Тот слегка осел, принимая мощь, и судя по всему, пропуская ее через себя в землю.
– Ну как? – повернулись они ко мне.
Голос у ребят не походил на человеческий.
– Впечатляет, – честно ответила я. – Нет, повторить сейчас не смогу, и не надейтесь.
Короче, вся тренировка свелась к демонстрации боевыми магами своей недетской силы. К концу ее я устала не столько физически (да и не делала я ничего), сколько морально – уворачиваться от лестных предложений «попробовать». Наконец до меня дошло, что можно у ребят выяснить, что делать новичкам. Что я и сделала. Боевые маги воззрились на меня с неподдельным изумлением.
– Так ты не маг? – с неопределенной интонацией протянул гоблиноподобный, кажется, все же Роман. – То есть, не тренировалась магически с детства?
– Нет, но я пришла учиться, – с вызовом ответила я.
– Долго же тебе придется постигать эту науку, – ответил он, принимая изначальные очертания. – И стоит ли? Ты уже сформировалась…
Я ничего не ответила, хотя именно этот вопрос терзал меня на протяжении всей тренировки. Становиться гоблином? Бр-р-р!
***
– Как прошла первая тренировка? – осведомилось начальство, когда я появилась у него в кабинете для получения дальнейших инструкций.
– Ну… – замялась я.
– Говори как есть, – пристально посмотрел на меня Борис Иванович. – Чем меньше ты от меня будешь скрывать правду, тем быстрее из тебя выйдет что-нибудь путное.
– У меня возникли сомнения, – честно призналась я. – В том, что из меня получится боевой маг.
– Что так?
– Да вот, не знаю, что надо сделать для того, чтобы научиться прошибать кулаком бетонные стены.
И, кроме того, не горю желанием наращивать полсотни килограммов мышечной массы. Как минимум.
– Не беда, – бодро отозвалось начальство. – Чтобы прошибать стены, много мышц не требуется. Пойдем, покажу.
Конечно же, у него получилось. Но на свой лад – он просто приложил руку к стенке, надавил не нее чуть заметным глазу движением, и кусок бетона отвалился сам собой.
– С элементалами так легко столковаться… – пробормотал он.
– Повторить не смогу, – быстро опередила я возможный вопрос.
– Ничего, через полгодика сможешь, гарантирую, – отозвался собеседник. – Знаешь что… Отдам-ка я тебя лучше на обучение одному китайцу. Ну их, как ты выражаешься, этих гоблинов…
– Я на соревнования не пойду, – уперлась я.
– Какие еще соревнования? – вскинул на меня желтые глаза собеседник.
– По ушу, – растерянно ответила я. – Мне уже предлагали, я отказалась.
Ага. Потому что видела, как спортсмены ломают конечности и рвут мениски. И потому что знала свою «страсть» к занятиям из-под палки.
– Вот уж куда ты точно не попадешь, так это на соревнования, – рассмеялся Борис Иванович. – Тебя обучать будут не спортивному ушу, и даже не традиционному, а самому что ни на есть внутреннему. Пошли.
Я молча направилась вслед за начальником. В телепорт.
Меня охватил калейдоскоп радужных брызг, настолько ярких, что я зажмурилась. А когда открыла глаза, то обнаружила себя стоящей в жалкой тени незнакомого мне длиннохвойного дерева. Все кругом было залито солнцем, куда ни глянь, сновали китайцы. Иногда под зонтиками. Иногда в оранжевых монашеских одеяниях. Но чаще все же в гражданской одежде.
Итак, я очутилась в Поднебесной.
В мгновение ока. Это обстоятельство казалось настолько невероятным, что я никак не могла поверить в его возможность. Рот открывался и закрывался, но слова не шли на язык.
– Ты хочешь меня спросить? – иронично осведомился мой проводник. – О чем же?
– А вы что, тоже тут учились?
Ну и вопрос! Я почувствовала, что заливаюсь краской. Но мой провожатый ничуть не удивился.
– Где я только не учился! – ностальгически вздохнул он. – А вот в этом конкретно месте не довелось. Просто здесь один мой хороший приятель, специалист по стихиям, живет. После культурной революции ему и его выжившим коллегам пришлось здорово шифроваться. Поэтому он и работает на местной кафедре физкультуры. Кажется, даже заведующим.
Видать, нелегко приходилось магам в коммунистическом да социалистическом Китае. Но…
– Это же давно было. В смысле, культурная революция давно была.
– А привычка осталась, – назидательно ответило начальство. – Тем более, публичные казни в Поднебесной еще никто не отменял.
Я не нашлась, что возразить. И осведомилась:
– А что это за учебное заведение?
– Точно не помню, – оборачиваясь в поисках разъяснительных надписей, ответил провожатый. – Университет. Сямыньский, кажется. Идем?
Я беспрекословно пошла следом. Не пройдя и двух сотен метров, мы остановились перед зданием из красного кирпича. От крыши здания к земле вели железные растяжки.
«Странная архитектура у китайцев», – на автомате отметила я для себя.
– У них тайфуны часто случаются, и наводнения нередки, – ответил на невысказанный вопрос спутник-телепат.
Мы поднялись на третий этаж, прошли мимо каких-то кабинетов, и остановились перед дверью с испещренной иероглифами табличкой.
– Нам сюда, – прислушиваясь к своим ощущениям, сказал Борис Иванович. – Он сейчас у себя.
Не успели мы постучаться, как на пороге кабинета возник мой будущий учитель ушу. Немаленький такой китаец, даже по европейским меркам. Скользнул по мне ничего не выражающим взглядом, и радостно уставился на моего спутника.
– Болис? Осень лад тебя видеть! И твою спутницу, – произнес он по-русски. – Плоходите в кабинет, нет в ногах плавды.
За чаем мы обговорили все подробности. Точнее, говорило начальство, мне была уготовлена участь помалкивать, да пить ароматный напиток маленькими чашечками. Что я и делала, слушая мяукающего по-китайски Бориса Ивановича.
Кабинет у местного «специалиста по стихиям» был зауряден. Кроме деревянного дивана и чайного столика в нем размещался письменный стол, компьютер, принтер и шкаф. Обычный кабинет. Периодически дверь отворялась, и входила молодая китаянка в спортивном костюме. Иногда с бумажками, иногда без. Наставник, не меняясь особо в лице, мяукал указания. Китаянка кивала, и удалялась легкой спортивной походкой.
Вскоре большие дяди решили мою скорбную участь. Теперь вместо обеденного перерыва я должна была тренироваться у мастера Лина – так звали моего нового наставника. Так было удобнее всего, учитывая разницу во времени – когда в Москве куранты отстукивали час дня, в Сямыне было уже пять вечера. А тренировки у мастера Лина начинались как раз в пять. В другое время он был занят – вероятно, погоду усмирял.
Озвучив принятое решение, начальство засобиралось обратно. Я было поднялась за ним следом, но он покачал головой: остаешься, мол. И вручил мне прибор телепортации, или ПТ, со словами:
– Я бы мог тебе, конечно, постоянный портал навесить… Но это, во-первых, энергоемко. А, во-вторых, опасно – вдруг кто из здешних в него попадет? Правда, это не смертельно. Если, конечно, он не побежит в сосняк и не напорется на Маню.
– Да ладно, я и с ПТ могу путешествовать, – смилостивилась я над китайцами. – Только вот, как он работает, не объясните?
– Да, конечно, – ответил Борис Иванович, бросил пару мяуканий в сторону учителя Лина – мол, объясню сейчас подопечной азбучные истины, и отдам ее тебе на растерзание.
ПТ представлял собой наручные часы, но вместо часов и минут у него были широты и долготы. Чтобы попасть куда требовалось, достаточно было ввести соответствующие координаты с точностью до тысячной доли градуса – и вот ты на месте. Кроме того, корпус прибора был снабжен еще какими-то выступами.
– Это кнопки быстрого доступа, – пояснил он мне. – При нажатии вот этой ты окажешься в Китае. При нажатии той, что правее – в Заповеднике. И, – сделал он усилие, – все остальные уже не функционируют. Подзаряжать прибор не надо, в нем энергии на сотню лет хватит.
И, одарив меня взглядом синих глаз, начальство удалилось. В портал.
А я осталась одна, посреди Поднебесной, без денег и документов, с еще неиспытанным мной прибором в качестве надежды на возвращение. Не могу сказать, что у меня опустились руки, но ошарашена я была изрядно. И как прикажете тренироваться в таком состоянии духа?
Чтобы настроить себя на позитивный (и сказочный) лад, я немедленно окрестила ПТ «скакуном» в честь любимого мною Роберта Асприна. Молодость и воображение победили страх. Настроение улучшилось.
Китаец все это время молча наблюдал за мной.
– Все холосо? Пошли на тлениловку.
Так я приступила к занятиям.
И были они у меня по расписанию, изо дня в день, исключая воскресенье.
Лин-лаоши (учитель Лин, то есть) поставил меня в пару стоек, велел махнуть ногой-рукой, и остался вполне доволен результатом. Еще бы! Я ведь год училась спортивному ушу в пекинском университете, а потом еще в Москве пять раз в неделю китайщиной маялась, все специфическую растяжку подколенных связок терять было жалко. Вот она и пригодилась…
Велев отрабатывать стойки по утрам (вот и будет чем заняться на утренних тренировках с коллегами), Лин-лаоши принялся обучать меня внутренним стилям ушу. Причем по китайской методике – не спеша, с чувством, толком, расстановкой. Вроде бы не очень напряжной была тренировка, а двадцать потов сходило. Каждое упражнение приходилось делать, вкладывая изрядное количество сил, координируя конечности, дыхание и течение жизненной энергии чи.
Что такое эта самая чи, я спрашивала. Даже не один раз. Но разве ее покажешь? Мастер пытался объяснить мне, но я не очень разбиралась в китайской картине мира. Потому он и ограничился тем, что сказал, что чи – это то самое, что дает мне возможность проснуться утром бодрой, и радостно приступить к работе.
А я-то была уверена, что мне магия друидов помогает…
В первой половине тренировок я изучала син-и-цуань, или «кулак формы и воли». А точнее, его базовые элементы, каким-то хитрым образом сочетающиеся с первоэлементами типа огня и иже с ними. Однажды я осведомилась у Бориса Ивановича, как подобное соответствие было обнаружено. Тот, хитро улыбаясь, ответил, что именно это мне и предстоит выяснить самой.
Но единственное, что я пока могла почувствовать, так это гудящие ноги и ломоту в плечах от отработки сотни – другой однообразных мощных ударов со входом, то бишь, продвижением вперед. Порой учитель Лин устраивал демонстрацию «того, как надо» – показывал тот или другой «кулак», или удар. Его движения были то мощными и стремительными, как прыжок тигра, то плавными, подобно течению могучей реки. И вот что было поразительно – от учителя то жаром дышало, то речной свежестью веяло. Может, мне это от усталости казалось, но, вполне вероятно, что и нет. Но самое удивительное было не это. А то, что смотреть на него было необычайно полезно для сердечной мышцы – улучшалось настроение, выравнивалось сердцебиение. Создавалось такое впечатление, что вместо сердца у наставника стоит магнитная катушка, и все, что попадает в поле ее действия, настраивает согласно собственной частоте.
Иногда мастер Лин показывал применения техник. Становиться напротив него было даже не страшно. А как-то сразу понятно, что бесполезно – сметет, и не заметит.
В общем, развлекал он хлипкую ученицу, давал отдышаться, потом хитро улыбался, и говорил:
– А тепель иди, и ходи по клугу!
То есть, багуа изучай. Восемь шагов в одну сторону, поворот, восемь в другую. Каждый поворот не просто так, но со смыслом. Смысл заключался в основном в том, чтобы вывернуться из цепких объятий врага, и со всей дури наварить ему в пах. Способов нанести тяжкие телесные повреждения, а то и вовсе оставить противника без потомства, было много. Но я пока долбила базовые восемь. На первый взгляд нехитрое это занятие осложнялось тем, что ходить надо было на полусогнутых ногах. Но легко, свободно и мощно одновременно. А потом замирать в низких стойках – да так, что конечности сводило от статической позы.
Возвращалась я из Китая обычно абсолютно мокрая – от и до. Правильно сделал Борис Иванович, что кнопки на ПТ настроил, а то я с усталости все координаты бы позабыла, и куда-нибудь не туда угодила. Но весь ужас ситуации заключался в том, что когда я появлялась в Заповеднике, было всего три часа пополудни. Времени в обрез хватало на то, чтобы принять душ, переодеться в сухую одежду, перекусить, и мчаться дальше на занятия.
***
По прочим дисциплинам боевые маги тоже были мне не соратники – все они, в той или иной степени, но ушли вперед. Поэтому-то мне выдали репетиторов. Наверное, в наказание последним.
О том, как употребить на практике силу человеческих эмоций, до меня доносили два пожилых, умудренных жизненным и магическим опытом эмпата. Светлого величали Никитой Матвеевичем, а темного – Афанасием Матвеевичем. Вероятно, они были братьями, но упорно не желали в этом признаваться.
Аудитория находилась на нейтральной территории корпуса эмпатов – в рукопожатии тролля. Так что я ошиблась на ознакомительной экскурсии – не было толстой бронированной двери. Было две – на входах на нейтральную территорию. На занятиях я не столько слушала эмпатов, сколько училась глобальному пофигизму. Тем паче, что во всех наставлениях моего китайского наставника звучал один и тот же призыв – ни в коем случае не действовать в состоянии аффекта. Не поддаваться сиюминутным порывам, но развивать внутреннюю силу – то есть совершенствовать навыки, прямо противоположные тем, что до меня пытались донести эмпаты.
Но, поскольку я должна была тратить свое драгоценное время не на сон, но на посещение двуличного тролля, я тоже кое-чему научилась. Дождаться, когда один наставник долбанет в другого зарядом эмоций, и отзеркалить то, что от него рикошетило, выданным начальством амулетом-накопителем – сама-то я еще практически ничего не умела. Эмпаты уворачивались, нейтрализовывали остаточное заклинание, грозили мне пальцем. Напоминали о том, что у меня висит на шее экранирующий амулет. Но не обижали.
Спустя какой-то месяц с начала занятий я могла предугадать момент действия противника с точностью до наносекунды. Неизвестно, на что именно рассчитывал Борис Иванович, когда направлял меня на занятия с Матвеичами, но результат ему понравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47