общий интерес к объекту, однородное чувство в
определенной ситуации и (я сказал бы, вследствие этого) извест-
ная степень способности оказывать влияние друг на друга, (8оте
с1е гее о^ гес1ргоса1е тйиепсе Ъе^ееп ^Ье тет-Ьгеа о! ^е гоир)
(стр. 23). Чем сильнее эта общность, тем легче образуется из
отдельных людей психологическая масса и тем поразительнее
проявляется демонстрация массовой души.
Удивительнейшим и в то же время важнейшим феноменом
массы является повышение аффективности, возникающее у каж-
дого индивида (ехаНа^юп ог ш^епзгйса^оп о? ето^юп) (стр. 24).
По мнению МЇ Вои а11'а, можно сказать, что едва ли при дру-
гих условиях аффекты человека достигают такой величины, как
это имеет место в массе, и, таким образом, участники испыты-
вают приятное ощущение, теряя чувство своего индивидуального
обособления, отдаваясь безгранично своим страстям и сливаясь
при этом с массой. Это увлечение индивидов М^ Оои^аП объяс-
няет, исходя из так названного им <ргтс1р1е о{ сНгес^ тйис^юп
о? ето^оп Ьу ^ау о! Иле рптШуе зутра^ейс геаропве> (стр. 25),
т. е. из уже известной нам заразительности чувств. Суть заклю-
чается в том, что заметные признаки аффективного состояния
способны вызвать автоматически тот же аффект у наблюдающего
лица. Этот автоматический гнет будет тем сильнее, чем у боль-
шего числа людей наблюдается одновременно этот аффект. Тогда
у индивида замолкает критика, и он дает вовлечь себя в этот
СатЬш^е, 1920.
Другие оценки колективной душевной жизни
аффект. Но при этом он повышает возбуждение других индиви-
дов, повлиявших на него, и таким образом повышается аффек-
тивный заряд отдельных индивидов путем взаимной индукции.
При этом, несомненно, действует нечто вроде навязчивой идеи
сравниться с другими, действовать заодно со многими. Более
грубые и более простые чувствования имеют больше шансов рас-
пространиться таким путем в массе (стр. 39).
Этому механизму повышения аффекта благоприятствуют еще
некоторые другие, исходящие из массы, влияния. Масса произ-
водит на индивида впечатление неограниченной силы и непобе-
димой опасности. Она на одно мгновение становится на место
всего человеческого общества, являющегося носителем авторите-
та, чьих наказаний боятся, в угоду которому накладывают на
себя столько задержек. Иногда опасно находиться в противоре-
чии с ней и, наоборот, безопасно следовать окружающим приме-
рам и, если нужно, то даже <выть по-волчьи>. Повинуясь этому
новому авторитету, нужно выключить из деятельности свою
прежнюю <совесть> и поддаться при этом заманчивой перспек-
тиве получения удовольствия, являющегося результатом упразд-
нения задержек. Следовательно, в общем не так уже поразитель-
но, когда мы слышим, что индивид в массе совершает такие ве-
щи, от которых он отвернулся бы в своих обычных жизненных
условиях, и мы можем даже надеяться, что мы таким путем
прольем некоторый свет на ту темную область, которую обычно
окутывают загадочным словом <внушение>.
М^ Бои^аП тоже не противоречит против положения о кол-
лективной задержке интеллектуальной деятельности в массе
(стр. 41). Он говорит, что более низкий интеллект снижает до
своего уровня более высокий; последний тормозится в своей дея-
тельности, так как повышение аффективности вообще создает
неблагоприятные условия для правильной умственной работы,
так как индивиды запуганы массой, и их мыслительная работа
несвободна, и так как у каждого индивида уменьшено сознание
ответственности за свои поступки.
Общее мнение о психической деятельности у простой <не ор-
ганизованной> массы звучит у М^ Вои а11'а не более друже-
ственно, чем у Лебона (стр. 45): она чрезвычайно возбудима,
импульсивна, страстна, непостоянна, непоследовательна, нере-
шительна и при этом очень легко переходит к крайностям; ей
136
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я*
доступны только более грубые страсти и более простые чувство-
вания; она чрезвычайно внушаема, легкомысленна в своих рас-
суждениях, стремительна в своих мнениях, восприимчива только
к простейшим и несовершеннейшим выводам и аргументам. Ее
легко направлять и устрашать, у нее нет сознания виновности,
самоуважения и чувства ответственности, но она готова перейти от
сознания своей силы ко всяким преступлениям, которых мы мо-
жем ожидать лишь от абсолютной и безответственной силы. Итак,
она ведет себя скорее как невоспитанный ребенок или как страст-
ный, вырвавшийся на свободу дикарь в чуждой ему ситуации; в
худших случаях поведение массы похоже больше всего на поведе-
ние стада диких зверей, чем на толпу людей.
Так как М^ 0ои а11 противопоставляет поведение высокоор-
ганизованных масс изображенному здесь поведению, то нам бу-
дет особенно интересно узнать, в чем состоит эта организация и
какими моментами она создается. Автор насчитывает пять таких
<рппс1ра1 сопс1Шоп8> для поднятия душевной жизни массы на
более высокий уровень.
Первым основным условием является определенная степень
постоянства в составе массы. Это постоянство может быть мате-
риальным или формальным; первое - когда одни и те же лица
остаются в течение продолжительного времени в массе, второе -
когда внутри массы существуют определенные роли, распреде-
ляющиеся между сменяющими друг друга лицами.
Второе условие: у индивида, входящего в массу, образуется
определенное представление о природе, функции, деятельности и
требованиях массы, и результатом этого может таким образом
явиться чувство отношения к массе в целом.
Третье условие: масса приходит в связь с другими, ей подоб-
ными массами, но отличающимися все-таки от нее во многих
пунктах, так что она как бы соперничает с ними.
Четвертое условие: масса имеет традиции, обычаи и уста-
новления, которые в особенности распространяются на отноше-
ния ее соучастников друг к другу.
Пятое условие: в массе существует расчленение, выражающее-
ся в расчленении и дифференцировке работы, выпадающей на
долю индивида.
При соблюдении этих условий упраздняются, по мнению
М" 0оиа11'а психические дефекты масс. От коллективного
Другие оценки колективной душевной жизни
понижения интеллектуальной деятельности предохраняют себя
тем, что не предоставляют массе разрешения интеллектуальных
задач, поручая их отдельным лицам, участвующим в массе.
Нам кажется, что условия, которые М^ 0'о'иеаП считает <ор-
ганизацией> массы, с большим правом могут быть описаны ина-
че. Задача заключается в том, чтобы придать массе именно те
качества, которые были характерны для индивида и которые
сгладились у него в массе. Ибо индивид имел - вне прими-
тивной массы - свое постоянство, свое самосознание, свои тра-
диции и свои привычки, свою особую работоспособность и свою
жизненную линию; он был обособлен от других индивидов, с
которыми он соперничал. Это своеобразие он потерял на некото-
рое время благодаря своему вхождению в <не-организованную>
массу. Если усмотреть цель в том, чтобы наделить массу атрибу-
тами индивида, то нужно вспомнить о метком замечании
^У. Тгоиег'а , усматривающего в склонности к созданию массы
биологическое продолжение многоклеточности всех высших ор-
ганизмов.
^ <1п8Йпс^5 о1 ^Ье Ьегс1 1п реасе апс1 ^аг>. Ьопс1оп, 1916.
IV
ВНУШЕНИЕ И ЛИБИДО
Мы исходим из основного факта, что индивид претерпевает внут-
ри массы, вследствие ее влияния, изменение в своей душевной
деятельности, которое часто бывает глубоким. Его аффективность
чрезвычайно повышается; его интеллектуальная деятельность за-
метно понижается; оба процесса протекают, очевидно, в направле-
нии сравнения с другими индивидами, составляющими массу; осу-
ществление этих процессов может быть достигнуто лишь путем
упразднения задержек, свойственных каждому индивиду, и отка-
зом от специфических для него особенностей его влечений.
Мы слышали, что эти - часто нежелательные влияния - мо-
гут быть (по крайней мере отчасти) предотвращены путем выс-
шей <организации> масс, но основному факту психологии масс,
обоим положениям о повышенной аффективности и заторможен-
ности мыслительной деятельности это нисколько не противоре-
чит. Мы стремимся найти психологическое объяснение этому
душевному изменению индивида.
Рациональные моменты, вроде вышеупомянутого устрашения
индивида, следовательно, проявления его инстинкта самосохране-
ния, безусловно, не покрывают наблюдаемых феноменов. Авторы
- социологи и психологи, изучавшие массу, всегда предлагали
нам в качестве объяснения одно и то же, хотя и под разными тер-
минами: волшебное слово внушение. У Тарда оно называлось под-
ражанием, но мы должны признать, что прав автор, указываю-
щий, что подражание подпадает под понятие внушения, что оно
является его следствием^ У Лебона все необычное в социальных
явлениях сводится к двум факторам: к взаимному внушению ин-
дивидов и к престижу вождей. Но престиж проявляется опять-
таки лишь в способности оказывать существенное влияние. Отно-
сительно М^ Воиёа11'а у нас могло на один момент создаться впе-
Вги^еШез, <Ь'е88епсе с1и рЬёпотепе зос1а1: 1а зи^езйоп>. Кеуие
рЫ1о8орЫдие XXV. 1913.
рнушение и либидо
чатление, что в его принципе <первичной аффективной индукции>
исключается наличность внушения. Но при дальнейшем рассуж-
дении мы должны были все-таки признать, что' этот принцип вы-
ражает не что иное, как известное положение о <подражании>
или <заразительности>, но только он сильнее подчеркивает аф-
фективный момент. Несомненно, что у нас существует тенденция
впадать в состояние аффекта при виде признаков такого же аф-
фекта у другого человека, но как часто мы с успехом противосто-
им этой тенденции, подавляем аффект и реагируем часто совер-
шенно противоположным образом. Почему же мы в массе всегда
заражаемся этим аффектом? Опять-таки нужно было бы сказать,
что суггестивное влияние массы заставляет нас повиноваться этой
тенденции подражания и индуцирует в нас аффект. Впрочем, мы
уже и раньше видели, что М^ 0ои а11 не обошелся без суггестии;
мы слышим от него, как и от других: массы отличаются особой
внушаемостью.
Итак, мы подготовлены к тому, что внушение (правильнее:
внушаемость) является первоначальным феноменом, не поддаю-
щимся разложению, основным фактором душевной жизни чело-
века. Таково мнение и Вегп11е1т'а, удивительному искусству
которого я был свидетелем в 1889 году. Но я вспоминаю также о
глухой враждебности против этого насилия суггестии. Когда на
больного, не поддававшегося внушению, закричали: <Что же вы
делаете? Уоиа уоиа соп^гези^еа^оппег>, то я сказал себе, что
это явная несправедливость и насилие. Человек безусловно имеет
право сопротивляться внушению, когда его пытаются подчинить
этим путем. Мое сопротивление приняло потом направление про-
теста против того, что внушение, которым объясняли все, само
не имело объяснения. Я повторял применительно к внушению
старый шутливый вопрос :
СЬпз^орЬ 1ти СЬпз1ит.
СЬпв^иа 1ги^ сИе ^апге ^е1^,
8а, уго Ьа1; СЬпа^орЬ
0ата1в Ып (1еп Рив5 е8^е11^?
^ КопгаД К1сЫег <Вег Деи^зсЬе 8. СЬпз^орЬ*. Вег1Ш. 1896. Ас^а
Сгегташса, V, 1.
Христофор несет Христа, Христос несет весь мир. Скажи же, куда
Христофор поставил тогда свою ногу?
3. Фрейд <Психология масс и анализ человеческого <Я>^^
СЬпз^орЬогиз СЬпа^ит, 86(1 СЬпа^иа аиз^иН^ огЬет: Сопзй^е-
тЛ ре(11Ьив (116 иЫ СЬпа^орЬогиз?
Когда я спустя 30 лет опять подошел к загадке внушения, я
нашел, что в ней ничего не изменилось. Я могу это утверждать,
считая единственным исключением влияние психоанализа. Я ви-
жу, что все усилия были направлены на правильную формули-
ровку понятия суггестии, следовательно, на то, чтобы условно
определить применение термина^, и это нелишне, так как это сло-
во получает все большее и большее применение в искаженном
смысле и будет вскоре обозначать какое угодно влияние, как в
английском языке, где <^о аи^^ез^, зи^евйоп> соответствует на-
шему выражению <я предлагаю> (<па11е1е еп>, <Апге^ип>). Но
объяснения сущности внушения, т. е. условий, при которых соз-
дается воздействие без достаточных логических оснований, не
существует. Я не уклонился бы от задачи подтвердить это поло-
жение анализом литературы за последние 30 лет, но я этого не
делаю, так как мне известно, что в настоящее время подготов-
ляется подробное исследование, поставившее себе ту же задачу.
Вместо этого я сделаю попытку применить понятие либидо
для объяснения психологии масс, понятие, оказавшее нам столь-
ко услуг при изучении психоневрозов.
Либидо - это выражение, взятое из учения об аффектив-
ности. Мы называем этим термином энергию таких влечений,
которые имеют дело со всем тем, что можно охватить словом
любовь. Эта энергия рассматривается, как количественная вели-
чина, хотя в настоящее время она еще не может быть измерена.
Ядром понятия, называемого нами любовью, является то, что
вообще называют любовью и что воспевают поэты, т. е. половая
любовь, имеющая целью половое соединение. Но мы не отделяем
от этого понятия всего того, что причастно к слову любовь: с
одной стороны, себялюбие, с другой стороны - любовь к роди-
телям и к детям, дружба и всеобщее человеколюбие, а также
преданность конкретным предметам и абстрактным идеям. Оп-
равданием этому являются результаты психоаналитического
исследования, доказавшего, что все эти стремления являются
выражением одних и тех же влечений, направленных к полово-
му соединению между различными полами, хотя в других слу-
М" 0оиа11 в <<)оита1 о1 Кеиго1о^у апс1 РзусЬора^ЬоЬ^у>. Уо1. 1,
№ 1, Мау 1920. <А по^е оп зи^евйоп>.
рнушение и либидо
чаях эти влечения могут не быть направлены на сексуальную
цель или могут воздержаться от ее достижения, но при этом они
всегда сохраняют достаточную часть своей первоначальной сущ-
ности, чтобы в достаточной мере сберечь свою идентичность (са-
мопожертвование, стремление к близости).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46