот момент к ней подошел официант, и она расплатилась. Видимо, не пожалела чаевых, поскольку официант расплылся в улыбке и поправил съехавшую набок бабочку.– Спасибо, госпожа Хуанита.В голову мне ударила кровь.– Извините, – пробормотал я, ретируясь.Не может быть, пронеслось у меня в голове. Такое сходство. И голос! Значит, уже пора на свалку, черт бы меня подрал!Она сделала еще глоток, затем отодвинула чашку и поднялась. Строго посмотрев в мою сторону, пошла к выходу.Официант поставил блюдце с чашкой на поднос.– Давно ее знаете? – спросил я у него.– Кого? – не понял тот.Я кивнул головой в направлении чашки:– Госпожу Хуаниту.– Сегодня познакомились, – сказал он. – Веселая женщина.– Но она испанка?– Простите?– Я говорю, если судить по произношению, она испанка?– Разумеется, в этом нет никаких сомнений, сэр. Мексиканцев, аргентинцев и прочих латиноамериканцев, мы всегда различаем.Пора было возвращаться к своему столику. Но ноги мои словно в землю вросли.– А я, по-вашему, кто? – спросил я.– Простите?– Ну, я имею в виду, судя по моему выговору, я кто?– Думаю, албанец, сэр.«Разогнавшись, Бык Крайский врезался в защищенный бок лошади. Однако ему не удалось поднять ее на рога. Проявив незаурядные способности пикадора, Отс-старшая уперлась копьем в сплетение мышц на спине Крайского. Бык Крайский взревел от боли. Показались первые капли крови…»Поел я уже безо всякого аппетита, отправляя куски в рот в состоянии нервного возбуждения. Расплатился и бросился к первому попавшемуся телефонному автомату. Набрал номер Симыной мамы: никого. Внезапно я так рассвирепел, что окажись поблизости Майкл Майерс, я бы без сомнения сделал из него отбивную котлету. Но Майкла Майерса не было видно, и я пошел домой.В коридоре на моем этаже стояли журнальные столики. На одном из них совокуплялась молодая парочка.– Эй, привет! – крикнул мне парень, когда я вышел из лифта.– Привет, – бросил я и побрел по коридору.Потом застыл как вкопанный, обернулся. Да, трахаются у всех на глазах! Парень снизу, девчонка сверху. Вот дела!– Чего вылупился? – спросила девчонка и дунула себе на челку.– Фу, как грубо! – осадил ее парень. – Оказывается, ты не умеешь себя вести в общественных местах.– А разве это общественное место? Это кровать. Все средиземноморское побережье – это большая кровать…Дальше слушать я не стал. Когда я вошел в номер, Тролль сидел на телевизоре и болтал ногами. Болтать ногами – его любимое занятие. И тут я подумал, что зря наверное удивлялся совокуплению парочки в общественном месте. Куда парадоксальнее должна выглядеть ситуация, когда ты заходишь в номер, а там на телевизоре сидит призрак и болтает ногами.– Малышка не появлялась? – первым делом осведомился я.– Нет, не появлялась, из чего можно сделать кое-какие выводы.– Что за гнусные намеки? – проворчал я.– Кто-то, по-видимому, втрескался по уши. Малышка почувствовала это и исчезла.– Ну вот еще!– Нечего Ваньку валять. Ты прекрасно знаешь, что я прав.– Тоже мне, провидец нашелся.– Провидец не я, а Малышка. Она подобные вещи улавливает моментально. И потом, если это не так, объясни, пожалуйста, зачем мы до сих пор здесь торчим, тщательно скрывая свой впечатляющий успех от клиента?– Я просто обещал найти Симу, обещал!– Кому?– Ее матери! Знаешь тут произошла одна странная вещь…И я рассказал ему о недавнем происшествии в ресторане.– Вот! – воскликнул Тролль, когда я закончил. – Вот!Я не стал интересоваться, что он подразумевает под словом «вот!», и ему пришлось самому над этим задуматься.– Ошибка исключена? – спросил он уже совсем другим голосом.– Я не верю, что на свете могут существовать столь похожие друг на друга люди, – отозвался я.– Да, но испанский язык!Это, конечно, был довод.– Когда-то она работала театральным критиком. Возможно, она специализировалась на испанском театре, отсюда и знание языка. Кто знает.– М-м-м… постой, постой. – Тролль сосредоточился. – Нет, не выходит. Испания никогда не была законодательницей мод в театральной жизни. Античный театр – Греция, дель арте – Италия, Шекспир – Англия, Мольер – Франция, Станиславский – Россия, Бертольд Брехт – Германия… Так что… Если не считать корриды…Мне почему-то вспомнилось наше первое дело в Берлине, когда мы с Джаичем охотились за криминальной группой «Фокстрот». Тогда мне казалось, будто я – гладиатор на ристалище. Теперь вот коррида. Меня это не устраивало.– Коррида – это не театр, – возразил я.– Не драматический театр, – согласился Тролль. – Не опера, не балет, не театр марионеток. Но это – театральное действо. Зрелище.– Только не нужно утверждать, что, сказавшись театральным критиком, Отс-старшая имела в виду, что она – специалист по корриде… Кстати, здесь неплохие театры-кабаре, – спохватился я.– Час от часу не легче! Театры-кабаре хороши повсюду. Ну и что с того?– И все же это была она, – убежденно проговорил я. – К тому же и по телефону она не отвечает.– Мало ли, – Тролль пожал плечами, – причины могут быть самыми разными. Скажем, обрыв на линии.– Нет, тут ведется какая-то крупная игра. Постой… – Меня словно обухом по голове стукнуло. – А если в действительности со мной встречалась не мать Симы? Я имею в виду, тогда, в «Блудном сыне».– Как это могло случиться? Ты ведь связывался по телефону именно с ней.– А ответила не она.– По-моему, ты теряешь всякое чувство реальности.Я щелкнул пальцами, после чего указательный наставил на него.– Она знала то, чего не должна была знать! Галаган исчезновение своей дочери держит в глубокой тайне. А Отс-старшая в разговоре со мной уточнила, что Варвара исчезла все же на несколько дней раньше, чем ее дочь. Как я раньше-то не сообразил?– Стареешь, – скривил губы Тролль. Однако возбуждение передалось и ему. – Но кто же тогда встречался с тобой в «Блудном сыне»?!– Хотел бы я сам это знать.– Да, но ты ведь тогда рассказывал, что мать и дочь похожи друг на друга.– Верно. – Я почувствовал, что теряю почву под ногами. – И это не может быть совпадением. Очевидно, все же, это была Отс-старшая.– Есть и второй вариант, – подсказал Тролль. – На фотографии – не Отс-младшая. Если это была подставка, то подставка продуманная. Тогда спрашивается, кого мы вообще тут разыскиваем?– Да, но ведь на той фотографии все же кто-то изображен! – в отчаянии возразил я.– Естественно! На той фотографии изображена дочь подставки. А в школьном альбоме Варвары разве не было Симыной фотографии?– Была. Правда, не такая удачная, в профиль, но была, так что и эта версия с дочерью подставки… и вообще, – я немного успокоился, – все это слишком мудрено.– Мне это нравится! – взвился фантом. – Если на фотографии была настоящая Сима Отс, значит ты разговаривал с ее настоящей матерью. А если ты разговаривал с ее настоящей матерью, откуда ей было известно о том, когда пропала Варвара Галаган? Ведь по твоему же собственному утверждению, посол этот факт тщательно скрывал.– Давай рассуждать логично, – предложил я. – Я ведь не Штирлиц. И квартира старшей Отс не явка в Цюрихе, которую провалили, когда туда направился Плейшнер.– Не в Цюрихе, а в Берне, – попытался навязать мне дискуссию Тролль.– Неважно! На встречу пришла, конечно же, настоящая Отс, беру свои слова обратно. А вот каким образом ей стало известно об исчезновении Варвары…– Давай подумаем, могла ли она в принципе, обладая этой информацией, вести себя тогда искренне. – Тролль чиркнул спичкой об экран телевизора и прикурил трубку. – С Галаганом она была знакома, она сама об этом говорила. Если к тому же она не была причастна к исчезновению Варвары, то узнать об этом она могла только от посла или от его супруги. Значит с кем-то из них у нее сохранилась довольно тесная связь.– Или она все же была причастна к исчезновению Варвары.– Чушь! Мы ведь, к счастью, знаем, где сейчас Варвара и с кем.– Но если она не причастна к исчезновению, если у нее действительно сохранилась связь с этим семейством, то почему же она об этом не рассказала? И даже сделала вид, будто ей неизвестно, работает ли еще папаша Галаган послом. Мало того, она очень удивилась, когда узнала, что работает. И это сегодняшнее загадочное превращение! Бред какой-то!Я начал стягивать с себя рубашку. Пора было ложиться спать. Утро вечера мудренее. Разумеется, в ванную Тролль меня не сопровождал. Возвратившись, я снял шорты и растянулся на простынях.– Нет, без корриды здесь не обойтись, – пискнул Тролль. Он, видимо, еще не наговорился вдоволь. – Театральная критикесса, к тому же отличное владение испанским… Безусловно, это натура более сложная, чем может показаться на первый взгляд. Придется во что бы то ни стало изучить драматургию боя быков.Он и в дальнейшем продолжал стоять на своем. Отсюда и появился в его записках персонаж под именем «Бык Крайский».Я отвернулся от него и тотчас же уснул. ГЛАВА 9 И на следующий день Малышка не появилась. Сколько времени можно шляться по музеям? Я лежал на кровати, вяло шевеля конечностями, и пытался воспроизвести в памяти хотя бы одну из картин Сальвадора Дали. Неожиданно дверь в номер распахнулась, и на пороге показался Горбанюк, ведомый за руки Соней и Лив. При этом каждая из норвежек буквально вжалась в него своей обнаженной грудью.Вид у Горбанюка был слегка испуганный.– У них что, бешенство матки? – прохрипел он по-русски.– Очень может быть, – согласился я. – Во всяком случае они уже изнасиловали до смерти нескольких мужчин здесь в отеле. Так что берегись.Словно в подтверждение моих слов, ладонь Лив легла на детородный орган Горбанюка. Норвежка скорчила недовольную гримасу. От пытливого взгляда Сони гримаса не укрылась. Они чмокнули моего незадачливого сослуживца в обе щеки, проговорили «бай» и со смехом ускакали.– Ничего себе, – проговорил Горбанюк.– Неужели после ночей, проведенных со Светланой, на тебя еще могут произвести впечатление столь невинные шалости?– Что ты знаешь о Светлане?– О ней разве нужно знать что-то особенное?– Иди ты к черту!– Нет, правда, когда я первый раз тебя с ней увидел, я было подумал, что у тебя бешенство папки. Надеюсь, Майклу Майерсу все же удалось прооперировать ей вчера гланды?– Тебе лишь бы зубы поскалить. – Он раскрыл принесенную с собой синюю кожаную папку. – Получи и распишись. Надеюсь, в дальнейшем я смогу распоряжаться своим отпускным временем по собственному усмотрению?Это был краткий отчет о деятельности банкирского дома Карас и какой-то бланк, заполненный доктором Мебелем. Я просмотрел отчет. Оказывается, банкирский дом Карас оперировал финансами исключительно в сфере порнографии: порнографические журналы, порноклубы, платные порнографические телеканалы, порнографические киностудии, гостиницы, куда стекалась публика с сомнительной репутацией, и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58