Хозяин назвался Берендеем, мы своими именами.
Вскоре закипел самовар. Мы, не желая совсем уж стеснять Берендея, вытащили свои припасы, выданные на дорогу заботливыми ящерками.
– Вот и хорошо, – обрадовался хозяин. – А то я гостей не ждал, и еды у меня маловато.
За ужином Берендей ненароком попытался выяснить у нас, не встретили ли мы в лесу людей. Мы честно ответили, что нет, не встретили. Чем, судя по реакции Берендея, несказанно его удивили. Но он не стал распространяться о причинах своего недоумения, все нас расспрашивал. Кто мы такие, да куда путь держим. Мы ему, конечно, всю правду говорить не стали. Сказали лишь, что «пульку» по заказу везем, да вот, незадача, в аварию попали. Коврик продемонстрировал свежую заплатку.
Хозяин подобными объяснениями, как ни странно, удовлетворился. То ли не вникал особо в то, что мы ему говорили, то ли не счел нужным копать дальше. На том ужин и закончился, и мы стали устраиваться на ночлег.
***
Проснулась я ночью на своей лавке от неприятного ощущения чужого присутствия. Точнее, не столько присутствия, сколько магического прощупывания. Я машинально прикрыла всех троих щитом, отводящим внимание. Теперь противник подумает, что обознался. Рядом проснулся металлист – дыхание изменилось, и прибегать к магии не пришлось, чтобы узнать, спит, али нет. Потом недовольно охнул пнутый в бок друид. Это мне уже не понравилось – судя по методу экстренной побудки, дело было серьезное. Только Берендей спал, причем каким-то не своим сном. Как потом выяснилось, ночные гости использовали узконаправленный, настроенный на конкретного человека, усыпляющий амулет.
Не сговариваясь, мы тихонько поднялись с лавок.
– Суккуб, маг, обычный человек, – одними губами поставил диагноз друид. – Под самой дверью уже стоят! Плохо!
Металлист согласно кивнул. Я подумала, что человек, скорее всего, не наемный убийца – что ему делать, в такой-то компании? Тут и суккуба хватит за глаза, если учесть, что Берендей спит крепким сном – заходи, бери тепленького! Правда, не совсем понятны некоторые технические детали – спит же человек. Или… Стоп! Усилием воли я заставила себя отвлечься от неподобающих мыслей. Собраться ведь нужно перед боем, а не силу воображения развивать!
Времени на то, чтобы занять стратегически выгодную позицию, уже не оставалось. Мы кое-как рассредоточились по избушке. В дверь вошли друг за другом маг и суккуб. Человек остался ждать снаружи. Хреново. Если мы даже победим, удерет ведь, негодяй, времени у него на это будет – хоть отбавляй. Сбежит, и снова что-нибудь непотребное учинит.
Маг прямиком направился к спящему. Я перевела дух. Повезло! Не такой уж он и сильный, иначе все же почуял бы наше присутствие. А вот суккуба мы явно недооценили:
– Тут кто-то есть еще! – свистящим шепотом просветила нас вошедшая «дама». – Кто ты? Выходи!
Вот черт! Маг стремительно обернулся, в руках у него расцвел огненный ком. В появившемся неверном свете стали видны обворожительные формы суккуба. Опять героиня аниме, опять длинноногая, в юбчонке, не прикрывающей пятую точку, с высокой грудью, торчащей из выреза кофточки, роскошной гривой и огромными глазищами. Только, в отличие от Вели, данная конкретная особь высокой духовностью явно не отличалась. Глаза у нее были самые что ни на есть неприятные, несмотря на их расположение, форму и размер. Да и весь ее облик, в отличие от Велиного, прямо-таки распирало от агрессивной сексуальности. «Бака!», в общем, как сказала бы, указывая пальцем на экран монитора, любительница аниме, закадычная университетская подруга Танька.
Отвлек меня от созерцания суккубихи маг:
– Беру на себя девчонку, а ты парнями займись! – коротко скомандовал он, запустив в меня комлем огня для наглядности.
Размечтался! Одноглазый! Я развернула летящий в меня фаербол (спасибо Матвеичам за развитие навыка!), направила прямо в алчную морду. Маг взвыл, схватился руками за обожженное лицо, завертелся волчком на месте, и замер, сраженный собственным гневом, разорвавшим печень. Осел медленно на пол, побился, подрыгал руками-ногами, и постепенно затих.
Покончив с незадачливым кудесником, я с некоторым даже любопытством (никогда не видела суккуба за работой), повернулась к остальным. Потом я еще долго костерила себя за эту потраченную на извечную женскую черту задержку… За то, что не остановила друида, промедлила.
А посмотреть, и впрямь, было на что. Как ни благочестивы были наши мальчики (ведь ни разу не клеились ко мне за все время путешествия), а не устояли. Хотя все же сопротивлялись, не без этого. У друида на лице отражалась самая натуральная борьба чувств: вины, чего-то радостного, чистого и светлого, и еще чего-то, животно-страстного. Но таяла, таяла уже защитная оболочка. Еще пара-тройка минут, и кинется уже дубина наша в объятия красотки.
Металлист сопротивлялся куда лучше. Уж не знаю, что у него там за зазноба феерическая была, он никогда не откровенничал со мной на эту тему, но такой уж прям страсти на лице его не было отображено. Равно как и чего-то чистого и светлого – просто брезгливость. Ему было еще далеко до окончательной сдачи, но было видно, что зацепило и его…
Оглядев компаньонов, и вспомнив, что не кино просматриваю, я матюгнувшись от души, впопыхах опутала чем-то друида, и повернулась к обольстительнице. Биться. Глянула на нее магически. И скривилась – аура суккуба по своим очертаниям напоминала гигантского клеща, никому не потребного в пищу венца природы. Только вот у клещей в лапках зелененьких огонечков не бывает. Что за огонечки, мне оставалось только гадать – видимо, они как-то действовали на особо стойких мужиков, которым одного сексуального вида было недостаточно. Обещала, небось, кому пироги да пряники, желудка радость, к сердцу подмостки, а кому – кнуты да цепи, утехи грешные.
Пока я сдуру гадала насчет предназначения огонечков, Антон сдался окончательно. Но, слава всем языческим богам, я, торопясь, обвила его цепочкой кактусов. Может быть, это была моя подсознательная маленькая месть неразборчивой мужской природе в лице отдельно взятого друида. Так или иначе, Антон, попытавшийся было сделать шаг вперед, дико заорал, но, все же, не в силах побороть необоримое, попытался ползти, цепляясь за пол пальцами босых ног. Уж не знаю, что там была за магия у суккуба, но, слава богу, с места коварная тетка не сдвинулась, только жвала растопырила поширше. Я, забыв о легкой воспламеняемости избушки, запустила в ведьму фаерболом, потом еще, и еще… Суккуб лишь лениво отмахнулась, огненные шары гуськом полетели в меня. Я поторопилась их повернуть… Ведьма впилась а меня недобрым взглядом, пропустила шары, зашипела, гася их. Прямо кожей.
Но на мгновение ослабла сила дрянной бабы, и этого хватило одному из компаньонов, чтобы очнуться. Слава богам, именно друиду. Лишенный наркоза, пораженный туевой хучей колючек, заорал он так, что мама не горюй! Закачался… Вот-вот завалится!
Суккубиха завыла, усилила нажим, добавила еще зелененьких огонечков. Зря это она. Лучшее – враг хорошего. Металлист потряс головой, с удивлением заозирался вокруг. Протер глаза, изумленно посмотрел на друида, на меня. В руках у него, откуда не возьмись, засверкали сюрекены, раздался крик «Получи, с-сука!» и какие-то мгновения спустя от обольстительницы остался только истыканный железяками труп.
– Получи, с-сука, – уже тише добавил Илья. – Пойдем, что ли, Антона посмотрим, – старательно отводя от меня глаза, добавил он.
Я удивилась. Что он, меня стесняется, что ли? Ежели так, то это он зря, ей богу! Что я, не понимаю что ли, что сопротивляться подобной мерзости могут либо мощные волхвы, либо святые старцы, которым и так ничего не нужно от радостей мира сего? Даже евнухи, и те, поди, не устоят – подманит, зараза, чем-нибудь вкусненьким. Они, говорят, падки на еду-то.
– Пойдем, – как можно беззаботнее произнесла я. – Ой! – проверила я труп суккуба еще раз на всякий пожарный. – Смотри, какая гадость!
Убитая ведьма (или нечисть?) потеряла весь свой обольстительный вид, превратившись в древнюю, сморщенную, седую, как лунь, старуху. Волосы ее, еще недавно казавшиеся такими густыми, повыпадали, осиная талия расплылась, голова и грудь слились в одно целое. Получившийся в результате метаморфозы старухо-клещ был на редкость неаппетитен. Как мы потом выяснили, силы и опыта эта особь была немалой, иначе ей нипочем не удалось бы заворожить двух магов одновременно.
А я вдруг подумала, что не так уж и зря переживала Жозефина, знала, о чем говорила-то. И что зря я, дурища, так расслабилась от встречи с Велей…
– Илья, – послышался слабый голос друида. – Лиса, что со мной? Я весь горю…
– Вот черт! – выругалась я.
Бросилась к товарищу, села на корточки, мгновение спустя рядом со мной оказался металлист.
– Как ты? – встревожено спросил он. – Сильно она тебя?
– Кто она? – слабым голосом осведомился Антон. – Так холодно, и… почему я ничего не чувствую?
– Черт!
Друид попытался пошевелиться, заорал, и потерял сознание.
***
– Успокойся, – положил мне руку на плечо металлист.
– Но надо же что-то сделать!
– Давай-ка лучше колючки вытащим. Кто это его так уделал? Этот? – кивнул он в сторону покойного мага.
– Нет, – залилась я краской по самую по макушку. – Это я.
– За что? – озадачился компаньон.
Я удивленно посмотрела на него, ища подвоха. Ни в одном глазу, лишь искреннее недоумение. Тут-то мне на ум и пришло, что тот ничего не знает, и коротко изложила последние события.
– Заколдовала, стерва, – отвел глаза металлист.
Снова застеснялся. И горазд же мой наставник по металлу переживать по пустякам! Можно подумать, его жена за непотребством застукала.
Надо было выручать компаньона.
– Понятно все с тобой… Переживаешь. Зря. Эта дрянь и Антона заколдовала, только куда лучше. Ты по сравнению с ним вообще не поддался. Видишь, я, недобрая, тебя в горячке не тронула. А друиду от меня ой как попало…
Подействовало, как ни странно. Илья перестал смущаться, улыбнулся.
– Ну что же, – как-то даже приосанился он, – давай, что ли колючки выковыривать?
– Давай, – охотно согласилась я. – Ой! Доброе… раннее… утро, Берендей.
Хозяин избушки проснулся. И мне показалось крайне подозрительным то спокойствие, с которым он оглядывал горницу. И как он не менее спокойно повернулся к нам.
– И тебе утро доброе, – благожелательно ответил он. – И тебе, Илья. Спасибо за то, что спасли мне жизнь, – с достоинством наклонил он голову.
Я бы даже сказала, каким-то подозрительно величавым достоинством, и что-то оно мне напоминало. Или кого-то? Во всяком случае, уж не того агнца, что пригласил нас вчера вечером разделить его скудную трапезу. Я неловко буркнула что-то типа «всегда готова», и, принялась дергать колючки. Металлист занялся тем же, благо, поля для деятельности было – хоть отбавляй. Берендей, ни слова не говоря, присоседился к нам. Я, мельком взглянув на его руки, отметила про себя, что они поразительно ухоженные. Не чета моим-то…
Но я тут же позабыла об этом обстоятельстве. В голову лезли не самые приятные мысли. Я, как могла, их отгоняла. Монотонное вытаскивание колючек немало тому не способствовало. Настроение портилось. Друид и не думал приходить в сознание.
Наконец, последняя заноза была извлечена из тела товарища.
– И что теперь прикажете с ним делать?
Металлист развел руками.
Берендей удивленно вскинул на меня бровь:
– До города не умрет. Протянет недельку, а то и больше.
– А вы, что, лекарь? – встрепенулась я.
– Да нет, просто могу отличить смертельный случай от не смертельного, – пожал плечами Берендей. – Общее воспитание позволяет.
«А на случай, если друид поторопится покинуть нас, есть живая и мертвая водица от его возлюбленной», – решила я. Приободрилась, и принялась рыться в аптечке. В результате поисков обнаружилась склянка с надписью: «От ран всяческих. Наружное».
В избушке стало совсем тихо. Берендей тихо мерил комнату шагами по периметру. Оба поверженных врага не подавали признаков жизни, но что-то мешало мне окончательно расслабиться. Наконец я вспомнила:
– А где человек?
– Какой человек? – немедленно отозвался хозяин дома.
– Ну, кроме мага и вот этой вот, – я указала в сторону поверженной металлистом суккубихи, – был еще и человек.
– Точно? – тут же подобрался Берендей.
– Угу, – кивнула я. – Был. Да сплыл.
Берендей помрачнел, опменял траекторию движения, принялся ходить из угла в угол. Споткнулся о мага, вопросительно взглянул на металлиста. Вдвоем они вытащили во двор тело кудесника, потом и суккуба. Я позволила себе не участвовать в этом малоприятном мероприятии. Да и недолго парни отсутствовали, справились за какие-то пять минут. Пришли, стряхивая с помытых рук капли воды, плюхнулись на лавки.
– Уф-ф-ф! – шумно вздохнул металлист. – Лиса, ты нам чайку не нальешь?
– Пожалуйста, – вежливо отозвалась я, берясь за заварочный чайник – Налью. Ой!
В комнату, гонимый ковриком, вбежал человек. Запутался в длинном балахоне, рухнул на колени, руки протянул:
– Смилуйся, государь-батюшка! Не вели казнить, – что есть мочи вопил он. – Вели слово молвить!
– Ой! – повторила я. – Что это еще за… комедия?
Заварка лилась мимо чашки. На столе образовалась лужица.
А с безобидным нашим Берендеем и вовсе произошла метаморфоза. Я никогда прежде не видела, чтобы человек за какие-то доли секунды из тщедушного интеллигента превращался в горделивого правителя.
– Ты почто руку на меня поднял, червь? – нахмурив брови, сурово вопросил Берендей в полном соответствии со своей новой ролью.
Бряк! Упала на стол крышка от заварочного чайника.
Упала, и покатилась по столешнице.
Глава 12.
Кто же он? Царь? Князь? Монарх? Король? И как себя с ним теперь вести прикажешь? Я торопливо вспоминала, не сболтнула ли чего лишнего. Вроде бы, нет… И вообще, откуда он тут взялся? Это у него такая загородная вилла, где он отдыхать от дворцовой суеты изволит, что ли? И где охрана? Уж не нее ли, должны мы были встретить в лесу, как он, помнится, спрашивал в самом начале знакомства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47