Почти сразу же за этим последовал звонок Горбанюка. Причем он даже не поинтересовался, как поживает его машина.– У меня здесь фрау Сосланд, – возбужденно проговорил он. – Я не давал ей твоего телефона, а только попросил, чтобы нас соединили и чтобы ты мог с ней поговорить. Я больше не в состоянии сдерживать этот натиск. Я с головы до ног в ее слюне. это невыносимо.– Нет!!! – заорал я что было мочи. – Мне надо срочно отправляться на задание!!! Аладдин!!! Пистолет!!! Ни одной секунды…– Мне очень жаль, – проговорил Горбанюк.И далее голос фрау Сосланд:– Вы помните, что я вам обещала…Испытывать судьбу у меня не было желания, и я бросил трубку.– Ты видишь, что дело не терпит отлагательств? – насел на меня Тролль.Мне вспомнилась напутственная речь Горбанюка, произнесенная им сразу же после нашего приезда.– Но я не могу просто взять и вломиться в их личную жизнь, – в отчаянии возразил я.– Не то, что можешь, а просто обязан это сделать! – заорал в ответ Тролль.Я молча вышел из дома.
На Пауль-Людвиг-Штрассе не было ни души. Однако «Мерседес» во дворе дома!54 стоял. Какое-то время я сидел в «Твинго», но потом в салоне стало так жарко, что я уже готов был потребовать у Горбанюка новую машину с кондиционером. Скареда этакий! Жалко было ему кондиционер для собственной супруги! Правда, я тут же вспомнил, что фрау Сосланд, вероятно, до сих пор у него в кабинете, и чувство недовольства мгновенно сменилось чувством искреннего сострадания. Ведь подобного рода атмосферу невозможно охладить с помощью кондиционеров.Я немного погулял по лесу, начинавшемуся сразу же за особняком. Но за это время с «Мерседесом» ничего не произошло. Возможно, в доме и нет никого, а Амарандов с бритоголовым уехали на другой машине? Я издали понаблюдал за окнами. В доме не ощущалось чьего-либо присутствия. Но все же войти во двор я так и не решился.Вскоре я почувствовал, что больше не состою из жидкости настолько, насколько это предусмотрено природой, и отправился в кафе, которое приметил на одной из соседних улиц, когда проезжал мимо. Здесь было прохладно. Я заказал пива, рассматривая немногочисленных посетителей. Мое внимание привлекли два жир-треста, сидевшие прямо напротив входа. Вернее, один из них – с холеной бородкой. Показалось, что где-то я его уже видел, и неоднократно. Но где? Пришлось основательно порыться в памяти. Скорее всего, он просто кого-то здорово напоминал. Но опять же – кого? Второй был мне совершенно незнаком: лысый, с невыразительным широким лицом и маленькими холодными глазками. Похоже было, что сидят они здесь уже довольно давно и в ближайшее время уходить не собираются.Вам легче, – с завистью подумал я и поднялся.Только вернулся на наблюдательный пункт, как из особняка вышли Амарандов и бритоголовый в очках. Бритоголовый открыл ворота и «Мерседес» выехал со двора. Затем бритоголовый закрыл ворота на ключ и сел в машину. Мягко покатив по направлению к лесу, «Мерседес» свернул на поперечную улицу.У меня захватило дыхание, кровь гулко застучала в венах. Пора было начинать действовать. Я вытащил из портфеля пистолет и спрятал его за поясом. Потом подошел к воротам и позвонил. Никакого ответа. Выждав, я позвонил снова, но и на сей раз ответа не последовало. Я огляделся. Пусто. Тогда я перемахнул через забор и быстро направился в сторону дома. Остановившись на крыльце, позвонил еще раз. Никого. Обогнув дом, я оказался в тени и присел, опершись спиной о стену. Прямо передо мной находилась сетчатая ограда, за которой начинался рассохшийся земляной корт. Черт побери! Я был весь потен и полон страха. Я бы драпанул сейчас отсюда – только пятки бы засверкали, но все же три обстоятельства удерживали меня. Во-первых, ощущение, которое возникло недавно: что я на арене и за мной с интересом следят сотни глаз. Я – гладиатор, а гладиатор должен делать свое дело. Глупое, разумеется, чувство, но все же я ему поддался. Во-вторых, слюна фрау Сосланд. Когда Горбанюк сегодня кричал мне, что он весь в ее слюне, я себе это очень живо представил, и теперь это видение преследовало меня. И все же, наверное, я ни за что не решился бы проникнуть в дом, если бы не зазвучавший во мне вой Джо Коккера. Смешно, какие причины порой заставляют человека пойти на смертельный риск: хриплый вой рок-звезды, образ ристалища и воображаемая слюна несимпатичной престарелой особы.Итак, второй номер, каковым меня когда-то метко окрестила Лили, неожиданно выходит на передний план!Я выпрямился и что есть силы треснул кулаком по окну. Послышался гулкий звук, но стекло устояло. Тогда я ударил по нему рукояткой пистолета, и оно рассыпалось на мелкие осколки. Я открыл оконную створку и, ухватившись за раму, влез внутрь.Шаг сделан! Я вторгся в их личную жизнь!..
Это была большая комната, вся уставленная старинными часами. Большими и маленькими, на полках и на полу. Воздух был наполнен тиканьем. Сомнения в причастности Барри Амарандова к делу антикварщиков таяли со все возрастающей скоростью. Честно говоря, я даже почувствовал себя Аладдином, которого Дервиш отправил в сад с драгоценностями. Только здесь вместо драгоценностей были часы. Я двигался мимо них, осторожно лавируя. Попутно вглядываясь в названия. «Томпион», «Ниббс», «Грэхемс», «Дэландер»… В двух соседних комнатах висели иконы. Потом я очутился в просторном холле, из которого, выгибаясь змеей, уползала лестница наверх. Я перевел дыхание. Затем взял пистолет наизготовку и принялся бесшумно подниматься.Сумасшествие!!! Я, типичный совдеповский бухгалтер Миша Крайский, вломился в западноберлинский богатый особняк с пистолетом в руках. Ха-ха!!! Зигзаги судьбы порой вычерчивают фигуры высшего пилотажа.Первое из помещений наверху общим беспорядком напоминало дом на «Сэксише» штрассе. Пустые банки из-под пива, разбросанные по полу игральные карты, на журнальном столике – нарды с наваленными вокруг фишками, много бутылок из-под вина. На большом кожаном кресле – горка видеокассет. Я взял одну. Русская надпись на торце: «Город в огне.» Я потянулся за следующей: «Кошмар на улице Вязов». Не знаю, отчего русскоязычные кассеты подействовали на меня ободряюще. Я бросил их, перешел в соседнюю комнату и… замер как вкопанный. На диване лежал человек…
На лице человека был наклеен большой кусок пластыря, а руки и ноги – накрепко связаны скакалкой. Человек посмотрел в мою сторону, и глаза его округлились.– М-м-м, – сказал он.Я бросился к нему со всех ног и, наклонившись, содрал с лица пластырь. При этом, видимо, я причинил ему боль, поскольку с пластырем содралась и часть его пышных усов.– М-м-м! – на сей раз взревел он, хотя пластыря на лице уже не было.– Вот тебе и м-м-м! – с неизвестно откуда взявшейся яростью проговорил я.– Развяжи меня, – потребовал Джаич.Я перевернул его на живот и принялся возиться с узлами.– Ее легче разрезать, – заметил я.– Не вздумай! Это моя скакалка!– Та самая, которой ты так мастерски умеешь обращаться?Скакалка не поддавалась. Пришлось прибегнуть к помощи зубов.– Они напали на меня неожиданно… – Джаич выругался, затем на минуту замер. – А как ты здесь очутился?– Хороший вопросик. Только требуется слишком много времени для ответика. Сначала давай выберемся отсюда.Наконец, узлы поддались. Джаич сел на диване, держа перед собой руки, будто рак клешни.– Идти можешь? – поинтересовался я.– Думаю, что через несколько минут смогу.– Давай, приходи в себя поживее.Джаич поработал всеми своими двадцатью пальцами.– Все равно мы их здесь должны дождаться.Я уставился на него с нескрываемой злобой.– Тебе мало того, что уже случилось? Хочется усугубить?– Иначе мы потеряем инициативу, – возразил он.– А их сколько?– Черт его знает! Я видел пятерых. Но одновременно они здесь никогда не появляются.– С нашим везением появятся.– Вряд ли. – Теперь Джаич поработал кистями. – Игра сейчас пошла увлекательная. И мы должны использовать этот шанс.– А что же они тебя не шлепнули?– Так получилось. Мне пришлось сказать им, что я работаю на КГБ. Сначала они не поверили, тогда я засыпал их таким количеством подробностей, что они ошалели. И решили, что не будут меня убивать, пока к ним не заявится одна их очень важная персона. Откуда-то издалека…– Из Маргиба? – встрепенулся я.– Не понял.– Ну, неважно. – Я изобразил на своем лице готовность слушать дальше.– Для своего высокого гостя им захотелось устроить эдакое шоу с участием живого чекиста. Это вот-вот должно было состояться, после чего со мной, разумеется, было бы покончено.– Значит, я успел вовремя?– В принципе, да. А как ты сюда попал?– Ей-богу, долго объяснять. Одна француженка помогла. Изабель Демонжо.– Ладно. – Он поднялся. – Пойдем вниз.Шел он еще не очень уверенно.В холле мы расположились таким образом, чтобы были хорошо видны ворота.– Тебе отдать пистолет? – поинтересовался я.– Нет, пусть останется у тебя.– Хорошо. – Я вновь сунул его за пояс. – Где они на тебя напали?– Сразу же по выходе из пивной. Среди антикварщиков у них имеется наводчик.– Я знаю.– Знаешь?! – Он тут же подался вперед. – Кто?!– Вот до этого я еще не добрался.Он разочарованно вздохнул.– Ладно, скоро выясним… Падла! – Он зашевелился. – Схожу в туалет. Ты просто не представляешь, какой кайф иметь возможность ходить в туалет в любой момент, когда ты этого хочешь.
Мы сидели и ждали уже около двух часов. Я мысленно смаковал, как буду отчитываться перед «голыми пистолетами». Нужно сказать, что появление Джаича расслабило меня. Я был уже вроде бы не столько гладиатором, сколько зрителем. На арене показался главный герой, скрежещущий зубами и жаждущий мести.– Тебя здесь кормили? – поинтересовался я.– Да, и вполне сносно.– Значит, силы у тебя есть?– Не беспокойся, сил у меня хватит.– Дай Б-г.Видимо, я натолкнул его на какую-то мысль, поскольку он тут же принялся разминаться.– А как ты, вообще, проник внутрь? – тяжело дыша, спросил он меня.– Разбил окно с тыльной стороны.– Надеюсь, что когда они приедут, они не станут обходить дом.– Они уже приехали, – отрывисто произнес я.Расслабленности как ни бывало. Дыхание перехватило. По телу пробежала мелкая дрожь.Я видел, как открылись ворота и во двор плавно въехал «Мерседес». Из него вышли трое: Дервиш, бритоголовый и один из уже виденных мною недавно жир-трестов – не тот, с бородкой, а второй, с лысиной и широким невыразительным лицом. У жир-треста в руках был огромный чемодан. Бритоголовый закрыл ворота, после чего все трое направились к дому.Джаич взял наизготовку свою скакалку с утяжеленными ручками.– Бери на мушку Дервиша, – прошипел он.Он уже успел мне рассказать, что все в банде его именно так и называют и что он, по-видимому, здесь старший.Послышались звуки открываемой двери, и троица вошла в дом. В тот же миг в воздухе с фантастической скоростью просвистела ручка скакалки и обрушилась на бритую голову. Раздался звук, будто ударили по тамтаму, и бритоголовый рухнул на пол. Джаич тут же набросил скакалку на шею жир-треста и принялся его душить. Дервиш дернулся было в сторону, но, увидев направленный на него пистолет, замер. Глаза его впились в оружие, словно пытались его загипнотизировать. Нужно сказать, что пистолет плясал у меня в руках, а сам я, видимо, являл собой жалкое зрелище, поскольку все внутри у меня тряслось.– Смотри, не нажми на курок, – напряженно проговорил Дервиш, не сводя глаз с пистолета.Боковым зрением я видел, как Джаич душит жир-треста. Лысина того налилась кровью, постепенно сделалась фиолетовой, а маленькие глазки словно бы стали больше размером. Но чемодан он, почему-то, не выпускал. Свободной рукой он пытался отодрать скакалку от горла. Однако Джаич, напрягшись до предела, не оставлял ему для этого ни малейшего шанса. Потом чемодан все же рухнул с оглушительным грохотом, а через минуту жир-трест и сам повис на скакалке, будто огромная жаба.Когда чемодан грохнулся о пол, от неожиданности я действительно чуть было не нажал на курок.– Смотри, не застрели меня, – словно заклинание произнес Дервиш.Позволив жир-тресту мягко соскользнуть по своему телу и аккуратно уложив его на пол, Джаич бросился ко мне, выхватил пистолет и возбужденно направил его в лоб Дервишу.– А почему это, собственно? – поинтересовался он. – На каком это основании он должен тебя не застрелить?– Ведь оба других уже готовченко, – ответил Дервиш. – Нужен же вам кто-то живой.– Они что, мертвы? – спросил я у Джаича и неожиданно почувствовал слабость.– Нет, они просто прилегли отдохнуть, – отозвался тот. – Видишь, как им хорошо?Жир-трест и бритоголовый действительно лежали на полу в позе «готовченко», а между ними возвышался чемодан.– Что в чемодане? – требовательно спросил Джаич у Дервиша.– Доски, – отозвался тот.– Что?!– Ну, иконы.– Ах, вот как! Очередная контрабандная партия! Достояние нашей культуры!– А вы знаете, сколько они стоят?Удивительное дело! Дервиш говорил, а сам по-прежнему не сводил глаз с пистолета. Подсознательно я почувствовал неладное. Но не стремился же он на самом деле загипнотизировать его!– Сколько они стоят мы не знаем, – Джаич почему-то взял на себя миссию отвечать за обоих. – Но догадываемся. Раз такие мерзавцы, как ты, вертятся вокруг всего этого.– Без меня вам не удастся заработать на них ничего существенного. Вас обведут вокруг пальца.– Мудак! – взревел Джаич. – Ты нам нужен только как источник информации. И только до тех пор, пока не иссякнешь. Господи! Как хочется «Партагаза»!– Сегодня я уже видел этого толстяка и с ним еще одного, бородатого, – подал я голос, указывая на пол. – Кто тот второй?Дервиш пожал плечами.– Очевидно, Гоча Гуриели. Он – киноактер. А то, что лежит на полу, раньше было искусствоведом.Ах, вот оно что! Действительно, я видел этого Гочу в нескольких фильмах. Всегда такой крупный, импозантный, с холеной бородкой. Конечно, я был далек от мысли встретить его в пивной на окраине Берлина. Оттого сразу и не узнал.– Между прочим, сейчас в Каннах демонстрируется фильм с его участием, – проговорил Дервиш. – И ему прочат лучшую мужскую роль.– Ну, прямо-таки, – отозвался я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58