За окнами было уже совсем светло.
– Подъем, – закричал я своему сонному воинству и выскочил наружу.
Оказалось, что пока ничего страшного не произошло, просто кто-то колотил в ворота и звал меня по имени-отчеству. Я сообразил, что это может быть только наш штатный парламентер Иван, и крикнул, что сейчас выйду.
Иван выглядел совсем молодцом, опухоль на лице почти прошла, остался только грандиозный синяк.
– Доброго здоровьечка, – сказал он, кланяясь. – Как сами-то?
– Спасибо, твоими молитвами. Ты здесь какими судьбами?
– Опять пришел звать тебя на переговоры, – ответил он. – А что у нас ночью было! Страсть!
– В имении?
– Ну! Двух казаков порубали в капусту, сожгли два стога сена и конюшни!
– Не может быть, – фальшиво удивился я. – Кто же это сделала?
– Наши же гайдуки, их магистр за воровство посадил на цепь, так они ночью стакнулись со здешним урядником, пустили красного петуха, порубили казаков и сбежали!
– Понятно, – сказал я. Иван озвучил версию ночных событий, которую я уже слышал от участников ночной засады.
– Что, магистр опять хочет завлечь меня в ловушку?
– Нет, теперь договариваться приехал сам барин, и без обмана.
– Моргун?
– Они самые, Иван Тимофеевич.
– И что ему от меня нужно?
– Не могу знать, Лексей Григорьич, ведаю только, что теперь они приехали без обмана.
– И где он хочет со мной встретиться?
– А где скажете, хоть и здесь на хуторе.
Это было что-то новое, и я сразу заподозрил, что преступный помещик хочет провести разведку, какими силами мы располагаем.
– У нас ему делать нечего, а вот к воротам пусть подойдет – там и поговорим.
– Они не как магистр. Они барин добрый, – уверил меня Иван. – С ними можно говорить без опаски.
У меня о Моргуне было собственное мнение, но отказываться от встречи с ним не стоило, вдруг удастся договориться о мирном решении конфликта. В конце концов, я не высшая инстанция, чтобы решать, кто прав, кто виноват, да еще и быть карающей десницей правосудия.
– Он где?
– Тут, неподалеку.
– Ну, что же, иди, зови.
Иван ушел, а я вернулся в избу за оружием. Соратники продолжали мирно почивать. Пришлось их растолкать и предупредить, чтобы были наготове. Ефим довольно быстро пришел в себя и даже предложил захватить помещика в плен, а потом обменять на женщин. Мысль была здравая, но я решил сначала посмотреть, что это за тип, а уже тогда решать, что с ним делать.
Когда я вернулся к воротам, тот уже стоял перед ними, держа в поводу лошадь. Я вышел и небрежно кивнул головой. Внешне Моргун выглядел вполне прилично Высокий, начинающий полнеть господин с хорошо бритыми щеками и ухоженными, по моде своего времени, шелковистыми усами.
– Позвольте рекомендоваться, – заговорил он высоким тенором, не вполне подходящем к его крупной фигуре, – Иван Тимофеевич Моргун, здешний землевладелец.
– Очень приятно, – не скрывая иронии, проговорил я, – мне, думаю, нет смысла представляться, вы меня и так знаете.
– Я прекрасно понимаю ваш тон, – ответил он, – однако, когда вы узнаете больше про наше с вами дело, то измените свое обо мне мнение.
– Интересно, что вы еще придумали?
– Во-первых, я хочу передать вам привет от Екатерины Дмитриевны.
– Спасибо, – холодно сказал я, ничем не выдавая своей заинтересованности.
Моргун подождал предполагаемый вопрос о том, как она себя чувствует в заточении, не дождался и продолжил:
– В том, что с ней произошло, никакой моей вины нет, я сам, если хотите знать, жертва.
Говорил помещик прочувственным голосом, от полноты чувств прикладывая правую руку к сердцу. Я внимательно слушал, не помогая встречными вопросами.
– Мы с ней оба оказались невинными жертвами коварных людей!
Моргун замолчал и, вынув из кармана надушенный, кружевной платок, промокнул им глаза. Мне надоело наблюдать эту трогательную сцену, и я спросил:
– Когда вы ее освободите?
– Если бы это от меня зависело! – театрально вскричал он.
– Ладно, если вам так удобно, могу спросить, кто же на самом деле коварный похититель?
– Это вы правильно сказали, – обрадовался Моргун хоть такой моей реакции. – Действительно, речь идет о коварном похищении. Иначе это никак не назовешь!
– Господин Моргун, – начиная сердиться, сказал я, – или вы сейчас скажете, что вам от меня нужно, или мы расходимся. Мне нет никакой нужды слушать ваши оправдания. Вы со своим магистром похитили двух женщин, и вам за это придется ответить!
– Так вы уже знаете про магистра! – удивленно воскликнул он.
– Я не только знаю про него, но мы с ним достаточно коротко знакомы, не далее как вчера он пытался меня застрелить!
– О, сударь, вы совершенно правы, это страшный человек! Я ведь и сам у него в плену.
– То есть как это в плену? – с недоумением переспросил я.
– О, это длинная история и, боюсь, что вы в нее не поверите.
– Тогда вам нет смысла ее рассказывать.
Такое странное отношение к его интригующему признанию опять сбило помещика с ритма. Он запнулся, не зная, продолжать ему свою исповедь или оставить эту тему. Потом нашелся:
– Все-таки я рискну рассказать вам историю своей жизни, чтобы у вас не возникло обо мне превратного мнения.
– Спасибо не нужно, – остановил я. – Мне это никак не интересно.
– Зря, – с сожалением произнес он. – Мне казалось, что вам небезразлична судьба Екатерины Дмитриевны.
– А она-то тут причем? – не сдержал я удивления. – Какое Екатерина Дмитриевна имеет к вам отношение?
– Самое прямое, – ответил Моргун, пристально глядя мне в глаза. – Мы не далее, как вчера обвенчались!
– Что вы сделали?! – переспросил я. – То есть как это обвенчались?
– Именно так-с, обвенчались в нашей домовой церкви по православному обряду!
– Вы, вы, – начал говорить я, – вы за это ответите! Я знаю, что вы принуждаете женщин выходить замуж за ваших людей, чтобы потом их обобрать и убить! Я знаю о попе Матрохе, который занимается незаконными венчаниями!
Моргун слушал меня, не перебивая, только грустно улыбался. Когда я замолчал, он успокоительно тронул меня за рукав.
– Наш брак совсем не то, что вы думаете. Мы с Екатериной Дмитриевной полюбили друг друга, и между нами нет тайн. Если хотите знать, она мне сама рассказала о ваших с ней прежних отношениях. И поверьте, я к вам совсем не в претензии!
Тут я окончательно купился. Не спрашивать же мне было, о чем ему рассказала Кудряшова?!
– Хорошо, пусть так, но пока я сам из ее уст не услышу подтверждение ваших слов...
– Конечно, обязательно, я вас очень хорошо понимаю, поверьте, мне самому хотелось бы, чтобы наш конфликт благополучно разрешился. Если бы это зависело только от меня!
– А от кого это зависит? – спросил я, уже понимая, какое препятствие он назовет.
– Позвольте мне вкратце рассказать вам свою историю, чтобы у вас не было сомнений в моей искренности.
– Хорошо, слушаю вас, – согласился я.
– Вы уже знаете, что я здешний помещик, – начал рассказ Моргун. – Батюшка мой оставил после себя небольшое состояние, но средств на достойную жизнь мне вполне хватало Я даже намеревался жениться и обзавестись семейством. Однако, так случилось, что в течение короткого времени я получил наследство после нескольких умерших родственников, и у меня создалось довольно изрядное имение. Будучи человеком молодым, склонным к идеалам, я решил отправиться за границу, собираясь пройти курс наук в разных заграничных университетах, дабы достойно служить нашему любезному отечеству. Однако, легкомыслие молодости оказалось сильнее, чем порывы здравого смысла, и я там слишком увлекся сладостными радостями жизни...
Моргун неожиданно замолчал, видимо, вспоминая приятности порочной жизни, потом вернулся на грешную землю и продолжил:
– Однако, семя порока, попавшее в неокрепшую душу, дало свои плоды, и я на неумеренных развлечениях потерял большую часть своего состояния...
Рассказ Моргуна был таким наивно ходульным, что в другое время я бы не один раз прервал его ехидными замечаниями, но теперь слушал, ожидая, когда он дойдет до сути дела.
– Погрязая в тенетах праздности и порока, – продолжил он, – я едва не погубил свою бессмертную душу.
– Вы не можете сразу перейти к сути дела? – не выдержал я слушать весь этот напыщенный вздор. – То, что вы мне рассказываете, описано в любой нравоучительной повести. Продолжите с момента, когда встретили магистра, и он обманным путем воспользовался вашим доверием.
– Так вы знаете мою историю? – совершенно искренне удивился помещик.
– Знаю, – не очень кривя душой, ответил я. – Переходите к подробностям.
– Когда вихрь развлечений мне надоел, я увлекся карточной игрой...
Иван Тимофеевич начал рассказывать, сколько и когда он выиграл и проиграл, в каком лихорадочном состоянии пребывал. В конце концов, я вновь его прервал:
– Давайте ближе к сути дела, вы хотите сказать, что тогда-то вы и встретили магистра, который выиграл в карты оставшуюся часть вашего состояния?
– Увы, вы совершенно правы...
Не могу сказать, что я совсем не верил Моргуну. Его история была немудрящая и довольно обычная, да и сам он выглядел положительным, кающимся грешником, даже в чем-то благостным. Однако, что-то неестественное, какая-то внутренняя червоточинка мешали до конца поверить в его искренность.
– Он протянул мне руку спасения, – продолжил помещик, – простил долг чести, мы подружились, и магистр предложил нам жить вместе.
– У этого магистра есть имя? Почему все его так странно называют?
– Да, конечно, он даже российский подданный, хотя по крови, скорее, швед. У него сложное для русского слуха имя, потому его и зовут по ученой степени – магистром.
– И что же это за имя?
– Улаф Парлович Енсен, – тщательно выговорил Моргун. – Согласитесь, звучит непривычно для нашего языка и слуха. Однако, позвольте, я продолжу. Мы вместе приехали в здешнее мое имение, однако, магистр тут же ко мне переменился. Он удалил меня от всех хозяйственных дел, не разрешил встречаться с соседями, и я в своем отчем доме чувствую себя пленником!
История получилась жалостливая, но пока ничего мне не объясняла.
– Как же он разрешил вам жениться на Кудряшовой?
– О, об этом он пока не знает. Мы с Катей обвенчались тайно.
То, что он врет, можно было не сомневаться, однако, я это никак не прокомментировал и задал новый вопрос:
– Если вы живете на положении пленника, то каким образом выбрались из имения и попали сюда?
– У магистра сегодня много хлопот, и он забыл обо мне.
– И что же у него за хлопоты?
Моргун не сразу придумал, что ответить, замялся, потом неопределенно помахал рукой в воздухе.
– К нам сегодня приехали покупатели. Торгуют рожь.
– Понятно. И что же вам нужно от меня?
– Екатерина Дмитриевна просит вас вернуться в Троицк и прислать сюда к ней ее управляющего.
– Зачем же мне ехать самому, пусть отправит ему телеграмму,
Телеграф еще не дошел до маленьких городов, в частности, до Троицка, но Моргун этого не знал и растерялся.
– Но, но, телеграмма – это еще так непривычно. Управляющий может ее не так понять, лучше, если бы вы сами взяли на себя труд...
Никакого Катиного управляющего я не знал, но ничего об этом не сказал. Пытался понять, что происходит на самом деле, и решил потянуть время. Потому, не уточняя детали, ответил полуотказом:
– Думаю, что мое слово для управляющего не указ. Лучше, если бы Екатерина Дмитриевна написала ему письмо.
– О, я об этом подумал, вот извольте!
Моргун вытащил заранее приготовленное письмо и подал мне. Оно оказалось запечатанным.
– Это что такое? – спросил я.
– Письмо.
– Кому?
– Управляющему.
– А почему оно не надписано?
– Разве? Я, знаете, как-то не обратил внимания.
– Если вы не против, я его вскрою, – сказал я и, не дожидаясь согласия, разорвал конверт.
– Как вы можете! – воскликнул помещик. – Это же чужое письмо!
– Правда? Я думаю, ничего страшного не произошло, – ответил я, вынимая из конверта чистый лист бумаги. – Надеюсь, Екатерина Дмитриевна будет не в претензии.
– Право, это действительно странно, – смутившись, сказал Моргун. – Видимо, я ошибся письмами...
– А с венчанием вы не ошиблись? Может быть, вы обвенчались с какой-нибудь другой женщиной, а не с Кудряшовой?
Моргун обиделся и по-детски шмыгнул носом.
– Такими вещами, милостивый государь, не шутят!
– А как насчет того, чтобы отправлять человека за тридевять земель с пустым конвертом? Это, господин хороший, не просто шутка, это оскорбление! За такое я вас сейчас же поставлю к барьеру!
– Это просто неблагородно с вашей стороны, – забормотал помещик, невольно пятясь к своей лошади. – Я совсем не намеревался вас оскорбить!
Теперь мне стало ясно, что он отчаянный трус, и я решил этим воспользоваться.
– Вяжи его, ребята! – крикнул я своим товарищам, прятавшимся за воротами.
Тотчас выскочили Ефим с Михаилом, схватили бедного Моргуна за руки и втащили во двор.
– Господа, господа, что вы такое делаете! – залопотал он, пробуя вырваться из сильных молодых рук. – Так поступать нельзя, это насилие!
– Отнюдь, – ответил я, запирая ворота. – Мы с вами будем драться по всем правилам дуэльного кодекса. Вы сами выберете оружие, которым я вас убью!
– Но я не желаю драться! Я никому никакого зла не сделал! Это все Улаф Парлович!
– Тогда выходит, что вас сюда послал магистр? – наехал я на него, не давая возможности прийти в себя.
– Он, он! Будь он проклят! – запричитал Моргун. – О, это страшный человек!
– Об этом я уже слышал, зачем он вас послал?
– Отправить вас отсюда с письмом. У нас сейчас большие неприятности, а вы ему мешаете.
– Какие неприятности?
– Ну, вообще... Я, право, не знаю...
– Принесите ему пистолет! – крикнул я в сторону избы. – Стреляемся немедля, через платок до смерти!
– Господин, э... простите, запамятовал вашу фамилию, я не хочу стреляться. Я все и так скажу.
– Говорите!
– К магистру приехали какие-то люди из-за границы, и он второй день сам не свой. И еще сегодня ночью у нас был большой пожар. А тут еще вы... Улаф Парлович вас не боится, но когда около имения бродят чужие люди...
– Вы действительно обвенчались с Кудряшовой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38