«Сего числ
а и года, в одиннадцать часов пятнадцать минут, наблюдая способом патрул
ирования за порученным отведенным участком от угла улиц Рылеева и Сверд
лова до угла Свердлова и Толстого, обнаружил неизвестного гражданина, по
виду похожего на ориентировку сбежавшего четыре дня назад больного пси
хбольницы, в больничном халате и туфлях, с перевязанной головой. При близ
ком рассмотрении и попытке проверить документы было обнаружено прирас
тание у задержанного большого пальца правой руки к середине живота, в то
время как документов не обнаружено…»
Доктор Рыжиков и Сулейман бросились на сержанта.
Впоследствии, когда бурная часть страстей улеглась, лейтенант сказал се
ржанту:
Ц Видишь, Евстифеев, я тебе сразу сказал, что это не из психиатрической б
ольницы. Я туда позвонил, там сказали, что у ихнего с пальцами все в порядк
е. А ты не верил…
Ц А где он?! Ц закричали доктор Рыжиков и Сулейман.
Ц В изоляторе, где же? Ц спокойно сказал Евстифеев. Ц Где же еще быть? Не
в вытрезвителе, потому как трезвый… Привести, что ли?
Ц Веди! Ц сказал дежурный.
Но самым потрясающим был довольный и миролюбивый вид Туркутюкова.
Ц Ну что, товарищ? Ц почти почтительно на всякий случай спросил его деж
урный. Ц Вот товарищи прибыли за вами. Согласны к ним вернуться?
Туркутюков легко согласился и был как будто рад.
Ц Да вы не беспокойтесь, Ц с гордостью за фирму сказал лейтенант. Ц У на
с тут не хуже больницы. Приводов пока нет, никто ему не мешал, в камере тепл
о, дезинфекцию два раза в неделю делают. Обедом накормили…
Ц Извините, каким обедом? Ц погасил искру в глазах Сулейман.
Ц Ну каким… Не бифштексом, конечно, но… Суп гороховый, тушеная картошка…

Ц И вы ели? Ц с ужасом спросили они у Туркутюкова.
Ц А почему нет? Ц пожал плечами Евстифеев. Ц Умял за милую душу…
Счастье советской милиции, что Сильва Сидоровна еще где-то блуждала по п
одворотням. Зубов-то у него почти не было.
Обратно их, конечно, подвезли. Туркутюков с живым интересом поглядывал в
заднее окно патрульной машины, послушно дал себе массировать филатовск
ий стебель и сразу ответил, куда и зачем он ушел:
Ц К Чикину…
Это у него прозвучало так просто и естественно, что доктор Сулейман мягк
о улыбнулся им обоим и сержанту Евстифееву:
Ц Извините…
В его глазах прыгнули и утонули золотистые искры.
Ц Один бедный пришел в милицию с золотыми зубами, Ц еще успел он расска
зать до больничных ворот. Ц И заявление написал, что золото украли, он чу
вствует, что коронки меньше, чем он золота давал. Ему говорят: так ведь над
о теперь обратно все вырывать Ц и мосты, и коронки Ц и взвешивать. Он гов
орит: мне правда дороже, пусть дам снова вырвать, но за свои граммы воров п
осажу. Ему коронки посрывали, взвесили, смотрят Ц все правильно, грамм в г
рамм. Показали ему акт экспертизы, говорят: снова вставлять будет? Он гово
рит: они успели подменить, у них руки ловкие. Ему говорят: ну, давай эти вста
вим, правильные. Он говорит: а потом снова подмените, когда вставлять буде
те. Я языком чувствую, что несколько граммов не хватает… Они говорят: ну да
вай прямо с весов тебе в рот… Он говорит: только пусть инспектор ОБХСС при
сутствует и контролирует лично. А в ОБХСС говорят: такого в инструкции не
т, чтобы работник милиции раньше воровства приходил и следил за производ
ственным процессом. Так мы работников не напасемся. Это дело производств
енного ОТК. И так полгода спорили…
Доктор Рыжиков в какой-то момент подумал о Чикине и так и не уловил, встав
ил бедный клиент себе к сегодняшнему дню золотые зубы или нет. Только уви
дел, как смеются сержант Евстифеев и Туркутюков и как удивленно-мягко ул
ыбается Сулейман, как бы не зная, верить или не верить тому, что сам расска
зал.
Собственно, до него еще не очень дошло, что после двадцатилетних пряток л
етчик Туркутюков спокойно вышел на улицу и отправился искать своего при
ятеля. Когда ему сшили филатовский стебель, не кто иной, как Чикин, сидел в
озле него по нескольку часов и массировал этот странный жгут, соединяющи
й палец с животом. Ему объяснили, что от Туркутюкова сейчас нельзя отходи
ть ни на минуту. Чикин нес вахту, пока его не сняли с поста внешние обстоят
ельства. И без тихого разговора с ним на тему женского коварства и особен
ностей разных инженерных сооружений Туркутюков затосковал. Сейчас он у
лыбался и смотрел в окошечко, как в интересном кино. Иногда он вынимал из к
армана карманное зеркальце и смотрел, уменьшились ли швы, как ему было об
ещано при снятии повязки с лица. Когда снимали повязку, доктор Рыжиков пр
инес торт и бутылку шампанского. По глотку сделали все Ц Коля Козлов, Сил
ьва Сидоровна, рыжая кошка Лариска, Сулейман, Чикин, Лев Христофорович, Ав
е Мария, посмотревшая на Колю Козлова, когда он глотал, трагическим взгля
дом. Кроме доктора Рыжикова и Туркутюкова, который последние лет двадцат
ь не брал в рот спиртного. Ну, а доктор Рыжиков Ц известный контуженный. Т
орт в основном достался детям.
Вечером доктор Рыжиков сказал Сулейману:
Ц Вам придется съездить в Москву, Сулейман…
Ц Извините… Ц мягко улыбнулся Сулейман. Ц Лучше пусть едет Лариса Сер
геевна. Это ее приглашали.
Ц Нет, это надо вам, Ц мягко улыбнулся доктор Рыжиков. Ц Покрутитесь та
м как следует. В косметике и у челюстников. А то мы самодеятельность разве
ли… Вы когда-нибудь были в Москве?
Ц Никогда, Ц сказал Сулейман. Ц Хотели ехать после свадьбы в путешест
вие, у родственников денег заняли, но я был студент, бедный. Все деньги ист
ратились…
Ц А хотите? Ц помолчав, спросил доктор Рыжиков.
Ц Хочу, Ц сказал Сулейман. Ц Только мне надо дома воду носить, печку топ
ить…
Ц Натаскаем, Ц сказал доктор Рыжиков, Ц и натопим. Я вам еще в Бурденко
записку напишу. Там есть один хороший парень. Он вам все покажет. Может, на
операцию к Арутюнову проведет. Если еще повезет. Учитесь у гигантов, пока
они живы. Потом будут цениться и те, кто видел великих. Хоть раз в жизни. А Ла
рису Сергеевну мы потом тоже направим.
Ц Мне сначала надо научиться как вы, Ц мягко сказал Сулейман.
Ц Учитесь сразу как он, Ц мягко приказал доктор Рыжиков.
Ц Извините… Ц мягко улыбнулся Сулейман.

48

Ц Так вот для чего Юрию Петровичу понадобился укромный уголок, Ц сказа
ла коллега Ада Викторовна со всей присущей ей убедительностью и даже стр
астностью. Ц Маленькое отделение в тени деревьев… Подальше от лишних г
лаз… Цветные стеклышки, маленькие палатки, интимный уют… Теперь мы все п
онимаем! Именно все коллеги понимают!
У всех коллег раза в полтора удлинились шеи. Никогда еще больничный авто
клав не вмещал их сразу столько одномоментно. Так звали зал планерок и со
вещаний, он же красный уголок, из-за высоких температур и давлений, иногда
возникавших в нем. Но в этот раз Ц что-то необычное. Как будто никому не на
до бежать за детьми, по магазинам, на совместительские заработки. Сюда на
билась вся больница, и, кажется, не одна.
Шло персональное дело доктора Рыжикова.
Ц Это потребовалось товарищу Рыжикову не для гуманного долга врача, а д
ля укрытия от справедливого наказания уголовного преступника, почти чт
о убийцу, извините, товарищи, сексуального садиста. Не один месяц подряд м
ногоуважаемый доктор Петро… извините… Юрий Петрович ставил уголовному
преступнику мнимый диагноз заболевания сосудов головного мозга в резу
льтате якобы полученной травмы. Органы прокуратуры были вынуждены назн
ачить комиссию из компетентных специалистов, которая обследовала этог
о Чикина и вынесла заключение, что он вполне здоров. Этот Чикин предстане
т перед судом и понесет заслуженное наказание. Ну, а что же его покровител
ь? Зачитываю объяснение, которое написал по требованию руководства горз
драва завотделением Рыжиков. «Объяснительная. После совершения семи уб
ийств со зверским расчленением жертв и отправкой их по частям посылками
в разные концы нашей необъятной страны мы с сообщником решили замаскиро
ваться, или, на нашем преступном жаргоне, лечь на дно, до новых жестоких пр
еступлений, для чего и укрылись в подходящей малине в ожидании новых бес
помощных жертв…» Вы напрасно смеетесь, уважаемые коллеги. Многоуважаем
ый коллега любит отделываться шуточками, но всему есть именно предел! Ни
кому не позволено оскорблять коллег по работе! Давать им клички и прозви
ща! Ц В только что снисходительном и победном голосе Ядовитовны появил
ась плаксивая нотка. Она взывала к общему сочувствию. И даже задышала чащ
е. Ц Но это еще далеко не все!
Сразу было видно, что материал собирался долго и тщательно, с толком и вку
сом.
Ц Все мы знаем, что закон Гиппократа гласит: советский врач не имеет мора
льного права использовать свое положение в корыстных целях. А товарищ Ры
жиков неоднократно и постоянно использует своих больных для именно кор
ыстных целей, берет с них взятки. Об этом очень неприятно говорить для чес
ти нашего коллектива, но спросите в хозчасти, откуда взялись строительны
е материалы и разные там… украшения? Там скажут, что ни одного кирпича для
ремонта отделения еще не выписывали, на это и фондов не отпускали. Откуда
же все это взялось? Не из воздуха же! Конечно, достали больные, принужденны
е товарищем Рыжиковым. И достали, товарищи, именно из государственного к
армана! Потому что своего-то у нас нету! Это, товарищи, прямое принуждение
к воровству! В хозчасти говорят, что столько стройматериалов, которых он
проглотил, сроду не выдавали всей больнице на год! А тут крохотное отделе
ньице, две палатки всего! Откуда эти цветные стеклышки, откуда роскошные
люстры? Импортный линолеум? Я думаю, если следственные органы начнут все
это искать там, где оно поисчезало, то на больницу ляжет крупное позорное
пятно. И пострадают люди, которые именно честно и бескорыстно выполняют
закон Гиппократа, не думая о…
Ц Как пострадают?! Ц спросил кто-то с места.
Ц А вот так! Теперь именно на всех будут думать, что здесь работают такие
нечестные врачи. Ведь это позор, товарищи, за лечение, за возвращение чело
веческого здоровья брать с него плату натурой! Это капиталистический пр
инцип! С ним мириться нельзя! И мы не должны мириться, что про нашу больниц
у будут так думать. Здесь работает множество честных и добросовестных лю
дей Ц врачей, медсестер, санитарок. Мы должны передать все эти материалы
в редакцию, чтобы люди узнали из статьи: мы сами решительно выступаем про
тив всего нечестного, искореняем недостатки в своем коллективе. Именно!
Это у нас единственный выход! И еще один пример, товарищи! В главной хирург
ии был списан неисправный аппарат искусственного дыхания. И вместо того
чтобы отправить его по назначению, доктор Рыжиков ночью с сообщниками вы
крал его и тайно установил в своем так называемом отделении. Вы знаете, ка
к строго относятся вышестоящие органы к оформлению списания и к добросо
вестности актов. Так можно мало ли чего насписывать в свой личный карман!
Органы ОБХСС еще разберутся с этим хищением и примут свои меры. Но мы не вп
раве ждать, пока нам укажут на это сверху или со стороны, и до этого мирить
ся с должностным преступлением! Мы именно не вправе как советские врачи,
выполняющие свой гуманный долг! А теперь спросим товарища Рыжикова, заче
м ему понадобилось не обычное больничное отделение, как у нас всех, пусть
скромное, но имеющее все необходимое для именно лечебной работы, а именн
о интимный уголок? Да, на первый взгляд это красиво, эти цветные стекла, св
етлые стены, люстры… Как будто это забота о больных. Но это, товарищи, забо
та о себе! Ведь им с уголовным, якобы больным, Чикиным надо было как-то пров
одить время! И они открыли у себя попросту танцевальный салон! Да, да, това
рищи! У них там под музыку какие-то молодые люди растанцовывают себе, а их
койки числятся занятыми! Кого они так услаждают? Что же, товарищи, и мы поз
волим превратить советскую больницу в сомнительное увеселительное зав
едение? Нет, не позволим! Я заявляю это со всей уверенностью от имени именн
о нас всех! Надо еще спросить, какие песни там звучат по вечерам на магнито
фоне! Это, товарищи, не наши песни! Это блатные и пошлые песни какого-то там
Окуджавы и какого-то Высоцкого! Их слушают в своих компаниях сомнительн
ые стиляги, и им не место в советской больнице!
Знала бы гладкая Ада, воплощение оскорбленной невинности, что доктор Рыж
иков пытался даже оперировать под музыку, заявляя окружающим, что под не
е и корова доится активней. Последнее слово науки. Но, к счастью, не знала. Н
о знала, как выбрать момент для доклада. В автоклаве отсутствовали и рыжа
я царапучая кошка Лариска, и уволенный Коля Козлов, и прихворнувший Лев Х
ристофорович, и дежурящий Сулейман. Впрочем, может, это вышло случайно. Вс
ем же остальным, даже кто видел жалкие обрывки и крохи, украшавшие бывшую
прачечную, кто хоть раз видел Жанну, танцующую на костылях, захотелось сб
егать посмотреть, что там за дворец с Шехерезадами.
Ц И пусть отвечает серьезно!
Вот что он не мог Ц то не мог: серьезно отвечать.
А в этот раз Ц даже серьезно слушать.
Потому что должен был серьезно думать. «Что делать? Ц думал он. Ц Что дел
ать?» И чего не делать… Что делать с тем немым вопросом, который час назад
прочитан в глазах той добродушно-строгой женщины, пожилой и степенной. В
от что такое серьезно. Будто не ты консультируешь, а тебя. Такая женщина из
породы добродушных, которые хотят казаться строгими. В отличие от сомни
тельной породы черствых, которые хотят казаться добродушными.
Чаще всего это бывают старые многоопытные учительницы.
Она всмотрелась в доктора Петровича по-учительски проницательно, опред
еляя, выучил он урок или нет. Все люди для нее издавна делились на выучивши
х и не выучивших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54