– Конечно, будут.– Сколько нужно времени, чтобы выколоть глаза? – спросила она.– Не думай об этом. Лишнее волнение тебе не поможет. Просто постарайся ни на минуту не выпускать пистолет из рук. Вот и все.– Он будет в сумочке.– Ну, там, где ты его спрячешь.– В сумочке.– Старайся не выпускать его из рук. И положи палец на предохранитель.– Да, я всегда так делаю.– Ну, и не помешает запасной пистолет.– Куда мне положить запасной?– Прикрути к щиколотке. Надень широкие брюки. Медсестрам разрешают носить широкие брюки?– Да, конечно. Но тут нужно показывать ножки. Я буду в форме медсестры. Ну, как в платье. В белой форме.– Что ты имеешь в виду? Тебе велели надеть платье?– Прости...– Ты сказала: нужно показывать ножки...– Ну, психам. Им нужно показывать ножки, краешек попки. Надо покрутить задом, выманить их из кустов.– А, ясно, – сказал Клинг.– На мне будет накрахмаленный халат, белая шапочка, белые колготки и большой черный плащ. Я уже примеряла, он будет ждать меня в больнице, когда я приеду туда завтра вечером.– В котором часу это будет?– Когда я приеду в больницу или когда я выйду?– И то и другое.– Я должна быть там в одиннадцать. А в парк я выйду сразу после полуночи.– Ну, будь осторожна.– Конечно.Они помолчали.– Может быть, я запихну его в лифчик или еще куда-нибудь. Запасной.– Да, раздобудь себе один из этих маленьких пистолетов...– Да, в роде «дерринджера»...– Нет, такой тебе не поможет. Возьми лучше «браунинг» или «бернарделли» – это карманное автоматическое оружие тебе больше подойдет.– Да, – сказала она. – И суну его в лифчик.– Как запасной.– Да.– Можешь купить себе такой в любом месте, – сказал Клинг. – За тридцать-сорок долларов.– Но ведь это мелкокалиберные пистолеты, а? – спросила она. – Двадцать второго калибра? Двадцать пятого?– Калибр ничего не значит. Двадцать второй калибр может нанести больше повреждений, чем тридцать восьмой. Когда президент Рейган был ранен, все говорили, что ему повезло: пуля была двадцать второго калибра. Но это ошибка. Я разговаривал с этим парнем из отдела баллистики... Ты знаешь Дорфсмана?– Нет, – сказала Эйлин.– В общем, он сказал мне, что человеческое тело – это как комната с мебелью. Если прострелить стену пулей тридцать восьмого или сорок пятого калибра, то пуля пролетит через комнату и пробьет другую стену. Но если выпустить пулю двадцать второго или двадцать пятого калибра, то у нее не хватит силы пробить другую стену, понимаешь? Она ударится об диван, отлетит и разобьет люстру, то есть внутренние органы: сердце, почки, легкие. Маленькая пуля рикошетит туда-сюда и наносит огромный ущерб. Так что не думай про калибр. Маленький пистолет может нанести большие повреждения.– Да, – сказала Эйлин и поколебалась. – Но мне все-таки страшно, – призналась она.– Не бойся. У тебя все получится.– Может быть, это из-за того, что я рассказала тебе вчера, – сказала она. – Мои фантазии. Я никогда никому не рассказывала о них. Теперь я чувствую, словно я испытываю Бога. Потому что я произнесла это вслух. О том... Ну, знаешь... О желании быть изнасилованной.– Ну, на самом деле ты не хочешь, чтобы тебя насиловали.– Я знаю.– Так что это не имеет значения.– Разве как игра, – сказала она.– Что ты имеешь в виду?– Я про изнасилование.– А-а.– Ну, ты знаешь, – сказала она. – Ты срываешь с меня трусики и лифчик, я немножко сопротивляюсь... Примерно так. Делаю вид.– Ну да, – сказал он.– Для обострения удовольствия, – сказала она.– Ну да.– Не по-настоящему.– Нет, конечно.Она долго молчала.– К сожалению, завтра вечером это будет по-настоящему, – наконец произнесла она.– Возьми с собой запасной пистолет, – повторил Клинг.– Возьму, не беспокойся.– Ну, – сказал он, – я думаю...– Нет, не клади трубку, – попросила она. – Поговори со мной.И он опять не знал, что говорить.– Расскажи мне, что случилось, – сказала она. – Про развод.– Я не уверен, что хочу этого, – рассердился он.– Но ты расскажешь когда-нибудь?– Может быть.– Ну, только если захочешь, Берт... – Она заколебалась. – Спасибо тебе. Я чувствую себя получше.– Хорошо, – сказал он. – Послушай, если ты хочешь...– Да?– Позвони мне завтра вечером. Когда придешь. Когда все кончится. Дай знать, как прошло, ладно?– Это может оказаться очень поздно.– Я не сплю допоздна.– Ну если хочешь.– Да, я хочу.– Это будет после полуночи, ты знаешь.– Отлично.– Может быть, позже, если возьмем его. Потом надо будет зарегистрировать...– Все равно когда, – сказал Клинг. – Позвони в любое время.– Ладно, – сказала она. – Хорошо.– Ну, спокойной ночи, – сказал он.– Спокойной ночи, Берт. – Она повесила трубку.Он тоже положил трубку. Телефон тотчас зазвонил снова. Клинг сразу снял трубку.– Алло! – сказал он.– Берт, это Арти, – сказал Браун. – Ты не спал?– Нет.– Я не мог дозвониться целых полчаса. Я подумал, что у тебя плохо лежала трубка. Хочешь послушать, что я нашел?– Выкладывай, – сказал Клинг. Глава 13 Было девять утра, и четыре детектива собрались в кабинете лейтенанта, чтобы осмыслить то, что они уже знали. За ночь выпало шесть дюймов снега, и во второй половине дня опять ожидался снегопад. Бернс подумал, что, наверно, такой обильный снег идет на Аляске. Или наоборот: даже на Аляске не бывает таких снегопадов... Детективы рассказали ему все, что знали, а он тем временем делал заметки на листе бумаги. Вначале говорили Мейер и Карелла, затем – Клинг и Браун. Теперь Бернс чувствовал, что он должен произнести магические начальственные слова, которые в мгновение ока свяжут все детали в единую логическую цепь. Ему, однако, еще не приходилось произносить волшебных заклинаний.– Итак, Квадрадо опознал девушку? – спросил он.– Да, Питер, – сказал Мейер.– Салли Андерсон?– Да, Питер.– Ты показал ему ее фотокарточку вчера днем?– Четыре карточки, – сказал Мейер. – Ее и еще три, которые мы вытащили из дел. Все блондинки.– И он выбрал нашу Андерсон?– Да.– И он сказал, что одно время она жила с Лопесом и снабжала его кокаином?– Да.– Он узнал это от кузины, так? От девушки, которую зарезали?– Только про кокаин. Остальное рассказал он сам.– О том, что Лопес с девушкой жили вместе?– Мы проверяем, Питер. Мы нашли дом, в котором Лопес прежде жил, по соседству с аптекой на углу Эйнсли и Шестой, и смотритель подтвердил, что наша Андерсон жила с ним примерно до августа.– Когда начали репетировать «Жирную задницу».– Точно.– Ну, вот и связь, которую мы искали, – сказал Бернс.– Если она правильная, – сказал Мейер.– Что же здесь неправильного?– Одна из танцовщиц в шоу говорила, что Андерсон отправлялась каждое воскресенье в сторону окраины покупать кокаин.– Ну, а теперь представляется так, что она ездила туда продавать кокаин, – сказал Карелла.– Это две большие разницы, – сказал Мейер.– И Квадрадо получал «дурь» от кузины, так? – спросил Бернс.– Да.– Можно этому верить?– Пожалуй.– Он сказал, что девушка отправлялась туда каждое воскресенье продавать кокаин Лопесу, так?– Плюс любовные утехи, – сказал Мейер.– Как это увязывается с тем, что говорил ее дружок? – спросил Бернс.– Что ты имеешь в виду? – спросил Карелла.– В одном из наших донесений... Где же оно? – воскликнул Бернс и принялся шуршать бумагами на столе. – Он не говорил что-нибудь про деликатесы? Про девушку, которая покупала по воскресеньям деликатесы?– Верно, но она могла убивать сразу двух зайцев...– Вот, – сказал Бернс и стал читать вслух: – "Мур интерпретировал слово «Дел» в календаре-ежедневнике как..."– Верно, – сказал Карелла.– "Деликатесы от Коэна", на углу Стем и Северной Роджерс, куда она ходила покупать лососину, печенье «бейгели» и прочее каждое воскресенье".– Это не исключает, что потом она не отправлялась еще куда-нибудь дальше, чтобы передать кокаин Лопесу.– Он ничего не знал об этом, так? Дружок ее?– Про кокаин? Или про то, что она продолжала развлекаться с Лопесом?– И про то, и про другое, – сказал Бернс.– Он сказал нам, что у нее не было других мужчин, и еще он сказал, что она употребляла травку и ничего более.– Можно доверять ему? – спросил Бернс.– Он вывел нас на операцию с театральным «льдом», – сказал Мейер.– Ваше мнение об этом? – спросил Бернс. – Есть связь с убийствами?– Мы не думаем. Андерсон участвовала в операции с театральным «льдом» только один раз.– Вы продвигаетесь по этому вопросу?– Доказательств нет, – сказал Мейер. – Но мы предупредили Картера.– Не сомневаюсь, что это принесет огромную пользу, – вздохнул Бернс. – А как насчет Эдельмана? – спросил он Брауна. – Ты уверен, что правильно разобрался в его бумагах?– Трижды перепроверил, – сказал Браун. – Он нагревал «дядюшку Сэма», это точно. И «отмыл» кучу денег за последние пять лет.– Благодаря скупке недвижимости за рубежом?– Да, – кивнул Браун.– И ты думаешь, что на это предназначались деньги в сейфе?– Да, для его следующей поездки туда.– Не представляешь себе, когда он собирался туда ехать?– Жена его сказала, что в следующем месяце.– Так что он откладывал деньги до того времени, так?– Да, это выглядит примерно так, – сказал Браун.– Где он вдруг раздобыл триста тысяч? – спросил Бернс.– Может быть, и не вдруг, – сказал Клинг. – Может быть, на это ушло какое-то время. Давайте предположим, что он возвращается из Голландии с пластиковым пакетиком алмазов под мышкой и продает их по частям: на шестьдесят тысяч одному, на пятьдесят тысяч другому.– И потом он едет в Цюрих, чтобы положить деньги на счет в швейцарском банке, – сказал Браун.– До тех пор, пока он не будет готов купить еще драгоценных камней или еще недвижимости, – сказал Клинг.– Отлично, – сказал Бернс. – Это прекрасная схема. Но как она увязывается с двумя другими убийствами?– С тремя, если считать вместе с убийством мисс Квадрадо.– Ее зарезали, – сказал Бернс. – Давайте лучше сосредоточимся на тех убийствах, где был использован один и тот же ствол. Есть какие-нибудь мысли?– Мы усматриваем только одну связь между Лопесом и девушкой. И даже эта связь... – Клинг покачал головой. – Мы говорим о мелочах, Питер. У Лопеса был ряд клиентов, и девушка, возможно, снабжала его... чем? Унция в неделю – самое большее? Если взять то, что она продавала коллегам по шоу, все равно получается очень мелкая торговая операция. За что же убивать ее? Или Лопеса? Какой мотив?– Может быть, это все-таки был псих, – сказал Бернс и вздохнул.Остальные промолчали.– Если это псих, – сказал Бернс, – то мы ничего не можем предпринять, пока он не сделает следующий ход. Если он прикончит посудомойку в Маджесте или водителя грузовика в Риверхеде, тогда мы будем знать, что жертвы нашего убийцы – случайные люди.– Благодаря чему связь между Лопесом и Андерсон...– Станет случайной, правильно, – сказал Бернс. – Если жертвой следующего убийства станет посудомойка или водитель грузовика.– Мне не нравится ждать, когда появится следующий труп, – проворчал Мейер.– А я не верю в совпадения, – сказал Карелла. – Особенно в такое, когда и Лопес, и Андерсон торгуют кокаином. В любом другом случае я бы сказал: конечно, преступник совершил одно убийство здесь, другое – ближе к окраине, третье – снова здесь. Он перемещается по городу из одного участка в другой и подстреливает любого, кто попадется ему ночью. Но с кокаином случай другой, Питер.– Ты только что сказал, что торговля кокаином не превышала масштабов мелкой операции, – сказал Бернс.– Но все равно это кокаин, – сказал Карелла.– Лопес был единственным человеком, кого она снабжала? – спросил Бернс.Остальные поглядели на него.– Или это была более крупная операция, чем мы знаем?Они промолчали.– Где девушка брала порошок? – спросил Бернс. Он коротко кивнул. – Здесь чего-то не хватает, – сказал он. – Найдите отсутствующее звено. * * * Эмма с братом Антонием праздновали удачу заранее.Он купил бутылку дорогого вина, и они теперь сидели и выпивали за успех предприятия. Эмма тоже прочла письмо и пришла к тому же заключению: писавший был поставщиком Салли Андерсон. Это явствовало из письма.– Он покупает восемь килограммов кокаина, – сказал брат Антоний, – пускает в продажу и получает за него вдвое против того, что потратил.– К тому времени, когда кокаин попадет на улицу, – сказала Эмма, – кто знает, сколько он будет стоить?– Нужно отдавать себе отчет, что он изменяется, когда его передают вниз по цепочке. К тому времени, когда его получит потребитель, останется лишь 10 – 15-процентная концентрация. А эти восемь килограммов, что он купил... Похоже на любителя, верно? Тот факт, что он отправился один, имея с собой четыреста тысяч наличными... – Точно, – сказала Эмма.– Ну, и мы тоже, в общем, любители, – сказал брат Антоний.– Но ты очень щедр, – улыбнулась Эмма.– Как бы то ни было, к тому времени, когда эти восемь килограммов попадут на улицу, их уже так разбавят, что вместо них появится тридцать два килограмма на продажу. Обыкновенно потребитель наркотиков даже не знает, что он получает. Половина кайфа, который он чувствует, происходит от сознания, что он заплатил так много за свой грамм.Эмма снова заглянула в письмо.«Первое, что мне хочется сделать, это отпраздновать, – читала она. – Наверху Фримонт-Билдинг есть новый ресторан, и я хочу пойти туда в субботу вечером. Очень элегантный, очень респектабельный. И, пожалуйста, никакого нижнего белья, Салли. Я хочу, чтобы ты выглядела стильно и скромно, но без белья, поняла? Как в тот раз, когда мы обедали в заведении „У Марио“ в Квортере, помнишь? Потом, когда придем домой...» – Эмма пожала плечами. – Ну, дальше всякое сюсюканье, – сказала она.– У девушки было больше трусиков и лифчиков, чем в магазине дамских штучек, – сказал брат Антоний. – Полный ящик.– И он просит не надевать их вообще! – воскликнула Эмма и покачала головой.– Я куплю тебе одну из этих балетных юбчонок, – пообещал брат Антоний.– Спасибо, сэр, – расплылась в ухмылке Эмма.– Как по-твоему, почему она сохранила это письмо? – спросил брат Антоний.– Потому что это любовное письмо, – пожала плечами Эмма.– Тогда почему она спрятала его в воротнике куртки?– Может быть, она была замужем.– Нет.– Или у нее был другой парень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38