Маркус еще какое-то время подумал, а потом, тихонько насвистывая, рывком поставил Уитли на ноги. Он вытащил из-за голенища нож, чтобы провернуть одну штуку, которой его научил Джулиан. Не обращая внимания на яростные протесты майора, он раздел его догола, точнее, срезал с него одежду и ботинки и побросал то, что от них осталось, в пруд. Пусть майор порыбачит.
Закончив с этим, Маркус вновь вернулся к майору. Тот стоял перед ним голый и дрожал: ночной воздух дышал прохладой. Игнорируя испуганный скулеж Уитли, Маркус аккуратно подрезал веревку, которая связывала запястья майора, и убедился, что несколько витков еще держатся. Уитли понадобится некоторое время, чтобы освободиться окончательно, – достаточно долгое, чтобы Джек благополучно отъехал от гостиницы до возвращения майора.
– Приятно было пообщаться, друг мой, но час уже поздний, и боюсь, мне придется покинуть вас. Одежду свою, точнее, то, что от нее осталось, вы найдете в пруду, – сказал Маркус на прощание и, пропустив мимо ушей яростные проклятия, которыми осыпал его майор, исчез под покровом леса.
Он подумал, а не забрать ли еще и лошадь Уитли, но потом решил, что тому уже достаточно мучений на сегодня. Однако не помешает усложнить майору задачу. Он подъехал на лошади туда, где стоял привязанный конь Уитли. Заметив притороченную к задней луке седла шинель, он отстегнул ее и прикрепил к собственному седлу. Пускай Уитли выуживает из пруда остатки одежды, чтобы прикрыть наготу. Но есть еще кое-что, что надо сделать. Наклонившись, он подрезал подпругу. Улыбнулся. По его подсчетам, она продержится еще несколько миль, прежде чем окончательно лопнуть.
Удовлетворенный проделанной работой, Маркус пришпорил коня и галопом помчался домой. Там он расседлал коня и вычистил его, прежде чем отвести обратно в стойло. Нежно потрепав животное по лбу и всыпав ему меру овса, он забрал трофейную шинель и отнес ее в кабинет, что располагался с торца конюшен. Бросив ее на стул, Маркус вышел на свежий воздух и уселся в ожидании Джека на одну из каменных скамей у входа в конюшни.
Медальон Изабел жег ему карман. Он вытащил его и стал рассматривать в лунном свете. Старый. Тяжелый. С красивым орнаментом на крышке. Фамильная драгоценность? Искушение открыть его было необычайно велико, но хотя Маркус и сказал себе, что, как ее будущий муж, имеет право, открыть его он не решился. Со вздохом он положил его обратно в карман. Ох уж эти тайны! Как он их ненавидит…
Спустя десять минут он расслышал конский топот. Показался Джек. Маркус встал ему навстречу. Джек остановил коня и посмотрел на Маркуса.
– Вы оказались правы, – с отвращением сказал он. – Там действительно ничего нет. Уж поверьте, я обшарил все.
Маркус довольно улыбнулся. Джек засмеялся:
– Ладно, в следующий раз буду вам доверять. Отведя лошадь в стойло, они направились к дому.
– А как ваше рандеву с Уитли? – небрежно поинтересовался Джек. – Уверен, все прошло хорошо?
Маркус кивнул:
– В точности как я и планировал. – Он улыбнулся: – Я абсолютно удовлетворен.
Джек пожал плечами:
– Хорошо, что хоть один из нас удовлетворен. В его номере я не нашел ни одного ключика, который подсказал бы, где искать дальше.
– Может, у него и нет этого меморандума? – предположил Маркус, когда они поднимались по парадной лестнице.
– Не исключено, но он кажется мне таким отпетым мошенником, что я не оставлю расследования. – Джек задумался. – Обыскав номер Уитли, я славно поболтал с хозяином гостиницы, Китингом. Разговорчивый парень этот Китинг, на многое пролил свет. Он упомянул, что Уитли свел знакомство с одним из местных контрабандистов по имени Питер Коллард. Вы его знаете?
Маркус поджал губы:
– Конечно же. Среди контрабандистов легенды ходят о его гнусных делишках. То, что Уитли с ним сошелся, подтверждает ваше предположение о том, что меморандум у него, и он ищет способ переправить его во Францию или на дружественные Франции территории.
Они дошли до тяжелых дверей дома, когда ночную тишину прорезал топот конского галопа. Маркус обернулся, отчасти приготовившись к тому, что по дороге к дому мчится Уитли. Он нахмурился: всадником оказался один из слуг из Мэннинг-Корта.
– Мистер Шербрук! Мистер Шербрук! – закричал юноша, останавливая взмыленную лошадь у крыльца. – У меня для вас послание от миссис Мэннинг. – Он спрыгнул с лошади и помахал маленьким конвертом. – Барон, сэр. Он при смерти.
Записка Изабел подтверждала слова слуги.
«Маркус, приезжайте скорее. Вскоре после того как мы вернулись домой, барону стало плохо. Его осматривал доктор, он считает, что барон умирает. Лорд Мэннинг настаивает, чтобы вы были здесь.
Изабел».
Глава 9
Впопыхах объяснив Джеку ситуацию, Маркус бросился в конюшни и через несколько минут снова скакал сквозь тьму. На этот раз его подгонял страх, и он мчался сломя голову по полям и через лес, срезая путь до Мэннинг-Корта.
Он не удивился, увидев у крыльца черную двуколку доктора и залитый огнями дом. Дворецкий Мэннингов Диринг бросился к нему через всю широкую террасу:
– О, мистер Шербрук! Какое облегчение, что вы здесь! – воскликнул он. Не требовалось особой проницательности, чтобы заметить, как он взволнован. – Это просто ужасно! Мы поверить не можем, что он умирает! – Будто вспомнив о чем-то, Диринг добавил более официально: – Пожалуйста, следуйте за мной, сэр, я провожу вас в спальню лорда Мэннинга.
Маркус медленно прошел в просторную комнату, посреди которой на помосте стояла массивная кровать с пологом из бордового и золотого шелка. В огромных канделябрах, расставленных вокруг, мерцали свечи. Маркус увидел старого барона – он лежал под тяжелым шелковым покрывалом. Руки его, белые и неподвижные, лежали поверх ткани. Изабел, в том же янтарном платье, в котором присутствовала на ужине в Шербрук-Холле, сидела на краешке кровати, склонив голову, и пальцы ее нежно поглаживали руку лорда Мэннинга. Подле нее стоял хмурый доктор, мистер Сиуард.
Маркус прочистил горло, Изабел вздрогнула и обернулась. Увидев, что это он, она вскочила и бросилась к нему на грудь.
– О, слава Богу, вы пришли! – выдохнула Изабел. – Он так хотел вас видеть. – Она еле сдерживала слезы. – Все произошло так внезапно. Мы приехали домой, и когда Эдмунд ушел спать, отправились в Зеленую гостиную. Мы сидели и разговаривали, а потом он вдруг издал странный звук и повалился на пол. – Она задрожала, заново переживая этот ужасный момент. – Я закричала, прибежал Диринг, вместе нам удалось привести его в чувство, но хотя он пришел в сознание, речь его была невнятной, и он едва ли нас узнавал. Диринг и трое лакеев отнесли его в постель. Я сразу же послала за мистером Сиуардом. – Теперь слезы беспрепятственно катились по ее щекам. – Маркус, мистер Сиуард говорит, что у него случился апоплексический удар и теперь он умирает.
– Я бы не терял надежды, моя дорогая, – сказал Маркус с большей уверенностью, чем на самом деле чувствовал. Он послал ей ободряющую улыбку. – Барон – до мозга костей жизнелюбец, вряд ли он готов прямо сейчас распрощаться с этим миром. – Отстранив ее, он подошел к помосту.
Мистер Сиуард угрюмо посмотрел на него:
– Не знаю, сколько ему еще осталось. – В тоне его слышалось неодобрение. – Он требовал вашего присутствия. Я думаю, это не очень мудро, но он так волновался, что я согласился, чтобы за вами послали. Когда он узнал, что вы скоро будете, он заметно успокоился и теперь отдыхает. Прошу вас, не расстраивайте его: это может приблизить конец.
Поднявшись на помост, Маркус поразился тем изменениям, которые произошли с его старым другом всего за несколько часов. Лицо лорда Мэннинга сделалось серым и сморщенным, и он выглядел теперь на все свои без малого семьдесят пять.
Маркус осторожно присел на постель и взял ладонь лорда Мэннинга в свою.
– Милорд, – тихо проговорил он, – это Маркус.
Старик пошевелился и открыл глаза.
– Маркус, – с трудом повторил он. Улыбка, больше похожая на гримасу, легла на морщинистое лицо. – Боюсь, ты видишь меня не в лучшей форме.
Глаза Маркуса светились любовью.
– Это правда, милорд. Даже после грандиозных попоек и бурных ночей в публичном доме вы выглядели лучше.
Лорд Мэннинг зашелся наполовину смехом, наполовину кашлем, но голубые глаза засияли ярче.
– Ты всегда был добр ко мне. Заставлял смеяться даже тогда, когда мне не хотелось. – Не сводя пристального взгляда с лица Маркуса, он продолжил: – Сиуард сказал, мне нужно готовиться, но прежде чем уйти, я хочу увидеть вас с Изабел женатыми.
Лицо Маркуса осталось невозмутимым, он ничем не выдавал горя, которое душило его от осознания, что его старый добрый друг умирает. Он долго смотрел на барона. Его просьба не удивила Маркуса, чего-то подобного он и ожидал. Лорд Мэннинг намерен перед смертью увидеть своими глазами, что Изабел и его внук в надежных руках. Не позволив паузе затянуться, Маркус кивнул:
– Такова ваша воля. И я сделаю все возможное, чтобы исполнить ее. – Сделав над собой усилие, он улыбнулся: – Как удачно, что у миссис Эплтон гостит ее брат, епископ Латимер. Я оставлю вас ненадолго, чтобы получить специальное разрешение. – Он оглянулся через плечо: Изабел стояла ни жива, ни мертва. – Изабел пока пошлет за викарием, и когда я вернусь, мы обвенчаемся.
Лорд Мэннинг кивнул и погрузился в глубокий сон.
Оставив Сиуарда присматривать за лордом Мэннингом, Маркус увлек Изабел из комнаты. Всматриваясь в ее лицо, он нежно сказал:
– Возможно, это не та свадьба, которую мы планировали, но сделает последние часы старика счастливыми.
Она, с глазами, полными слез, кивнула. Попыталась что-то сказать, но не смогла. Изо всех сил стараясь сохранить самообладание, она выговорила:
– Для него я сделаю все, что угодно. Я люблю его, как родного отца. Мысль о том, что он умирает, для меня невыносима. – Она заплакала. Лицо ее выражало неподдельное страдание. – Что я скажу Эдмунду, когда он проснется и узнает, что дедушка умер?
– Разве я не говорил вам, чтобы вы не теряли надежды? Мы должны готовиться к его уходу, но при этом не впадать в отчаяние. До сегодняшнего дня он был сильным, полным жизни человеком. Он жив, и пока это так, я не намерен думать по-другому. Ну а если случится худшее, я буду знать, что наша свадьба подарила ему успокоение. – Он поднял ее подбородок и легонько поцеловал. – Пошлите за викарием, а потом идите к свекру и напомните старому дьяволу обо всем, ради чего ему стоит жить. Ради него будьте сильной. – Скрывая собственные страхи и тревоги, Маркус повернулся и пошел прочь.
Краешек горизонта едва окрасился розовым и золотым, когда все снова собрались в спальне лорда Мэннинга. За прошедшее время в его покои набилось еще больше народу. Прежде чем поехать к миссис Эплтон, Маркус передал в руки заспанного слуги записку, которую потребовал немедленно доставить матери. В записке он вкратце объяснил, что произошло, и предупредил, что, если она хочет поприсутствовать на его венчании, ей лучше поторопиться. В итоге Барбара и Джек молча стояли у постели лорда Мэннинга, где он лежал, бледный и неподвижный. Викарий Норрис, который прибыл всего за несколько минут до них, о чем-то вполголоса переговаривался с мистером Сиуардом.
Никто не ожидал, что миссис Эплтон, узнав, что за причина привела Маркуса к ней среди ночи, останется дома. Смахивая слезы, она настояла на том, чтобы вернуться в Мэннинг-Корт с Маркусом и провести последние драгоценные минуты с человеком, которого любила и чьей женой хотела стать. И теперь она стояла у его постели и сжимала теплой, мягкой рукой хрупкую руку лорда Мэннинга. Епископ Латимер, когда его разбудили и объяснили всю ситуацию, не только с готовностью согласился выписать свидетельство, но решил быть рядом с сестрой во время этого испытания и отправился вместе с ней в Мэннинг-Корт.
Когда Маркус уехал, Изабел пришлось решать, будить Эдмунда или нет. Зная, как сильно он любит деда, она в конце концов пришла к мысли, что нужно позволить ему повидаться с лордом Мэннингом, пока тот жив. Эдмунд, ошеломленный и скорбящий, стоял на коленях с другой стороны кровати и гладил деда по плечу, не сводя глаз с бледного морщинистого лица.
Диринг и его жена, домоправительница миссис Диринг, которые родились и выросли в доме барина, как до того их родители, стояли рядышком у дверей. Миссис Диринг безутешно рыдала, утирая слезы белым носовым платком. Маркус знал, что еще несколько старых слуг топчутся за дверью в коридоре, мужаются, чтобы встретить страшную весть: единственный хозяин, которого они знали, умирает.
Несмотря на то что занимался рассвет и множество свечей горело по всей комнате, царила удушающая мрачная атмосфера. Слышались приглушенные рыдания миссис Диринг. Не лучшее начало для брака, подумал Маркус.
Скрывая свое горе, со спокойным, уверенным лицом Маркус подошел к Изабел, которая стояла у угла кровати, глядя на сына и свекра. Он коснулся ее плеча:
– Все в сборе. Начнем?
Ее лицо было белым и напряженным, золотисто-карие глаза – огромными и полными скорби. Она кивнула. Оглушенная горем, она едва ли понимала, что делает и кто еще есть в комнате. Она впала в оцепенение, и даже мысль о венчании с Маркусом не пробивалась сквозь туман скорби.
Все заняли свои места: Изабел и Маркус вместе с викарием в ногах кровати, остальные рядом. Мистер Сиуард осторожно разбудил лорда Мэннинга. Тот непонимающе посмотрел на доктора, потом будто вспомнил, что происходит, обвел взглядом собравшихся. Маркус и доктор помогли ему подняться и подложили под спину побольше подушек. Он со вздохом откинулся на них.
Левый глаз лорда Мэннинга оставался полузакрытым, когда он попробовал улыбнуться, стало окончательно ясно, что левая половина тела его парализована. Несмотря на это, он улыбнулся и насмешливо сказал:
– Глядя на ваши лица, можно подумать, что вы собрались не на свадьбу, а на поминки. – Сев чуть повыше, он сверкнул голубыми глазами: – Не надо меня закапывать раньше срока, так что сделайте одолжение, снимите эти постные мины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40