Сантехника супер, здесь
Изможденная после бессонной ночи, напуганная Уитли и тем, что он мог натворить, она чувствовала себя беспомощной, как никогда в жизни. Даже в те ужасные дни после смерти Хью, когда она оказалась одна в чужой стране с маленьким ребенком на руках и ей надо было как-то добраться до дома, – даже тогда она не чувствовала себя такой одинокой и уязвимой. Она на дне. А Маркус, как бог возмездия, ждет от нее ответов, которых она не может дать… не осмелится дать.
Она бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц. Ее сердце лишь чуть-чуть дрогнуло при виде его холодных серых глаз и напряженного рта. Она уже видела у него такое выражение лица и знала, что он не сойдет с избранного пути. Изабел пала духом. Пока она не расскажет ему, как и почему оказалась в комнате Уитли, он будет безжалостен. И если честно, он имеет право получить объяснения. Но ей нечего ему предложить.
Не понимая, что на лице Изабел отражалась сумятица, царившая в ее душе, Маркус едва сдержался, чтобы не начать утешать ее, оставить все, как есть. Он до мозга костей был уверен: что бы ни привело ее вчера вечером в номер Уитли, это имело для нее чрезвычайную важность, и лишь ревность заставила его вчера выдвинуть то нелепое обвинение… Он хорошо ее знал. После недолгих размышлений в спокойной обстановке он пришел к выводу, что никакие они с Уитли не любовники. Но она очевидно и абсолютно несчастна. И испугана. Этот страх беспокоил его больше всего. Изабел могла быть упрямой, своевольной, совершенно невыносимой – но не трусливой. Он никогда не сомневался, что если бы она, одна и без оружия, столкнулась со стаей голодных волков, она дерзко и без страха дралась бы до последней капли крови. Но сейчас она боялась. Кто-то или что-то пугало ее. Последний гнев покинул Маркуса, как он ни старался его удержать. Все чувства поблекли перед пронзительным желанием уничтожить любого, кто вызвал у нее этот взгляд. В этот момент у него руки ныли от желания обнять ее и заверить, что, с чем бы она ни столкнулась, она не одна.
Маркус разозлился сам на себя: ну надо же, как легко ей удалось сбить его с цели, – и прорычал:
– Я жду, Изабел. Что вы делали вчера вечером в номере Уитли?
Она вздернула подбородок и гневно ответила:
– Позвольте вам напомнить, что я больше не ваша подопечная, и незачем разговаривать со мной как с заблудшим чадом!
– Я не думал о вас как о моей подопечной – или ребенке – уже очень давно. – Он подвел коня к успокоившейся лошадке Изабел и нежно коснулся ее руки. – Изабел, рано или поздно вам придется мне все рассказать.
Она молчала.
– Милая моя, что бы это ни было, вряд ли это так ужасно. Уверен, мы вдвоем справимся с этой проблемой. Полагаю, вы не сделали ничего столь постыдного, о чем бы не могли мне теперь рассказать.
Она не мигая смотрела прямо перед собой и боролась с порывом разрыдаться, разрыдаться глупо и совершенно по-женски, только от доброты его голоса. Будь он проклят! Нет чтобы метаться в ярости и браниться, как метался бы и бранился любой приличный человек на его месте, столкнувшись с подобной ситуацией. Но нет, ему надо быть понимающим! Он обошел все ее защиты, ей теперь еще труднее сопротивляться его настойчивости. Ей хотелось броситься ему на грудь и излить душу, рассказать все. Он был бы потрясен, шокирован, может быть, разочарован, но он не бросил бы ее. Эта мысль на мгновение успокоила Изабел, но она сделала глубокий вздох и отогнала от себя предательские желания, которые способны ее погубить. Она стиснула зубы. Она не должна впутывать его в эту историю еще больше, не должна. Для его же блага. Но она понимала, что он не отступится, пока не получит ответа. Хотя бы какого-то. Маркус Шербрук не оставит ее в покое, пока она что-нибудь ему не расскажет.
Она улыбнулась уголком рта. Сказать про Маркуса «упрямый» – это значит ничего не сказать. Сможет ли она рассказать ему, зачем пробралась в комнату Уитли, не создав еще больше проблем? Посмеет ли?
Она встретилась с ним взглядом. Он смотрел на нее твердо. Все дело в доверии… а она доверяет Маркусу Шербруку больше, чем кому бы то ни было. Даже если он дубинноголовый упрямец.
И она поспешно, пока не передумала, проговорила:
– Вы должны понять: Уитли не друг мне. Он желает мне зла.
Что-то темное и опасное шевельнулось на дне его глаз, и Изабел порадовалась, что не она тому причиной.
– Это я и сам понял, – холодно сказал Маркус.
– У него есть кое-что на меня, – выпалила она. – Я пошла к нему в номер, чтобы найти это.
– Правда?
Она скривилась:
– Ну ладно, я влезла в окно за пятнадцать минут до вас, а потом появились вы, и мне пришлось прятаться под кроватью.
Он кивнул, как будто ее слова подтвердили что-то, что он знал и ранее.
– Что у него есть? И как это может навредить вам?
Она подняла на него обеспокоенные глаза:
– Не знаю. Я не знаю, ни что это такое, ни как он намерен использовать это против меня. Мне известно только, что что-то у него есть, и он говорит, что это оружие, которое меня уничтожит.
Маркус долго смотрел на нее.
– Что ж, – отрывисто сказал он, – тогда нам всего лишь нужно забрать это у него, правильно?
Глава 8
Изабел изумленно уставилась на него, не зная, плакать ей или смеяться.
– И это все, что вы можете сказать! «Нам всего лишь нужно забрать это у него»! Вы не намерены задать мне еще какие-то вопросы?
Он посмотрел на нее, и в серых глазах заиграла улыбка.
– А вы ответите?
Изабел отвернулась.
– Я не могу, – ответила она почти беззвучно и перевела на него печальный взгляд. – Но, Маркус, если бы я только могла… если бы я могла кому-то доверить… – Изабел сглотнула и послала ему жалкую улыбку. – Если бы я могла кому-то рассказать, я бы рассказала вам.
– Спасибо, – мрачно ответил Маркус. – Надеюсь, когда-нибудь вы все-таки расскажете мне?
Она вздохнула и кивнула:
– Да, когда-нибудь расскажу.
Ему пришлось удовольствоваться этим.
– Вы догадываетесь, что это? – задумчиво спросил он. – Что такого есть у Уитли? Опрометчиво написанное письмо? Дневник? Что?
– Я никогда в жизни не вела дневник. Помните, как тетка принуждала меня к этому? Говорила, что я пишу как курица лапой, но дневник поможет превратить мои каракули во что-то, что может прочитать нормальный человек. Поверьте, это точно не мой дневник. – На мгновение ее сердце сжалось от ужаса, она побледнела. – Но я не уверена насчет Хью. Вел ли дневник он?
Изабел мысленно вернулась в прошлое. Нет, она бы знала об этом. Хью не из тех людей, которые ведут дневники, напомнила она себе. Он слишком много времени и сил тратил на то, чтобы содержать в порядке счета Ост-Индской компании, чтобы еще марать бумагу записками о приземленном. Мысль о письме она тоже отвергла. Нет, это не может быть письмо.
Она взяла себя в руки и призналась:
– Я понятия не имею, что у него есть или что он думает, у него есть. Он не сказал ничего, что помогло бы определить это. – Она закусила губу. – В его вчерашней записке он сообщал, что у него есть какая-то моя вещь и что он согласен вернуть это за вознаграждение. Но что это такое – я понятия не имею. – Изабел глубоко вздохнула. – В моих интересах вернуть эту вещь себе.
Раздосадованный ее нежеланием довериться ему, Маркус пробормотал:
– Что ж, это нам очень поможет! – Он взглянул на нее. – Возможно, у него ничего нет. Может, он просто блефует.
– Я уже думала об этом. Однако я боюсь полагаться на удачу.
– И вы уверены, что не расскажете мне, почему он вообще вам угрожает? – Он напряженно всматривался в ее лицо.
Изабел покачала головой:
– Только когда у меня не будет выбора. – Ее глаза молили о понимании. – Я знаю, что я невыносима, но… – Она опустила глаза, посмотрела на свои руки, сжимавшие поводья. – Я не могу. Простите меня.
– Хорошо же, – с отвращением сказал Маркус. – Вы мне ничего не скажете. Давайте подведем итоги. Что я знаю? Вы уверены, что это не письмо и не дневник. Но что еще у него может быть против вас?
– Не знаю я! – простонала Изабел. – Я не понимаю, как… – Она осеклась и с горечью добавила: – Я просто не могу рассчитывать на то, что он блефует.
– Тогда будем исходить из того, что он не блефует. – Маркус нахмурился, прокручивая все в мозгу еще раз. – Вы должны были встретиться с ним вчера вечером… Где?
Изабел замялась:
– Очевидно, он изучил окрестности. Он хотел встретиться со мной в беседке у озера. Я не имела никакого желания с ним видеться и, зная, что в гостинице его не будет, использовала эту возможность, чтобы обыскать его номер. Понятия не имела, что вы займетесь тем же самым. – Она замолчала, будто ей внезапно открылось нечто поразительное, и прищурилась: – А вы что там делали? Вы так и не сказали.
– И не собираюсь говорить, – невозмутимо ответил Маркус: – Мои действия не имеют ничего общего с вами или вашей проблемой. – Он улыбнулся при виде возмущения, которое отразилось на ее лице. – Я тоже умею хранить тайны.
Изабел напряженно глядела вперед. Она хотела бы поспорить с Маркусом – но как тут поспоришь? Но почему все-таки он обыскивал номер Уитли? Ее затопило отчаяние.
– Но ведь вас-то он не шантажирует? – запинаясь, спросила она.
Маркус засмеялся:
– Нет, моя дорогая, он не шантажирует меня. Я слишком благопристойный джентльмен, чтобы кто-то вроде Уитли раздобыл на меня компрометирующие документы. А теперь забудьте о том, что я был у него в номере, и давайте сосредоточимся на вашей ситуации. Полагаю, вы больше не получали от него известий?
Изабел кивнула, и Маркус продолжил:
– Предположим, он не отступится так легко. Мы можем быть уверены, он снова свяжется с вами. – Он посмотрел на нее: – Вы с лордом Мэннингом приедете на ужин, который устраивает сегодня моя мать?
– Да, чтобы познакомиться с вашим кузеном Джеком. Джентльменом, который сопровождал вас вчера вечером.
– Джек вам понравится, – с улыбкой сказал Маркус. – К тому времени я придумаю, как обломать рога Уитли. А пока, – его улыбка померкла, и лицо сделалось жестким, – если вы получите от него весточку, немедленно пошлите за мной. – Он дотронулся до ее подбородка. – Сразу же, Изабел. Сразу же.
– Ну почему я снова чувствую себя вашей подопечной? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Маркус притянул ее ближе, так что губы его едва касались ее губ, и это ощущение сводило с ума.
– Я несказанно счастлив, что вы больше не моя подопечная, – хрипло проговорил он, – потому что иначе я не мог бы сделать этого…
Его губы нашли ее рот, и он впился в нее глубоким поцелуем, точно пробуя на вкус, впитывая ее аромат… Когда Маркус поднял голову, оба тяжело дышали, взгляд Изабел затуманился, подернулся дымкой, а его потемнел от желания.
Кобылка, которая до сих пор вела себя смирно, воспротивилась близости коня Маркуса и внезапно соскочила с тропы. Придя в себя, Изабел машинально натянула поводья и взяла озорницу под контроль, но момент был упущен. Не обращая внимания на эмоции, которые все еще вибрировали в ней, она сказала себе, что рада, что Маркус больше не целует ее, что он своим прикосновением не требует от нее покорности. Очень рада.
Он не сводил взгляда с ее рта. Его тело ныло от желания получить больше, чем простой поцелуй, но Маркус поборол примитивные инстинкты. Он же не собирается стащить Изабел с лошади и овладеть ею, как распалившийся боров. К тому же в таком случае она изрядно разукрасила бы ему физиономию, с улыбкой подумал Маркус. Он склонил голову:
– Если не будет новостей, увидимся сегодня в Шербрук-Холле.
Изабел кивнула и, умирая от страха и желания вновь оказаться в его объятиях и ощутить прикосновение теплых губ, развернула кобылку и исчезла в зарослях.
Так как сезон был в самом разгаре, то на ужин, который устраивала Барбара, чтобы представить Джека кругу соседей и друзей, собиралось гораздо меньше народу, чем могло бы в любое другое время года, однако это вполне устраивало Маркуса и Джека. Доверив все приготовления умелым рукам матери – как будто она позволила бы ему хоть слово вставить! – по возвращении домой Маркус позвал Джека в кабинет, и там они приятно провели время, укрепляя растущую между ними дружбу. Естественно, большую часть этого времени они говорили об Уитли, точнее, где он мог спрятать меморандум, который предположительно похитил в Конногвардейском полку. Также они обсуждали, когда Джеку лучше всего обыскать номер Уитли и убедиться, что Маркус ничего не просмотрел.
Маркус отчетливо представлял, насколько затянется ужин.
– Предлагаю, – сказал он, – провернуть все сегодня, когда гости разъедутся. Большинство тех, с кем вы сегодня познакомитесь, не станут задерживаться, те, кто помоложе и поэнергичнее, сейчас в Лондоне. Думаю, с последними гостями мы распрощаемся к полуночи, если не раньше. – Он бросил на Джека насмешливый взгляд: – Чем скорее вы успокоитесь насчет того, что я не проглядел меморандум вчера вечером, тем скорее мы сможем заняться другими вещами: например, где он держит этот чертов меморандум.
– Вы на удивление легко воспринимаете мои сомнения в вашей работе, – заметил Джек.
Маркус пожал плечами:
– Обыск комнат предполагаемых шпионов – не мой конек, я не специалист в этом деле. И существует, хотя и небольшая, вероятность того, что я мог пропустить что-то жизненно важное. Учитывая значимость того, что мы ищем, будет безрассудством не проверить все еще раз другим, более опытным, глазом.
Джек кивнул:
– А как вы собираетесь занять Уитли?
Маркус улыбнулся, и что-то в этой улыбке заставило Джека порадоваться, что он не майор Уитли.
– О, у меня есть планы касательно Уитли, – сказал Маркус. – И не волнуйтесь. Я намерен задержать его вдали от гостиницы надолго, так что вы сможете обыскивать комнату, сколько вам вздумается.
Ужин протекал гладко, и хотя мысли Маркуса были заняты другим, он даже получал от него удовольствие. Особенно нравилось ему наблюдать за выразительным лицом Изабел, когда гости поднимали за обручившихся тост за тостом и один за другим задавали вопросы о предстоящем бракосочетании жениха и невесты. Изабел запиналась и заикалась. Маркус время от времени проникался сочувствием к ней и ловко вступал в разговор, если она просила его об этом отчаянным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Она бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц. Ее сердце лишь чуть-чуть дрогнуло при виде его холодных серых глаз и напряженного рта. Она уже видела у него такое выражение лица и знала, что он не сойдет с избранного пути. Изабел пала духом. Пока она не расскажет ему, как и почему оказалась в комнате Уитли, он будет безжалостен. И если честно, он имеет право получить объяснения. Но ей нечего ему предложить.
Не понимая, что на лице Изабел отражалась сумятица, царившая в ее душе, Маркус едва сдержался, чтобы не начать утешать ее, оставить все, как есть. Он до мозга костей был уверен: что бы ни привело ее вчера вечером в номер Уитли, это имело для нее чрезвычайную важность, и лишь ревность заставила его вчера выдвинуть то нелепое обвинение… Он хорошо ее знал. После недолгих размышлений в спокойной обстановке он пришел к выводу, что никакие они с Уитли не любовники. Но она очевидно и абсолютно несчастна. И испугана. Этот страх беспокоил его больше всего. Изабел могла быть упрямой, своевольной, совершенно невыносимой – но не трусливой. Он никогда не сомневался, что если бы она, одна и без оружия, столкнулась со стаей голодных волков, она дерзко и без страха дралась бы до последней капли крови. Но сейчас она боялась. Кто-то или что-то пугало ее. Последний гнев покинул Маркуса, как он ни старался его удержать. Все чувства поблекли перед пронзительным желанием уничтожить любого, кто вызвал у нее этот взгляд. В этот момент у него руки ныли от желания обнять ее и заверить, что, с чем бы она ни столкнулась, она не одна.
Маркус разозлился сам на себя: ну надо же, как легко ей удалось сбить его с цели, – и прорычал:
– Я жду, Изабел. Что вы делали вчера вечером в номере Уитли?
Она вздернула подбородок и гневно ответила:
– Позвольте вам напомнить, что я больше не ваша подопечная, и незачем разговаривать со мной как с заблудшим чадом!
– Я не думал о вас как о моей подопечной – или ребенке – уже очень давно. – Он подвел коня к успокоившейся лошадке Изабел и нежно коснулся ее руки. – Изабел, рано или поздно вам придется мне все рассказать.
Она молчала.
– Милая моя, что бы это ни было, вряд ли это так ужасно. Уверен, мы вдвоем справимся с этой проблемой. Полагаю, вы не сделали ничего столь постыдного, о чем бы не могли мне теперь рассказать.
Она не мигая смотрела прямо перед собой и боролась с порывом разрыдаться, разрыдаться глупо и совершенно по-женски, только от доброты его голоса. Будь он проклят! Нет чтобы метаться в ярости и браниться, как метался бы и бранился любой приличный человек на его месте, столкнувшись с подобной ситуацией. Но нет, ему надо быть понимающим! Он обошел все ее защиты, ей теперь еще труднее сопротивляться его настойчивости. Ей хотелось броситься ему на грудь и излить душу, рассказать все. Он был бы потрясен, шокирован, может быть, разочарован, но он не бросил бы ее. Эта мысль на мгновение успокоила Изабел, но она сделала глубокий вздох и отогнала от себя предательские желания, которые способны ее погубить. Она стиснула зубы. Она не должна впутывать его в эту историю еще больше, не должна. Для его же блага. Но она понимала, что он не отступится, пока не получит ответа. Хотя бы какого-то. Маркус Шербрук не оставит ее в покое, пока она что-нибудь ему не расскажет.
Она улыбнулась уголком рта. Сказать про Маркуса «упрямый» – это значит ничего не сказать. Сможет ли она рассказать ему, зачем пробралась в комнату Уитли, не создав еще больше проблем? Посмеет ли?
Она встретилась с ним взглядом. Он смотрел на нее твердо. Все дело в доверии… а она доверяет Маркусу Шербруку больше, чем кому бы то ни было. Даже если он дубинноголовый упрямец.
И она поспешно, пока не передумала, проговорила:
– Вы должны понять: Уитли не друг мне. Он желает мне зла.
Что-то темное и опасное шевельнулось на дне его глаз, и Изабел порадовалась, что не она тому причиной.
– Это я и сам понял, – холодно сказал Маркус.
– У него есть кое-что на меня, – выпалила она. – Я пошла к нему в номер, чтобы найти это.
– Правда?
Она скривилась:
– Ну ладно, я влезла в окно за пятнадцать минут до вас, а потом появились вы, и мне пришлось прятаться под кроватью.
Он кивнул, как будто ее слова подтвердили что-то, что он знал и ранее.
– Что у него есть? И как это может навредить вам?
Она подняла на него обеспокоенные глаза:
– Не знаю. Я не знаю, ни что это такое, ни как он намерен использовать это против меня. Мне известно только, что что-то у него есть, и он говорит, что это оружие, которое меня уничтожит.
Маркус долго смотрел на нее.
– Что ж, – отрывисто сказал он, – тогда нам всего лишь нужно забрать это у него, правильно?
Глава 8
Изабел изумленно уставилась на него, не зная, плакать ей или смеяться.
– И это все, что вы можете сказать! «Нам всего лишь нужно забрать это у него»! Вы не намерены задать мне еще какие-то вопросы?
Он посмотрел на нее, и в серых глазах заиграла улыбка.
– А вы ответите?
Изабел отвернулась.
– Я не могу, – ответила она почти беззвучно и перевела на него печальный взгляд. – Но, Маркус, если бы я только могла… если бы я могла кому-то доверить… – Изабел сглотнула и послала ему жалкую улыбку. – Если бы я могла кому-то рассказать, я бы рассказала вам.
– Спасибо, – мрачно ответил Маркус. – Надеюсь, когда-нибудь вы все-таки расскажете мне?
Она вздохнула и кивнула:
– Да, когда-нибудь расскажу.
Ему пришлось удовольствоваться этим.
– Вы догадываетесь, что это? – задумчиво спросил он. – Что такого есть у Уитли? Опрометчиво написанное письмо? Дневник? Что?
– Я никогда в жизни не вела дневник. Помните, как тетка принуждала меня к этому? Говорила, что я пишу как курица лапой, но дневник поможет превратить мои каракули во что-то, что может прочитать нормальный человек. Поверьте, это точно не мой дневник. – На мгновение ее сердце сжалось от ужаса, она побледнела. – Но я не уверена насчет Хью. Вел ли дневник он?
Изабел мысленно вернулась в прошлое. Нет, она бы знала об этом. Хью не из тех людей, которые ведут дневники, напомнила она себе. Он слишком много времени и сил тратил на то, чтобы содержать в порядке счета Ост-Индской компании, чтобы еще марать бумагу записками о приземленном. Мысль о письме она тоже отвергла. Нет, это не может быть письмо.
Она взяла себя в руки и призналась:
– Я понятия не имею, что у него есть или что он думает, у него есть. Он не сказал ничего, что помогло бы определить это. – Она закусила губу. – В его вчерашней записке он сообщал, что у него есть какая-то моя вещь и что он согласен вернуть это за вознаграждение. Но что это такое – я понятия не имею. – Изабел глубоко вздохнула. – В моих интересах вернуть эту вещь себе.
Раздосадованный ее нежеланием довериться ему, Маркус пробормотал:
– Что ж, это нам очень поможет! – Он взглянул на нее. – Возможно, у него ничего нет. Может, он просто блефует.
– Я уже думала об этом. Однако я боюсь полагаться на удачу.
– И вы уверены, что не расскажете мне, почему он вообще вам угрожает? – Он напряженно всматривался в ее лицо.
Изабел покачала головой:
– Только когда у меня не будет выбора. – Ее глаза молили о понимании. – Я знаю, что я невыносима, но… – Она опустила глаза, посмотрела на свои руки, сжимавшие поводья. – Я не могу. Простите меня.
– Хорошо же, – с отвращением сказал Маркус. – Вы мне ничего не скажете. Давайте подведем итоги. Что я знаю? Вы уверены, что это не письмо и не дневник. Но что еще у него может быть против вас?
– Не знаю я! – простонала Изабел. – Я не понимаю, как… – Она осеклась и с горечью добавила: – Я просто не могу рассчитывать на то, что он блефует.
– Тогда будем исходить из того, что он не блефует. – Маркус нахмурился, прокручивая все в мозгу еще раз. – Вы должны были встретиться с ним вчера вечером… Где?
Изабел замялась:
– Очевидно, он изучил окрестности. Он хотел встретиться со мной в беседке у озера. Я не имела никакого желания с ним видеться и, зная, что в гостинице его не будет, использовала эту возможность, чтобы обыскать его номер. Понятия не имела, что вы займетесь тем же самым. – Она замолчала, будто ей внезапно открылось нечто поразительное, и прищурилась: – А вы что там делали? Вы так и не сказали.
– И не собираюсь говорить, – невозмутимо ответил Маркус: – Мои действия не имеют ничего общего с вами или вашей проблемой. – Он улыбнулся при виде возмущения, которое отразилось на ее лице. – Я тоже умею хранить тайны.
Изабел напряженно глядела вперед. Она хотела бы поспорить с Маркусом – но как тут поспоришь? Но почему все-таки он обыскивал номер Уитли? Ее затопило отчаяние.
– Но ведь вас-то он не шантажирует? – запинаясь, спросила она.
Маркус засмеялся:
– Нет, моя дорогая, он не шантажирует меня. Я слишком благопристойный джентльмен, чтобы кто-то вроде Уитли раздобыл на меня компрометирующие документы. А теперь забудьте о том, что я был у него в номере, и давайте сосредоточимся на вашей ситуации. Полагаю, вы больше не получали от него известий?
Изабел кивнула, и Маркус продолжил:
– Предположим, он не отступится так легко. Мы можем быть уверены, он снова свяжется с вами. – Он посмотрел на нее: – Вы с лордом Мэннингом приедете на ужин, который устраивает сегодня моя мать?
– Да, чтобы познакомиться с вашим кузеном Джеком. Джентльменом, который сопровождал вас вчера вечером.
– Джек вам понравится, – с улыбкой сказал Маркус. – К тому времени я придумаю, как обломать рога Уитли. А пока, – его улыбка померкла, и лицо сделалось жестким, – если вы получите от него весточку, немедленно пошлите за мной. – Он дотронулся до ее подбородка. – Сразу же, Изабел. Сразу же.
– Ну почему я снова чувствую себя вашей подопечной? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Маркус притянул ее ближе, так что губы его едва касались ее губ, и это ощущение сводило с ума.
– Я несказанно счастлив, что вы больше не моя подопечная, – хрипло проговорил он, – потому что иначе я не мог бы сделать этого…
Его губы нашли ее рот, и он впился в нее глубоким поцелуем, точно пробуя на вкус, впитывая ее аромат… Когда Маркус поднял голову, оба тяжело дышали, взгляд Изабел затуманился, подернулся дымкой, а его потемнел от желания.
Кобылка, которая до сих пор вела себя смирно, воспротивилась близости коня Маркуса и внезапно соскочила с тропы. Придя в себя, Изабел машинально натянула поводья и взяла озорницу под контроль, но момент был упущен. Не обращая внимания на эмоции, которые все еще вибрировали в ней, она сказала себе, что рада, что Маркус больше не целует ее, что он своим прикосновением не требует от нее покорности. Очень рада.
Он не сводил взгляда с ее рта. Его тело ныло от желания получить больше, чем простой поцелуй, но Маркус поборол примитивные инстинкты. Он же не собирается стащить Изабел с лошади и овладеть ею, как распалившийся боров. К тому же в таком случае она изрядно разукрасила бы ему физиономию, с улыбкой подумал Маркус. Он склонил голову:
– Если не будет новостей, увидимся сегодня в Шербрук-Холле.
Изабел кивнула и, умирая от страха и желания вновь оказаться в его объятиях и ощутить прикосновение теплых губ, развернула кобылку и исчезла в зарослях.
Так как сезон был в самом разгаре, то на ужин, который устраивала Барбара, чтобы представить Джека кругу соседей и друзей, собиралось гораздо меньше народу, чем могло бы в любое другое время года, однако это вполне устраивало Маркуса и Джека. Доверив все приготовления умелым рукам матери – как будто она позволила бы ему хоть слово вставить! – по возвращении домой Маркус позвал Джека в кабинет, и там они приятно провели время, укрепляя растущую между ними дружбу. Естественно, большую часть этого времени они говорили об Уитли, точнее, где он мог спрятать меморандум, который предположительно похитил в Конногвардейском полку. Также они обсуждали, когда Джеку лучше всего обыскать номер Уитли и убедиться, что Маркус ничего не просмотрел.
Маркус отчетливо представлял, насколько затянется ужин.
– Предлагаю, – сказал он, – провернуть все сегодня, когда гости разъедутся. Большинство тех, с кем вы сегодня познакомитесь, не станут задерживаться, те, кто помоложе и поэнергичнее, сейчас в Лондоне. Думаю, с последними гостями мы распрощаемся к полуночи, если не раньше. – Он бросил на Джека насмешливый взгляд: – Чем скорее вы успокоитесь насчет того, что я не проглядел меморандум вчера вечером, тем скорее мы сможем заняться другими вещами: например, где он держит этот чертов меморандум.
– Вы на удивление легко воспринимаете мои сомнения в вашей работе, – заметил Джек.
Маркус пожал плечами:
– Обыск комнат предполагаемых шпионов – не мой конек, я не специалист в этом деле. И существует, хотя и небольшая, вероятность того, что я мог пропустить что-то жизненно важное. Учитывая значимость того, что мы ищем, будет безрассудством не проверить все еще раз другим, более опытным, глазом.
Джек кивнул:
– А как вы собираетесь занять Уитли?
Маркус улыбнулся, и что-то в этой улыбке заставило Джека порадоваться, что он не майор Уитли.
– О, у меня есть планы касательно Уитли, – сказал Маркус. – И не волнуйтесь. Я намерен задержать его вдали от гостиницы надолго, так что вы сможете обыскивать комнату, сколько вам вздумается.
Ужин протекал гладко, и хотя мысли Маркуса были заняты другим, он даже получал от него удовольствие. Особенно нравилось ему наблюдать за выразительным лицом Изабел, когда гости поднимали за обручившихся тост за тостом и один за другим задавали вопросы о предстоящем бракосочетании жениха и невесты. Изабел запиналась и заикалась. Маркус время от времени проникался сочувствием к ней и ловко вступал в разговор, если она просила его об этом отчаянным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40