Но сказать, что человек подражает, - для нас в данном слу-
чае объяснение весьма недостаточное; нам нужно знать, почему
Психофизиология толпы
человек подражает, т. е. нам нужно объяснение, не ограничи-
вающееся поверхностной причиной, но открывающее основную
причину явления.
Многие писатели, заметив, что подражание принимает подчас
весьма резкие формы, распространяясь широко и с большой ин-
тенсивностью, и видя сверх того, что оно в некоторых случаях
является скорее бессознательным, чем добровольным, пытались
объяснить это явление, прибегая к гипотезе о нравственной эпи-
демии.
<В явлениях подражания, - говорит доктор Эбрар, - есть неч-
то таинственное, какое-то притяжение, которое лучше всего
можно сравнить с неотразимым и всемогущим инстинктом,
побуждающим нас, почти без нашего сознания, повторять те
действия, которых мы были свидетелями, и которые очень
сильно подействовали на наши чувства и воображение. Такого
рода действия до того распространены и настолько достоверны,
что мы все в большей или меньшей степени подвержены их
власти. В них есть особого рода обаяние, против которого не
могут устоять некоторые слабые натуры.>.
Жоли выразился еще яснее:
<Подражание, это - настоящая эпидемия, зависящая от при-
мера так же, как возможность заразиться оспой зависит от
того яда, при помощи которого последняя распространяется.
Подобно тому, как в нашем организме находятся болезни, ко-
торые ждут самой ничтожной причины, чтобы развиться,
точно также в нас находятся страсти, которые остаются
немыми, когда работает рассудок, и которые могут проснуться
благодаря одному только подражанию>.
Депин, Моро де Тур, а впоследствии и много других писате-
лей присоединились к Эбрару и Жоли, и все единодушно уверя-
ли, что нравственная эпидемия так же достоверна, как и другие
физические эпидемии.
<Подобно тому, - говорил Депин, - как звук известной высо-
ты заставляет колебаться настроенные в унисон струны,
С. Сигеле <Преступная толпа>
точно также проявление известного чувства или страсти воз-
буждает тот же элемент, делает его деятельным., приводит
его, так сказать, в колебательное движение у всякого индивида,
способного по своему нравственному уровню более или менее
сильно испытать данное чувство^.
При помощи этой метафоры, если не глубокомысленной, то
остроумной, освещающей гипотезу нравственного заражения,
многие пытались объяснить не только самые общие, естествен-
ные и постоянные случаи подражания, но также более редкие и
странные случаи, - эти настоящие эпидемии, распространяю-
щиеся от времени до времени и относящиеся к тому или другому
явлению.
На этом основании нравственной эпидемией объяснялись эпи-
демии самоубийства, следовавшие за каким-нибудь знаменитым
самоубийством, весьма сильно заинтересовавшим общественное
мнение; равным образом от нравственной эпидемии считали за-
висящими преступления, следовавшие за каким-нибудь зверским
преступлением, о котором много кричали в журналах; по той же
самой причине нравственную эпидемию считали причиной тех
политических и религиозных движений, которые сразу увлекали
целые народы за смелыми словами вдохновленного трибуна или
демагога.
На том же основании - если не на большем - мы можем
приписывать нравственной эпидемии все неожиданные и на пер-
вый взгляд необъяснимые народные манифестации.
Но удовлетворительно ли подобное объяснение? Разве между
нравственным заражением и подражанием, при желании объ-
яснить себе это явление, мы видим что-нибудь кроме разницы в
выражениях?
Сила эпидемии в самоубийстве проявляется более, чем во всех,
может быть, других явлениях этого рода. Известен случай, когда в
1772 году 15 инвалидов повесились один за другим на одном и том же
крюке, находившемся в темном коридоре инвалидного дома, в продол-
жение очень короткого промежутка времени. Известно также, что пос-
ле того, как какой-то лорд, получивший отвращение к жизни, бросился
в кратер Везувия, много англичан следовало его примеру. Можно было
бы привести здесь массу подобных фактов.
Психофизиология толпы.
Легко понять, что для того, чтобы сделать объяснение удо-
влетворительным, нам необходимо знать, каким образом распро-
страняются эти нравственные эпидемии. Иначе мы не подвинем-
ся ни на шаг.
Тард уже более семи лет тому назад понял эту необходимость
и предложил новую тогда и очень смелую гипотезу, что нрав-
ственные эпидемии имеют причину в явлениях внушения.
<Какова бы ни была клеточная функция, вызывающая мышле-
ние, - писал он, - нельзя сомневаться, что она воспроизво-
дится, повторяется внутри мозга в каждое мгновение нашей
умственной жизни, и что всякому понятию соответствует
определенная клеточная функция. Только такое бесконечное,
неистощимое существование этой сложной функции и образует
память или привычку, смотря по тому, заключено ли данное
многократное повторение в нервной системе или же оно, выйдя
из ее пределов, овладело мускульной системой. Память, если
угодно, является таким образом чистой нервной привычкой,
привычка - мускульной памятью>.
Если же (я резюмирую теорию Тарда) каждая идея или образ,
о которых мы помним, были заложены первоначально в нашем
мозгу, благодаря разговору или чтению; если всякое привычное
действие ведет свое начало или от непосредственного наблюде-
ния, или только от знания об аналогичном действии, производи-
мом другим, - то ясно, что эта память и эта привычка, прежде
чем сделаться бессознательным подражанием, были более или
менее сознательным подражанием внешнему миру.
Таким образом, с психологической точки зрения, вся интел-
лектуальная жизнь есть не что иное, как внушение, переда-
ваемое одной мозговой клеткой другой; рассматриваемая же с
социальной точки зрения, с целью доискаться основной причи-
ны, она не что иное, как влияние (5и ез^1оп) одной личности
на другую.
Теория эта, одобренная большим числом известных филосо-
фов (Тэн, Рибо, Эспинас и др.), кажущаяся мне замечательной
по своей простоте, не приобрела себе однако многих учеников,
которые сейчас же стали бы ее распространять; зато она имела
честь видеть, как, спустя несколько времени, там и сям стали
С. Сигеле <Преступная толпа>
появляться новые теории, воспроизводившие ее в ее сущности,
хотя их авторы, конечно, и не знали об ее существовании.
Такова, например, теория Серги (8ег 1), который в своей книж-
ке, озаглавленной Р1со81 ерМетма, развил совершенно самос-
тоятельно неизвестные ему теории Тарда.
Серги, целиком воспроизводя Тарда, имеет однако перед ним
то преимущество, что не останавливается над обобщениями, и
что ему неизвестна нерешительность французского философа; он
более ясно и более точным образом излагает то, что можно на-
звать физическим основанием внушения. Вот почему я считаю
полезным привести здесь его собственные слова.
<Душа - говорит он - это общий вид активности, тожде-
ственный всякой другой без исключения органической актив-
ности. Всякий, имеющий понятие об этого рода активности,
знает, что деятельность органической ткани возбуждается
только при помощи раздражителей. Когда последняя возбужде-
на каким-нибудь внешним агентом, то она обнаруживает дея-
тельность, пропорциональную природе и силе возбудителя.
Примером может нам служить мускульная ткань: в самом
деле, мы видим, что мускулы сокращаются только тогда, когда
какой-нибудь внешний деятель пробуждает в них эту способ-
ность. Это происходит, благодаря находящейся в них душе; но
в последней нет ничего самопроизвольного, ничего автономного:
она проявляет активность, когда ее возбуждают, и это прояв-
ление вполне зависит от природы возбудителей.
Я нахожу восприимчивостью - способность принимать из-
вне впечатления и рефлексом - способность обнаруживать
возбужденную активность, сообразно с полученными впечатле-
ниями. Оба эти условия могут соединиться в один основной за-
кон души - рефлекторную восприимчивость.
Уже долгое время некоторые психиатры занимаются явле-
ниями внушения во время гипноза, и думают, что это явление
бывает вообще тогда, когда объекты их исследования находят-
ся в гипнотическом сне. Они не заметили, что так называемое
ими внушение является весьма резким проявлением основных
элементов души, что это - восприимчивость, доходящая до бо-
лезненности, благодаря которой явления принимают весьма
резкую форму и делаются более очевидными, чем в нормальном
Психофизиология толпы
состоянии. Гипнотическое внушение открывает только те со-
стояния, к которым душа предрасположена, ее основные усло-
вия, по которым она действует. Внушение сводится таким об-
разом на вышесказанную восприимчивость, которая в свою оче-
редь сводится к основному закону организма, что последний
может быть приведен в действие только от полученных сти-
мулов>.
Таким образом, по Серги и Тарду, всякая идея, всякое душев-
ное движение индивида - не что иное, как рефлекс на получен-
ный извне импульс. Итак, всякий движется, действует, думает
только благодаря некоторому внушению, которое может возник-
нуть от рассматривания известного предмета, от произнесенного
перед нами слова или звука, от какого бы то ни было движения,
произведенного вне нашего организма. Это внушение может рас-
пространиться или только на одного индивида, или на несколь-
ких, или даже на большое число лиц; оно может распростра-
ниться подобно настоящей эпидемии, далеко в обществе, остав-
ляя одного совершенно свободным от своего влияния, других -
слегка задетыми, третьих - пораженными весьма сильно. В
последнем случае явления, которые оно производит, как бы они
ни были странны или ужасны, являются самой высокой степенью,
более резким выражением простого, непременного явления вну-
шения, представляющего первую причину всякого психологичес-
кого явления. Варьирует только интенсивность явления, природа
же его - всегда одна и та же.
Благодаря этому удачному выводу, Тард и Серги явление под-
ражания, наблюдаемое у большого числа людей, сводят на менее
резкое явление подражания, свойственное отдельному лицу;
эпидемическое подражание они приравнивают подражанию спо-
радическому и объясняют как то, так и другое внушением, при-
чину и основные свойства которого они объясняют тут же.
Мы видим, что эта теория подтверждается всеми формами и
видами человеческой деятельности.
Кто станет утверждать, смотря на отношения между настав-
ником и учеником и на подражание последнего первому, - ос-
нованное на симпатии и на бессознательном и инстинктивном
Удивлении, - что в них не проглядывает внушение? Кто в сос-
тоянии отвергать, что эти отношения, возникшие первоначально
С. Сигеле <Преступная толпа>
между двумя лицами, представляют из себя примитивную форму,
зародыш того внушения, которое может возникнуть позднее меж-
ду одним и многими, между главою научного, политического или
религиозного учения и его учениками, адептами, единоверцами?
Кому непонятно, что такого рода эпидемическое внушение -
высшая степень первоначального единичного внушения.
Всякий вынужден согласиться, что подобное эпидемическое
внушение может сделаться больше как по интенсивности, так и
по распространенности, если этому благоприятствуют условия
места и характер лиц, от которых оно исходит и на которых оно
действует.
Убеждения некоторых политических и религиозных сект до-
ходят подчас до того, что обращаются в настоящее эпидемиче-
ское сумасшествие. Начиная от древних арабских и индийских
дервишей до демономаньяков средних веков, которых последние
остатки встречаются еще и теперь в Италии; от кликуш, пер-
фекционистов, шекеров Северной Америки до штундистов, шела-
путов и скопцов России; от народных масс, ведомых Иудой Го-
лонитом и Теудой, предшествующих возникновению христианст-
ва, до тех, которые предшествовали возрождению Германии, -
во всем этом мы имеем бесконечное разнообразие нравственных
эпидемий, эпидемических психозов, которые сначала поражают
нас совершающимися благодаря им жестокостями и гнусностя-
ми, но которые, будучи исследованы, представляют из себя в
сущности болезненное преувеличение акта внушения, являю-
щегося самым всеобщим законом социального мира.
Подобно тому, как, говоря о нормальной жизни, мы можем от
влияния (5и е5<:1оп) одного индивида на другого, учителя на
ученика, сильного на слабого и т. д., поднятые до влияния одно-
го лица на целую толпу, до влияния гения мысли или чувства на
всех своих современников, главы секты на ее членов, - точно
также, говоря о болезненном случае, можно от влияния одного
сумасшедшего на другого сумасшедшего же подняться до влия-
ния сумасшедшего на всех его окружающих.
Последнее служит доказательством не только того, что пато-
логия управляется теми же законами, что и физиология, но и
того, что внушение - универсально.
Легран Дюсоль прекрасно описал сумасшествие вдвоем; эта
странная форма умопомешательства происходит от того влияния,
Психофизиология толпы
которое оказывает помешанный на индивида, склонного конечно
к такого рода болезни, который мало-помалу теряет рассудок и
получает ту же форму помешательства, что и его подстрекатель.
С этого времени между такими двумя личностями появляется
известного рода зависимость; один господствует над другим; по-
следний представляет из себя эхо первого: он делает то, что де-
лает первый, и сила его подражания до того велика, что подчас
он видит те же галлюцинации, что и его товарищ.
От этого умопомешательства вдвоем (представляющего в бо-
лезненном виде то же, что и влияние учителя на ученика, одного
из двух влюбленных на другого - в нормальной жизни) можно
подняться до сумасшествия втроем, вчетвером, впятером и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46