развитие всегда является позднейшим про-
дуктом культуры, т. е. взаимодействия этих законов духовной
жизни с внешними материальными условиями и влияниями. Но
рассмотрение продуктов этого взаимодействия - дело историче-
ского исследования.
Однако и Пауль не может не признать, вместе с Лацарусом я
Штейнталем, что законы душевной жизни - в установке кото-
рых и заключается задача психологии, как науки о законах -
' Сравни мою 1леЛ ", III, 243 ^.
должны заимствоваться не из понятия души, привнесенного со
стороны, но из самого внутреннего опыта. Но тогда истинным
объектом психологии будут, как это признали уже Лацарус с
Штейнталем, в сущности, данные состояния сознания. Душа
при этом будет уже не сущностью, находящейся вне этих данных
душевных переживаний, но самыми этими переживаниями; дру-
гими словами: различение между душою и духом, которое и без
того уже перенесло понятие души из психологии в метафизику
или даже в натурфилософию, в психологии совершенно лишено
объекта. Если она и называет, согласно традиционному слово-
употреблению, объект своего исследования душою, то под этим
словом подразумевается лишь совокупность всех внутренних
переживаний. Многие из этих переживаний, несомненно, общи
большому числу индивидуумов; мало того, для многих продук-
тов душевной жизни, например языка, мифических представле-
ний, эта общность является прямо-таки жизненным условием их
существования. Почему бы, в таком случае, не рассматривать с
точки зрения актуального понятия о душе эти общие образова-
ния представлений, чувствования и стремления, как содержание
души народа, на том же основании, на котором мы рассматри-
ваем наши собственные представления и душевные движения
как содержание нашей индивидуальной души; и почему этой
<душе народа> мы должны приписывать меньшую реальность,
чем нашей собственной душе?
Конечно, на это можно возразить, что душа народа всегда со-
стоит все же из единичных душ, причастных ей; она - ничто
вне последних, и все, что она порождает, приводит нас с необхо-
димостью назад, к свойствам и силам индивидуальной души. Но
если, как это само собою разумеется, предварительные условия
всего, что порождается известным составным целым, уже долж-
ны содержаться в его членах, однако этим отнюдь не утверж-
дается еще, что все продукты, создаваемые составным целым,
вполне объяснимы из предварительных его условий. Скорее же
можно ожидать, что совместная жизнь многих одинаковых по
организации индивидуумов и вытекающее из этой жизни взаимо-
действие их между собою должны, как вновь превходящее усло-
вие, порождать и новые явления с своеобразными законами. Хотя
эти законы никогда не могут противоречить законам индивидуаль-
ного сознания, однако они отнюдь не содержатся, благодаря этому,
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
Программа исторической науки о принципах
в последних, совершенно так же, как и законы обмена веществ,
например, в организмах не содержатся в общих законах срод-
ства тел.
В психологической области к этому присоединяется еще тот
своеобразный момент, что реальность души народа для нашего
наблюдения является столь же изначальной, как и реальность
индивидуальных душ, почему индивидуум не только принимает
участие в функциях общества, но в еще большей, может быть,
степени зависит от развития той среды, к которой он принадле-
жит. Так, например, логические сочетания представлений отно-
сятся уже к области индивидуально-психологического исследо-
вания. Но ясно вместе с тем, что язык и связанное с эволюцией
его развитие мышления оказывают столь сильное влияние на
логические сочетания представлений индивидуума, что все по-
пытки отвлечься от этого влияния при исследовании индивиду-
ального сознания должны остаться тщетными. Поэтому, если мы
будем придерживаться лишь фактов и отбросим совершенно бес-
полезные для исследования метафизические гипотезы, то психо-
логия народов вполне удержит за собою свое право на существо-
вание. Хотя обсуждаемые в ней проблемы, в общем, и предпола-
гают индивидуальную психологию, однако и психология народов
во многих отношениях, в особенности при анализе сложных ду-
шевных процессов, может оказывать влияние на объяснение ин-
дивидуальных состояний сознания.
По-видимому, однако, не только указанный метафизический
предрассудок преграждает путь признанию новой психологичес-
кой дисциплины: Пауль приводит в защиту своего мнения еще
два фактических основания. Во-первых, всякое взаимодействие
индивидуумов, следовательно и всякая культура, обусловлены в
то же время и физическими влияниями; поэтому культурно-ис-
торические области не могут быть объектами чисто психологиче-
ского, только на душевные процессы направленного, исследова-
ния. Во-вторых, всякая история культуры представляет собою
развитие, психология же - наука о законах, цель её лишь ус-
тановить однообразно на всех ступенях развития действующие
законы, а не проследить и даже вывести самое развитие.
Однако я не могу признать основательными и оба эти возра-
жения, так как, по моему мнению, они опираются на ложное
понятие о психологии. Прежде всего такая психология должна
установить законы душевной жизни как таковые, т. е. незави-
симо от каких-либо влияний физической среды. Но существуют
ли совершенно независимые от физических влияний душевные
явления, которые можно было бы понять в их причинной связи
помимо всякого отношения к физической среде? Наша душевная
жизнь, от простых ощущений органов чувств и восприятий до
наиболее сложных мыслительных процессов, связана с теми от-
ношениями к физической организации, которые мы, оставаясь
на почве эмпирического психологического исследования, долж-
ны понимать как физические влияния в том же смысле, в каком
мы пытаемся свести, например, культурное развитие в его раз-
личных разветвлениях к взаимоотношению психики с внешними
природными условиями жизни. Механика души - трактующая
представления как воображаемые сущности, подчиненные совер-
шенно независящим от физических влияний законам движения
и задержки - представляет собою совершенно трансцендентную
дисциплину, не имеющую ничего, кроме названия, общего с дей-
ствительной психологией, стремящейся понять данные душев-
ные состояния в их условиях и взаимоотношении.
Это же понятие мнимой механики души - относящееся к
действительной психологии так же, как метафизические воз-
душные замки, изображающие мир в себе, к действительному
природоведению - делает для нас понятным и второе возраже-
ние: психология - <наука о законах>; поэтому понятие разви-
тия не только чуждо психологии, но даже находится с ней в
противоречии. Конечно, с тем понятием о дуте, которое служит
этому психологическому учению как бы мишурным украшением,
понятие о развитии может находиться в противоречии. Но про-
тиворечит ли оно также действительной дутевной жизни, как
она дана нам в неискаженном психологическими гипотезами
виде в фактах индивидуального сознания? Не будет ли здесь все
опять-таки развитием, начиная с простейших восприятий орга-
нов чувств и кончая возникновением наиболее сложных эмоцио-
нальных и мыслительных процессов? Если и психология, на-
сколько это для неё осуществимо, должна свести эти явления к
законам, то во всяком случае не путем абстракции этих законов
от фактов самого духовного развития. Никогда не должны мы
забывать, что <законы>, устанавливаемые относительно какой-
либо области фактов, сохраняют свое значение, лишь пока они
В. Вундт <Проблемы психологии народов^*
Программа исторической науки о принципах
действительно приводят эти факты в объясняющую связь. Зако.^
ны, не удовлетворяющие этому требованию, не помогают позна-
нию, но тормозят его. Но есть ли более значительный факт как в
индивидуальной, так и в общей душевной жизни, чем именно
факт развития?
И в этом случае, как это вообще часто бывает, правильному
пониманию предмета, по моему мнению, помешало применение
неидущих к делу аналогий. Рассматривая механику и абстракт-
ную физику как образец, которому должна подражать всякая -
объяснительная наука, забывают о различии условий обеих об-
ластей знания. Если психологию и можно вообще сравнивать в
методологическом отношении с какой-либо естественнонаучной
дисциплиной, то прежде всего, конечно, с физиологией (посколь-
ку же речь идет о психологии человека - с физиологией челове-
ка), а не с механикой и абстрактной физикой, возникшими из
исследования наиболее общих и совершенно неизменных свойств
материального мира. Ведь ни один физиолог не согласится с тем,
что вопрос о развитии жизни и жизненных функций не подле- ;
жит суду физиологии, и что физиология не должна, в конце ^
концов, открыть <законы>, объясняющие нам это развитие. Ее-,,
ли это положение бесспорно в физиологии, то тем более, по мое- {
му мнению, оно имеет значение и для психологии. При исследо- ;
вании физиологических процессов, во многих случаях, когда '{
дело идет лишь о понимании механических или химических ^
процессов в организме, все же можно отвлечься от вопроса о "
генезисе. В психологической же области все как раз втянуто в..
поток того никогда не успокаивающегося духовного становле-1
ния, которое, хотя и может принять иные формы в области ис-1
торических явлений, однако и здесь в основах своих остается;
тождественным с индивидуальной духовной эволюцией, ибо вся-1
кое историческое развитие берет свой источник в основных фак-1.
тах духовной эволюции, проявляющихся и в индивидуальной^
жизни. Если, следовательно, когда-либо удастся в этой области 1
подвести факты под законы, последние никогда не будут в со-1
стоянии удовлетворить нас, если сами они не будут по большей 1
части носить характер законов развития. }
Психология поступает при этом не иначе, чем всякая другая ^
наука о духе. И языковедение, несмотря на то что объект ее не- >
престанно изменяется в потоке исторического развития, отнюдь д
не отказывается от формулировки эмпирических законов. Для
сущности дела неважно при этом, распространяются ли подоб-
ные обобщения на более узкую или более широкую область.
Важно то, что эмпирические законы, находимые естествознанием,
в последней инстанции - как все в совокупности, так и отдель-
но взятые - являются законами развития. Законы перехода
звуков, например, устанавливают, как звуковой состав одного
языка или группы языков изменяется с течением времени. За-
коны образования форм устанавливают, как сложились формы
речи и какие видоизменения они претерпели. Если психология
обозначает известную закономерность в душевных явлениях, как
<законы>, не дающие непосредственного познания данного мо-
мента в течении душевных процессов, то законы эти, в сущ-
ности, представляют собой лишь кажущиеся исключения. Дело
обстоит в этом случае так же, как и при установке законов
грамматики, когда отвлекаются от изменений звуков речи и
форм, чтобы представить организм данного языка в определен-
ном, принимаемом за неизменное, состоянии, или так же, как
при установке тех законов физиологии, в основу которых кла-
дутся исключительно в развитом человеческом организме дан-
ные условия жизни. Так, законы ассоциаций и апперцепции для
определенной ступени развития сознания приобретают в извест-
ной мере общезначимость. Но самая эта ступень представляет
собою звено в длинной цепи процессов развития, и психологичес-
кое понимание законов, имеющих для неё значение, всегда пред-
полагает знакомство с низшими формами душевных явлений, из
которых развились их более высокие формы.
Душевная жизнь в сознании человека иная, чем в сознании
высших животных; отчасти даже психика культурного человека
отличается от психики дикаря. И совершенно тщетны были бы
надежды на то, что когда-нибудь нам удастся вполне подвести
душевные явления высшей ступени развития под те же <зако-
ны>, которым подчинена психика на низшей ступени эволюции.
Тем не менее, между обеими ступенями развития существует
тесная связь, которая и помимо всяких допущений генеалогиче-
ского характера ставит пред нами задачу рассмотрения законов
высшей ступени развития душевной жизни, в известном смысле
как продукта эволюции низшей ступени. Все духовные явления
втянуты в тот поток исторической эволюции, в котором прошлое,
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
хотя и содержит в себе задатки развития законов, пригодных
для будущего, однако эти законы никогда не могут быть исчер-
пывающим образом предопределены прошлым. Поэтому в каж-
дый данный момент можно, в крайнем случае, предсказать ка-
правление будущего развития, но никогда не самое развитие.
Главнейшая причина этого лежит в том, что уже при развитии
общих функций сознания, наряду с благоприятными для этого
развития условиями, содержащимися в самых фактах психи-
ческой жизни, важную роль играет всегда влияние внешних
условий окружающей среды. Эта зависимость развития психики
от окружающей природы делает неприемлемой фикцией допу-
щение психологических законов, предшествующих всякому от-
ношению к физической организации и обращающих последнюю
разве лишь в средство для достижения своих целей. Психология
всюду имеет дело с процессами развития, которые, подобно всем
духовным процессам, связаны с многочисленными внешними
отношениями и с отношением к своему собственному телу. Поэ-
тому в психологии так же невозможно установить законы душев-
ной жизни в их абстракции от всех этих отношений, как и во
всякой другой области исторического развития. Только в том
случае, если мы допустим понятие <закона> не в принятом во
всех эмпирических науках смысле абстрактного обобщения из-
вестных закономерных явлений в опыте, но придадим ему значе-
ние выведенной из метафизических предпосылок нормы, которой
действительность по каким-либо основаниям должна подчинять-
ся а рпоп, - лишь в этом случае <законы> могут принять вид
таких вне всяких условий времени и внешних условий стоящих
норм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46