Они сели на каменную скамью. Изабел сложила руки на коленях. Она глядела на кольцо с сапфирами и бриллиантами, которое своей приятной тяжестью согревало ей руку, и собиралась с мыслями.
Маркус наблюдал за ней и понимал, что она страшно взволнована и обеспокоена чем-то.
– Что случилось? – спросил он наконец, не в силах дольше выносить ее печального вида. – Лорд Мэннинг отреагировал не так, как вы ожидали? Новости его расстроили? – Он улыбнулся. – Или дело в Эдмунде? Возможно, оказалось, что он любит меня не так сильно, как вы думали?
– Нет, – тихо ответила Изабел и покачала головой. – Они оба на седьмом небе от счастья.
Маркус приподнял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза:
– Тогда в чем дело, дорогая? Почему вы так печальны?
– Я не думаю, – с горечью сказала она, – что вы предвидели все последствия, когда говорили Уитли, что мы помолвлены.
Он нахмурился:
– О чем вы? Пока не произошло ничего такого, что мы не могли бы предугадать.
Изабел вновь опустила глаза:
– Получив мою записку, вы написали письмо о помолвке матери? Кузенам? Тетушкам?
Маркус, все еще хмуря брови, покачал головой:
– Нет. Я подумал, что это может подождать до завтра.
– Но вы все-таки собираетесь ей писать, так? – продолжала настаивать Изабел, не глядя ни него.
– Конечно! Она имеет право знать. – Маркус помолчал. – Если я не напишу кузенам и теткам, они узнают от моей матери. – Он вздохнул. Перед ним мало-помалу открывался истинный масштаб проблемы. – Я исходил из того, что о помолвке узнают только соседи. Я не понимал, как далеко это все зайдет.
– Как вы думаете, ваша мать обрадуется, узнав о нашей помолвке? – спросила Изабел ровным тоном.
Маркус засмеялся:
– О, я полагаю, эта новость маму приведет в не меньший восторг, чем лорда Мэннинга. Она как-то говорила, что хотела бы видеть меня женатым человеком. Она очень тепло относится к вам, и я уверен, что известие о нашей помолвке ее просто осчастливит. К тому же не забывайте: Эдмунд ее любимчик.
Изабел посмотрела ему в глаза:
– А она будет так же рада, когда через несколько недель мы расторгнем помолвку?
Он оцепенел. Перед глазами промелькнуло лицо матери – искаженное, со слезами на глазах. Его мать будет вне себя от радости, узнав об их помолвке, – но известие об их разрыве убьет ее. А другие родственники, которые волей-неволей окажутся в их сетях? Джулиан и Чарлз – как они почувствуют себя? Они тоже обрадуются, что их кузен решил наконец-то жениться, но что с ними станет, когда они узнают, что никакой свадьбы не будет? А Нелл, жена Джулиана? А Дафна, жена Чарлза? А его тетки, а другие родственники из семейства Уэстонов, а друзья?
Маркус не сомневался, что кого-то его разрыв с Изабел никак не затронет, пожмут плечами, и все, но другие… Другие, как, например, его мать, будут совершенно раздавлены или, как Нелл, глубоко опечалены. Нелл будет искренне оплакивать его несостоявшийся брак и попытается его утешить. Чарлз и Джулиан выкажут ему молчаливую мужскую поддержку, будут переживать за него. А его мать… Мать пострадает сильнее всего. Он с трудом проглотил ком в горле. Кровь прилила к щекам, в груди стало тесно. Боже милостивый, разве может он так с ними поступить? Подарить им надежду, прекрасно зная, что это все ложь и никакой свадьбы не будет?
Ловушка захлопнулась. Ловушка, в которую он сам себя загнал.
Он посмотрел на Изабел. Он уже чувствовал, что пути назад нет, что они не расторгнут помолвку, и это отразилось у него на лице.
– Мама будет очень-очень несчастна при таком повороте событий, – сказал он лишенным всяких эмоций голосом и перевел взгляд на ее кольцо. – Многие люди, – неохотно добавил он, – особенно самые дорогие для нас, будут разочарованы и опечалены, если мы не поженимся. – По его телу прошла дрожь. Маркус добавил глухим голосом: – Назовите меня трусом, если пожелаете, но будь у меня выбор, я бы предпочел выйти с голыми руками против огнедышащего дракона, чем рассказывать матери, что мы не подходим друг другу и решили пойти на попятную.
Изабел горько улыбнулась:
– И я о том же.
Маркус заглянул ей в глаза:
– Полагаю, об этом вы хотели поговорить?
Изабел кивнула.
– Я подумала, – тихо проговорила она, – что мы могли бы выйти из этой ситуации иначе. – Ее голос стал глуше. – Вы не видели восторженных лиц моих сына и свекра, когда они узнали о нашей помолвке! Было бы слишком жестоко разыгрывать этот фарс, зная, что… – Она изо всех сил старалась держать себя в руках, но глаза ее потемнели. – Я не могу их так бессердечно обманывать.
Маркус согласился. Это действительно было бы слишком большой жестокостью – заставить всех поверить в грядущую свадьбу, не планируя ничего подобного. Помолвка объявлена… и они поженятся. Лишь на мгновение Маркусу показалось, что у него на шее затягивается петля. Он стряхнул мерзкое ощущение. Женитьба на Изабел не такая уж плохая перспектива. И если уж ему надо жениться… Он криво улыбнулся:
– Похоже, дорогая моя, мы помолвлены всерьез, и нам стоит планировать не разрыв, а свадьбу.
Она и не подозревала, как важна его реакция для нее, пока не услышала эти слова. Ее окатило теплой волной облегчения. Да, Маркус – честный человек. Он уже дал ей понять, что женится на ней, если потребуется, напомнила она себе, но ведь одно дело – рассуждать гипотетически, и совсем другое – сдержать слово. Где-то в уголке ее сердца до этого момента копошилось сомнение, и теперь, когда стало ясно, что она не ошиблась в Маркусе и что он прекрасно понял, почему они не могут разорвать помолвку, она почувствовала себя несравнимо лучше.
Но ведь это только первая трудность, с которой им пришлось столкнуться, устало подумала Изабел, и облегчения как не бывало. Она вспомнила, как выходила за Хью и то обещание, что она дала ему у смертного одра, и ее вновь охватила паника. Другое препятствие им так просто не преодолеть…
Не желая заглядывать в будущее и раздумывать о том, что им уготовано, она заставила себя улыбнуться Маркусу и сказала, как могла, бодро:
– Надеюсь, вы понимаете теперь, что лучше сначала подумать, а потом сказать.
Маркус искренне рассмеялся:
– О, в этом можете не сомневаться! – Он взял ее за руку, запечатлел на тыльной стороне ладони нежный теплый поцелуй и, держа ее за пальцы, заглянул в глаза. – Ни вы, ни я этого не планировали, но я думаю, мы поладим, и все сложится хорошо.
Она страстно хотела поверить ему, поверить, что их ждет долгий счастливый брак, но внутри ее что-то оборвалось. Нет, подумала Изабел, ни один из них не думал о свадьбе, это так, но Маркусу она принесет гораздо меньше, чем он предполагает.
Ужин прошел в приятной обстановке. Кроме миссис Эплтон, которая блистала в платье нежно-голубого переливчатого шелка, присутствовали дядя и тетя Изабел. Эдмунд выглядел очень взрослым в темно-синем жакете и аккуратно завязанном галстуке. По особому случаю ему разрешили ужинать вместе со взрослыми. Изабел поставила единственное условие: он удовлетворится лимонадом вместо шампанского. Он скорчил недовольную гримаску, но потом расцвел в улыбке:
– Готов поспорить, мистер Шербрук разрешил бы мне пить шампанское.
Она вернула ему улыбку. Сердце чуть-чуть кольнуло: он так похож на отца сейчас…
– Возможно, – весело отозвалась она, потрепав его по щеке. – Но он пока еще не твой отчим, так что правила диктую я.
Эдмунд смирился с ее решением и весь вечер вел себя великолепно.
Естественно, всех известие о помолвке повергло в шок, и во время ужина между тостами за здоровье и счастливое будущее Маркуса и Изабел то и дело слышались удивленные восклицания.
– Ох, какая же ты скрытная, – говорила Изабел леди Агата, и темные глаза ее полнились пониманием и, возможно, лишь самую капельку злобой. – Все держать в тайне и прикрываться тем, что вы не выносите друг друга. Очень умно. Никто даже не догадывался, что близится помолвка.
Даже в молодости Агату Пейли отличала скорее мужская красота, чем женская. Высокая и худая, черноволосая, с мужественными чертами лица: длинным носом, выдающимся подбородком, глубоко посаженными глазами под тяжелыми темными бровями, которые даже возраст – она приближалась к пятидесятилетию – не смягчил. По мнению Изабел, Агата всегда отличалась холодностью и бесчувственностью, и ее свадьба с сэром Джеймсом ничего не изменила. Изабел и леди Агата с давних пор враждовали, это началось еще до того, как Агата стала женой сэра Джеймса, в пору ее службы гувернанткой Изабел. Жесткие правила, которые устанавливала леди Агата, отчасти послужили причиной того, что Изабел поспешно выскочила за Хью Мэннинга.
Вернувшись в Англию вдовой и поселившись вместе с сыном в Мэннинг-Корте, Изабел счастливо избежала возвращения под железную пяту леди Агаты – и неизбежного открытого конфликта с ней. Изабел усердно работала над тем, чтобы между ними установилось хоть какое-то подобие мира, и Эдмунд общался с двоюродным дедом и знал дом, в котором выросла его мать. Им с Агатой не суждено испытывать друг к другу теплых чувств, но удалось добиться прохладно-вежливого отношения. Правда, Агата до сих пор время от времени показывала зубы. Изабел ничего не оставалось другого, кроме как показывать свои.
Выдавив из себя улыбку, Изабел взглянула на тетку:
– Да, мы действовали с большой осторожностью. Так неприятно, когда про тебя сплетничают, строят какие-то догадки… Уверена, вы понимаете, как никто другой.
Когда пятнадцать лет назад всю округу девять дней лихорадило от известия о том, что сэр Джеймс женился на гувернантке племянницы, Агата приводила те же самые доводы. Она поджала губы, но больше никак не показала, что стрела попала в цель.
Клара Эплтон, будучи в курсе напряженных отношений между Изабел и ее теткой, поспешила вмешаться:
– О, мне кажется, это так романтично! – Она с теплотой посмотрела на Маркуса. – Ваша мать будет вне себя от счастья, когда узнает о помолвке, я уверена. Она говорила, что ждет не дождется, когда вы женитесь и нарожаете ей внуков.
Маркус улыбнулся:
– И конечно же, все мы знаем, что единственная цель моей жизни – угодить матери.
– Ах, не надо разговаривать со мной в таком тоне. – Клара шутливо погрозила ему пальцем. – Ваша матушка часто рассказывает, какой у нее чудесный сын.
– Да, великолепная партия, – с очевидным удовольствием заметил сэр Джеймс. Ему было уже далеко за семьдесят, но он, голубоглазый, с круглыми щеками и редкими белыми волосами, перышками обрамлявшими круглую лысину, напоминал Изабел очаровательного маленького херувимчика. Странная они пара с Агатой: сэр Джеймс – низкорослый и кругленький, она – высокая и тощая. Его почти лысая голова едва виднелась из-за плеча жены. По правде говоря, Изабел казалось, что Агата возвышается над ним, как длинноногий черный аист над маленькой круглой куропаткой. Сэр Джеймс поднял бокал:
– Еще один тост! Пусть вас двоих ждет впереди долгая и счастливая жизнь. – Он тепло улыбнулся Изабел: – Ах, дорогая моя, как бы обрадовался твой отец такому повороту событий. Давайте же выпьем за Изабел и Маркуса, долгих лет и счастья!
– Да, пожалуй, я выпью за это. – На лице лорда Мэннинга светилась широкая улыбка. Изабел подумала, что, по сути дела, ни он, ни Эдмунд вообще не переставали улыбаться с момента получения счастливого известия. Она не собиралась выходить замуж во второй раз, но теперь, когда сама судьба, казалось, против нее, она радовалась, что ее предстоящая свадьба доставляет любимым людям столько удовольствия.
Лорд Мэннинг поставил бокал на стол и поинтересовался:
– Так когда же будет свадьба? Полагаю, этим летом?
– Да, – подтвердил Маркус.
– Нет! – выпалила Изабел.
Все взгляды устремились к ней. Она вспыхнула и пробормотала смущенно:
– Мы еще не решили. – Она бросила на Маркуса предостерегающий взгляд. – Мы намеревались обсудить это завтра, не так ли?
Маркус ответил ей улыбкой:
– Конечно, так.
Остаток вечера прошел гладко, но Маркусу и Изабел не удалось переговорить наедине до тех пор, пока он не начал собираться домой. Остальные гости только что разъехались, Эдмунд уже давно отправился спать. Лорд Мэннинг помахал им рукой, пожелал доброй ночи и скрылся наверху.
Конь Маркуса до сих пор находился там, где он его и привязал. Изабел предложила послать за ним слугу, но Маркус не согласился, и они вместе вышли в сад. Стояла удивительно тихая ночь, в черном небе подмигивали звезды-бриллианты.
– Все прошло довольно хорошо, не правда ли? – сказал Маркус. – Единственная неловкость произошла тогда, когда ваш свекор захотел узнать, когда мы собираемся венчаться. – Он остановился и взглянул на нее: – Так когда мы собираемся венчаться?
– Может быть, следующим летом? – предложила Изабел.
– Следующим летом? – Маркус смотрел на нее ошеломленно и, кажется, не верил собственным ушам. – Абсолютно исключено!
Когда сегодня утром Маркус проснулся, он и думать не думал ни о какой женитьбе, но теперь мысль о том, чтобы оттягивать свадьбу с Изабел, не находила у него отклика.
– Нет, – решительно сказал он. Увидев на лице Изабел желание поспорить, он продолжил: – Не забывайте, что, откладывая день свадьбы, мы оказываем лорду Мэннингу и миссис Эплтон плохую услугу. И если мы будем тянуть со свадьбой до последнего, это возбудит ненужные подозрения и слухи, – задумчиво добавил он.
Изабел чувствовала себя так, словно стояла на краю утеса над бескрайними морскими просторами, и камень под ее ногами неумолимо крошился и осыпался вниз крупными осколками.
Она напряженно спросила:
– Так когда вы предлагаете?
– В конце июля – начале августа, – быстро ответил Маркус.
– Вы с ума сошли? Тут ведь всего несколько месяцев.
Слабая надежда на то, что удастся отложить свадьбу на «когда-нибудь потом», надежда, в которой она находила утешение, рухнула.
Маркус кивнул:
– Я понимаю, но это идеальный срок. Помолвка продлится достаточно долго. Все, кто уехал на сезон в Лондон, вернутся в поместья на лето, и свадьба наша не нарушит ничьих планов.
Изабел озабоченно взглянула на него:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40