Надо было успокоиться, обдумать все это. Я смотрел на него, он — на пирожное. Теперь наступила моя очередь предъявлять претензии.
— Значит, все эти годы... — Я запнулся, перевел дух, начал снова: — Значит, все эти годы вы знали, что Кен не убивал Джули!
— Ничего подобного.
— Но вы же сами сказали...
— Это гипотеза, Уилл. Всего лишь гипотеза. С той же вероятностью он мог и убить ее.
— Вы в это не верите!
— Мне лучше знать, во что я верю.
— С какой стати Кену убивать Джули?
— Ваш брат преступник, не забывайте об этом!
Я покачал головой:
— Это еще не мотив. Но почему вы всегда настаивали на этом, если не знали наверняка, что Кен убил ее?
Пистилло не ответил. Но ответа и не требовалось, все было очевидно. Я бросил взгляд на дверцу холодильника, увешанную фотографиями.
— Потому что вы хотели во что бы то ни стало вернуть Кена, — ответил я на свой собственный вопрос. — Он был единственным, кто мог выдать вам Макгуэйна. Будь Кен просто свидетелем, никто особо и не суетился бы. Не было бы ни прессы, ни телевидения, ни международного розыска. Но раз он убил девушку в ее собственном доме, тогда совсем другое дело. Мальчик из богатого пригорода сбился с пути. Все стоят на ушах! И соответственно ему намного труднее скрываться.
Пистилло молча рассматривал свои ладони.
— Я прав, не так ли?
Он медленно поднял на меня взгляд.
— Ваш брат заключил с нами сделку, — холодно сказал он. — Убежав, он нарушил ее условия.
— Разве это дает вам право лгать?
— Это дает нам право охотиться на него любыми методами.
Меня начало трясти.
— А на его семью наплевать?
— Это не мои проблемы.
— Вы понимаете, что сделали с нами?
— Знаете что, Уилл? Мне и в самом деле наплевать! Вы говорите, что страдали? Так поглядите в глаза моей сестре и ее детям!
— И все равно это несправедливо...
Пистилло стукнул ладонью по столу:
— Не надо говорить мне о справедливости! Моя сестра стала невинной жертвой...
— Так же, как и моя мать! — перебил я.
— Нет! — Он снова ударил по столу, на этот раз кулаком, и грозно направил на меня палец. — Между ними большая разница, зарубите себе на носу! Вик был полицейским и погиб при исполнении обязанностей. У него не было выбора, и он не мог избавить свою семью от страданий. А ваш брат выбрал бегство — это было его собственным решением. И если от этого пострадала ваша семья, вините только его!
— Но вы сами вынудили его бежать, — упрямо возразил я. — Кто-то пытается добраться до него, а вы делаете его убийцей и таким образом вынуждаете еще глубже уйти в подполье.
— Это его выбор, а не мой.
— Вы хотели помочь своей семье и для этого пожертвовали моей.
Пистилло в бешенстве отшвырнул стакан. Чай вылился на меня, а стакан упал на пол и разлетелся вдребезги.
— Не смейте сравнивать проблемы вашей семьи с тем, через что прошла моя сестра! Не смейте!
Наши глаза встретились. Спорить с ним было бесполезно. Тем более что я не мог знать, насколько Пистилло искажает правду. Так или иначе, мне требовалась информация, а конфликт с ФБР только все испортит. Слишком много вопросов остались пока невыясненными.
Дверь открылась, и в кухню заглянула Клаудия Фишер, прибежавшая на шум. Пистилло жестом успокоил ее. Он снова уселся за стол. Фишер осмотрелась и исчезла.
Пистилло все еще тяжело дышал.
— И что произошло потом?
Он поднял глаза:
— Вы не догадались?
— Нет.
— Фактически нам просто повезло. Один из наших агентов был во время отпуска в Стокгольме. Счастливый случай.
— О чем вы?
— Наш агент встретил вашего брата на улице.
Я растерянно заморгал.
— Постойте, когда это было?
Пистилло быстро подсчитал в уме.
— Четыре месяца назад.
— И Кен скрылся?
— Нет, черт побери! Агент не стал рисковать и взял его тут же на месте.
Пистилло сцепил пальцы рук и наклонился ко мне.
— Мы поймали его, — сказал он тихо, почти шепотом. — Поймали вашего брата и привезли сюда.
Глава 45
Филипп Макгуэйн плеснул в бокал коньяку.
Тело молодого юриста Кромвелла уже исчезло. Джошуа Форд лежал на полу ничком, раскинув руки, как медвежья шкура. Он был жив и даже в сознании, но не шевелился.
Макгуэйн передал бокал Призраку. Они сидели за столом. Макгуэйн сделал большой глоток, Асселта держал свой бокал в ладонях и улыбался.
— Ты что? — спросил Макгуэйн.
— Хороший коньяк.
— Да.
Призрак разглядывал янтарную жидкость.
— Я вспомнил, как мы тогда болтались по лесу за холмом Райкера и пили самое дешевое пиво, какое только могли найти. Помнишь, Филипп?
— "Шлиц" и «Старый Милуоки», — кивнул Макгуэйн.
— Ага.
— У Кена был какой-то дружок в оптовом магазине спиртного. Он так и не признался, кто это.
— Добрые старые времена, — вздохнул Призрак.
Макгуэйн поднял бокал:
— Наше время лучше.
— Ты думаешь? — Асселта отхлебнул немного из бокала, потом закрыл глаза и проглотил. — Ты знаком с теорией, по которой каждый твой новый выбор создает два альтернативных мира?
— Да.
— Я иногда думаю: существуют такие миры, в которых мы с тобой другие, или нам в любом случае предназначено быть здесь, вместе?
Макгуэйн ухмыльнулся:
— Ты, случайно, не воспылал ко мне нежными чувствами, Джон?
— Пока не похоже. Просто бывают моменты, когда мне кажется, что все в нашей жизни могло быть по-другому.
— Тебе нравится делать людям больно, Джон.
— Нравится.
— Ты всегда получал от этого удовольствие.
Призрак задумался.
— Нет, не всегда. Но главный вопрос — почему?
— Почему тебе нравится делать людям больно?
— Не просто делать больно... Мне нравится, когда они умирают в мучениях. Я предпочитаю душить. Пуля или нож — слишком быстро. А тут они в буквальном смысле слова испускают дух, мечтая о глотке живительного кислорода. Борются за последний вдох, бьются и умирают в муках. А я все это наблюдаю. Близко-близко...
— Боже мой! — Макгуэйн поставил бокал на стол. — С тобой, должно быть, не соскучишься на вечеринках, Джон.
— Еще бы! — Затем, помрачнев, Призрак добавил: — Но почему мне это нравится, Филипп? Что случилось со мной, с моими моральными принципами? Почему я чувствую, что живу полной жизнью, лишь когда отнимаю ее у других?
— Может, виноват твой папочка, а, Джон?
— Нет, это было бы слишком просто. — Асселта поставил стакан и взглянул на Макгуэйна. — Скажи, Филипп, ты бы убил меня? Если бы я не убрал тех двоих на кладбище?
Макгуэйн предпочел сказать правду.
— Не знаю... Наверное.
— А ведь ты мой лучший друг, — покачал головой Призрак.
— А ты мой. Наверное...
Призрак улыбнулся.
— Мы были парни что надо, верно, Филипп?
Макгуэйн молчал.
— Я встретил Кена, когда мне было четыре года, — продолжал Призрак. — Все соседские детишки знали, что от нашего дома лучше держаться подальше. «Асселта — это плохо!» — вот что им всегда твердили. Ты знаешь, как бывает.
— Знаю, — кивнул Макгуэйн.
— А Кена это, наоборот, притягивало. Он любил лазить по нашему дому и везде шарить. Как-то раз мы с ним нашли отцовский револьвер. Нам тогда было лет по шесть. Помню, как держал его в руках — удивительное ощущение! Чувство власти... Мы им пугали Ричарда Вернера. Ты его, наверное, не помнишь, он ушел в третьем классе. Один раз взяли его в плен и связали — он тогда штаны намочил со страху.
— А тебе это понравилось...
Асселта задумчиво кивнул:
— Пожалуй.
— Слушай... — начал Макгуэйн.
— Да?
— Если у твоего отца был револьвер, зачем было лезть на Скиннера с кухонным ножом?
Призрак покачал головой:
— Я не хочу об этом говорить.
— И никогда не хотел.
— Пожалуй.
— Почему?
Асселта замялся.
— Мой старик узнал, что мы играем с револьвером, и выдал мне по первое число.
— Он частенько это делал?
— Да.
— Тебе не приходило в голову отомстить?
— Отцу? Нет. Он слишком жалок, чтобы его ненавидеть. Так никогда и не оправился после того, как мать ушла от нас. Все ждал, что она вернется, готовился даже. Всегда, как выпьет, сидит один на диване, смеется, болтает — как будто с ней, — а потом начинает всхлипывать. Она разбила ему сердце. — Я часто убивал мужчин, Филипп. Мне даже приходилось слышать, как они молили о смерти. Но я не помню более жалкого зрелища, чем плачущий отец.
Джошуа Форд, лежащий на полу, протяжно застонал. На него никто не обратил внимания.
— А где сейчас твой отец? — поинтересовался Макгуэйн.
— В Шайенне, штат Вайоминг. Он завязал. Нашел себе хорошую жену. Теперь помешан на религии. Обменял алкоголь на Бога — одну зависимость на другую.
— Ты хоть звонишь ему?
— Нет, — тихо сказал Призрак.
Они молча сделали по глотку.
— А ты, Филипп? Ты ведь не был бедным. И родители тебя вроде не били...
— Родители нормальные, — согласился Макгуэйн.
— Я знаю, что твой дядя был связан с мафией и взял тебя в дело. Но ты ведь мог и не пойти к нему. Что тебя заставило?
Макгуэйн рассмеялся. Асселта удивленно поднял брови.
— Не думал, что мы с тобой такие разные, — объяснил Макгуэйн.
— А что?
— Ты раскаиваешься. Делаешь все, что нужно, отлично делаешь, получаешь удовольствие, но считаешь, что это плохо. — Он внезапно выпрямился. — Ах вот оно что!
— Что такое?
— Да ты опасней, чем я думал, Джон!
— Почему?
— Ты ведь приехал не из-за Кена, — сказал Макгуэйн. И добавил, понизив голос: — Из-за девочки, так ведь?
Призрак сделал большой глоток. Он промолчал.
— Опять же все эти выборы и альтернативные миры, о которых ты толковал... Думаешь, если бы Кен умер в ту ночь, все бы пошло по-другому?
— Это и в самом деле был бы другой мир.
— Но вряд ли лучший, — парировал Макгуэйн. — Итак, что теперь?
— Нам потребуется помощь Уилла. Только он может выманить Кена.
— Уилл не станет помогать.
Призрак поморщился:
— Я тебя что-то не узнаю, Филипп.
Макгуэйн ухмыльнулся:
— Отец?
— Нет.
— Сестра?
— Слишком далеко, — махнул рукой Призрак.
— Но кого-то же ты имеешь в виду?
— Подумай...
Макгуэйн подумал. И расплылся в улыбке:
— Кэти Миллер.
Глава 46
Пистилло не сводил с меня взгляда, ожидая реакции. Но я пришел в себя быстрее, чем можно было ожидать. Все наконец начинало приобретать смысл.
— Вы схватили моего брата?
— Да, — кивнул он.
— Добились его выдачи и привезли в Штаты?
— Да.
— Тогда почему ничего не было в газетах?
— Мы это засекретили.
— Боялись, что узнает Макгуэйн?
— В основном поэтому.
— А еще?
Он только покачал головой.
— Вы по-прежнему хотели взять Макгуэйна?
— Да.
— А брата еще можно было использовать...
— Он мог помочь.
— И вы заключили с ним еще одну сделку.
— Скорее, возобновили старую.
Я увидел свет в конце туннеля.
— И включили его в программу защиты свидетелей?
Пистилло кивнул.
— Сначала мы держали его в отеле под охраной. Но дело в том, что за все эти годы многое из того, что знал Кен, устарело. Он по-прежнему был ключевым свидетелем — самым важным из всех, — но нам была нужна дополнительная информация. А значит — время. Мы не могли держать его без конца в отеле. Да и сам он не хотел. Тогда с помощью известного адвоката было заключено соглашение. Мы нашли для него уютное местечко в Нью-Мексико, он должен был жить там и ежедневно докладывать о себе нашему агенту. А когда придет срок — явиться сюда давать показания. При любом нарушении с его стороны мы возобновляли старые обвинения. Все, включая убийство Джули Миллер.
— И что же случилось потом?
— Об этом узнал Макгуэйн.
— Каким образом?
— Мы не знаем. Вероятно, утечка информации. Так или иначе, он послал к вашему брату двух громил.
— Два трупа в доме...
— Да.
— Кто убил их?
— Скорее всего Кен. Они недооценили его. Убил и снова скрылся.
— И теперь вы хотите его вернуть...
Взгляд Пистилло скользнул по фотографиям на холодильнике.
— Да.
— Но я не знаю, где он.
— Теперь я в этом убедился... Послушайте, может, мы где-то и напортачили... Всякое случается. Но Кен должен вернуться. Мы обеспечим круглосуточную охрану, надежное жилье... Все, что он захочет. Это, так сказать, пряник. А кнут — это то, что его тюремный срок сильно зависит от готовности сотрудничать.
— А что вы хотите от меня?
— Рано или поздно он придет к вам...
— Почему вы так уверены?
Пистилло вздохнул, разглядывая стакан.
— Почему вы так уверены? — повторил я.
— Потому что, — сказал он, — Кен уже звонил вам.
Я ощутил свинцовую тяжесть в груди.
— Мы засекли два звонка из автомата, который находится вблизи дома вашего брата в Альбукерке, — продолжал Пистилло. — Первый раз звонили примерно за неделю до того, как были убиты два бандита. Второй раз — сразу после убийства.
Странно, но я был не слишком потрясен. Должно быть, в глубине души ожидал чего-то подобного.
— Вы ведь не знали об этих звонках, правда, Уилл?
Я судорожно сглотнул, подумав о том, кто, кроме меня, мог взять трубку.
Шейла...
— Нет, — ответил я, — не знал.
Пистилло кивнул.
— Ну вот, а мы тогда, понятное дело, подумали, что по телефону разговаривали вы.
Я взглянул на него:
— А какое отношение ко всему этому имеет Шейла Роджерс?
— Ее отпечатки нашли на месте убийства.
— Это я уже знаю.
— Тогда, Уилл, ответьте на один вопрос. Мы знаем, что ваш брат вам звонил. Знаем, что ваша девушка побывала в доме Кена в Нью-Мексико. Какой вывод вы бы сделали на нашем месте?
— Что я как-то замешан в этом.
— Правильно. Мы решили, что Шейла была вроде посредника и вы как-то помогали брату. А когда Кен сбежал, решили, что вы знаете, где он.
— Но теперь вы поняли свою ошибку?
— Совершенно верно.
— И что теперь думаете?
— То же, что и вы, Уилл, — тихо сказал Пистилло, и — черт побери! — я услышал в его голосе жалость. — Шейла Роджерс использовала вас. Она работала на Макгуэйна. И это она навела его на вашего брата. А когда убить Кена не удалось, Макгуэйн приказал ее убрать.
Шейла... Это предательство поразило меня в самое сердце. Пытаться защищать ее сейчас, доказывать, что я был для нее чем-то большим, нежели обыкновенным простофилей, значило нарочно закрыть глаза на правду. Наивный простофиля в розовых очках...
— Я говорю вам все это, Уилл, так как боюсь, что вы сделаете какую-нибудь глупость.
— Например, дам интервью...
— Да. А еще я хочу, чтобы вы поняли:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39