Ужас и отчаяние разрывали его на куски. Разве мог он не спасти женщину, которую любит больше жизни? Но сколько жизней окажется загублено, если он передаст этот документ ее похитителям? Разве он не станет предателем, выдав им то, что они требуют? Сердце его сжималось, сжигаемое невыносимой мукой. Он не мог представить жизни без Изабел, не мог представить, что позволит ей умереть, в то время как в его руках – ключ к ее спасению… Но разве сможет он жить, зная, что ее спасение стоило жизни многим добрым англичанам?
Он глубоко вздохнул. Да, он слышал, что план Уэлсли можно переработать, разве не станет тогда этот меморандум бесполезным для французов? И он с чистой совестью может передать его похитителям Изабел и получить ее живой и здоровой? Он задумался об этом всего на мгновение. Нет, все не так просто.
Маркус не был военным тактиком, но он понимал, что высадка британских войск в Португалии жизненно важна для Англии и ее союзников. Да, можно использовать другие порты, другие локации, но от документа, который он держит в руках, зависит, будет ли реализован план, который разрабатывали много недель и месяцев. План, который позволит нанести по Наполеону сокрушительный удар. Если план придется менять, сложно предположить, сколько еще трудностей нужно будет преодолеть и сколько в конечном счете погибнет людей.
Маркус застонал и спрятал лицо в ладонях. Выбор прост – предать жену или предать страну.
Глава 17
Маркус на несколько минут окунулся в черную тоску и отчаяние перед этим ужасным выбором, но потом вдруг выпрямился и, прищурившись, взглянул на меморандум. Он долго рассматривал его, теребил пальцами края. В голову ему пришла дерзкая идея. Он быстро скатал листы и сунул в пенал из промасленной ткани, а потом – в шинель.
Маркус задул свечи и с шинелью, небрежно переброшенной через плечо, вышел из кабинета и направился к дому. Времени у него в обрез. Встреча назначена на полночь, а ему предстоит много кропотливой работы.
«Я сыграю с ублюдками по их правилам! И я верну жену!» – яростно думал он.
Погруженный в свои мысли, Маркус не замечал, что творилось вокруг, и мысль о том, что кто-то может за ним наблюдать, даже не пришла ему в голову. Но даже если бы и пришла, он вряд ли заметил бы наблюдающего, который прятался за кустами и деревьями, разбросанными тут и там. Маркус шагал по широкой дорожке, которая вела к главному зданию, и соглядатай не отставал от него ни на шаг, скользил невидимой тенью. Когда Маркус вошел в двери, соглядатай обогнул дом, твердо вознамерившись не упустить следа шинели. Он подумал, не напасть ли на Маркуса сразу, чтобы забрать шинель поскорее, однако, оценив его крепкое сложение, решил отдать должное благоразумию.
Маркус сразу же направился в кабинет и запер за собой дверь. Томпсон уже позаботился о том, чтобы в камине горел огонь, а по обе стороны от него – свечи в канделябрах, так что в комнате не было темно, но Маркус зажег еще несколько свечей на письменном столе. Он положил шинель и вытащил из потайного места меморандум, тщательно осмотрел его еще раз. Первое впечатление подтвердилось. Бумага ничем не отличалась от обычной, и он поспорил бы на мешок золота, что в ящике его стола найдется несколько листов похожего качества. Бумага являлась для него главным препятствием. Убедившись, что план сработает, он сел за стол и, обшарив ящики, нашел именно то, что искал: несколько листов почти такой же бумаги, как та, на которой был написан план Уэлсли по вторжению в Португалию. Проверив перо и чернильницу, он приступил к кропотливой работе – принялся переписывать меморандум слово в слово, за исключением географических названий, дат, числа кораблей и войск – тут он вставлял, что Бог на душу положит. В его плане было, правда, одно уязвимое место, и Маркус думал о нем с содроганием. Если шантажировал его Уитли и встречаться, чтобы обменять меморандум на Изабел, ему придется именно с Уитли, то весьма вероятно, что тот знает содержание меморандума и распознает фальшивку. Но Маркус делал отчаянно рискованную ставку на то, что Уитли никак не связан с похищением Изабел, а реальный похититель и понятия не имеет о том, что написано в подлинном документе.
Записка от похитителя ничего не говорила об авторе. Но он все-таки не верил, что это Уитли. Уитли – трус. Взять, к примеру, хотя бы его неуклюжие попытки вернуть шинель. Похищение безоружной женщины – не дело для отважного мужчины, однако и оно требует определенной дерзости и храбрости – черт, которыми Уитли явно не обладал. К тому же он исчез. Возможно, история с исчезновением – только прикрытие для его настоящей деятельности, но Маркус в этом сомневался. Ему казалось, что самое разумное объяснение внезапного и необъяснимого исчезновения Уитли – его смерть. Погиб ли он от несчастного случая или его убил кто-то, пока неизвестный, – покажет время. Инстинкт подсказывал Маркусу, что кто бы ни организовал похищение Изабел, этот кто-то стоял также и за исчезновением Уитли. В игре появились новые лица. Игроки, которые не поймут, что их обвели вокруг пальца, пока не будет уже слишком поздно.
Простейшее объяснение последних событий к в том, что новоприбывший – или новоприбывшие – захватил Уитли и так или иначе – о способах Маркус задумываться не хотел – вынудил его рассказать всю правду о меморандуме. Он замер, вспомнив, как Уитли отдал ему медальон. Покачал головой. Медальон – совсем не то же самое, что меморандум. Уитли блефовал, угрожая Изабел, он мало что терял, возвращая медальон владелице. Но вот меморандум…
Взгляд Маркуса упал на бумаги, разложенные на столе. Французы по-королевски отблагодарят того, кто передаст им в руки эти сведения. И Уитли это знал. Он не отдал бы его просто так. Маркус твердо верил, что Уитли мертв и погиб он от рук того, кто похитил Изабел. То, что Изабел сейчас в руках кого-то настолько безжалостного, что он способен пытать и убивать, наполнило его сердце ужасом и гневом. Он, сам того не осознавая, сжал руку в кулак. Там, где речь идет о его жене и ее безопасности, он и сам вполне способен убить.
Маркус решительно напомнил себе, что до того как он сможет свершить возмездие, нужно доделать работу, и вернулся к переписыванию меморандума. Через некоторое время бой часов на камине отвлек его от дела, и он с удивлением взглянул на копию документа, которую создал. Неподготовленному глазу она покажется вполне настоящей, слава Богу, ему не пришлось возиться с печатями и оттисками. Меморандум был написан на самой обыкновенной бумаге, что и позволило ему предпринять эту отчаянную попытку. Что до содержания, то меморандум написал какой-то безымянный клерк из Конногвардейского полка, и, кроме нескольких инициалов внизу последней страницы, ему не пришлось беспокоиться о подписях, что хорошо, потому что до сих пор ему не приходилось упражняться в подделывании подписей и создании фальшивок. Критически сравнивая оригинал и копию, Маркус пришел к выводу, что первая попытка фальсификации и, даст Бог, последняя, при условии что Уитли мертв и не рассказал похитителям, что написано в меморандуме, и не сможет объявить его подделкой, – эта первая попытка весьма удачная. Многое может пойти не так, но Маркус твердо вознамерился думать только об успехе. Ему необходимо вернуть Изабел, и все. Ни о чем другом он даже и помыслить не желал.
Соглядатай, укрывшийся в темноте снаружи, слегка пошевелился. Он спрятался за огромным кустом сирени. Он отчетливо видел кабинет Маркуса, и по мере того как сгущалась тьма, свечи освещали комнату, словно сцену в театре. С огромным любопытством соглядатай следил за действиями Маркуса. Он улыбнулся про себя, поняв, что Маркус замышляет.
Маркус, закончив с документом, тщательно сложил его по подобию оригинала, потом расправил и повторил несколько раз. Сгибы потеряли резкость, и подделка приобрела еще большее сходство с подлинником. Удовлетворенный плодами своего труда, Маркус сунул фальшивку в промасленную ткань, а футляр – в шов шинели.
Маркус встал и с меморандумом в руке подошел к противоположной стене, где висел портрет Урагана в позолоченной раме, который он заказал Джорджу Стаббсу больше десяти лет назад, когда купил жеребца. За портретом располагался сейф. Туда Маркус и положил подлинный меморандум.
Не подозревая о том, что за каждым его движением пристально наблюдают, он устало опустился за стол. Он создал сносную подделку, но демон, что сидел в его груди, ни на минуту не ослабил когтистой хватки. Он не находил утешения даже в том, что у него по крайней мере есть план, как спасти жену и помешать планам врагов, которые жаждут навредить Англии. Его железное самообладание дало трещину, и он спрятал голову в ладонях. Его одолевали сомнения. Все ведь может пойти совсем не так… А у него нет никаких причин доверять тому, кто прислал требование о выкупе.
Изабел, может быть, уже мертва. Низкий, первобытный стон боли вырвался из глубин его существа. Он не мог вынести даже мысли об этом. Он так ни разу и не сказал Изабел, что любит ее. Она должна быть жива. Должна!
Изабел была жива, и даже очень. Последние часы она провела в метаниях между жесточайшей яростью и неподдельным ужасом. Она упрямо боролась с отчаянием и страхом, которые одолевали ее, ее оборона то и дело рушилась, и отчаяние побеждало – но ненадолго. Гнев не позволял ей полностью поддаться страху, но она не могла и подавить вспышки паники при мысли о том, что с ней станет, когда ее похитители вернутся. Не меньше пугала ее вероятность того, что они вообще не вернутся, что по какой-то неизвестной причине ее бросили здесь умирать.
Несмотря на страх, она не сидела без дела, и, убедившись, что она совершенно одна, Изабел попыталась освободиться. Она потратила немало сил, сражаясь с путами, прежде чем признала, что вряд ли ей удастся так быстро освободиться от веревок: связали ее крепко. Не теряя мужества, она попробовала другую тактику: соскользнув на пол, принялась тереть кляп и повязку на глазах о шершавый деревянный стул, чтобы ослабить или сорвать их, но тщетно. Сдерживая слезы злости и досады, задыхаясь от напрасных усилий, она лежала на полу и обдумывала следующий шаг. Руки ей связали за спиной, веревка спускалась к лодыжкам и стягивала ноги вместе. Она не могла идти, не могла перевести руки вперед, чтобы снять повязку с глаз или вытащить кляп изо рта. Ее охватило отчаяние.
Изможденная тщетными попытками вырваться, она лежала на полу и сражалась с унынием. Бежать не удастся, по крайней мере сейчас. Изабел проглотила эту горькую пилюлю и задалась вопросом: а почему, собственно, она оказалась в таком затруднительном положении? Ответ на этот вопрос даст ей хоть что-то, что можно противопоставить похитителям, если они, конечно, вернутся. Похищения, грабежи и разбой в этих краях считались невиданной редкостью, однако средь бела дня двое мужчин в наглую похитили ее посреди владений лорда Мэннинга. Она не располагала ни одной зацепкой, чтобы опознать их. Один говорил как джентльмен, другой был гораздо грубее. Однако кроме этого она ничего не могла сказать ни об одном из них.
Но почему, почему они похитили ее? Изабел недоумевала. Ее похищение напоминало эпизод из авантюрного романа: подобные вещи не случаются с такими женщинами, как она. Она уважаемая особа, аристократка, ведет обыкновенную и предсказуемую жизнь… точнее, вела, пока не появился Уитли. Она прищурилась под повязкой. Ублюдок!
Она с трудом поднялась в положение сидя и прислонилась к стене хижины. Неудобно, но так она чувствует себя менее беспомощной и похожей на курицу, которой связали крылышки и ноги перед тем, как засунуть в духовку.
Она нахмурилась. Вывод напрашивается сам собой: за ее похищением стоит Уитли. Связано ли это как-то с ее жизнью в Индии? С Эдмундом? Ее охватила паника. Изабел тяжело вздохнула, стараясь подавить приступ страха. Нет. Это никак не может касаться Эдмунда или Индии. Маркус позаботился об этом. Все доказательства уничтожены. А Уитли исчез, напомнила она себе с тревогой. Хотя она не могла опознать своих похитителей, она точно знала, что ни один из них не Уитли. Изабел закусила губу. Возможно, и так, но Уитли каким-то образом причастен к похищению, это несомненно.
Она еще несколько минут потратила на лихорадочные соображения, но вернулась к тому же самому: за этим стоит Уитли. А если похищение не связано с Индией и Эдмундом, тогда с чем? С чем-то, что произошло здесь, в Англии. И произошло недавно.
Она наморщила лоб, решая эту задачу. Уитли вышел в отставку. Это случилось недавно, но она не видела связи между его уходом из армии и своим положением. Ей кое-что пришло в голову, и она села прямее. Уитли не единственный новый человек в округе, который недавно вышел в отставку. Джек Лондри, лорд Торн, двоюродный брат Маркуса тоже не так давно оставил военную службу. У нее перехватило дыхание. И та загадочная встреча Маркуса, Джека и Гаррета поздним вечером… Встреча, о цели которой Маркус так ей и не сказал. Она как-то связана с Уитли? Есть ли тут общий знаменатель? Она медленно кивнула: должен быть. Нечто связывает Уитли, ее похищение… и то, что Маркус не сказал ей о встрече с Гарретом и Джеком.
Сомнительная догадка, но она не отбросила ее, как другие странные идеи. Но даже если она права в своих измышлениях, это нисколько не меняет ее обстоятельств: она сидит взаперти, связанная, с кляпом во рту и повязкой на глазах, – и не знает почему.
Как гадюка выползает из-за камня, так в голову ей пришла непрошеная мысль: может статься, она сейчас в большой опасности и на карту поставлена ее жизнь. Вдруг ее похитили просто для выкупа, что же будет, если что-то пойдет не так? А что, если похитители даже и не собираются обменивать ее на то, что так отчаянно желают заполучить? И снова на ум пришел тот же гадкий вопрос: вдруг ее бросили здесь умирать? Она холодно признала, что, возможно, этого испытания ей не пережить, и она никогда больше не увидит мужа и сына.
Изабел содрогнулась от одной этой мысли и едва не задохнулась от ужаса, но в очередной раз справилась с ним и заставила себя поверить, что все закончится хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40