Потом шмыгнула носом, чмокнула братца в щечку, вскочила, наделила нас киселем повторно.
Друид все это время не сводил с нее глаз. Жозефина тоже на него посматривала.
Где-то через час, или около того, мы спохватились – нам давным-давно пора было быть в Слитке. Быстренько распрощались, обещались заходить, и помчались обратно быстрее ветра.
После занятия (в ходе которого ничего примечательного, окромя непроходимой тупости все же влюбившегося друида и ожога на моей руке от все-таки раскалившегося куска железяки, не случилось), я с моим новым наставником направилась в избушку Бориса Ивановича. Известие о том, что его ждет аудиенция у начальства, Илья воспринял спокойно. Но не удержался от усмешки:
– Подозревает в чем-то?
– Удивился, что не знает «такого видного парня».
Металлист в ответ лишь пожал плечами:
– Что же… Веди.
– Да мы уже пришли, вообще-то… Стой! Обувь снимай. Ой! Борис Иванович, здравствуйте! Как здоровье?
– И ты здравствуй, Лиса! Все хорошо, спасибо.
Начальник Заповедника стоял на пороге. Это было что-то новенькое – еще ни разу не выходил он мне навстречу. Да и глаза его меняли цвет как-то уж больно часто…
Я недоуменно переводила взгляд с одного наставника на другого, не зная, что и подумать. Но металлист был само спокойствие, бегством спасаться не помышлял, топоров не отращивал, просто стоял. И не могло не успокаивать.
Наконец Борис Иванович закончил сканировать незнакомого ему сотрудника Заповедника.
– Ну, проходите, молодой человек, знакомиться будем, – сделало начальство приглашающий жест рукой. – Пообщаемся, чайку выпьем.
Я нерешительно замерла на пороге.
– Мне остаться?
– Как хочешь, – мельком взглянув на меня, ответило начальство. – Но, если тебе по-прежнему скучно влезать в политику, я тебя не держу.
– Скучно. Да и тренировка у меня на носу. Я пойду, пожалуй.
***
А где-то через неделю, поздним вечером, когда я, укутавшись в одеяло, читала Толкиена, в окно постучался Антон. Я любила, когда ко мне приходил друид. Он казался близким и родным – совсем как Маня. С ним было легко. И общаться, и учиться. Порой, он, конечно, вредничал…
…Но этот случай явно не являлся таковым: уже по походке Антона можно было сказать, что разговор пойдет о чем-то личном. Так оно и вышло – оказалось, друид пришел узнать, что я думала о металлисте. А я ничего не думала. Я Илью просто не понимала. Но мне было достаточно того, что Маня не заподозрила врага в нашем общем наставнике по металлу. И того, что он ничего не знал о людях в подозрительных черных костюмах. А еще того, что Борис Иванович поговорил с металлистом, и тот на следующий день, как ни в чем ни бывало, продолжил существование в Заповеднике. Был бы шпиком – поди, вылетел бы в два счета.
Что-то было не то в этом визите…
– А что тебя, собственно, волнует-то?
В ответ друид покраснел так, что мало не вспыхнул.
– Жозефина?
Антон покраснел еще больше. Я попыталась припомнить, есть ли у меня в избушке огнетушитель.
– Догадайся.
– И? При чем тут Илья? Боишься, что воспротивится? Брось! По-моему, у нашего толстокожего наставника вообще никаких родственных чувств нету.
Да и жили они с сестрой, как мне показалось, сильно порознь. Жозефина – в чащи лесной, а металлист – в лаборатории. По крайней мере, мне так казалось.
Но Антон не спешил со мной соглашаться:
– Не скажи… Про отца-то он спросил…
– Ага! После того, как вдруг! Обнаружил, что сестрица уже год как не жила с ним в Сибири. Но! Оказывается, раньше его, металлического, прибыла в Заповедник. И вообще, у нее мать умерла. И потому она не смогла присмотреть за их общим папой.
Антон усмехнулся:
– Резка ты, Лиска. Что он тебе сделал?
Я пожала плечами.
– Ничего.
– Ничего? – хитро посмотрел на меня Антон. – Может, в этом все дело?
Я воззрилась на друида с удивлением. Он у нас, оказывается, сводник! Раньше, помнится, Танька меня допрашивала с пристрастием о том, почему это я, такая-сякая, симпатичная да стройная, без вредных привычек, и без кавалера. Теперь Таньки рядом не стало. Свято место пусто не бывает?
– Так дело не пойдет, – покачала головой я.
– Это почему еще? – вскинулся парень. – Я тебе что, не друг?
Понятно… Сам влюбился. Вошел, так сказать, во вкус жизни, сдобренной гормонами счастья, и другим того же желает…
– Друг. И поэтому ты оставишь эту тему в покое.
– Как скажешь, – отвернулся от меня товарищ.
Уставился в окно.
В комнате стало тихо-тихо. Даже огонь в камине ужался чуть ли не вдвое.
Только на улице разыгралась метель – ревела, мела снегом, качала сосны. Те тихонько скрипели.
– Тебя что-то беспокоит?
Антон еле заметно вздрогнул, когда услышал мой голос:
– Странная ты, Лиска. Как на дистанции, так вся душа нараспашку. А стоит подойти к тебе поближе, и закрываешься. Может, обидел тебя кто?
– Я не хочу сейчас говорить об этом. И не потому, что не доверяю тебе. Но, поверь мне, причины для подобного поведения у меня есть.
– Так сходи к деду Максу, излей ему душу, если я для тебя слишком молод!
Эх ты… Часовой любви!
– Схожу, если припечет. И, вообще, ты сюда по какому поводу приперся? Меня агитировать?
Запал учительства жизни в друиде потух – точно ветром задуло. Передо мной снова сидел счастливый до безобразия человек. Но и в то же время неуверенный. Я бы даже сказала, сметенный. Интересно, почему?
Проходила минута, другая, третья. Антон краснел, бледнел, силился что-то сказать… И не мог. Снова краснел… Мне внезапно пришло в голову, что он так и просидит светомузыкой своей души в моей комнате всю ночь. Мне это было и вовсе ни к чему – у меня с утра тренировка намечалась.
Пришлось раскинуть мозгами. Точнее, не мозгами, а интуицией. Та-ак… Что у нас в последнее время происходило? Встреча с Жозефиной? Это, конечно к делу имеет самое прямое отношение. А еще что? Посещение Слитка с целью обнаружения лазутчика в оном?
– Ты боишься, что Илья все же окажется тем самым недругом, что мутит воду в Заповеднике?
Антон неуверенно кивнул.
– Не совсем… Я боюсь, что, Жозефина примет сторону брата, если окажется, что он-таки супостат. Вот.
Друид выговорился и перевел дух. Повеселел, расправил плечи, отправился на кухню ставить чайник. А я впервые со времен признания Маней металлиста задумалась всерьез. В самом деле, что мне известно о моем наставнике по металлу?
– А что дает тебе повод так думать о нем? – поинтересовалась я у товарища, когда тот плюхнул поднос с двумя кружками на покрывало. Из чашек выплеснулась хорошо, если не треть. И хорошо, что на поднос. Однако Антона это не смутило – он, как ни в чем ни бывало, уселся на краешек кровати, протянул руки, лишняя жидкость моментально перешла в газообразную фазу.
А было повеселевший друид снова погрустнел.
– Не знаю. Странный он какой-то. Замкнутым порой бывает без меры, что ли… И не к месту. Вот ты. Что ты о нем знаешь? О его прошлом. Кроме того, что у него есть сводная сестрица Жозефина, с которой он виделся десять раз от силы за всю свою жизнь. Или о том, что у него есть отец?
– То, что он – байкер.
Антон замер, как будто услышал откровение свыше.
– Откуда такие познания?
– У него Маней управлять получается. И вообще…
Я развела руками, не в силах выразить двумя словами то, что знала о мотоциклистах со времен начала житья на Воробьевых Горах.
– Допустим, – не хотел сдаваться друид. – А еще что?
И что это он к человеку прицепился? Видать, что-то сильно его припекло… Или кто-то? Может, старший друид? Каждый вечер ученику своему мозги промывает?
Антон вскочил с кровати, прошелся по комнате, плюхнулся в кресло у камина. Я честно пыталась вспомнить о наставнике по металлу хоть что-нибудь. Как на грех, ничто не шло на ум. Кроме одного воспоминания – о встрече с драконом.
… Маня, петляющая меж сосен. Друид с ведьмой в одной ячейке. Пещера, нет, логово дракона. Дым и огонь – приветствие исполина. А вот и он сам – огромный, умный, мудрый, хитрый, мощный… Чешуйчатый, металлический… Тысячелетний? Необъятный…
…Вот дракон восхищается Жозефиной. Задерживает взгляд на металлисте… Отворачивается. И поворачивается обратно… О чем-то думает, прищурив глаза… Из пасти вырывается пара десятков огненных элементалов. Они носятся по поляне друг за дружкой, и я, забыв о странном противостоянии исполина и сибиряка, наблюдаю за своими любимцами…
…А когда поворачиваюсь обратно, дракон уже лежит. Лениво. Как обычно. И металлист украдкой переводит дух. А ведь пред этим, помнится, стоял с видом человека, готового биться не на жизнь, а на смерть…
Нет, не похоже было, чтобы дракон принял металлиста за супостата. Заподозрил что-то сперва, это факт. Но в живых-то оставил. Может, ему люди, способные меч в мгновение ока отрастить, не нравятся.
Я озвучила эту мысль вслух. Антон посмотрел на меня с любопытством:
– Что это ты все на Маню, да на дракона ориентируешься?
– А на кого мне ориентироваться? На людей, что ли?
– А чем тебе homo sapiens не угодили?
– Звери честнее, – пожала плечами я. – Им от нас ничего не нужно, кроме еды и тепла зимой. А вот люди зачастую с тобой общаются только потому, что ты им понадобился для каких-то личных целей. Хуже, если компенсаторного свойства.
– Компенсаторного? Что это?
– Ну… Неуверен человек по жизни, и самоутверждается за счет того, кто рядом оказался… Я не психолог, конечно… Но где-то так. В общем, не опираюсь я на мнение людей.
Друид уставился на огонь. Долго так сидел. Я уж и засыпать начала. Наконец поднялся.
– Ладно. Все. Кончаю думать. Пойду жить. А там – как выйдет. Пока, Лиска. Спасибо. Спокойной ночи.
Он ушел, а я еще долго не могла заснуть. Сон слетел, я лежала в темноте, прислушиваясь к свисту бури за окном. И думала. Об Антоне. О Жозефине. О металлисте. О старом друиде. О Борисе Ивановиче. О Мане и о драконе с непроизносимым именем. И о том, что… Как же все-таки было хорошо, что я оказалась в Заповеднике.
***
А между тем, время шло.
Металл я худо-бедно познала. Правда, все с каким-то разрушительным уклоном. Сперва – в сторону плавления. Зато хоть на расстоянии, поэтому ожогов можно было не опасаться. Научившись доводить элементалов до кипения, я попробовала вести с ними более конструктивные беседы. В результате всех результатов понизила температуру испытуемого объекта чуть ли не до абсолютного нуля. Наставник-металлист потирал руки и предлагал открыть малое предприятие – сверхпроводники, экономия энергии, сверхприбыль, все дела. Я отказывалась, говорила, что в этом случае я стану столь прожорлива, что меня не прокормят, даже и за счет сверхприбыли. И вообще, что это за использование друзей в целях наживы?
Илья был признан гениальным преподавателем – ведь ему удалось сделать то, что не получилось ни у Татьяны Георгиевны, моей первой стихийной преподавательницы, ни у самого начальства. Правда, на то, чтобы я научилась управлять своим духом противоречия, неизменно возникающим при контакте с металлом, ушло три месяца. Когда меня, наконец, признали умеющей в случае крайней нужды справиться с металлистом-неудачником, на дворе уже стояла самая что ни на есть весна.
Снег еще не успел сойти везде, но на открытых местах уже вовсю зеленела травка. Природа медленно, но верно пробуждалась ото сна. Для поездок на Мане приходилось одеваться чуть ли не в скафандр, а потом еще долго сушиться. Молодой друид все больше левитировал в облаках, и все больше с ведьмой. Вопросом о причастности наставника по металлу к нападению на многоножку он уже давно не задавался…
Один только Борис Иванович хмурился. Каждый раз, по приходу к нему в избушку, я заставала то одного металлиста, то другого. А то и вовсе незнакомых мне людей. Но, насколько я могла судить, беседы сии ни к чему путному не приводили. Напряжение копилось, и рано или поздно что-то должно было случиться. Так оно, как оказалось в дальнейшем, и вышло.
В одно прекрасное воскресенье начальство разбудило меня с утра пораньше.
– Эге-гей, соня! – издавало оно громкие звуки под окном. – Вставай, пора в путь!
– Я не Соня, я Лиса, – сонно пробурчала я. – И потом, какой-такой путь? Далеко?
– За пределы Заповедника точно выйдем. Вставай, давай, жду тебя у себя!
Не успела я выбраться из теплой постельки, как в избушку снова постучали.
– Кататься пойдешь? – осведомился металлист, вламываясь в комнату.
Я поспешно натянула было сброшенное одеяло на себя.
– Нет. Там мокро. И вообще, меня ждут в кабинете у начальства, – недовольно пробурчала я, лицезря в дверях эту пташку раннюю. – Мы уже идем на какую-то экскурсию. За пределы Заповедника. Хочешь, иди кататься сам.
– Ну уж нет. С тобой пойду, – мгновенно отреагировал на известие товарищ. – Так даже интереснее. А то все Заповедник да Заповедник…
– Тогда дай мне, что ли, одеться!
Металлист кивнул, и вышел на улицу. Я же, проклиная не в меру активных коллег, китайские тренировки и занятия магией, с трудом поднялась с кровати.
Поясницу ломило, плечи ныли, на ладони виднелся след от позавчерашнего ожога. Обычно воскресенье было единственным днем, когда я по-настоящему отдыхала. А сегодня меня лишили и этой радости жизни. Все-таки, надо было спать в лазарете! Магия Дерева, поди, помощнее магии избушки будет. Да и не достучались бы до меня в дупле настолько-то просто…
Я вздохнула, и пошла под контрастный душ.
– И куда это мы направляемся? – уже почти бодро поинтересовалась я десять минут спустя. – Кстати, Илья… А, ты уже здесь! Так куда мы идем-то?
– На изнанку.
– Куда?
– В… параллельный мир, скажем так. И учтите, это строжайшая тайна! – бдительно окинул нас Борис Иванович взором оранжевых очей. – Ну что, готовы? Тогда пошли!
Путь наш оказался неожиданно кратким. Мы просто подошли к одному из книжных шкафов, начальство нажало на что-то сбоку, шкаф отъехал в сторону, а за ним… за ним оказалась обычная дверь с кодовым замком. За дверью расстилался лужок. Обычный такой, весь покрытый росой в ожидании скорого восхода солнца. Вдалеке паслись косули, щебетали птички. В воздухе не чувствовалось вредных примесей.
– Тут лето, – не то спросил, не то уточнил металлист, – или такой апрель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47