Для тог
о чтобы сварить кашу, требовались три составные части несложного уравне
ния Ц крупа, вода и огонь. С замиранием сердца думал Владимир, что он буде
т делать, когда у него кончится гречка. Мешок гречневой крупы он выменял н
а стихийном рынке на видеомагнитофон; тогда подобная операция была само
й обыкновенной и считалась взаимовыгодной. У Володи оставались еще трен
ажер и компьютер, но еды в городе, парализованном оккупационным режимом,
оставалось все меньше. Килограммов десять крупы Ц вот какой была цена у
его компьютера. А может, и все пятнадцать Ц компьютер был полезной вещиц
ей, он помогал убить время. Наденешь стереошлем и погружаешься в мир, где т
рудности преодолимы и не унизительны и где ты можешь воображать, превращ
ая виртуальных врагов в ошметья мяса, что стреляешь по анданорцам. Когда
судьбы в тупике, наркотики всегда в цене. И в первую очередь самые банальн
ые из них, позволяющие забыться и “чтобы было хорошо”. Самые практичные и
з москвичей в первый же день оккупации, когда многие магазины еще работа
ли, купили на все свои сбережения самых дешевых сигарет. Теперь они воист
ину стали обладателями несметных сокровищ. За пачку сигарет Ц без разни
цы, с фильтром они или без, да хоть вообще папирос Ц можно было выручить о
коло килограмма крупы, а если повезет, то и все два; а вот тренажер Ц Волод
я узнавал на рынке Ц он мог смело оттащить на помойку. Ну, или продать за с
имволический бесценок Ц купить вещь, которая пожирает калории, мог толь
ко тот, кто не испытывал каких-либо иных проблем. Но скорее всего у него уж
е и тренажер имелся. И уж получше того, что мог предложить Володя.
Можно ли было заработать в Москве? Можно. Вчера на рынке Владимир увидел К
атю, девушку из соседнего подъезда. Они вместе учились в школе до седьмог
о класса, потом Владимир перешел на экстернат. Она мечтала стать детским
врачом, и Володя слышал, что на момент оккупации она училась в мединститу
те. На рынке же Катя стояла, прислонившись к фонарному столбу; пуговицы ее
зеленого пальто были расстегнуты ниже пояса, выпуская на волю симпатичн
ую ножку в клетчатом чулке и в черном, не по сезону легком, осеннем сапожке
. Губы были густо окрашены красной масляной помадой, глаза же были призыв
но подведены. В руках девушка держала табличку “2 кг крупы”. Володя уже мно
го раз видел подобных девиц на рынке; цена на живой товар неуклонно снижа
лась Ц все больше молодых женщин, отчаявшихся от голода, решались попро
бовать себя в роли жриц любви. Но прежде Владимиру всегда казалось или же
он сам убеждал себя, что все эти девицы изначально имели в себе некую поро
чность или хотя бы повышенную склонность к любовным утехам; но когда он у
видел Катьку, самую серьезную и неприступную девчонку их класса, на моро
зе, в пальто, расстегнутом до прозрачной вуальки узеньких трусиков, и эту
Катьку, наряду с прочим барахлом, притащенным на толкучку, хладнокровно
оглядывали, только что не ощупывали, уставшие от подобной жизни и так же, к
ак и она, не склонные к любовным забавам посетители рынка, образ мира, усто
явшегося в голове Владимира, рухнул. Сперва он хотел броситься к ней, раст
олкать, обогреть, разморозить ее сердце, отвести к себе... Но в следующий же
миг, отвернувшись и чуть прикрыв ладонью лицо, словно от ветра, шарахнулс
я в сторону, чтобы не быть узнанным. Ну и что он мог бы ей предложить? Сохран
ить свою честь и умереть голодной смертью? Владимира трясло крупной дрож
ью, он почти убегал с рынка, где несчастные люди за бесценок продавали ост
атки человеческого достоинства. Он уже не знал, как он относится к тем, кто
пользовался неумелыми ласками таких вот несчастных девушек. Прежде он с
читал их подонками, способными на низость ради удовлетворения своей пох
оти. А теперь он сам не знал, кто они такие Ц ведь они, по сути дела, давали э
тим вот простым девушкам с растоптанными идеалами, мечтавшим стать врач
ами, учительницами, учеными, шанс хоть как-то выжить в это страшное время.
Екатерину Соловьеву, торговавшую собой на рынке, обесчестит не тот мужчи
на, который решится расстаться с двумя килограммами крупы ради прелесте
й юного тела. Нет. Всех их Ц и Екатерину, и самого Владимира Ц обесчестил
и втоптал в грязь Анданор. И тогда, возвращаясь с отвратительного рынка, В
олодя ощутил в своей крови новую, злую, опасную силу. Он почувствовал, что
смог бы, не мучаясь угрызениями совести, убить анданорца. Врага. Одного из
тех, кого он теперь ненавидел по-настоящему. Поход на рынок, где торговала
собой без пяти минут детский врач Катька Соловьева, состоялся вчера; но и
сейчас, вспоминая о нем, Владимир сжимал зубы и кулаки. Он сидел за столом
своей кухни и ждал, когда наконец закипит вода в кастрюле. Белая эмалиров
анная посудина с неуместным розово-желтым цветочком на крышке пока так
и не думала издавать никаких призывных звуков. Володя поднял голову и ув
идел, что и стоваттная лампочка под белым, как свежевыпавший снег, абажюр
ом светит вполсилы. “Да уж, Ц вздохнул Владимир, Ц сегодня кашки не скор
о дождешься. Ц Он оперся о ладонь поросшим жесткой щетиной подбородком.
Ц Не буду бриться, Ц внезапно решил он. Ц Не буду делать вид, что ничего
не происходит. Интересно, как можно выйти на Сопротивление?” Ц задался о
н немым вопросом, адресованным в никуда.
Электрическим током по телу пробежал звонок в дверь. Три коротких безжал
остных звонка. Владимир на всю жизнь запомнил, о чем думал, когда шел откры
вать.
“Эти гады умеют читать мысли, Ц думал Володя, ощущая между тем, как тело е
го отвратительно размякнет, отказываясь делать первый шаг в сторону две
ри. Ц Они подслушали слово “Сопротивление” и пришли убить потенциально
го партизана”. Владимир поднялся со стула, ощущая, как отвратительно осл
абели его колени и тошнотно заныло в груди. За окном была ночь, и одинокий
фонарь невесело кивал своим оранжевым глазом среди разгулявшейся вьюг
и. Соседи по ночам сидят дома, соблюдая комендантский час. Владимир нашел
в себе мужество встать, лишь утешив себя простой, но, как ему казалось, пра
вильной мыслью. “Вряд ли я такой уж грешник, Ц думал он, Ц что на том свет
е попаду в худшие места, чем этот страшный город этой страшной зимой. Може
т, оно и к лучшему”. Повинуясь внезапному порыву, Володя не стал заглядыва
ть в “глазок” Ц ведь он все равно не сможет не открыть дверь, когда увидит
за нею отвратительный черный шлем анданорского патрульного.
Щелчок замка Ц и бледного, побелевшего заранее Владимира обдало волной
горячего пота от неожиданности. За дверью стоял Юрий Зубцов, тот самый, с к
оторым они когда-то давным-давно, в незапамятные времена отстреливали с
квирлов. Сумевший, по общему мнению своих ребят, закадрить силлурианског
о эмиссара Лайну. И который Ц Володя это знал наверняка Ц не мог не быть
одним из лидеров Сопротивления.
Ц Здорово, старик! Ц чувствительно хлопнул он Владимира по плечу, приво
дя в чувство.
Он улыбался такой широкой, открытой улыбкой, словно не было всех этих уни
жений и ужасов оккупации. Словно никто из его знакомых или соседей не был
убит и не торговал своим телом на рынке.
Ц Вот, оказался в ваших краях в комендантский час, Ц сказал он, раздевая
сь, Ц не выгонишь?
Володя с благодарностью разглядывал могучего вояку, который с порога ус
троил Владимиру первую проверку Ц никто из землян, под страхом смерти, н
е имел права принимать в своем доме чужака во время комендантского часа.
Володя лишний раз восхитился военной выправкой, если не сказать грацией
, этого крупного, широкоплечего мужчины, тем, как высоко он нес свою голову
, каким веселым и жестким был прищуренный взгляд его карих глаз. “Вот кто о
бладал телепатией”, Ц мелькнуло у Владимира в голове. Ведь только вчера
Володя впервые понял, что сумеет хладнокровно лишить жизни анданорског
о оккупанта. И уже сегодня его гостем был Юрий Зубцов, который, если осталс
я жив, мог быть только участником Сопротивления.
Ц Так-так, что у нас сегодня на ужин? Ц потирая руки, протяжно спросил Юр
а. Его волосы с проседью поблескивали бусинками растаявших снежинок, лиц
о было спокойным и бесстрашным. Ц Ага, Ц констатировал он, заглянув под
крышечку, Ц гречка. Ну, а с моей стороны будет тушеночка. Идет? Ц подмигну
л он Володе.
Владимир очень хотел взять его за руку и сказать: “Я знаю, откуда вы; я согл
асен с вами сотрудничать”. Рука у Юрия Васильевича была сильной и мозоли
стой, где надо; сколько бы Володя ни занимался на своем тренажере, ему нико
гда не иметь такой руки, руки кадрового военного. Внезапно Владимир схва
тил Зубцова за руку и спросил со слезами, звеневшими в голосе:
Ц Скажите мне честно, вы из Сопротивления?
Ни один мускул не дрогнул на лице Володиного собеседника. Пожав руку Вол
оди, он, в свою очередь, спросил:
Ц А у тебя есть какое-нибудь дело к Сопротивлению, так?
Ц Да, Ц ответил Володя, чувствуя, что горячая слеза радости все же перех
лынула через барьер века и теперь сползает по щеке. Ц Да! Ц повторил он.
Ц Я хотел бы вступить в ваши ряды.
Юрий вздохнул и незаметно забрал свою руку.
Ц Хорошо, Ц сказал он. Ц Я и не сомневался в тебе. Но имей в виду: партизан
ская война с Анданором Ц это тебе не охота на сквирлов. Усек?
Володя покорно кивнул и быстрым движением утер слезу. Он был рад, что пате
тическая минута миновала, и уж тем более ему было неудобно за свои слезы.

Ц Для тебя Сопротивление Ц это я. Понял? Ц спросил Юрий, открывая банку
тушенки портативной открывалкой-брелоком.
Ц Понял, Ц откликнулся Владимир.
Ц И еще, Ц сказал Юра, многозначительно подняв указательный палец, Ц з
апомни. С Сопротивлением готовы сотрудничать почти все, через одного. Но
толку от большинства из них нет никакого. Все надеются, Ц и прищур глаз З
убцова сделался почти полным, Ц что Сопротивление Ц это бесплатная жр
атва и какие-нибудь гарантии. Ничего подобного.
Юра взял вилку и отправил себе в рот изрядный кусок тушенки.
Ц Кашу твою ждать не будем, Ц с набитым ртом пробубнил он, Ц она только
к утру сварится. Прежде всего, Ц продолжил он, подвигая к Володе банку во
жделенного мяса, которое тот принялся есть с деланным безразличием, Ц т
ы должен быть способен ответить на четкий вопрос Ц способен ли ты убить
анданорца? Не абстрактного, а конкретного, у которого под маской Ц почти
такое же лицо, как у нас с тобою. Подумай Ц от твоего ответа зависит много
е.
Ц Да, Ц спокойно ответил Владимир. Не слишком быстро и не слишком медле
нно. Юра в этом разбирался. В самый раз. И глаза у Володи тоже были правильн
ые в этот момент Ц они будто подернулись тонким слоем бронебойного стек
ла. Юрий остался доволен.
Ц Верю, Ц одобрил он. Ц Еще я хочу подчеркнуть, Ц добавил Зубцов после
короткой паузы, на протяжении которой в упор рассматривал Володино лицо
острым и пронзительным взглядом, Ц что любое непослушание в Сопротивле
нии заканчивается смертью. И судьбу твою, если ты провинишься, будет реша
ть не суд и даже не трибунал, а твой непосредственный начальник, то есть я.
Усек?
Ц Да, Ц согласился Владимир. Ц Понятно.
Ц Хорошо, что понятно, Ц сказал Юра и вновь залез своей вилкой в банку с т
ушенкой. Ц Ты видел наши листовки? Ц добавил он, прожевав большую часть
отправленной в рот такой вкусной, настоящей, как до оккупации, свинины в ж
еле.
Ц Видел пару раз, Ц честно откликнулся Владимир.
Ц Там сказано, Ц Юрий поднял вилку и чуть ли не по слогам, с расстановкой
произнес: Ц За пособничество врагу Ц смерть. Догадываешься, что я сдела
л бы с тобой, если бы ты не впустил меня в дом, испугавшись комендантского
часа?
Ц Наверное, расстрел на месте? Ц Володя нашел в себе силы грустно улыбн
уться.
Ц Именно! Ц воскликнул Юрий Васильевич. Ц Итак, если ты согласен еще и с
тем, что с этого момента для тебя нет пути назад, то скрепим наш союз рукоп
ожатием, а дальше я расскажу тебе, что к чему.
Владимир откуда-то издали вспомнил заповеди, в том числе “не убий”; вспом
нил, что Сергий Радонежский не только благословил Дмитрия Донского на бо
й с татарами, но даже и отправил на битву двух своих могучих монахов; вспом
нил Катьку Соловьеву, которая ничем Ц вообще ничем Ц не отличалась там,
на рынке, от обычной проститутки, бросил беглый, случайный, скорее непрои
звольный взгляд на кастрюлю, которая вот уже битый час не думала закипат
ь, и пожал руку Юрию Зубцову.
Ц Итак, Ц сказал вояка, лишь только пальцы их рук разомкнулись, Ц тепер
ь ты должен чуть больше узнать о Сопротивлении и о том, что ему от тебя нуж
но в настоящий момент.
Юра удовлетворенно откинулся на спинку стула и вытянул ноги.
Ц Прежде всего, Ц начал он, Ц существует три круга Сопротивления, о кот
орых тебе следует знать. Сочувствующие Ц это те, которые готовы поделит
ься с нами последним стаканом крупы, но не в состоянии убить анданорца. Я о
пасался, Ц хитро взглянул на Володю Юрий Васильевич, Ц что твои религио
зные предрассудки не дадут тебе пойти дальше них. Рад, что ошибся. Это внеш
ний, или первый, круг Сопротивления. Таких Ц тысячи, и они потенциально ну
жны, но на практике почти бесполезны. У них можно пересидеть комендантск
ий час; на их квартире можно устроить явку или склад оружия; порой они гото
вы пожертвовать жизнью, но не готовы убить врага. Что же, Ц усмехнулся Юр
ий, Ц я их не сужу. Не все рождаются воинами, и не все ими становятся. Увы.
Юрий на некоторое время умолк, а затем отодвинул от себя свинину Владими
ру под нос и отложил вилку в сторону, давая понять, что его трапеза заверше
на.
Ц Ты кушай, кушай, Ц подбодрил он Володю. Ц Я буду рассказывать, а ты ешь!

Владимир послушно принялся уплетать тушенку за обе щеки; между тем Юрий
продолжал:
Ц Костяк нашей армии составляете вы, второй круг Сопротивления, Ц сказ
ал Юрий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64