– Маркус Шербрук, – ответил Маркус – ни тени обычного дружелюбия в голосе.
– Уж не тот ли «скряга-опекун с железной хваткой», от которого миссис Мэннинг сбежала в Индию? – воскликнул пораженный Уитли.
Маркус без улыбки взглянул на Изабел. Ей хватило совести потупить взор и покраснеть. Он перевел взгляд на Уитли и холодно кивнул:
– Он самый. Впрочем, я полагаю, «бывший скряга-опекун с железной хваткой» будет точнее.
– Должен сказать, – заметил Уитли, – что я безмерно рад знакомству. Моя дорогая миссис Мэннинг столько говорила о вас, что я чувствую себя так, будто знаю вас сто лет.
В глазах Маркуса вспыхнул насмешливый огонек.
– О, как я счастлив, что слава шагает впереди меня, – проговорил он.
«А если ты, черноглазый мошенник, еще раз назовешь Изабел «моя дорогая миссис Мэннинг» таким слащавым тоном…» – подумал Маркус. Рука сжалась в кулак, и в мозгу его пронеслась соблазнительная сцена: этот самый кулак врезается в нахальную физиономию Уитли.
Даже не подозревая о том, как близок он к тому, чтобы увидеть свою кровь, Уитли рассмеялся:
– Теперь, когда мы встретились, я понимаю, что образ какого-то монстра, нарисованный миссис Мэннинг, совершенно не соответствует действительности.
Изабел, плохо владея голосом, все-таки попыталась вмешаться:
– Если помните, я была очень молода в те времена, когда говорила подобные вещи.
– Это верно, – ответил Уитли. – Но вы твердо стояли на своем. Я помню, вы бесконечно жаловались, что опекун ваш ничего не понимает и всегда только вставлял вам палки в колеса.
Изабел бросила виноватый взгляд на Маркуса:
– Дело прошлое, незачем говорить об этом сейчас.
– Но это же восхитительно, моя дорогая, – протянул Уитли, глядя на нее со злорадной улыбкой. – С ваших слов я представил себе истинное чудовище, а вместо этого вижу перед собой благоразумного джентльмена.
– Как уже сказала миссис Мэннинг, дело прошлое, – сухо сказал Маркус.
Ему не нравилось, что Уитли наслаждается неловкостью Изабел, и еще меньше ему нравились исполненные страха взгляды, которые Изабел бросала на Уитли, когда думала, что ее никто не видит. Она боялась его. Но почему? Маркус осознал, что это не важно, а важно по-настоящему лишь то, что Изабел боится своего «старого друга» и что в его силах защитить ее, какую бы опасность ни представлял собой Уитли.
– Это была очень познавательная беседа, – отрывисто сказал он, – но теперь, если вы не против, нам с миссис Мэннинг нужно обсудить кое-какие дела.
Уитли остолбенел:
– Не хочу показаться грубияном, сэр, но мне сдается, что это вы прервали нас с миссис Мэннинг, когда мы обсуждали дела.
Серые глаза Маркуса вспыхнули.
– Возможно, вы не поняли меня, – сказал он ледяным тоном. – Я вежливо попросил вас удалиться. Вам лучше это сделать, пока я не забыл о своем воспитании.
Майор Уитли недаром двадцать лет служил в армии. Он понял, что сейчас самое время для тактического отступления. Он понятия не имел, насколько в действительности опасен Шербрук, однако ему подумалось, что мудрый человек оставил бы поле боя именно сейчас. Он бросил взгляд на Изабел. Они еще встретятся, когда Шербрук не сможет им помешать.
Уитли улыбнулся и пробормотал:
– Ах, кажется, я и вправду недопонял вас. Простите. – Он встретился с холодным взглядом Маркуса. – До новых встреч, мистер Шербрук.
Уитли развернулся к Изабел и склонился над ее рукой. Потом выпрямился и, улыбаясь, проговорил:
– Рад был возобновить знакомство. С нетерпением жду нашей следующей встречи. Эти годы в Бомбее… Нам есть о чем поговорить, правда же, моя дорогая?
Маркус наблюдал за ними, нахмурившись. Этот тип что, угрожает Изабел? Об этом красноречиво свидетельствовало то, что она поежилась и едва заметно отодвинулась от Уитли, и вспыхнувший во взгляде страх, который она быстро скрыла. Маркус прищурился. Кажется, ему придется предпринять решительные меры. На ум ему пришел только один способ, как отвадить мерзавца от Изабел и пресечь его дальнейшие поползновения.
Маркус подошел к ним и взял холодную ладонь Изабел из руки Уитли.
– Мы с миссис Мэннинг сообщим, когда вы сможете приехать.
– Я полагаю, миссис Мэннинг в состоянии сама раздавать приглашения, – огрызнулся Уитли. – Ей не нужно ваше разрешение.
– А вот тут вы ошибаетесь, – ответил Маркус. Он тепло улыбнулся Изабел, поднес ее руку к губам и запечатлел на ней нежный поцелуй. Переведя взгляд на Уитли, он добавил: – Видите ли, миссис Мэннинг недавно оказала мне большую честь и приняла мое предложение. И на множество вещей ей нужно мое разрешение – как будущего мужа.
Глава 2
– Бога ради, скажите мне, – с сарказмом вопрошала Изабел, – что за блажь взбрела вам в голову? Как вы смели сказать Уитли, что мы помолвлены?! Это же абсурд!
Ее всю трясло от сдерживаемых эмоций, и что-то подсказывало Маркусу, что восторг тут ни при чем.
После того как Уитли поспешно покинул «обрученных», они в неловком молчании доехали до Мэннинг-Корта. Теперь они стояли в красиво отделанном кабинете в главном крыле конного завода Мэннингов, за плотно закрытой дверью красного дерева. Желтый свет лился в комнату сквозь узкие окна, из которых открывался вид на загоны, где на сочной зеленой траве резвились длинноногие, породистые кобылицы и жеребята.
Маркус, скрестив руки на груди и опираясь достойной восхищения спиной на дверной косяк, задумчиво смотрел на Изабел. Ну как он мог хоть на секунду поверить в то, что она поблагодарит его за вмешательство? Он поморщился. Неужели он забыл о ее треклятой независимости? В прошлом из-за нее между ними то и дело вспыхивали ссоры. Кажется, ничего не изменилось. Он посчитал, что поступил разумно и достойно, а Изабел впала в ярость. И чему он удивляется?
Изабел металась по кабинету. Он окинул оценивающим взглядом ее элегантную, миниатюрную фигурку. В амазонке янтарного цвета, отороченной шнуром бронзового шелка, с завитками рыжих волос, которые выбились из прически и теперь нежно касались щек, она представляла собой восхитительное зрелище.
Или, точнее, представляла бы, если бы не хмурила брови так сильно.
Изабел бросилась в кожаное кресло у массивного дубового стола, положила локти на столешницу, спрятала лицо в ладонях и глухим голосом спросила:
– Как вы могли поступить так опрометчиво и безответственно? Боже правый, о чем вы только думали?
Хороший вопрос. Он и сам понятия не имел, о чем думал в тот момент, когда сделал это смелое заявление. Нет, это неправда, прошептала какая-то часть его сознания. Он отлично знал, о чем думал. Ему с самого начала стало очевидно, что Изабел боится Уитли и что ее нужно защитить. Заявление о помолвке помогло ему в этом. Это выбило почву из-под ног Уитли, подумал Маркус с удовлетворением, вспоминая лицо майора. Обычно чужие неприятности не приносили Маркусу удовольствия, но ему пришлось признать, что ошарашенная мина Уитли и его поспешное бегство порадовали его.
Да, Уитли отступил. Но Маркус не тешил себя надеждой, что больше его не увидит и не услышит. Уитли имел какую-то власть над Изабел, Маркус сделал этот вывод не столько из услышанных слов, хотя и их хватило бы, сколько из реакции Изабел. Он безошибочно распознал в ее глазах страх. Да и бурная реакция на «помолвку» совершенно не характерна для нее.
Она ничего больше не сказала, но в ее взгляде, прежде чем она отвела глаза, промелькнули удивление, облегчение, смятение и ужас. Изабел не хуже его знала, что он ляпнул первое, что взбрело в голову, но не стала ничего отрицать, и это прелюбопытно. Изабел могла бы с него шкуру спустить, семь шкур, если бы захотела, если бы достаточно рассердилась. Маркус с содроганием вспомнил их прежние ссоры. Но на этот раз она стоически снесла его слова. Ни тебе криков возмущения, ни бурных протестов – хотя он, признаться, был наполовину готов к тому, что она швырнет его слова обратно ему в лицо. Но она не произнесла ни слова, и хотя лицо ее не выдало ровным счетом ничего, он отчетливо помнил, как сжались ее пальцы на его руке и как едва заметно она подалась к нему. Что бы она ни говорила сейчас, тогда она ощутила благодарность к нему. А теперь, возможно, злится сама на себя за это, с ухмылкой предположил Маркус.
Он оторвался от косяка и прошелся по кабинету.
– Я бы не стал придавать этому такое большое значение, – проговорил Маркус наконец. – Я же не послал сообщение в «Таймс».
Она вскинула голову и просверлила его рассерженным взглядом:
– Так как вы сподобились именно при Уитли сделать подобное заявление, то нет никакой необходимости писать в «Таймс». Он самый большой сплетник из живущих на земле. Можете быть уверены, к вечеру половина графства будет знать о нашей помолвке. – Она отвела глаза и добавила с горечью: – В Бомбее у него было множество любовниц. И одна из причин его популярности – это удивительная способность узнавать о чем-то, как только это произошло. Дамы могли не опасаться: все самые свежие сплетни и слухи были к их услугам.
– Ему что-то известно о вас? – тихо спросил Маркус.
– Конечно же, нет!
Она сказала это с такой горячностью, что ее почти хватило, чтобы убедить Маркуса. Почти, но не совсем. Он нахмурился. Она не только боится Уитли, но еще и не хочет об этом говорить. А как, скажите на милость, он сможет ей помочь, если она намерена и дальше скрывать, что имеет против нее Уитли?
Она глядела в окно. Маркус изучал ее утонченный, нежный профиль. С того рокового утра, когда они сошлись в Шербрук-Холле, минуло тринадцать лет. Годы эти почти не оставили следов на лице Изабел. Да, она уже не выглядела ребенком, как тогда, она стала женщиной. Женой, матерью, вдовой. Эти вехи не прошли мимо нее, однако они лишь закалили ее характер, и под нежной юностью теперь чувствовалась сталь. В ее лице появилась зрелая красота, и хотя Изабел сейчас смотрела не на него, Маркус знал, что ее глаза, некогда такие невинные, теперь несли в себе глубокую мудрость, знание жизни, развитый ум… и охраняли ее тайны.
Они так хорошо знали друг друга – и в то же время не знали совсем, с горечью подумал Маркус. Хотя все свои тридцать лет, за исключением проведенного в Индии времени, она прожила в нескольких милях от него, в последнее время они крайне мало общались, если не считать случайных встреч на светских мероприятиях, куда приглашали их обоих. Маркус знал ее сына лучше, чем ее саму: он уже пять лет ездил с ним и старым бароном на рыбалку в Шотландию. Эти недели, когда Эдмунд повсюду волочился за ним, приносили ему огромную радость, и он крепко привязался к мальчишке. Маркус по большей части общался с сыном и свекром Изабел, но время от времени до него доходили слухи и о ней – через мать и соседей. Лорд Мэннинг также часто делился новостями о Мэннинг-Корте, что подразумевало новости об Изабел. Но при всем том, что Маркус узнавал о ее жизни, он совсем не знал ее саму – как и не знал ту юную девочку, которой она некогда была. И это осознание опечалило его.
Перед ним сидела женщина со своими женскими заботами и мыслями, а он даже предположить не мог, что творится в ее очаровательной головке. Ничто не разубедит его в том, что в крупном, оплывшем лице майора Уитли она имеет серьезную проблему. Но что бы за проблема это ни была, Изабел, по-видимому, не намерена ею с ним делиться. По крайней мере пока…
Маркус подошел к окнам и взглянул на лошадей с жеребятами, что бродили в загонах.
– Уитли здесь чужак, – сказал он. – И хотя он намекал, что намерен задержаться в наших краях, что-то подсказывает мне, что после моего сегодняшнего заявления он отправится восвояси. – Он бросил на нее долгий взгляд через плечо. – Не думаю, что майор Уитли принесет вам еще какие-то неприятности.
– У меня не было неприятностей с майором Уитли, – твердо ответила Изабел. – Но ваши сегодняшние действия, несомненно, станут их причиной в дальнейшем.
Маркус отвернулся от окна и подошел к столу, за которым сидела Изабел.
– Сомневаюсь. Только три человека слышали меня. Двое из них – я и вы.
– Неужели вы думаете, что Уитли станет держать язык за зубами? – Изабел скептически фыркнула: – Я уже говорила, что он самый большой сплетник на свете. Даже если он вам не поверил, он при первом удобном случае передаст эту новость дальше – хотя бы ради того, чтобы доставить нам неприятности. Он большой любитель мутить воду.
Маркус пожал плечами:
– Я бы не стал верить словам проезжего человека. Мы можем отрицать его слова и убедить родных и друзей, что майор ошибается. Пока мы сами не будем придавать этому значения, другие последуют нашему примеру.
Лицо Изабел на насколько мгновений осветилось надеждой, но она почти сразу угасла.
– Не получится. Все равно пойдут сплетни.
– Сплетни утихнут. Мы будем стоять на своем. – Маркус начинал сердиться. В конце концов, он всего лишь пытался защитить ее. – Не понимаю, зачем делать из этого трагедию?
– Затем, что я не люблю, когда обо мне шепчутся за спиной!
Ее слова были не лишены смысла. Маркус уже начал жалеть, что не послал ей чертову записку про Урагана и его будущее потомство. Если бы он выбрал этот путь, то сидел бы себе сейчас дома в тишине и спокойствии и ему не пришлось бы стать свидетелем отвратительной сцены между Уитли и Изабел, он не почувствовал бы себя обязанным вмешаться. Так почему он все-таки вмешался… тем более таким образом? Меньше всего ему хотелось вмешиваться в личные дела Изабел. И все равно, ни на миг не задумавшись о последствиях, он ввязался в перепалку с Уитли и, что еще более странно, не испытывал по этому поводу ни капли сожаления. Его беспримерное поведение имело вескую причину: Изабел нуждалась в защите. И он дал ее.
Он не понимал, почему она раздувает из этого такую большую проблему. Даже если Уитли и проболтается кому-нибудь, любой, кто хоть отдаленно знает их, подумает, что история с их помолвкой – это грандиозный розыгрыш. Почему она никак не возьмет в толк, что ни один человек в здравом уме не поверит Уитли? В последние годы они почти не разговаривали друг с другом. Вся эта идея нелепа и смехотворна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40