– спросил он Генриетту.
– Я тебя не ждала. Ты был не настолько внимательным ко мне, чтобы я могла на это надеяться.
– Прекрати. Давай забудем прошлое. Я здесь, и, слава богу, живот у тебя большой. Этот мальчик будет вдвое больше дофина.
– Моя беременность сильнее заметна из-за моей стройной фигуры. А эта Медичи такая толстая, что все время выглядит беременной.
– Ха! Не надо укорять ее за полноту. Эти иностранки все такие.
– И ты находишь их интересными?
– Ни одну женщину не нахожу такой интересной, как ты, моя дорогая. А иначе зачем бы я постоянно становился под прицел твоего язычка?
Это было предупреждение, и Генриетта поняла, что ей надо быть поосторожнее. Она пустила слезу и сказала королю, что беременность дается ей тяжело. Она ждет скорых родов, и он очень обрадовал ее своим приездом.
На следующий день начались схватки. Однако еще до появления первых болей Генриетта окольными путями дала знать Марии, что король в Вернее и ждет рождения ребенка.
В тот день, когда у нее родился сын в присутствии короля, Генриетта была счастлива.
Ребенок был очень хорошенький, и король разделил с ней ее радость. Он обожал детей и говорил, что считает себя удачливым отцом, раз у него за два месяца родились два сына.
– Назову его Гастоном Генрихом, – объявила Генриетта. – Он будет носить имя своего отца. Скажи, как он выглядит по сравнению с Людовиком?
Генрих поднял ребенка, повернул его головку.
– Скажу, что он очень похож на тебя. Наш Га-стон Генрих – самый симпатичный ребенок, который когда-либо появлялся на свет. Взгляни-ка на него!
– Совершенный маленький француз, – улыбнулась Генриетта. – Настоящий француз. И ничего итальянского. Ты согласен?
– Согласен всем сердцем.
Какое-то время Генриетта была счастлива. Король был рядом, а у нее здоровый и симпатичный сын.
Потом начала думать, как неблагосклонна к ней судьба. Если бы не та гроза, если бы молния не ударила во дворец, Гастон Генрих стал бы ее вторым сыном, а она была бы королевой Франции.
Она послала за одним из своих слуг.
– Отправляйся в Фонтенбло, – велела она ему, – и пусть всем станет известно – но как бы между прочим, – что король во время родов был со мной, что он назвал ребенка Гастоном Генрихом и сказал, что мой сын во всех отношениях симпатичнее того, которого называют дофином Людовиком.
Теперь, когда у нее был сын, Генриетта не могла смириться со своим положением. Она решила вступить в борьбу, как она говорила себе, за своего сына, за себя же она никогда постоять не могла. У нее было обещание Генриха жениться, и она полагала, что его можно использовать в своих целях. Поэтому послала за капуцином, отцом Илером, и поручила тому отправиться в Рим и разведать, нельзя ли каким-либо образом, используя письменное обещание короля, объявить брак короля с Марией Медичи недействительным.
Между тем в это время Сюлли и несколько других министров с нарастающим беспокойством следили за развитием событий при дворе. Сюлли заявил господину де Вильруа, государственному министру, что Генриетта ему всегда не нравилась, что Генрих заплатил ее отцу слишком большую сумму за нее, а это его письменное обещание – он уже разорвал одну такую бумагу, но, к сожалению, была подготовлена другая, – по его мнению, лежит в основе всех неприятностей короля.
Вильруа всем сердцем согласился с Сюлли и сказал, что ведет наблюдение за Генриеттой в надежде, что она допустит промашку, которую можно будет использовать против нее. Уже открылось, что она послала за отцом Илером и этот священник по ее поручению куда-то отправился.
– Поручению? – воскликнул Сюлли. – Куда?
– Есть основания полагать, что в Рим. Сюлли был ошеломлен.
– Судя по всему, он будет искать аудиенции у папы! – воскликнул Сюлли. – Мы должны действовать без промедления. Надо связаться с кардиналом д'Осса, который представляет в Риме наши интересы, и предотвратить эту встречу или по крайней мере узнать, о чем собирается беседовать с папой отец Илер.
– Все будет сделано, – согласился Вильруа. – Эта женщина не сможет добиться признания брака короля недействительным из-за поспешно подписанной им бумаги. Король давал такие обещания много раз. Это вошло у него в привычку.
Сюлли вздохнул:
– По-моему, мы имеем величайшего короля Франции всех времен, за исключением одной вещи.
– Неугомонный волокита! Хотя уже стареет!
– Мой дорогой друг, ему уже за пятьдесят, а он влюбляется, как юнец. Неугомонный волокита, ты говоришь? Совершенно верно. Временами я думаю, он останется таким до конца своих дней. Действительно неугомонный! У него всегда были женщины, но я вот что скажу: ни одна из них еще не вызывала у меня такой тревоги. Мы должны избавиться от Генриетты де Верней. Она приносит неприятности с того самого дня, как поняла, что ею интересуется король. Нам надо объединить наши усилия. Мы должны освободить короля от Генриетты.
– Если он узнает, что она налаживает связи с Римом…
Сюлли кивнул:
– Вряд ли это придется ему по душе. Он хочет мира и часто это говорит. Мира на границах и мира в стране. Мира в сельских хижинах и мира во дворце… А с этой женщиной никакого мира не будет, он ее совсем избаловал!
Замыслы Генриетты не осуществились. Отец Илер был перехвачен кардиналом д'Осса и на короткое время заключен в один итальянский монастырь. Изворотливый отец Илер сумел оттуда выбраться и вернуться в Париж, но к тому времени данное ему поручение перестало быть тайной.
Стало известно, что Генриетта считает себя настоящей женой короля и стремится узнать, как объявить брак короля с Марией Медичи недействительным, она также хотела узнать, каково будет ее положение в случае смерти короля и нельзя ли признать незаконным дофина Франции и объявить наследником трона ее Гастона Генриха.
Мария Медичи пришла в ярость и закатила королю скандал.
– Ты знаешь, чем занимается твоя любовница? Она плетет интриги против меня и, что хуже всего, против дофина. Посмотри на эти бумаги! Она послала в Рим к папе священника. Нахалка! Несносная тварь! Ее надо казнить за измену.
Генрих, привыкший к вспышкам раздражения жены, пожал плечами:
– Моя дорогая, не надо так волноваться. Это вредно для здоровья.
– Меня не мое здоровье беспокоит, а оскорбления, которые я должна терпеть. Если ты хоть немножко любишь сына – а он, напомню тебе, дофин Франции, – ты поместишь эту женщину туда, где ей и место, – в Бастилию, пока в отношении нее не будет проведено расследование.
Генрих посмотрел на письма и был неприятно удивлен. Надо объяснить Генриетте ее положение. Каким глупцом он был, когда дал ей то письменное обещание! Если бы можно было забрать его обратно и жить в мире!
– Теперь ты видишь…
Король взял Марию за плечи и подумал, что она ему не очень нравится, особенно когда ее лицо искажено гневом, а ее полные щеки трясутся от раздражения, глаза чуть не вылезают из орбит. Но он постарался ее успокоить:
– Маркиза действует неразумно, и ей будет на это указано. Я сам с ней поговорю, она не должна больше вмешиваться не в свои дела.
– «Не должна больше вмешиваться»! Вот что ты собираешься ей сказать! Конечно, когда вы будете вместе возлежать на кровати. А она будет смеяться надо мной, и ты будешь смеяться вместе с ней. Думаешь, я не знаю, как все будет?
– Говорю тебе, я об этом позабочусь.
– Позаботишься! Тебе заботит только одно – провести ночь с женщиной… и чтобы эта женщина не была твоей женой.
– Ты находишь, что я уделяю тебе мало внимания?
– Когда ты здесь, все в порядке. Но ты то и дело бегаешь к своей маркизе. Скандал!
– Вся моя жизнь была скандальной. Трудно надеяться, что я теперь стану другим.
– Ты хочешь, чтобы я на все это закрыла глаза? Этого не будет. Я хочу, чтобы Генриетту д'Антраг поместили в Бастилию за заговор против дофина.
– В таком случае тебя ждет разочарование.
Генрих вышел от жены и направился к Генриетте. Она была готова к его гневу, так как знала, что Сюлли и Вильруа открыли, с какой целью был послан в Рим отец Илер.
Поэтому приняла вызывающий вид.
Он взял ее за плечи, слегка потряс и сказал:
– Так нельзя. Ты слишком испытываешь мое терпение.
– Я должна защищать моего сына.
– Твой сын, Генриетта, не потеряет ничего из того, что ему суждено получить. Мне жаль, что мы не поженились, но так уж вышло. Наследник трона – маленький Людовик. Запомни это.
– Все из-за предательства!
– Решение принимал я. Ты меня обвиняешь в предательстве? – В его глазах появился тревожный блеск.
Генриетта испугалась, бросилась на кровать и разразилась рыданиями:
– Жаль, что я не умерла. Я обесчещена. Подчинилась тебе, потому что думала скоро стать твоей женой, а теперь предана и боюсь за свое будущее.
Генрих не любил слез и истерик, он попытался ее успокоить. Бедная Генриетта! Гордая женщина! Ему было жаль ее, хотя он понимал, что, пока она его любовница, желанного спокойствия в его жизни не будет. Однако она волновала его сильнее, чем какая-либо другая женщина на земле, и всегда одерживала над ним верх. Он пришел к ней, чтобы сделать ей выговор, потребовать больше никогда не делать подобных глупостей, но теперь перед уходом пообещал, что у нее будет дом перед Лувром и когда он будет во дворце, то сможет все ночи проводить с ней.
Мария от этого пришла бы в ярость. Но рядом с Генриеттой Генрих забывал о других женщинах.
А она по-прежнему не находила себе места. И, придя к заключению, что ей самое время обзавестись мужем, стала осматриваться по сторонам в поисках подходящего мужчины. Конечно, ее взгляд останавливался только на самых высокопоставленных особах. Принц де Жуанвиль был членом могущественного семейства Гизов и некогда уже показывал, что Генриетта ему нравится.
Она пригласила его к себе в дом, наряду с другими гостями, и намекнула, что относится к нему с нежностью.
Поначалу Жуанвиль воспринял это сдержанно, зная об отношениях Генриетты с королем, но потом пришел в волнение и, будучи отчаянным по натуре, увлекся опасной ситуацией, они обменялись несколькими нежными письмами.
Генриетта успела нажить себе врагов, и одним из них была Жюльетта д'Эстре, младшая сестра Габриэлы. Когда Габриэла была жива, Жюльетта часто попадалась на глаза королю, и порой он бросал в ее направлении нежные взгляды. Она была достаточно похожа на свою сестру, чтобы напоминать о ней Генриху, хотя и не столь красива, и надеялась, когда Габриэлы не стало, оказаться одной из тех, кто будет утешать короля. Для нее было ударом, когда ее место заняла Генриетта.
Прежние любовницы короля – Габриэла и Корисанда – тоже его любили, и он был счастлив с ними, но с Генриеттой все обстояло по-другому. К ней Генрих испытывал сильное физическое влечение, но столь же большой нежности в их отношениях не было.
Жюльетта, выведенная из себя тем, что король не выбрал ее, искала способа отомстить Генриетте. Поэтому, узнав о ее флирте с Жуанвилем, об их обмене письмами, начала строить глазки молодому принцу и вскоре стала его любовницей. А уж далее украсть письма к нему Генриетты ей не составило большого труда. Любовница короля явно допустила неосторожность, затеяв такую переписку.
Генрих всегда был готов побеседовать с симпатичной женщиной, а Жюльетта д'Эстре в свое время ему немного нравилась. Не будь ее сестра так хороша, он мог бы увлечься и ею.
О Габриэле, о спокойных и радостных днях рядом с нею король вспоминал с большой грустью, поэтому, когда Жюльетта попросила его поговорить с нею тет-а-тет, охотно согласился.
– Ну, моя дорогая, – сказал он, – рад видеть тебя в добром здравии. – Он легонько поцеловал ее, и в ней снова стал закипать гнев, потому что это был простой дружеский поцелуй, а других женщин Генрих целовал более горячо.
– Сир, – промолвила она, – я пришла по весьма неприятному делу.
– Не могу в это поверить, – отозвался он. – Мне так приятно тебя видеть, и я уверен, что твое дело может быть только приятным.
– Я долго думала, сир, как мне поступить, и, полагаю, приняла правильное решение. Когда у меня в руках оказались эти бумаги, я пришла к выводу, что должна показать их вам.
– Документы? – воскликнул, нахмурясь, король.
– Вот эти.
Генрих узнал почерк Генриетты. Во время чтения его лицо все более мрачнело, и, когда Жюльетта низко поклонилась и вышла, он едва заметил ее исчезновение.
Сюлли пришел в восторг. Наконец-то появилась надежда, что король оставит Генриетту, потому что, прочитав ее письма к Жуанвилю, удостоверился, что она ему изменяла.
– Сир, – нашептывал Сюлли, – настало время избавиться от этой досаждающей вам женщины. Ведь пока она ваша любовница, мира между вами и вашей женой не будет. Ее величество подарила вам дофина; и я уверен, что, как только вы оставите эту любовницу, королева будет счастливой и всем довольной женой.
Но Генриху было трудно расстаться с Генриеттой. Он говорил себе, что его чувства к ней совершенно не похожи на те, что он питал к Габриэле, которую любил глубоко и страстно; он даже не был уверен, что на самом деле любит ее; но желал так, как никогда не желал ни одной женщины. В ней была какая-то непостижимая чувственность, которую он не хотел терять. Она вызывала нечто большее, нежели простое физическое влечение; в ней было какое-то скрытое сладострастие, которое ему не удавалось всецело постичь. Короля охватил гнев.
– Отправляйся к маркизе, – велел он Сюлли. – Скажи ей, что я все узнал. Скажи, что я намереваюсь удалить ее от двора и забрать у нее все мои подарки.
Министр намекнул, что выполнит поручение его величества с огромным удовольствием.
– А что касается Жуанвиля, – добавил Генрих, – он поплатится кровью.
– Сир, его безнравственную связь с маркизой нельзя считать преступлением против государства.
– Я ему за это отомщу!
Сюлли едва сдерживал свое нетерпение немедленно сообщить Генриетте, что ее роман с королем подошел к концу, и все же сначала послал тайком гонца к Жуанвилю, чтобы предупредить его о случившемся. Министр был исполнен решимости спасти короля от поспешного возмездия из-за ревности, о чем, когда кровь будет пролита, тот непременно пожалеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52