ванна акриловая акватек
Ребенок замечает, что отец стоит на пути к матери; его
идентификация с отцом принимает теперь враждебный оттенок и
становится идентична желанию занять место отца также и у
матери. Идентификация^ амбивалентна с самого начала, она
может служить выражением нежности, равно как и желания
устранить отца. Она ведет себя как отпрыск первой оральной
фазы либидинозной организации, во время которой внедряют в
' См. <Три статьи о теории полового влечения* и АЬгаЬат; <Нп-
^егзисЬип^еп иЬег сИе 1гйЬе51е ргаеп1^а1е Еп1;зд1с1се1и11^55^и?е с1ег 1лЫ-
с1о>. 1п1ет. 2еи8сЬг. {. Р5ус1юапа1у8е, IV, 1916, и его же <КИтасЬе
Вейга^е гиг Рзус1юапа1у8е>. 1п^ёп1. РаусЬоапа1у^. В^Ыю^ЬеЬ. Вс1. 10, 1921.
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я>
себя любимый и ценный объект путем съедения и при этом
уничтожают его, как таковой. Людоед остается, как известно, на
этой точке зрения: он пожирает как своих врагов, так и тех,
кого он любит.
Судьба этой идентификации с отцом потом легко теряется из
виду. Может случиться так, что в Эдиповом комплексе происхо-
дит изменение в том смысле, что отец при женственной установ-
ке принимается за объект, от которого прямые сексуальные вле-
чения ожидают своего удовлетворения, и тогда идентификация с
отцом становится предтечей объектной привязанности к отцу. То
же самое относится к маленькой дочери в ее взаимоотношениях
с матерью. Отличие такой идентификации с отцом от выбора
отца как объекта легко формулировать. В первом случае отец
является тем, чем хотят быть, во втором случае - тем, чем хо^
тят обладать. Итак, отличие заключается в том, относится ли
эта привязанность к субъекту или к объекту человеческого <Я>.
Поэтому первая привязанность может существовать еще до вы-
бора сексуального объекта. Гораздо труднее наглядно изложить
это различие метапсихологически. Нужно только отметить, что
идентификация стремится к сформированию своего <Я> по об-
разцу другого человека, который берется за <идеал>.
Из более запутанной связи мы выделяем идентификацию при
невротическом симптомокомплексе. Маленькая девочка, кото-
рую мы наблюдаем, проявляет тот же самый болезненный симп-
том, что и ее мать, например, тот же самый мучительный ка-
шель. Это может происходить различными путями. Это - либо
идентификация с матерью, порожденная Эдиповым комплексом,
означающая враждебное желание занять место матери, и этот
симптом является выражением любви к отцу, как к объекту; он
реализует замену матери, находясь под влиянием сознания своей
виновности: ты хотела быть матерью, теперь ты являешься ею,
по крайней мере, в страдании. Это - полный механизм образо-
вания истерического симптома. Или же этот симптом идентичен
симптому любимого лица. (Так, например, Дора в <ВгисЬ^исЬ
еигег Нуз^епеапа1узе> имитировала кашель отца); в этом случае
мы могли бы описать суть вещей таким образом, что идентифи-
кация заняла место выбора объекта, а выбор объекта дегради-
ровал до идентификации. Мы слышали, что идентификация
является самой ранней и самой первоначальной формой эмоцио-
цдентификация
цальной привязанности; при наличии образования симптомов,
следовательно, вытеснения и при господстве механизмов бессоз-
нательного часто происходит так, что выбор объекта опять ста-
новится идентификацией, т. е., что <Я> берет на себя качества
объекта. Интересно отметить, что <Я> копирует при идентифи-
кациях иногда любимое лицо, а иногда - нелюбимое. Нам
должно также придти в голову, что в обоих случаях идентифи-
кация является только частичной, в высшей степени ограничен-
ной, что она заимствует лишь одну черту объектного лица.
Третьим особенно частым и важным случаем образования
симптома является тот случай, когда идентификация совершен-
но не обращает внимания на объектное соотношение к лицу,
которое она копирует. Когда, например, девушка, живущая в
пансионате, получает письмо от своего тайного возлюбленного,
возбуждающее ее ревность, и реагирует на него истерическим
припадком, то некоторые из ее подруг, знающие об этом, зара-
жаются этим припадком, как мы говорим, путем психической
инфекции. Здесь действует механизм идентификации, происхо-
дящей на почве желания или возможности находиться в таком
же положении. Другие тоже хотели бы иметь тайную любовную
связь и соглашаются под влиянием сознания своей виновности
также и на связанное с ней страдание. Было бы неправильно
утверждать, что они присваивают себе этот симптом из сострада-
ния. Наоборот, сострадание возникает лить из идентификации,
и доказательством этого является тот факт, что такая инфекция
или имитация возникает и при таких обстоятельствах, когда
предшествующая симпатия меньше той, которая имеет обычно
место между подругами по пансионату. Одно <Я> почувствовало
в другом существенную аналогию в одном пункте, в нашем при-
мере - в одной и той же готовности к чувству; на основании
этого создается идентификация в этом пункте, и под влиянием
патогенной ситуации идентификация передвигается на симптом,
продуцируемый человеческим <Я>. Идентификация через симп-
том становится, таким образом, признаком скрытого места у
обоих <Я>, которое должно было бы быть вытеснено.
Мы можем объединить изученное в этих трех источниках: во-
первых, идентификация является самой первоначальной формой
эмоциональной привязанности к объекту, во-вторых, она стано-
вится путем регрессии заменою либидинозной привязанности к
158
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я:
объекту, как будто путем интроекции объекта в <Я>, и в-
тьих, она может возникнуть при каждой вновь подмеченн
общности с лицом, не являющимся объектом полового влечения.
Чем значительнее эта общность, тем успешнее должна быть эти
частичная идентификация, дающая, таким образом, начало но-
вой привязанности. ^
Мы догадываемся, что взаимная привязанность индивидов^
составляющих массу, является по своей природе такой иденти>
фикацией в силу важной аффективной общности, и мы можем
предположить, что эта общность заключается в привязанности к
вождю. Мы, конечно, далеки от того, чтобы считать проблему
идентификации исчерпанной; мы стоим у преддверия того, чтв
психология называет <вчувствованием> и что принимает наи>
большее участие в нашем понимании чуждого <Я> других лиц.
Но мы ограничиваемся здесь ближайшими аффективными про^
явлениями идентификации и оставляем в стороне ее значение^
для нашей интеллектуальной жизни.
Психоаналитическое исследование, затронувшее вскользь НЕ
более трудные проблемы психозов, может указать нам на иден^
тификацию также и в некоторых других случаях, не совсем до-!
ступных нашему пониманию. Два из этих случаев я подробно
разберу для наших дальнейших рассуждений.
Генезис мужской гомосексуальности в целом ряде случаев та-
ков: молодой человек был чрезвычайно долго и интенсивно фик-
сирован на своей матери в смысле Эдипова комплекса. Однако
после периода половой зрелости наступает, наконец, время, ког-
да необходимо променять мать на другой сексуальный объект.
Тогда дело принимает неожиданный оборот: юноша покидает
свою мать, он идентифицирует себя с ней, он превращается в нее
и ищет теперь объекты, которые могли бы заменить ему его <Я>,'
которые он мог бы так любить и ласкать, как мать проявляла
это к нему. Это - частый процесс, который может быть под-
твержден в любом случае, и который, разумеется, совершенно
независим от какого бы то ни было предположения об органи-
ческой подкладке и о мотивах этого внезапного изменения. В
этой идентификации поразительно ее большее содержание; она
видоизменяет человеческое <Я> в крайне важном вопросе, в сек-
суальном характере, по прототипу существовавшего до сих пор
объекта. При этом самый объект покидается: будет ли это окон-
Цдентификация
чательно или только в том смысле, что он сохраняется в бессоз-
нательной сфере - это не входит в вопросы нашей дискуссии.
Идентификация с объектом, от которого человек отказался или
который утрачен, с целью замены его, интроекция этого объекта
в свое <Я> не является, конечно, новостью для нас. Такой про-
цесс можно иногда наблюдать непосредственно у маленького
ребенка. Недавно в <1п1ета^1опа1е 2е1^5сЬпЙ 1ш- Р5усЬоапа1у5е>
было опубликовано такое наблюдение: ребенок, чувствовавший
себя несчастным вследствие потери котенка, объяснил, недолго
думая, что он теперь сам котенок; он ползал соответственно это-
му на четвереньках, не хотел есть за столом и т. д. .
Другой пример такой интроекции объекта дал нам анализ ме-
ланхолии; этот аффект насчитывает среди своих важнейших
причин реальную или аффективную утрату любовного объекта.
Основной характерной чертой этих случаев является жестокое
самоунижение человеческого <Я> в связи с беспощадной крити-
кой и жестокими самоупреками. Анализ выяснил, что эта кри-
тика и эти упреки в сущности относятся к объекту и являются
местью человеческого <Я> этому объекту. Тень объекта упала на
<Я>, сказал я в другом месте. Интроекция объекта выступает
здесь с несомненной очевидностью.
Но меланхолия выявляет и нечто другое, что может быть важ-
ным для наших дальнейших рассуждений. Она показывает нам
человеческое <Я> разделенным, распавшимся на две части, одна
из которых неистовствует против другой. Эта другая часть видо-
изменена интроекцией, она включает утраченный объект. Но и
та часть, которая проявляет себя столь свирепо, небезызвестна
нам: она включает совесть, критическую инстанцию в <Я>, кото-
рая и в нормальном состоянии также критически противопостав-
ляет себя <Я>, но она никогда не делает этого столь неумолимо и
столь несправедливо. Мы уже раньше имели повод (нарцисизм,
печаль и меланхолия) сделать предположение, что в нашем <Я>
развивается такая инстанция, которая может обособиться от
остального <Я> и вступить с ним в конфликт. Мы назвали ее
<Я>-идеалом и приписали ей функции самонаблюдения, мораль-
ной совести, цензуры сновидения и главную роль при вытесне-
нии. Мы сказали, что она является преемником первоначального
^ МагЬи52е\у1с2, <Ве11га гит аи^айвсЬеп ВепЬеп Ье1 Кшйегп <Ти^ег-
паЬ. 2е^зсЬг {. Р8усЬоапа1у5е VI., 1920.
160
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я^
нарцисизма, в котором детское <Я> находило свое самоудовлег^
ворение. Постепенно она восприняла из окружающей среды т^
требования, которые последняя предъявляла к <Я> и которые <Я^
не всегда могло исполнить, и человек, не будучи доволен своиц
<Я>, имел все-таки возможность находить свое удовлетворение 1
дифференцированном из <Я> <Я>-идеале. Далее, мы установили^
что в бреде наблюдения (ВеоЬас1г1ип 8УуаЬп) становится очевид^ ^
ным распад этой инстанции, и при этом открывается ее проис*^ '
хождение из влияния авторитетов, прежде всего родителей . Нв1
мы не забыли указать, что размеры отстояния этого <Я>-идеалу
от актуального <Я> чрезвычайно варьируют для каждого отделу
ного индивида и что у многих эта дифференцировка внутри <Я>
не идет дальше, чем у ребенка.
Но прежде, чем мы сможем применить этот материал для по-
нимания либидинозной организации массы, мы должны принят^
во внимание другие изменчивые соотношения между объектом'
и <Я>. ;
Мы отлично знаем, что заимствованными из патологии примерами-
мы не исчерпали сущности идентификации и оставили, таким обра-,
зом, отчасти незатронутой загадку массы. Здесь должен был бы быть"
предпринят гораздо более основательный и более полный психиче-;
ский анализ. От идентификации путь ведет через подражание к
вчувствованию, т. е. к пониманию механизма, благодаря которому
для нас вообще возможно соприкосновение с душевной жизнью дру-;
гого человека. И в проявлениях существующей идентификации мно-
гое надо еще выяснить. Ее следствием является, между прочим, еще{
то, что человек ограничивает свою агрессивность по отношению к,
тому лицу, с которым он себя идентифицирует; человек щадит его и
оказывает ему помощь. Изучение таких идентификаций, лежащих,
например, в общности кланов, выяснило ЕоЬег<,8оп'у 8тН11'у пора-
зительный результат, что они покоятся на признании общей суб-
станции (КтвЫр апс1 Магпа^е, 1885) и поэтому могут быть созданы ^
2иг Е1п1иЬп1п Дев Магг185тиз 1. с. см. русск, перев. Вып. VII
Психол. и психоаналит. библиотеки.
идентификация
путем сообща принятой пищи. Эта черта позволяет связать такую
идентификацию с конструированной мною в <Тотем и табу> перво-
бытной историей человеческой семьи.
Влюбленность и гипноз
VIII
ВЛЮБЛЕННОСТЬ И ГИПНОЗ
Практика языка даже в своих капризах остается верна какой-то-
действительности. Хотя она называет <любовью> самые разнооб-1
разные эмоциональные отношения, которые и мы теоретически'
объединяем под названием <любовь>, однако, она потом опять
сомневается, является ли эта любовь настоящей, правильной,
истинной; она указывает на целую градацию возможностей сре-
ди любовных феноменов. Нам также нетрудно будет наблюдать
эту градацию.
В целом ряде случаев влюбленность является не чем иным,
как нахождением со стороны сексуального влечения объекта для
цели прямого сексуального удовлетворения, причем с достиже-
нием этой цели влюбленность угасает; это называют низменной,
чувственной любовью. Но, как известно, либидинозная ситуация
редко бывает так проста. Уверенность, с какой можно рассчиты-
вать на новое пробуждение только что угасшей потребности,
должна, конечно, быть ближайшим мотивом к тому, чтобы пи-
тать к сексуальному объекту длительное влечение, чтобы <лю-
бить> его также в свободные от страсти промежутки.
Из этой замечательной истории развития любовной жизни че-
ловека вытекает другой момент. Ребенок находит в первой фазе,
заканчивающейся в большинстве случаев к пяти годам, в одном
из родителей свой первый любовный объект, на котором фикси-
руются все его сексуальные влечения, требующие удовлетворе-
ния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
идентификация с отцом принимает теперь враждебный оттенок и
становится идентична желанию занять место отца также и у
матери. Идентификация^ амбивалентна с самого начала, она
может служить выражением нежности, равно как и желания
устранить отца. Она ведет себя как отпрыск первой оральной
фазы либидинозной организации, во время которой внедряют в
' См. <Три статьи о теории полового влечения* и АЬгаЬат; <Нп-
^егзисЬип^еп иЬег сИе 1гйЬе51е ргаеп1^а1е Еп1;зд1с1се1и11^55^и?е с1ег 1лЫ-
с1о>. 1п1ет. 2еи8сЬг. {. Р5ус1юапа1у8е, IV, 1916, и его же <КИтасЬе
Вейга^е гиг Рзус1юапа1у8е>. 1п^ёп1. РаусЬоапа1у^. В^Ыю^ЬеЬ. Вс1. 10, 1921.
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я>
себя любимый и ценный объект путем съедения и при этом
уничтожают его, как таковой. Людоед остается, как известно, на
этой точке зрения: он пожирает как своих врагов, так и тех,
кого он любит.
Судьба этой идентификации с отцом потом легко теряется из
виду. Может случиться так, что в Эдиповом комплексе происхо-
дит изменение в том смысле, что отец при женственной установ-
ке принимается за объект, от которого прямые сексуальные вле-
чения ожидают своего удовлетворения, и тогда идентификация с
отцом становится предтечей объектной привязанности к отцу. То
же самое относится к маленькой дочери в ее взаимоотношениях
с матерью. Отличие такой идентификации с отцом от выбора
отца как объекта легко формулировать. В первом случае отец
является тем, чем хотят быть, во втором случае - тем, чем хо^
тят обладать. Итак, отличие заключается в том, относится ли
эта привязанность к субъекту или к объекту человеческого <Я>.
Поэтому первая привязанность может существовать еще до вы-
бора сексуального объекта. Гораздо труднее наглядно изложить
это различие метапсихологически. Нужно только отметить, что
идентификация стремится к сформированию своего <Я> по об-
разцу другого человека, который берется за <идеал>.
Из более запутанной связи мы выделяем идентификацию при
невротическом симптомокомплексе. Маленькая девочка, кото-
рую мы наблюдаем, проявляет тот же самый болезненный симп-
том, что и ее мать, например, тот же самый мучительный ка-
шель. Это может происходить различными путями. Это - либо
идентификация с матерью, порожденная Эдиповым комплексом,
означающая враждебное желание занять место матери, и этот
симптом является выражением любви к отцу, как к объекту; он
реализует замену матери, находясь под влиянием сознания своей
виновности: ты хотела быть матерью, теперь ты являешься ею,
по крайней мере, в страдании. Это - полный механизм образо-
вания истерического симптома. Или же этот симптом идентичен
симптому любимого лица. (Так, например, Дора в <ВгисЬ^исЬ
еигег Нуз^епеапа1узе> имитировала кашель отца); в этом случае
мы могли бы описать суть вещей таким образом, что идентифи-
кация заняла место выбора объекта, а выбор объекта дегради-
ровал до идентификации. Мы слышали, что идентификация
является самой ранней и самой первоначальной формой эмоцио-
цдентификация
цальной привязанности; при наличии образования симптомов,
следовательно, вытеснения и при господстве механизмов бессоз-
нательного часто происходит так, что выбор объекта опять ста-
новится идентификацией, т. е., что <Я> берет на себя качества
объекта. Интересно отметить, что <Я> копирует при идентифи-
кациях иногда любимое лицо, а иногда - нелюбимое. Нам
должно также придти в голову, что в обоих случаях идентифи-
кация является только частичной, в высшей степени ограничен-
ной, что она заимствует лишь одну черту объектного лица.
Третьим особенно частым и важным случаем образования
симптома является тот случай, когда идентификация совершен-
но не обращает внимания на объектное соотношение к лицу,
которое она копирует. Когда, например, девушка, живущая в
пансионате, получает письмо от своего тайного возлюбленного,
возбуждающее ее ревность, и реагирует на него истерическим
припадком, то некоторые из ее подруг, знающие об этом, зара-
жаются этим припадком, как мы говорим, путем психической
инфекции. Здесь действует механизм идентификации, происхо-
дящей на почве желания или возможности находиться в таком
же положении. Другие тоже хотели бы иметь тайную любовную
связь и соглашаются под влиянием сознания своей виновности
также и на связанное с ней страдание. Было бы неправильно
утверждать, что они присваивают себе этот симптом из сострада-
ния. Наоборот, сострадание возникает лить из идентификации,
и доказательством этого является тот факт, что такая инфекция
или имитация возникает и при таких обстоятельствах, когда
предшествующая симпатия меньше той, которая имеет обычно
место между подругами по пансионату. Одно <Я> почувствовало
в другом существенную аналогию в одном пункте, в нашем при-
мере - в одной и той же готовности к чувству; на основании
этого создается идентификация в этом пункте, и под влиянием
патогенной ситуации идентификация передвигается на симптом,
продуцируемый человеческим <Я>. Идентификация через симп-
том становится, таким образом, признаком скрытого места у
обоих <Я>, которое должно было бы быть вытеснено.
Мы можем объединить изученное в этих трех источниках: во-
первых, идентификация является самой первоначальной формой
эмоциональной привязанности к объекту, во-вторых, она стано-
вится путем регрессии заменою либидинозной привязанности к
158
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я:
объекту, как будто путем интроекции объекта в <Я>, и в-
тьих, она может возникнуть при каждой вновь подмеченн
общности с лицом, не являющимся объектом полового влечения.
Чем значительнее эта общность, тем успешнее должна быть эти
частичная идентификация, дающая, таким образом, начало но-
вой привязанности. ^
Мы догадываемся, что взаимная привязанность индивидов^
составляющих массу, является по своей природе такой иденти>
фикацией в силу важной аффективной общности, и мы можем
предположить, что эта общность заключается в привязанности к
вождю. Мы, конечно, далеки от того, чтобы считать проблему
идентификации исчерпанной; мы стоим у преддверия того, чтв
психология называет <вчувствованием> и что принимает наи>
большее участие в нашем понимании чуждого <Я> других лиц.
Но мы ограничиваемся здесь ближайшими аффективными про^
явлениями идентификации и оставляем в стороне ее значение^
для нашей интеллектуальной жизни.
Психоаналитическое исследование, затронувшее вскользь НЕ
более трудные проблемы психозов, может указать нам на иден^
тификацию также и в некоторых других случаях, не совсем до-!
ступных нашему пониманию. Два из этих случаев я подробно
разберу для наших дальнейших рассуждений.
Генезис мужской гомосексуальности в целом ряде случаев та-
ков: молодой человек был чрезвычайно долго и интенсивно фик-
сирован на своей матери в смысле Эдипова комплекса. Однако
после периода половой зрелости наступает, наконец, время, ког-
да необходимо променять мать на другой сексуальный объект.
Тогда дело принимает неожиданный оборот: юноша покидает
свою мать, он идентифицирует себя с ней, он превращается в нее
и ищет теперь объекты, которые могли бы заменить ему его <Я>,'
которые он мог бы так любить и ласкать, как мать проявляла
это к нему. Это - частый процесс, который может быть под-
твержден в любом случае, и который, разумеется, совершенно
независим от какого бы то ни было предположения об органи-
ческой подкладке и о мотивах этого внезапного изменения. В
этой идентификации поразительно ее большее содержание; она
видоизменяет человеческое <Я> в крайне важном вопросе, в сек-
суальном характере, по прототипу существовавшего до сих пор
объекта. При этом самый объект покидается: будет ли это окон-
Цдентификация
чательно или только в том смысле, что он сохраняется в бессоз-
нательной сфере - это не входит в вопросы нашей дискуссии.
Идентификация с объектом, от которого человек отказался или
который утрачен, с целью замены его, интроекция этого объекта
в свое <Я> не является, конечно, новостью для нас. Такой про-
цесс можно иногда наблюдать непосредственно у маленького
ребенка. Недавно в <1п1ета^1опа1е 2е1^5сЬпЙ 1ш- Р5усЬоапа1у5е>
было опубликовано такое наблюдение: ребенок, чувствовавший
себя несчастным вследствие потери котенка, объяснил, недолго
думая, что он теперь сам котенок; он ползал соответственно это-
му на четвереньках, не хотел есть за столом и т. д. .
Другой пример такой интроекции объекта дал нам анализ ме-
ланхолии; этот аффект насчитывает среди своих важнейших
причин реальную или аффективную утрату любовного объекта.
Основной характерной чертой этих случаев является жестокое
самоунижение человеческого <Я> в связи с беспощадной крити-
кой и жестокими самоупреками. Анализ выяснил, что эта кри-
тика и эти упреки в сущности относятся к объекту и являются
местью человеческого <Я> этому объекту. Тень объекта упала на
<Я>, сказал я в другом месте. Интроекция объекта выступает
здесь с несомненной очевидностью.
Но меланхолия выявляет и нечто другое, что может быть важ-
ным для наших дальнейших рассуждений. Она показывает нам
человеческое <Я> разделенным, распавшимся на две части, одна
из которых неистовствует против другой. Эта другая часть видо-
изменена интроекцией, она включает утраченный объект. Но и
та часть, которая проявляет себя столь свирепо, небезызвестна
нам: она включает совесть, критическую инстанцию в <Я>, кото-
рая и в нормальном состоянии также критически противопостав-
ляет себя <Я>, но она никогда не делает этого столь неумолимо и
столь несправедливо. Мы уже раньше имели повод (нарцисизм,
печаль и меланхолия) сделать предположение, что в нашем <Я>
развивается такая инстанция, которая может обособиться от
остального <Я> и вступить с ним в конфликт. Мы назвали ее
<Я>-идеалом и приписали ей функции самонаблюдения, мораль-
ной совести, цензуры сновидения и главную роль при вытесне-
нии. Мы сказали, что она является преемником первоначального
^ МагЬи52е\у1с2, <Ве11га гит аи^айвсЬеп ВепЬеп Ье1 Кшйегп <Ти^ег-
паЬ. 2е^зсЬг {. Р8усЬоапа1у5е VI., 1920.
160
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я^
нарцисизма, в котором детское <Я> находило свое самоудовлег^
ворение. Постепенно она восприняла из окружающей среды т^
требования, которые последняя предъявляла к <Я> и которые <Я^
не всегда могло исполнить, и человек, не будучи доволен своиц
<Я>, имел все-таки возможность находить свое удовлетворение 1
дифференцированном из <Я> <Я>-идеале. Далее, мы установили^
что в бреде наблюдения (ВеоЬас1г1ип 8УуаЬп) становится очевид^ ^
ным распад этой инстанции, и при этом открывается ее проис*^ '
хождение из влияния авторитетов, прежде всего родителей . Нв1
мы не забыли указать, что размеры отстояния этого <Я>-идеалу
от актуального <Я> чрезвычайно варьируют для каждого отделу
ного индивида и что у многих эта дифференцировка внутри <Я>
не идет дальше, чем у ребенка.
Но прежде, чем мы сможем применить этот материал для по-
нимания либидинозной организации массы, мы должны принят^
во внимание другие изменчивые соотношения между объектом'
и <Я>. ;
Мы отлично знаем, что заимствованными из патологии примерами-
мы не исчерпали сущности идентификации и оставили, таким обра-,
зом, отчасти незатронутой загадку массы. Здесь должен был бы быть"
предпринят гораздо более основательный и более полный психиче-;
ский анализ. От идентификации путь ведет через подражание к
вчувствованию, т. е. к пониманию механизма, благодаря которому
для нас вообще возможно соприкосновение с душевной жизнью дру-;
гого человека. И в проявлениях существующей идентификации мно-
гое надо еще выяснить. Ее следствием является, между прочим, еще{
то, что человек ограничивает свою агрессивность по отношению к,
тому лицу, с которым он себя идентифицирует; человек щадит его и
оказывает ему помощь. Изучение таких идентификаций, лежащих,
например, в общности кланов, выяснило ЕоЬег<,8оп'у 8тН11'у пора-
зительный результат, что они покоятся на признании общей суб-
станции (КтвЫр апс1 Магпа^е, 1885) и поэтому могут быть созданы ^
2иг Е1п1иЬп1п Дев Магг185тиз 1. с. см. русск, перев. Вып. VII
Психол. и психоаналит. библиотеки.
идентификация
путем сообща принятой пищи. Эта черта позволяет связать такую
идентификацию с конструированной мною в <Тотем и табу> перво-
бытной историей человеческой семьи.
Влюбленность и гипноз
VIII
ВЛЮБЛЕННОСТЬ И ГИПНОЗ
Практика языка даже в своих капризах остается верна какой-то-
действительности. Хотя она называет <любовью> самые разнооб-1
разные эмоциональные отношения, которые и мы теоретически'
объединяем под названием <любовь>, однако, она потом опять
сомневается, является ли эта любовь настоящей, правильной,
истинной; она указывает на целую градацию возможностей сре-
ди любовных феноменов. Нам также нетрудно будет наблюдать
эту градацию.
В целом ряде случаев влюбленность является не чем иным,
как нахождением со стороны сексуального влечения объекта для
цели прямого сексуального удовлетворения, причем с достиже-
нием этой цели влюбленность угасает; это называют низменной,
чувственной любовью. Но, как известно, либидинозная ситуация
редко бывает так проста. Уверенность, с какой можно рассчиты-
вать на новое пробуждение только что угасшей потребности,
должна, конечно, быть ближайшим мотивом к тому, чтобы пи-
тать к сексуальному объекту длительное влечение, чтобы <лю-
бить> его также в свободные от страсти промежутки.
Из этой замечательной истории развития любовной жизни че-
ловека вытекает другой момент. Ребенок находит в первой фазе,
заканчивающейся в большинстве случаев к пяти годам, в одном
из родителей свой первый любовный объект, на котором фикси-
руются все его сексуальные влечения, требующие удовлетворе-
ния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46