— Возможно, его брат Уилл. Час назад его вызвали в ФБР для допроса.
— Допроса? — Призрак вскинул голову. — По какому поводу?
— Мы пока не знаем.
— Тогда мне есть за что зацепиться.
Филипп Макгуэйн испуганно кивнул. Внезапно Призрак шагнул к нему, протягивая руку. Макгуэйн вздрогнул, не в силах пошевелиться.
— В чем дело, Филипп? Боишься пожать руку старому приятелю?
Он боялся. Призрак сделал еще шаг. У Макгуэйна перехватило дыхание. Он уже был готов подать знак Таннеру.
Одна пуля. Одна-единственная — и все это закончится.
— Пожми мне руку, Филипп.
Это был приказ, и Макгуэйн подчинился. Рука медленно поднялась — как будто сама, против его воли. Он знал, что Призрак убивал людей. Убивал много. И с легкостью. Он был не просто убийцей — самой Смертью. Казалось, одно его прикосновение могло впрыснуть под кожу смертельный яд. Яд, который проникнет в сердце так же легко, как кухонный нож, который он взял в руки много лет назад.
Макгуэйн в страхе опустил глаза. Призрак в одно мгновение оказался совсем рядом и сжал его руку. Макгуэйн едва сдержался, чтобы не завопить от ужаса. Он дернулся, пытаясь высвободиться из холодных и влажных тисков, но это было невозможно.
И в этот миг он почувствовал, как что-то холодное и острое впилось ему в ладонь.
Призрак давил все сильнее. Макгуэйн охнул от чудовищной боли. Таинственное жало входило в руку все глубже, прямо в нервный узел. Призрак нажат еще — Макгуэйн упал на одно колено. Казалось, его дыхание сейчас остановится и все органы просто выключатся — один за другим. Он поднял взгляд на своего мучителя. Их глаза встретились. Призрак ослабил хватку. Он сжал пальцы Макгуэйна в кулак, оставив непонятный острый предмет в его руке. Потом сделал шаг назад.
— Тебе будет одиноко на обратном пути, Филипп.
— Что... что, черт побери, ты имеешь в виду? — задыхаясь, выдавил Макгуэйн. Но Призрак уже развернулся и пошел прочь.
Макгуэйн разжал кулак. На его ладони, сверкая на солнце, лежал рубиновый перстень Таннера.
Глава 7
После встречи с Пистилло я опять сел в фургон к Кресту.
— К тебе домой? — спросил он.
Я кивнул.
— Слушаю тебя, — сказал Крест.
Я рассказал ему о беседе с заместителем директора ФБР. Он покачал головой:
— Альбукерке... Терпеть не могу это место. Ты бывал там?
— Никогда.
— Вся местная экзотика кажется какой-то фальшивой, как диснеевские декорации.
— Спасибо, Крест, я буду иметь это в виду.
— Когда же Шейла успела там побывать?
— Я не знаю.
— А ты подумай. Где ты был в прошлые выходные?
— У своих.
— А Шейла?
— Должна была быть в городе.
— Ты звонил ей?
Я попытался вспомнить.
— Нет, она звонила мне.
— А с какого номера?
— Не знаю.
— Кто-нибудь может подтвердить, что она была в Нью-Йорке?
— Не думаю.
— Значит, она могла быть и в Альбукерке, — заключил Крест.
Я задумался.
— Могут быть и другие объяснения.
— Типа?
— Отпечатки могли быть старыми.
Крест нахмурился, глядя на дорогу.
— Может быть, — продолжал я, — она ездила в Альбукерке в прошлом месяце или вообще год назад. Сколько могут сохраняться отпечатки?
— Думаю, довольно долго.
— Наверное, так оно и было. Или же ее отпечатки были на каком-нибудь предмете мебели, скажем, на стуле, который потом перевезли в Нью-Мексико.
Крест поправил темные очки.
— Маловероятно.
— Но возможно.
— Да, конечно. Кроме того, кто-нибудь мог взять взаймы ее пальцы. Прихватить их с собой в Альбукерке на выходные.
Нас подрезало такси, круто свернув из левого ряда, и мы чуть не врезались в группу пешеходов, стоящих в метре от проезжей части. На Манхэттене это обычное дело: люди никогда не ждут сигнала светофора и лезут вперед, рискуя жизнью. Лишь бы получить еще одно воображаемое преимущество над другими.
— Ты хорошо знаешь Шейлу, — проговорил я.
— Ну да.
Следующая фраза далась мне с большим трудом.
— Ты в самом деле думаешь, что она может быть убийцей?
Некоторое время Крест молчал. Когда впереди зажегся красный свет, он остановил фургон и взглянул на меня:
— Это начинает напоминать разговор о твоем брате.
— Я хочу только сказать, Крест, что могут быть другие объяснения.
— А я хочу сказать, Уилл, что мозги у тебя в заднице.
— В смысле?
— Ну ты сам подумай! Стул?! Ты что это, серьезно? Вчера вечером она плакала и просила прощения, а утром — вжик — и исчезла. А сегодня федералы говорят, что ее отпечатки найдены на месте преступления. А ты несешь какую-то чушь про путешествующие стулья и прошлогодние поездки!
— Это еще не значит, что она кого-то убила.
— Это значит, — сказал Крест, — что она в этом замешана.
Я сидел и молча смотрел в окно.
— Как это понимать, Крест?
— Без понятия.
Несколько минут мы ехали молча.
— Я люблю ее, ты знаешь.
— Я знаю.
— В лучшем случае она лгала мне.
Он пожал плечами:
— Бывает и хуже.
Как сказать. Я вспомнил нашу первую ночь вместе. Шейла положила голову мне на грудь, обняла меня. Кругом был мир и покой. Спокойствие и порядок. Мы вдвоем. И казалось — уже целую вечность. «Прошлого больше нет», — сказала она чуть слышно, как будто про себя. Я спросил, что она имеет в виду, но Шейла не ответила — так и продолжала лежать у меня на груди, глядя в сторону.
— Я должен найти ее, — сказал я.
— Понимаю.
— Ты поможешь?
Крест пожал плечами:
— Без меня ты не справишься.
— Значит, решено. С чего начнем?
— Как гласит старая поговорка, — заметил Крест, — хочешь двигаться вперед, оглянись назад.
— Ты ее только что придумал?
— Ага.
— Звучит неплохо.
— Знаешь, Уилл...
— Что?
— Я ничего такого не имею в виду, но, если мы оглянемся назад, нам может не понравиться то, что мы увидим.
— Скорее всего, — вздохнул я.
Крест высадил меня у подъезда и вернулся назад в «Дом Завета». Войдя в квартиру, я бросил ключи на стол и хотел было окликнуть Шейлу, но тут же передумал, ощутив пустоту и заброшенность, царящую вокруг. Место, которое я последние четыре года считал домом, казалось теперь совсем чужим. Даже воздух был каким-то спертым, словно квартира долгое время стояла запертой.
С чего же начать?
Пожалуй, стоит обыскать все: может быть, найдется какая-нибудь зацепка. Но, принявшись за работу, я в очередной раз поразился спартанским привычкам Шейлы. Она находила удовольствие в том, чтобы пользоваться самыми простыми, обычными вещами, и заразила этим меня. Да и вещей у нее почти не было: когда она ко мне переехала, то все они уместились в одном чемоданчике. Шейла вовсе не бедствовала — я видел выписки из ее банковского счета — и часто отдавала за квартиру больше своей доли. Просто она строила жизнь согласно известному принципу: «Человек должен владеть вещами, а не наоборот». Сейчас я снова задумался над этим афоризмом. Пожалуй, вещи не столько владеют тобой, сколько привязывают к земле, заставляют пускать корни.
На стуле в спальне висел мой свитер с эмблемой Амхерстского колледжа. У меня защемило сердце. Прошлой осенью мы с Шейлой провели выходные на ежегодной встрече в моей альма-матер. На территории колледжа есть высокий холм с видом на университетский стадион. Большинство студентов, видимо, желая блеснуть оригинальностью, называют его просто Холм. Мы гуляли там поздно вечером, взявшись за руки, лежали в густой траве, глядя в высокое осеннее небо, и беседовали целыми часами. Помню, я подумал, что впервые в жизни ощущаю такой покой, душевный уют и радость. Шейла положила руку мне на живот и, продолжая глядеть на звезды, опускала ее все ниже. Я слегка повернул голову и наблюдал за ее лицом. Когда пальцы наткнулись на... скажем так, золотую жилу, глаза Шейлы задорно блеснули: «А такой экзамен ты сдавал?» Возможно, главную роль тогда сыграло мое возбужденное состояние, но именно в тот момент, на Холме, я в первый раз по-настоящему осознал, что наконец-то встретил Ее, что мы всегда будем вместе. А призрак моей первой любви, той, что была у меня до Шейлы, призрак, который преследовал меня и не давал никого полюбить, изгнан и никогда больше не вернется.
Я посмотрел на свитер, вновь ощутив ароматы трав и осенней листвы, и, прижав его к себе, опять задал себе вопрос, пришедший мне в голову после встречи с Пистилло: неужели это все была ложь?
Нет.
Такое нельзя подделать. Может быть, Крест и прав насчет способности людей к насилию. Но то, что было между нами, не могло оказаться ложью.
Записка так и лежала на кухонном столе.
Твоя навсегда.
Ш.
Я должен был в это верить. Хотя бы из благодарности к Шейле. В конце концов, ее прошлое — это ее прошлое, и я не вправе в нем копаться. Что бы ни произошло, на то были свои причины. Она любила меня, я это знал. И сейчас моей задачей было найти ее, помочь ей и попытаться вернуть. Так что прочь все сомнения!
Я стал просматривать ящики стола. У Шейлы, насколько мне было известно, имелись банковский счет и кредитная карточка. Но никаких документов я не нашел — ни старых выписок, ни чековых книжек, ничего. Скорее всего она их просто выбрасывала.
Вереница плывущих рыб на экране компьютера исчезла, как только я коснулся «мыши». Я вошел в систему под именем Шейлы и проверил почту. Ничего. Ни одного письма. Странно... Шейла не часто бывала в Сети — фактически очень редко, — но чтобы совсем не иметь старых писем... Я проверил файлы — пусто. Не было и сайтов, отмеченных закладками. В журнале посещений — тоже пусто.
Ноль.
Я сидел и смотрел на пустой экран. Наконец одна идея все-таки появилась. Но не будет ли это предательством? Ладно. В конце концов, Крест правильно сказал, что сначала надо оглянуться назад. И мне вряд ли понравится то, что я там найду...
Я зашел на сайт switchboard.com, универсальный телефонный справочник. В графе «Фамилия» набрал «Роджерс». Штат Айдахо, город Мейсон. Она указала эти данные в анкете, когда записывалась на работу в «Дом Завета».
Телефонный номер с такими данными был только один. Я записал его на клочке бумаги. Да-да, я собирался позвонить родителям Шейлы. Если уж возвращаться в прошлое, то почему бы не вернуться к самому началу?
Но не успел я протянуть руку к трубке, как телефон зазвонил. Это была моя сестра Мелисса.
— Что ты делаешь?
— У меня возникли некоторые сложности... — начал я туманно, не найдя сразу подходящего ответа.
— Уилл, — произнесла она тоном старшей сестры, — мы тут все сидим и вспоминаем нашу маму...
Я закрыл глаза.
— Отец спрашивал про тебя, — продолжала Мелисса. — Ты должен быть с нами.
Я огляделся. Чужая квартира с затхлым воздухом. Какой смысл оставаться здесь? И еще я подумал о фотографии, которая лежала у меня в кармане, — мой брат на фоне горного пейзажа.
— Уже еду, — сказал я в трубку.
* * *
— А где Шейла? — поинтересовалась Мелисса, встретив меня в дверях.
Пробормотав что-то о срочных делах, я проскользнул в гостиную.
В этот день нас наконец навестил еще хоть кто-то не из нашей семьи — Лу Фарли, старый друг отца, с которым они не виделись лет десять. Старики сидели и преувеличенно бодро делились воспоминаниями о давних временах. Что-то о бейсбольной команде. Я до сих пор иногда смутно припоминаю отца в темно-красном спортивном костюме с гербом на груди, слышу скрип его подкованных ботинок по гравию и чувствую тяжелую руку на своем плече. Это было так давно... Они хохотали над чем-то — я уже много лет не видел, чтобы отец так веселился. Глаза его увлажнились, и он будто бы смотрел вдаль. Когда-то мама тоже ходила смотреть на игру. Помню, как она сидела на открытой трибуне, вижу ее загорелые руки.
Я выглянул в окно, надеясь, что Шейла вот-вот появится, что все окажется лишь одним большим недоразумением. Я никак не мог, просто отказывался смириться с происходящим. Смерть матери не была неожиданностью: ее болезнь развивалась постепенно, и лишь в самом конце произошел резкий обвал. А то, что случилось сегодня... Этого я еще не был готов принять.
Шейла...
Я уже любил один раз. Любил — и потерял. Вообще должен признаться, что старомодно отношусь к любви: верю в родство душ. Первая любовь бывает у всех. Когда она предала меня, я почувствовал, что в моем сердце появилась дыра. И что я никогда не приду в себя. Так продолжалось довольно долгое время. Разрыв наш не казался окончательным, но это было уже не важно. Когда она меня бросила — после всего, что между нами произошло, — я был уверен, что навсегда останусь один. Разве что соглашусь удовлетвориться чем-то... меньшим.
А потом появилась Шейла. Ее зеленые глаза и шелк рыжих волос не выходили у меня из головы. Постепенно чисто физическое влечение — а оно было совершенно непреодолимым — сменилось более серьезным чувством, которое разрасталось, заполняя все уголки моего существа. Я думал о ней непрерывно, до нервной дрожи в животе. Сердце давало перебои каждый раз, когда мы встречались и я видел ее лицо. Когда мы с Крестом дежурили в фургоне, ему частенько приходилось тыкать меня в бок кулаком, чтобы вернуть к действительности, ибо я то и дело застывал с идиотской улыбкой, уносясь мыслями в страну грез, которую он в шутку называл «Шейлаленд». Я сходил с ума. Мы часто сидели с Шейлой в обнимку и смотрели старые фильмы по видео, лаская и дразня друг друга. Нам было интересно, как долго мы сможем выдержать, пока горячка возбуждения не пересилит уютное тепло кресла и... В общем, для этого у видеоплейера и существует кнопка «Пауза».
Мы подолгу гуляли, взявшись за руки. Сидели в парке, шепотом отпуская шуточки по поводу прохожих. На вечеринках я любил стоять у стены и наблюдать издалека, как Шейла ходит и беседует с другими гостями, и иногда ощущать приятный толчок изнутри, обменявшись с ней нежным взглядом или многозначительной улыбкой.
Однажды она попросила меня заполнить какую-то глупую анкету, которую взяла в магазине. В одном из пунктов требовалось назвать главную слабость своей девушки. Я подумал и написал: «Часто забывает зонтик в ресторане». Шейла улыбнулась, но сказала, что этого мало. Я добавил, что она слушает старые записи «АББА». Шейла кивнула и торжественно поклялась исправиться.
Мы разговаривали обо всем, кроме прошлого. По роду своей деятельности я к такому привык и особо не переживал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39