– Приведите его ко мне, – велел король.
– Сир, – сказал слуга, – он прибыл из Парижа. Говорит, что принес письмо от графа де Бриенна.
– Приведите его ко мне, – повторил король. Однако слуга колебался и, когда король спросил почему, ответил:
– Стража говорит, что его не надо пускать к вашему величеству.
– Не пускать? А что это за человек?
– Маленький, голодного вида. Монах, сир. Король расхохотался:
– Парижане будут надо мной смеяться. Скажут, что я испугался монаха. Иди и скажи страже, что я приказываю пустить его ко мне.
Вскоре привели монаха – убогого, плохо одетого. Король ухмыльнулся при мысли, что его можно бояться.
– Что за весть ты мне принес? – спросил он.
– Письмо, сир, от графа де Бриенна.
– Ты странный посланник.
– Месье граф полагает, что вы скорее примете человека, служащего Богу, сир.
– Дай мне письмо.
Монах передал письмо, а когда король начал читать, выхватил из-под сутаны длинный нож и так глубоко вонзил клинок в его тело, что не мог вытащить.
Генрих охнул, откинулся назад, схватился за нож с криком:
– Я убит! Монах! Монах! – и рухнул на пол. Вбежало несколько слуг. Увидев, что случилось, один из них выхватил шпагу и пронзил ею монаха, который отрешенно смотрел на окровавленное тело короля Франции.
Жан Клеман умер на месте, будучи уверенным, что его грех теперь искуплен. Но король еще был жив.
Слуги подняли его, положили на диван.
– Друзья мои, я умираю, – промолвил Генрих III, – у меня осталось совсем немного времени. Приведите ко мне короля Наварры. Прошу вас, поторопитесь… я быстро слабею.
Король Наварры, с двадцатью пятью приближенными, поспешил к постели умирающего короля Франции, который ко времени его прибытия уже едва дышал.
Когда Генрих III увидел Наваррского, уголки его рта вздрогнули и он прошептал:
– Ты пришел, мой брат.
– Я здесь, – подтвердил тот.
– Подойди ко мне поближе. Я плохо тебя вижу. Не могу расслышать, что ты говоришь. Наваррский, ты здесь?
– Здесь.
– Я умираю, Наваррский. Это конец Генриха III. Меня убил сумасшедший монах. Мой брат-еретик, смени веру. Смени ее по двум причинам: твоя душа спасется и твоя земная судьба будет другой.
Наваррский склонил голову, но ничего не ответил. Тогда король Франции сказал всем, кто был рядом и смотрел, как он умирает:
– Друзья мои, король Наварры – наследник французского трона. Когда я умру, он станет вашим королем. Служите ему верно.
Король Франции был жив еще несколько часов и умер на рассвете следующего дня.
Генриха Наваррского подняли с постели, чтобы он пришел к ложу умирающего шурина, но когда он подходил к дому, где лежал Генрих III, стражники упали перед ним на колени и приветствовали его криками:
– Виват король! Виват Генрих IV!
Глава 14
КОРОЛЬ ФРАНЦИИ
Король Франции! Генрих ликовал, но понимал, что ему не до торжеств.
Он воевал с Лигой, был гугенотом и в момент своего воцарения осаждал Париж – город, объявивший, что никогда не примет короля-гугенота.
Генрих выехал из Медона и прибыл в лагерь католиков в Сен-Клу. Это был один из самых важных дней в его жизни. По дороге из одного лагеря в другой он думал о том, какой прием его ждет, потому что от этого зависело очень многое.
В Сен-Клу его встретили главные полководцы последнего короля – маршал д'Омон, д'Юмьер и де Живри. Они встали перед ним на колени, и у Генриха полегчало на душе.
– Сир, – обратился к нему Живри, – вы король смелых людей. Никто из нас, кроме трусов, вас не оставит.
– Благодарю вас, – ответил Генрих.
Другие оказались менее приветливыми и выбрали полномочного представителя Франсуа д'О, который явился к новому королю и попросил разрешения с ним побеседовать.
– Сир, – сказал он, – настало время вам выбрать между маленькой Наваррой и троном большой Франции.
– Мне незачем выбирать, – ответил Генрих. – Я являюсь королем Наварры и по праву унаследовал французскую корону.
– Сир, – продолжил д'О, – для того чтобы вас приняли как короля Франции, вам необходимо отказаться от гугенотской веры.
– Дружище, – усмехнулся король, – никто из моих подданных не вправе оказывать влияние на мои решения. Мне нужно время, чтобы все обдумать. Те, кто захочет мне служить, могут это сделать. Тех, кто не захочет, я буду считать моими врагами.
Он уехал из Сен-Клу и вернулся в Медон, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию.
Положение было не из приятных. Требовались прозорливость и точный расчет, которыми Генрих, однако, обладал.
Он решил, что даст обещание изучить католическое учение, на что потребует некоторого времени, а также оставить на должностях военачальников-католиков и занимающих высокие посты чиновников, никого не увольнять за религиозные убеждения.
Однако войти в Париж он пока не мог, приходилось ждать. Поэтому, отправив тело умершего короля в Компьен, Генрих уехал в Нормандию, надеясь, что королева Елизавета пришлет ему помощь из Англии. Но вместо этого против него выступил герцог де Майенн.
Париж волновался. Мадам де Монпансье расхаживала по улицам, заявляя, что ее брат, герцог де Майенн, скоро привезет человека, который именует себя новым королем, только въедет он в город не как коронованный повелитель, а как побежденный выскочка.
Наваррский понимал, что его положение отчаянное. Но именно в таких ситуациях он обычно проявлял подлинное величие. У него был талант военачальника, который он использовал при крайней необходимости. И теперь такая необходимость настала.
В Париже его хотели увидеть, чтобы облить презрением; в городе распевали про него насмешливые частушки, а подстрекали к этому неистовая герцогиня и ее дружки.
– Генрих IV будет править не больше недели, – обещала она. – А потом, мои друзья, мы возведем на трон настоящего короля Франции.
Генрих был прижат к морю и сражался как никогда прежде. Воины верили ему, потому что он сам был грубым солдатом, часто немытым и неухоженным, одним из них, и в то же время его блестящий ум не давал им забывать, что он истинный король и вождь. Перед боем Генрих им говорил:
– Господь на нашей стороне, а его враги с Майенном. – Он прикрепил на шлем большой белый плюмаж, который был хорошо виден, и этот смелый поступок придал еще больше храбрости его воинам. А Генрих повторял: – Если наши знамена падут, мои друзья, держитесь белого плюмажа. Его вы не потеряете из виду. Запомните это. Он приведет вас к победе… и к славе…
Парижане напрасно ждали, что пленного короля с позором проведут по улицам. Он не потерпел поражения, а, наоборот, разбил у Арка, неподалеку от Дьеппа, герцога Майенна.
Но успех в одном сражении не означает победы в войне. Майенн был повержен, ему надо было пополнить свою армию, но в этом же нуждался и Генрих.
Когда пришла зима, Генрих начал наступление на Париж, понимая, что никогда не станет настоящим королем Франции, если столица не будет его. И хотя в пригородах ему сопутствовал успех, Париж перед ним не склонился.
Генрих продолжал писать Корисанде, но все реже и реже, а сами письма становились все менее и менее страстными. Писал он и сестре.
Когда Генрих в последний раз видел Корисанду, та сильно располнела. Она родила ему двух детей, он по-прежнему хорошо к ней относился, но уже не желал ее так сильно, как раньше.
Оказавшись рядом с Парижем, Генрих зашел в один из монастырей и соблазнил там монахиню. Это не было сильным чувством, но доставило ему удовольствие. Он был благодарен Екатерине де Верден и обещал при первой возможности сделать ее настоятельницей. Встреча с ней положила начало его неверности. Теперь он сам удивлялся, отчего так долго оставался верен одной женщине.
Корисанда в Нераке с нетерпением ждала от него вестей. Она понимала, как ненадежно ее положение королевской любовницы, и чувствовала, что теряет власть над ним, хотя их связь была такой долгой, что хотелось надеяться на ее продолжение.
Просыпаясь по ночам, Корисанда думала о том, какая женщина рядом с ним в этот момент. Иногда плакала, вспоминая, как он оставил поле битвы, чтобы положить к ее ногам вражеские знамена и штандарты, потому что ее восхищение значило для него больше всего на свете.
Однако Корисанда не сердилась на Генриха за происходящие в нем изменения. Раньше он был королем маленькой Наварры, а теперь стал королем Франции.
Как у него дела там, на севере? Она постоянно об этом думала и часто обсуждала с принцессой Екатериной. За последние годы женщины очень сблизились. Екатерина уже не была юной девушкой, и ее донимали свои проблемы.
– Порой мне кажется, что я никогда не выйду замуж, – сказала она однажды, сидя над шитьем. – По-моему, Шарль скоро придет в отчаяние и женится на другой.
Корисанда знала, что кузен Екатерины, Шарль де Бурбон, граф Суассонский, младший брат принца Конде, любит Екатерину много лет и она его тоже. Временами казалось, что они вот-вот поженятся, но свадьба все откладывалась и откладывалась, заставляя влюбленных страдать.
– И я, и Шарль, мы оба стареем, – добавила принцесса.
Корисанда с легкой завистью рассмеялась:
– Такова уж судьба всех нас.
Екатерина отложила шитье и, сжав кулачки, спросила:
– Но почему брат не дает на нашу свадьбу согласия? Чего он еще ждет?
– Он слишком долго был занят своими делами. Вспомни, ведь совсем недавно Генрих был всего лишь королем Наварры.
– И что, королю Франции сложнее дать сестре разрешение, чем королю Наварры?
– Всему свое время, моя дорогая.
– Наверное, раньше я попросила бы тебя, моя дорогая Корисанда, похлопотать за меня, – сказала Екатерина.
Женщины грустно посмотрели друг на друга и снова взялись за шитье.
Выпавший снег сделал невозможным продолжение боевых действий. Потом снег растаял, пошли дожди, началась распутица.
Король понимал, что солдат во время вынужденного ожидания надо как-то подбадривать. Он обменивался с ними задорными шутками, и его воины после этого были готовы идти за ним куда угодно.
В марте Генрих выиграл битву при Иври. Когда его войска заняли пригороды Парижа, он отправился в замок Ла-Рош-Гийон, где решил устроить свой штаб.
Его любезно приняла хозяйка замка. Едва увидев ее, король понял, что давно сильно не влюблялся.
– Мадам, – сказал он, – как хорошо, что меня принимаете именно вы.
– Сир, мой долг принять вас.
– Надеюсь, эта обязанность вас не тяготит? Она опустила глаза:
– Ничуть, сир.
Он посмотрел на ее черные ресницы, фарфоровую белизну кожи, блестящие волосы и, глядя на эту красавицу, с неудовольствием вспомнил о Корисанде. Как он мог так долго оставаться ей верным? У него полная опасностей жизнь, он никогда не может быть уверен утром на рассвете, что увидит закат солнца. Это жизнь солдата, жизнь искателя приключений, да другая ему и не нужна. А при такой жизни надо доставлять себе удовольствия при первой же возможности. Долгая привязанность к Корисанде – лишь эпизод в его жизни, о котором теперь можно вспоминать с удивлением. Ему нужна жена, семья и дети. За что злой рок заставил его жениться на Марго, которая теперь, по слухам, ведет в Юссоне такой скандальный образ жизни, что заводит романы даже со своими пажами. О, они с ней очень похожи! Он никогда не уважал Марго так, как следует уважать женщину, поэтому ему и казалось, что он нашел в Корисанде то, что ему нужно. Если бы она была королевой! Если бы ее дети были законными!.. Если бы она не стала такой толстой и такой нежеланной… Если бы он сам был другим…
Генрих рассмеялся. Он всегда благодарил Господа за эту счастливую способность – смеяться над другими и над самим собой.
Ему было уже тридцать семь, жизнь сильно его потрепала, он больше не был красивым. Впрочем, красивым Генрих не был никогда. Правильнее сказать, теперь он не молод. Но все еще полон жизни, полон той свойственной ему грубой силы, с которой когда-то в Беарне карабкался по скалам. Но теперь стал еще и королем Франции. Возможно, бродягой, королем, которому еще предстоит отвоевать свое королевство, но все-таки королем.
На женщин титулы всегда производили впечатление. Власть привлекает так же, как и внешняя красота. Генрих считал, что большинство женщин предпочитают человека, потрепанного битвами и другими испытаниями, пахнущего лошадьми и порохом, если он с короной на голове. Для всех такой мужчина неотразим, даже для монахинь. И исходя из этого решил, что симпатичная хозяйка замка Ла-Рош-Гийон скоро станет его любовницей.
Она приготовила для венценосного гостя угощение, они сели за стол. Увидев, как хозяйка раздает приказания слугам, очевидно стараясь угодить королю, он приободрился, с удовольствием подумал об уютной постели, которую разделит с симпатичной женщиной, и даже мысленно поблагодарил судьбу за то, что она привела его в Ла-Рош-Гийон.
– А что маркиза де Ла Рош-Гийон нет в замке? – поинтересовался Генрих.
Ее лицо приобрело печальное выражение.
– Сир, маркиза больше нет. Я вдова.
Вдова! Что ж, тем лучше. Не придется делать мужа рогоносцем.
– Как грустно, что такая молодая и симпатичная женщина вынуждена оставаться в одиночестве.
– Сир, я любила моего мужа. И больше мне никто не нужен.
Он положил руку на ее ладонь и проговорил:
– Наверное, рана слишком свежая. Но ваша боль стихнет.
Она ничего не ответила и дала знак музыкантам, чтобы они играли.
Когда трапеза завершилась, король поднялся из-за стола.
– Я бы прошел к себе в спальню, – сказал он. – Может, завтра придется идти в бой. Солдат никогда ни в чем не может быть уверенным.
– Я распоряжусь, чтобы вас проводили.
– Умоляю вас оказать мне честь, проводите меня сами.
Когда они поднимались по лестнице, маркиза шла впереди. Он обратил внимание, как гордо она держит голову, и почувствовал возбуждение. «Я влюбился, – подумал Генрих, – в первый раз с тех пор, как охладел к Корисанде. Как хорошо быть влюбленным и благодаря этому снова чувствовать себя молодым!»
Маркиза открыла дверь в спальню и посторонилась, чтобы дать ему пройти. Он обнял ее, привлек к себе, но почувствовал, что тело женщины напряглось, и с досадой подумал, что за ней придется поухаживать. Ничего страшного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52