Словом, когда в комнате появился Борис Иванович, я сияла, как начищенный пятак.
Даже вопрос насмелилась задать:
– Как прошло?
– Ничего, – приглаживая ладонью местами обгоревшую шевелюру, ответствовал хозяин. – Немного ребятки поспорили, чья энергия чище.
– И как?
– Покидались друг в дружку огнем, облили все вокруг водой, помахались воздушными потоками. Все живы. Выслушаны и наказаны.
– Так просто?
– О, это вполне обычное дело. Тем паче, что «архитектор» детишек приструнил.
– Архитектор?
– Ах да, – спохватился Борис Иванович. – Я же тебе так и не рассказал про него. Ну так слушай.
Давным-давно, когда еще люди этого мира не страдали от плохой экологии и повседневного стресса, один огромный тролль мучился от раздвоения собственной личности. Он все никак не мог решить, то ли он хороший пай-мальчик, когда верит в добро и справедливость, то ли он лучше, когда он умный, циничный и проницательный супер-тролль. Так он страдал долго-долго. В конце концов, дошло до того, что тролль шагу не смог ступить. А все из-за собственных сомнений: из добрых он побуждений двинулся, али из умных. Наконец он разделился на две части, добрую и циничную, темную, и светлую. Но две части его личности так и не смогли убежать друг от друга. И, как ни странно, в таком виде тролль примирился со своей натурой, и тем самым обрел целостность. С тех пор прошло много лет, его собратья практически вымерли, а он сохранился и здравствует. В Заповеднике.
Вот так.
– А как же эмпаты? – удивилась я. – Они что, в живом тролле живут?
– О, этот тролль изрядный весельчак, и ему люди не мешают.
– Скорее, забавляют и скрашивают одиночество, – понимающе усмехнулась я.
– Ну да. У них симбиоз. Эмпаты веселятся, тролль не страдает от одиночества. Единственное, что выводит из себя тролля, так это маленькие огненные шарики, отщипывающие кусочки от его каменного тела. Не любит он этого. Рявкнул инфразвуком, а эмпаты – народ впечатлительный, испугались.
Еще бы! Мне бы тоже не понравилось… Кстати:
– А что, этот амулет, – я извлекла кулон и потрясла им, – защищает от огненных шариков?
– Нет, конечно, – не покривив душой, ответил Борис Иванович. – Он всего лишь защитит тебя от эмпатического воздействия. Но, если ты останешься, то первым делом научишься… – он внимательно обратил на меня взгляд своих красно-фиолетовых, как пламя в камине, глаз, – что, есть сомнения?
Я вздохнула. Конечно же, мне очень хотелось остаться. Очень-очень, и даже больше. А еще мне не хотелось обманывать всех этих людей и тратить их время и усилия на себя, никчемную. И я решилась сказать правду. О том, что я прочла про изобретателя Никола Теслу, о своем восхищении гением, о себе, бесталанной, о…
– Погоди, не надо больше, – поспешно прервал поток моих откровений хозяин. – Во-первых, о своих способностях предоставь судить мне. Таланты у тебя есть, магическая аура тоже, просто ты не привыкла с ней э-э-э… обращаться.
Я недоверчиво хмыкнула.
– Но ведь Тесла… – завела я свою песню по второму кругу.
– Тесла пользовался своими способностями, а не шел на поводу у окружающих, – довольно резко ответил собеседник. – А вот тебе придется открывать мир заново. Быстро ли ты сумеешь это сделать, или не очень, меня не волнует.
– Ладно, убедили, – насупилась я. – Предположим. Но вдруг я окажусь настолько тупа, что до конца дней своих из меня ничего гениального не выйдет? Если я так и не сделаю ни одного открытия?
– А кто тебе сказал, что из тебя обязательно тут же должен получиться Тесла, да еще и в юбке?
В самом деле, почему?
– Вот научишься видеть истинную природу вещей, подрастеряешь лишние современные ухватки, и поглядим, – начал уговаривать меня Борис Иванович. Как маленькую, ей Богу. – Вот помнишь, друид тебя другом хвойных обозвал?
– Не другом, а любительницей, – проворчала я. Не перевариваю, когда со мной разговаривают, как с младенцем.
– Ну любительницей, – миролюбиво улыбнулся собеседник. – Просто это доказательство того, что ты «наша». И Манька тебя признала, – привел он еще аргумент. – И вообще, я обычно не ошибаюсь в выборе людей, – привел он последний, самый неотразимый аргумент.
Я шмыгнула носом. Ура! Потом еще раз. Уррра!!! Живем! Я так обрадовалась, что чуть не принялась скакать в кресле от избытка чувств. Но вовремя спохватилась.
Во-первых, я была не одна. Во-вторых, неизвестно, как на это отреагировало бы кресло. По-моему, оно тоже было живым да разумным. Борис Иванович все это время просидел молча, с отеческой улыбкой наблюдая за мной.
– А вы тут кто? – опомнилась я.
– Начальник Заповедника, – просто ответил он.
– И подбором персонала сами занимаетесь? – не поверила я.
– Ну, мы же не в вашем понтоватом мире находимся, – усмехнулся он. – Я могу быть тем, кем я хочу, мне не нужно бояться потерять лицо перед подчиненными… Кроме того…
Борис Иванович побарабанил кончиками пальцев по столу, словно размышлял, надо ли ему продолжать озвучивать свою мысль. Потом все же решился:
– Кроме того, мне показалось, что за тобой ведется целенаправленная охота. Я не знаю, когда она началась, я не знаю, кто за этим стоит, и я не могу тебя сейчас просто так отпустить. А теперь обувайся, и пойдем в гости.
И был корпус друидов, огромный полый ствол с винтовой лестницей по периметру. И везде двери, двери, двери… И тысячи маленьких светлячков, освещающих все вокруг.
Все это было безумно интересно, но я вскоре уснула за чашкой медового чая, утомленная дневными событиями. Мне приснился гений, только теперь радостная улыбка озаряла его лицо. Он шел вперед по бескрайней аллее – желтое и темное сходилось клином далеко впереди. Опавшие листья собирались в маленькие смерчики, и, кружась, следовали за человеком. И не могли угнаться. А он уходил все дальше и дальше. Вот только куда и зачем?
Глава 3.
Утром я проснулась в совершенно незнакомом месте. Кругом было дерево или его производные. Помещение напоминало уютное дупло с лежанкой, умывальником и окошком. Матрас (необычайно мягкий, кстати) был соткан из травинок. Одеяло тоже было на редкость экологически чистым. Это было настолько далеко от обстановки в родной общаге, что я ненадолго впала в ступор. Но потом все же вспомнила вчерашние события. И Бориса Ивановича, и многоножку Маню, и старшего друида Макса, и многое другое. Единственное, что не поддавалось вспоминанию – так это то, как я попала в дупло. Крепкий все-таки чаек у друидов!
Интересно, который сейчас час?
Я вскочила с ложа. Что ни говори, но отдохнула я великолепно. Тело так и бурлило энергией, не чувствовалось утренней вялости, столь характерной для конца недели. А ведь сегодня была уже пятница! Хотелось что-то делать, куда-то бежать, тренироваться – все равно, что, лишь бы двигаться, да поактивнее.
Для начала я все же умылась, благо возле деревянного рукомойника обнаружилась и щетка и паста. Надавила на деревянную палочку-затычку, и на мои ладони хлынула вода. Боже, какая она была чистая! После того компота из элементов таблицы Менделеева, которым я ежедневно терзала свою кожу, местная вода показалась божественным эликсиром, чуть ли не легендарной «живой» водой. А как она пахла! Нет, не то, чтобы от нее разило, конечно. У воды наличествовал какой-то внутренний запах, не могу сказать точнее. Да… Такую роскошь следовало пить по глоточку в день, как целительный бальзам, а не переводить на чистку зубов…
Окинув взглядом комнату на прощание, я отворила дверь, и…
– Что за черт! – непроизвольно вырвалось у меня.
Никакого пола под ногами не было и в помине. Впереди, метрах в пятидесяти были такие же «комнатушки», из которой выглядывала сейчас я. А еще из толщи ствола выделялись какие-то наросты. Вероятно, это были ступеньки.
– Ага, – глубокомысленно изрекла я, села на край дупла и осторожно свесила ноги в пустоту. Нашарила опору. Потом выпрямилась. «Лестничная площадка» представляла собой жалкий квадратик со стороной не более полуметра. Конечно же, никаких перил не предусматривалось, а скалолазание никогда не входило в число моих увлечений. Я чертыхнулась, повернулась правым боком к стволу, и, стараясь не смотреть вниз, начала монотонное нисхождение с высоты шестого или седьмого этажа. И как меня только поместили в это дупло?
Позже я выяснила, что я спала в чем-то типа принудительного лазарета, расположенного подальше да повыше, чтобы шустрые больные не могли выбраться самостоятельно. Это было своего рода разумное дупло, которое обладало свойствами «живой» и «мертвой» воды. Оно сперва очистило мой организм от многолетнего сора, а потом слегка накачало его чем-то чистым на свое усмотрение. Инициатором «лечения» выступил друид Макс – он всерьез опасался за мой загрязненный мегаполисом организм. Меня такое отношение со стороны деда слегка задело. Ему бы на остальных москвичей полюбоваться – уж я-то по сравнению с ними никогда себе хилой да заморенной не казалась.
Но все это я узнала потом, а пока ползла, как улитка, вниз. Правда, спустя первую сотню ступенек я освоилась, и дело пошло куда легче. В холл я влетела чуть ли не вприпрыжку.
– О, явилась – не запылилась, – приветствовал меня старый друид. – Как спалось?
– Не помню, – честно ответила я. – Но проснулось просто великолепно! А какая у вас замечательная вода! Мне даже жалко было ей умываться!
Дед просиял:
– Ну, я рад, что тебе понравилось. Голодна?
Я кивнула. За завтраком (овсянка и медвяный чай) я выпытала у деда Макса историю своего странного пробуждения. Дед было пустился описания принципов работы Дерева, но, видя полное непонимание со стороны своей собеседницы, потихоньку свернул разговор:
– Иваныч просил зайти к нему, – оглаживая тощую бородку, молвил он. – Я дам тебе провожатого.
– А для чего, если не секрет? – почему-то поинтересовалась я. – В смысле, прийти для чего? Я начну учиться? Прямо сейчас?
– Он мне не докладывал вообще-то, – усмехнулся друид, – но мне почему-то кажется, что у тебя остались незавершенные дела во внешнем мире.
– Ой… В самом деле…
В Москву возвращаться решительно не хотелось.
Впрочем, я довольно быстро взяла себя в руки. Но чай все же пила маленькими глоточками, изо всех сил оттягивая момент выхода из Дерева. Когда я была готова к подвигам во славу бюрократизма, друид Макс кликнул мне провожатого. Тоже друида, тоже в мантии, но без посоха, колпака, и практически моего ровесника. Парень был весь какой-то утонченный, и не от мира цивилизованного. Наверное, именно такие, как он, растили избушку начальства, и все остальное. Вдумчиво и неторопливо.
– Антон, – представился молодой друид.
Глаза у него тоже были зеленого оттенка. А меня забраковали из-за шила в неположенном (или положенном?) месте. Как же! Да они, поди, по цвету радужной оболочки адептов отбирают!
– Идите уже! – аж закашлялся при виде меня, распаляющейся, дед. – А то эта взбалмошная девчонка Дерево спалит своим неуемным…, гм, характером.
Но глаза его оливковые смотрели на меня с одобрением. И с каким-то еще не вполне понятным мне чувством. Ностальгии, что ли?
***
Молодой друид повел меня прочь с поляны, окруженной стихийными корпусами – осматривать места обитания магов. Сказал, что начальство еще занято, и у нас есть немного времени для осмотра территории.
По дороге мы разговорились. Выяснилось, что Антон находится у друидов чуть ли не с самого младенчества. Парню несказанно повезло. Он родился в подмосковной деревне, где-то в районе Шатуры. Отца у него не было, мать умерла при родах, и ребенка приютила у себя на первое время сердобольная ветхая старушка. Надо ли говорить, что она была бесконечно счастлива пристроить младенца «в хорошие руки» при первой же возможности. А таковой оказался друид Макс, прибывший в эти края для оказания помощи деревьям – год выдался необычайно сухим и жарким, вокруг Москвы горели торфяники и леса.
У мальчишки оказался неплохой потенциал для того, чтобы стать друидом, и совершенно неопределенное будущее. Он даже не был зарегистрирован официально в Загсе – заниматься этим в вымирающей деревне было абсолютно некому. В общем, когда друид сказал, что мог бы забрать младенца к себе, его «приемная мать» обрадовалась несказанно. Пока она собирала пеленки-бутылочки, друид поколдовал над садом доброй старушки. Теперь в нем росли только полезные садоводу растения, а вход сорнякам был накрепко заказан. Ягодные клопы гордо промаршировали по направлению к лесу, а сами ягоды приобрели самые что ни на есть замечательные лечебные и вкусовые свойства.
Друид Макс как раз трудился над повышением урожайности яблонь, когда на крыльце появилась бабка со свертком на руках…
Так, за разговором, прошли мы порядка километра.
Мое новое жилище стояло на холмике, в окружении сосен, чуть поодаль виднелось еще одно строение, но куда большего размера. На соседнем холме, на расстоянии метров двухсот от моего, виднелись еще группы избушек. В них, по пояснению моего провожатого, жили эмпаты, светлые и темные, отдельно друг от недруга, еще дальше – всевозможные ясновидцы и стихийные маги. За исключением друидов – те, насколько я успела понять, и трудились, и жили в Дереве.
Меня же определили к боевым магам, как пояснил мне Антон. Пояснил, и с любопытством оглядел мое, несколько субтильное, теловычитание. Ибо могучими накачанными мышцами я не отличалась никогда. Рост мой был средним по нынешним временам – колебался в районе метра и семидесяти сантиметров, в зависимости от времени суток. А килограммов во мне было около пятидесяти пяти. Не бараний вес, конечно, но для бойца все же маловато. Особенно при росте метр семьдесят.
Странно…
– Задумалась? – вернул меня к действительности провожатый.
– Ага, – насупилась я. – Думаю вот, за что это меня определили в забияки.
– Подумаешь, – махнул рукой друид. – Эка невидаль! Меня тоже определяли то к огневикам, то к друидам, так и мотался между двумя корпусами всю юность.
Значит, кое-какой беспорядок наличествовал в этом удивительном месте. Или это проистекало от того, что человек – настолько удивительное создание, что не поддается строгой классификации?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47