– Я думаю, она приберегла письмо, чтобы прижать его к стенке, если возникнет необходимость, – предположил брат Антоний. – Я думаю, что письмо было ее страховкой. Доказательством, что он купил восемь килограммов кокаина. Любитель, – сказал он и покачал головой.– Попробуй позвонить ему еще раз.– Да, пожалуй. – Брат Антоний задумчиво встал, подошел к телефону, взял клочок бумаги, на котором ранее нацарапал номер, найденный в телефонной книге, и набрал его.Эмма смотрела на него.– Долгие гудки, – сказал он.Она продолжала смотреть на него.– Алло! – сказал голос на другом конце провода, и брат Антоний тотчас повесил трубку.– Он дома.– Хорошо, – улыбнулась Эмма. – Ступай к нему, дорогой. * * * Во вторник в десять минут второго полицейские 87-го участка сидели за столом, закусывали и совещались. Ирония ситуации заключалась в том, что брат Антоний уже нашел «отсутствующее звено», столь важное для их расследования. Он опередил их на несколько шагов, пока они жевали копченую говядину «пастрами» с ржаным хлебом, тунца с белым хлебом, колбасу и перцы с булкой, ветчину на тостах, пока пили кофе из картонных стаканчиков – все это они принесли из соседней столовой. Кстати, Мисколо такого не одобрял: он считал, что все должны пить кофе, который он бесплатно варит в канцелярии. Итак, они жевали сандвичи и обсуждали, как найти отсутствующее звено. А брат Антоний проезжал рядом в метро.– Думается, что лейтенант прав, – сказал Мейер. – Надо еще раз прощупать контакты мисс Квадрадо.– Разве что она готовилась унаследовать ремесло Лопеса, – сказал Клинг.– Но не поэтому убили Лопеса, – сказал Карелла. – Из-за такого мелкого ремесла не убивают. Это не колумбийская мафия...– Почему ты так думаешь? – спросил Браун.– Потому что мафия даже не плюнет в сторону дилера граммов вроде Лопеса.– Прошу не произносить такие слова за едой, – сказал Мейер.– Извини, – сказал Карелла и поднес ко рту свой сандвич с колбасой и перцами.(Если подходить к выбору закуски с этнической точки зрения, то вот что мы наблюдаем: Мейер ел «пастрами», Клинг поглощал тунца, а Браун жевал ветчину.)– Ладно, давайте пощупаем контакты погибшей Квадрадо, – сказал Клинг.– И начнем с Салли Андерсон, – сказал Мейер. – О ней мы знаем больше, чем о других жертвах...– Ну, это неправда, – сказал Браун.– Относительно больше, – пробурчал Мейер с набитым ртом.– Относительно, ладно, – согласился Браун. – Но не забывай про триста тысяч в сейфе Эдельмана.– Ты проделал хорошую работу, – ухмыльнулся Мейер. – Хочешь получить медаль?– Хочу стать детективом первой степени, – хохотнул Браун.– Сделай его детективом первой степени, – сказал Мейер Карелле.– Ты уже стал им, – сказал Карелла.– Но здесь эта девушка... – начал Мейер.– О ком мы говорим? – спросил Клинг. – О мисс Квадрадо или о мисс Андерсон?– Об Андерсон. Она является туда каждое воскресенье после того, как покупает деликатесы у Коэна, и прыгает в постель с Лопесом...– Ну, этого мы не знаем наверняка, – сказал Карелла.– Это не важно: спала она с ним или нет, – сказал Клинг. – Что важно...– Важно, что она приходила туда продавать ему кокаин, – сказал Мейер. – По-твоему, я не знаю, что это самое важное?– И ее дружок не подозревал об этом, – сказал Карелла.– Ее дружок вообще мало что знал, – напомнил Браун. – Ведь он думал, что она все время занималась «льдом», верно?– Да, – сказал Карелла.– Он послал тебя на охоту за дикими гусями, – сказал Браун.– Не имеет значения, что он знал и чего не знал, – сказал Клинг. – Мы знаем, что она являлась туда продавать наркотик.– Предаваться любовным утехам, – сказал Мейер, – и заодно передать унцию-другую кокаина. Прекрасно провести воскресенье.– Забавно, что он ничего не знал об этом, – сказал Карелла.– О ком мы говорим сейчас? – спросил Клинг.– О Муре. О ее дружке.– И о том, что она «утешалась» с Лопесом?– Или о том, что носила туда кокаин. Об этом-то она должна была сказать ему, верно?– Да, но не сказала.– Если только он не обманул нас.– С какой стати он стал бы врать про «лед»? – спросил Клинг.– Кто говорит, что он соврал? – спросил Браун. – Может быть, он думал, что она действительно занималась театральными билетами постоянно?– Да. Но это была только разовая сделка, – сказал Карелла. – Разве он не знал об этом? Ведь он практически жил с этой девушкой.– Итак, есть две вещи, которые мы не понимаем, – подытожил Мейер.– То, что она носила кокаин на окраину, – сказал Клинг. – И то, что она провернула только одну сделку с «ледяными» билетами.– Три вещи, если учитывать также утехи с Лопесом.– И еще он даже не знал, что она нюхала сама.– Он говорил, что она только курила травку.– Он практически жил с девушкой, но не знал, что она нюхает кокаин.– И еще торгует им.– Надо помнить, что тот человек с тремястами тысячами в сейфе был одной из жертв, – сказал Браун.– Ну, ты опять про сейф, – возмутился Мейер.– Ты думаешь, что такая сумма обычна для наркобизнесе? – поинтересовался Клинг.– Я думаю, что у кого-то были такие деньги для передачи Эдельману. И я думаю, что в этом деле все-таки присутствует кокаин. Именно такие суммы денег возникают при торговле кокаином.– Но не в мелкой розничной торговле, как у мисс Андерсон, – сказал Мейер.– Это то, что мы знаем. - Карелла встал и стряхнул с колен крошки.– У нас нет оснований полагать, что там было что-то еще, – сказал Мейер. – Если только...– Да?– Ладно, не важно. Я вспомнил...– Да? Что?– Он говорил, что они редко проводили вместе воскресенье. Дневное время. Он говорил, что в воскресенье она всегда бывала занята.– Кто? – спросил Браун.– Мур. Дружок.– И что это означает?– Занята чем? - спросил Мейер.– Бегала за деликатесами, – сказал Клинг.– И развлекалась с Лопесом.– И продавала ему пакетик нюхательного порошка.– И этим она была занята весь день, так? – спросил Мейер.– Это могло бы занять девушку, – сказал Браун. – Даже один Лопес мог бы занять девушку надолго.– Дело вот в чем, – сказал Мейер. – Если она была так занята все воскресенье...– Да, – сказал Карелла.– Что?– Что же она тогда делала все это время? Она пишет в своем календаре «Дел» буквально каждое воскресенье, словно это что-то очень важное. Речь идет о том, чтобы поехать за деликатесами? Деликатесы от Коэна прекрасны, спору нет. Но так ли уж надо каждый раз записывать это к себе в календарь? – Стив, она заносила в ежедневник буквально все. Визиты к психиатру, звонки матери Мура в Майами, уроки танцев, встречи с агентом. Почему не пометить деликатесы?– Тогда почему она не написала просто «деликатесы»? Ты знаешь кого-нибудь, кто стал бы писать «дел» вместо «деликатесы»? Почему она писала «дел»?– Почему? – спросил Браун.– Не знаю почему, я просто спрашиваю.– Мур сказал, что «дел» означает «деликатесы».– Но оказалось, что показания Мура не так уж надежны? – сказал Клинг.– Вначале он рассказывает нам, что она курила только травку. Затем – что она участвовала в «ледяной» операции Картера и ездила на окраину за деликатесами каждое воскресенье...– Он был слишком занят, чтобы проверять ее передвижения.– Слишком поглощен подготовкой к занятиям.– Слишком поглощен взвешиванием сердец и печенок.– Слишком занят.– Ну, все были заняты.– Чем? – спросил Браун.– По воскресеньям?– Ну да, чем была занята девушка по воскресеньям?– Деликатесами и кокаином, – сказал Клинг и пожал плечами.– И утехами с Лопесом.– У Мура не было причин врать, – предположил Мейер. – Он скорее всего ошибался.– И все же, – сказал Карелла. – Они были близки.– Очень близки.– Девушка даже звонила его матери каждую неделю.– Милой богатой вдове в Майами.– Но если они были так близки, то как же он мог ошибаться во всем этом?– Кажется, он должен был быть в курсе.– Значит, Майами? – сказал Браун.– Что?– Там живет его мать?– Да.– Майами, – снова сказал Браун.– Что насчет Майами?– Я все думаю про триста тысяч в сейфе Эдельмана...– Забудь про сейф на минуту, пожалуйста.– Но если предположить... - сказал Браун.– Что предположить?– Что эти триста тысяч – кокаиновые деньги.– Ну, это притянутое предположение, – отмахнулся Клинг.– Нет, обожди минуту, – сказал Карелла.– Только оттого, что его мать живет в Майами...– Из этого не следует...– Он не «латинос», - сказал Мейер. – Если бы он отправился туда за кокаином...– В любом случае с чем? – спросил Клинг. – Мы говорим про триста тысяч в сейфе. Чтобы получить такие деньги здесь, ему понадобилась бы по крайней мере половина для закупок в Майами.– Его отец только что умер, – сказал Карелла.– Когда? – спросил Браун.– В июне. Он сказал нам, что унаследовал деньги: достаточно, чтобы открыть свою практику, когда закончит обучение.– Сколько он унаследовал? – спросил Клинг. – Вспомни цифры, с которыми мы имеем дело. В сейфе мы нашли триста тысяч.– Вот что нам представляется, – сказал Мейер и покачал головой. – Исходя из того, что мать Мура живет в Майами, нам представляется, что он поехал туда и потратил все, что ему оставил отец...– Что здесь неправдоподобного? – сказал Браун. – На мой взгляд, это вполне допустимо.– И накупил кокаина, – кивнул Карелла.– Кучу кокаина, – сказал Браун. – Достаточно, чтобы за него при перепродаже получить триста тысяч.– Которые попали в сейф Эдельмана.– Он купил бриллианты у Эдельмана.– Записи такой сделки не имеется.– Они оба выходят чистыми. Мур «отмывает» деньги, покупая на них алмазы, а Эдельман «отмывает» наличность, покупая недвижимость в Европе.– Замечательно, – сказал Мейер, – если ты так наивен, что для тебя Питер Пуш не сказочный герой, а живой кролик.– В чем я ошибаюсь? – пошел в атаку Карелла.– Во-первых, мы даже не знаем, сколько этот парень унаследовал. Десять тысяч? Двадцать тысяч? Если вообще сумма достигала такой величины. Далее нам представляется, что студент медфака мог познакомиться с крупными колумбийскими наркодельцами в Майами и сделать крупную покупку, не пострадав при этом.– Возможно, – сказал Карелла.– Возможно все, – сказал Мейер. – В полночь может выглянуть солнышко, например. А почему бы и нет? Нам также представляется, что он мог вступить в контакт с человеком, который торгует алмазами под прилавком...– Ну хватит, – сказал Браун, – это самая простая часть истории. У нас в городе должны быть сотни таких, как Эдельман.– Может быть, и так. Но даже если предположить, что все это имело место – Мур унаследовал кучу денег, вышел на контакт с наркодельцами в Майами, удвоил свои деньги, покупая чистый кокаин там и продавая его здесь по частям и разбавленный, отмывая деньги путем закупки камней... Давайте на минуту примем этот вариант, ладно?– Звучит не так плохо, – согласился Карелла.– И этот вариант объясняет, почему он ошибался в целом ряде вещей, – сказал Клинг.– Замечательно, – улыбнулся Мейер. – Теперь объясните мне, как один человек может находиться в двух местах одновременно?– Ты о чем? – спросил Карелла.– Как он мог находиться поблизости от дома Андерсон, когда выстрелил в нее, и как он мог в то же время быть дома, готовиться к лекциям и слушать радио? Ты говорил с Лоэбом сам, Стив. Лоэб подтвердил, что всю ночь они звонили друг другу по телефону. Он сказал тебе, что у Мура работало радио, он сказал тебе...Как раз в эту минуту в комнату детективов вошел Ричард Дженеро, в руке он держал свой маленький японский радиоприемник. Детективы умолкли и поглядели на него. Дженеро подошел к своему столу, поставил приемник, взглянул на открытую дверь кабинета лейтенанта – отсюда явствовало, что лейтенант не вернулся с обеда, – и включил радио на полную катушку.– Ладно, – сказал Мейер. – Поехали. * * * Из квартиры доносилась очень громкая музыка. Брат Антоний постучал еще раз: может быть, хозяин не услышал стука.– Кто там? – раздался чей-то голос.– Мистер Мур? – спросил брат Антоний.– Секундочку, – произнес чей-то голос.Музыка стала потише, человек в квартире уменьшил громкость. Брат Антоний услыхал шаги, приближавшиеся к двери.– Кто там? – снова спросил голос у самой двери.В этом городе двери не открывают неизвестным. Брат Антоний заколебался. Он не хотел ломать дверь.– Полиция, – сказал брат Антоний.– А-а. Обождите секундочку, пожалуйста, – сказал голос.Он услышал, как шаги удаляются. Он приложил ухо к деревянной двери. В квартире что-то передвигали, перемещали... Он подумал, не сломать ли дверь в конце концов. Решил все-таки ждать. Снова послышались шаги у двери. Открывали запор, звенели цепочкой. Дверь отворилась.– Мистер Мур? – спросил он.Мур только взглянул на него и тотчас стал закрывать дверь. Брат Антоний нажал на дверь всем своим весом, открывая ее и отбрасывая Мура внутрь, в комнату. Брат Антоний ворвался в комнату, захлопнул за собой дверь и запер ее на засов. Мур стоял в нескольких футах, держась за плечо, в которое получил удар дверью. За его спиной на приставном столике стоял маленький радиоприемник и тихо играл. Брат Антоний решил, что, уходя, прихватит его с собой.– Здесь еще кто-нибудь есть? – спросил он.– Кто вы, черт возьми? – сказал Мур.– У меня есть письмо, которое вы написали, – сказал брат Антоний.– Какое письмо? О чем вы говорите?– Из Майами. Адресовано девушке по имени Салли Андерсон. Той, что умерла, – сказал брат Антоний. – Упокой, Господи, ее душу.Мур промолчал.– Салли получала от вас кокаин. – Брат Антоний начал оглядывать комнату.– Я не знаю, что вы имеете в виду.– Она получала от вас кокаин и продавала на окраине города, – сказал брат Антоний. – Пако Лопесу.– Я не знаю никого по имени Пако Лопес.– Но вы знаете Салли Андерсон, так? Вы написали ей в августе, что сделали большую покупку кокаина в Майами. Где теперь этот кокаин, мистер Мур? Кокаин, которым Салли торговала на окраине города.– Я ничего не знаю ни про какой кокаин, который бы Салли...– Мистер Мур, – тихо сказал брат Антоний, – я не хочу делать вам больно. Мы узнали имя Салли от дамы, которую звали Джудит Квадрадо. Нам пришлось сделать ей больно, потому что она медлила с ответами на наши вопросы.– Кто это «мы»? – спросил Мур.– Это не ваше дело! – гаркнул брат Антоний. – Ваше дело – сказать мне, где кокаин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38